стой  молодняк,  посыпая
дорогу за собой специальным порошком, чтобы собаки не взяли след.
   Несколько часов разведчик кружил по лесной чаще. Он еле волочил ноги.
Его шатало из стороны в сторону. Снаряжение и оружие казались невыносимо
тяжелыми.  От усталости ломило спину, ноги подкашивались. Он нашел среди
густых молодых елей небольшую полянку, сбросил рюкзак, расстегнул ремень
и  снял  комбинезон.  И  только теперь заметил,  что  солнце уже  высоко
поднялось над пущей. Наступил день. Штангер сел, чувствуя себя внутренне
опустошенным и  смертельно уставшим.  Он  закрыл глаза  и  долго глубоко
дышал.   Потом  закурил,   затянулся  несколько  раз  сигаретой,   но  с
отвращением отбросил ее.
   Развязал рюкзак,  вынул карту и  фляжку со спиртом.  Сделав несколько
глотков,  не почувствовал ни крепости, ни горечи. Он понимал только одно
- пока выиграл схватку за жизнь.
   Потом долго изучал воспаленным взглядом карту, шепча что-то про себя,
пока наконец не положил голову на рюкзак и не заснул.

ОБОРВАВШИЙСЯ СЛЕД

   В лесной глуши Штангер дровел несколько дней. Лечил царапины и ушибы,
обдумывал  план  дальнейших  действий.   Наконец  двинулся  в  путь.   В
бескрайней  пуще  он  чувствовал  себя  в   относительной  безопасности.
Разведчик обходил стороной дорога,  просеки,  вырубки.  Он шел в сторону
Беловежа,  ориентируясь по  компасу.  Никого из людей не встречал,  лишь
иногда вспугивал лесных зверей.
   На  третий день  своих скитаний он  вошел в  дремучий бор.  Прикинув,
решил,  что  находится в  Национальном парке,  а  значит совсем рядом  с
Беловежем.  Отыскал тропинку,  ведущую в  заповедник,  сделал отметку на
одном из деревьев и углубился в лесную чащу.
   Вскоре наткнулся на  огромный завал.  Поваленная бурей  столетняя ель
образовывала из  своих  ветвей  и  пригнутых к  земле  кустов орешника и
молодняка естественное убежище.  Это было сухое, укромное и относительно
безопасное место. Разведчик переночевал в этой "берлоге". На другой день
он  вынул из  рюкзака пачку документов,  упаковал рацию,  смазал оружие,
зарыл  все  под  поваленным деревом,  точно  ориентировал образовавшийся
тайник по местным предметам.
   Три   следующие  ночи  он   провел  на   берегу  Буга  возле  деревни
Слохы-Аннопольские.  Там в одном из заброшенных бункеров спрятал сверток
с документами. Освободившись от "лишних" вещей, вышел на шоссе и зашагал
в направлении Гродно.


   Надвигались сумерки.  Моросил  мелкий  дождик.  Вместительный штабной
"опель"  мчался  по  шоссе  в   сторону  Беловежа.   На  заднем  снденье
расположились два офицера,  держа наготове автоматы и гранаты.  Это были
капитан Фанер и  лейтенант Швинд -  сотрудники разведцентра "Валли I"  в
Сулеювеке.
   Фанер взглянул через плечо водителя на спидометр.
   - Франц,   прибавь  скорость!   Что  ты  ползешь,  как  черепаха?!  -
прикрикнул он на водителя.
   - Герр  капитан,  я  не  могу  ехать быстрее восьмидесяти километров.
Дорога скользкая, крутые повороты, выбоины, машину и так заносит.
   - Постарайся проскочить эту  проклятую пущу  до  наступления темноты!
Лес в  этих краях наводит на меня страх,  -  повернулся он к  лейтенанту
Швинду.
   - Да,  когда-то я очень любил лес,  а теперь ненавижу его,  - ответил
тот.
   - Я тоже, - заметил Фанер, не спуская глаз с лесной чащи.
   - Еще  одной  загадкой  больше.  Придется  распутывать,  -  продолжил
прерванный разговор Швинд.
   - Если б он был летчиком,  тогда все ясно.  Но он,  судя по всему, не
входил в число членов экипажа ни одного иэ сбитых самолетов...  А за эту
оставленную без охраны автомашину командир оперативной группы получит по
шее! Я тщательно проанализировал весь инцидент. Этого человека забросили
не к партизанам...
   Фанер не  успел договорить фразы,  так  как в  этот момент взвизгнули
тормоза,  послышались выстрелы,  и подбитый "опель",  завертевшись,  как
волчок, свалился в придорожную канаву.
   - Помогите! - раздался крик раненого водителя. Оба офицера предвидели
такую  возможность,  но  были  все  же  застигнуты врасплох молниеносным
нападением.  Под сильным огнем они выскочили из горящей машины и залегли
чуть в  стороне от  нее во рву.  Их прижали к  земле автоматные очереди.
Водитель,  истекая кровью,  полз за ними,  но вскоре отстал,  неподвижно
застыв на месте.
   - Герр капитан,  портфель!.. - воскликнул Швинд, стараясь перекричать
грохот стрельбы.
   - Стреляй!  Задержи их  хотя бы на минуту,  а  я  спасу документы!  -
крикнул ему в ответ Фанер.
   Оба  открыли  огонь  из  автоматов.  Длинными очередями они  били  по
густому  кустарнику,  в  котором  скрывался невидимый противник.  Быстро
меняя   магазины,   продолжали  вести   огонь,   не   давая   партизанам
приблизиться.
   - Беги! - крикнул Фанер Швинду. - Я тебя прикрою, а потом сам отойду.
   - А как быть о документами?
   - Идиот! Речь идет о жизни, а не о бумагах! Беги!
   Швинд вскочил - и сразу же возле него засвистели пули. Спрятавшись за
ель,  он бросил гранату и,  пригнувшись, побежал прочь от шоссе, горящей
автомашины и отстреливавшегося Фанера.  Вскоре он увидел между деревьями
фигурки партизан. Дорога к отступлению была отрезана.
   У  него осталось лишь три  запасных магазина.  Швппд решил драться до
конца.  Он знал,  что партизаны,  как правило, пленных не берут. Экономя
патроны,  Швинд стрелял короткими очередями,  с ужасом думая о том,  что
скоро боеприпасы кончатся.  Кольцо партизан все плотнее сжималось вокруг
него.
   И  вдруг он услышал треск выстрелов и взрывы гранат со стороны шоссе.
Спустя некоторое время затарахтел пулемет,  и до Швинда долетели команды
на немецком языке.  Он замер, считая это галлюцинацией. Еще не веря, что
подоспела долгожданная помощь, Швжнд поднял голову.
   Партизаны  сменили  направление атаки.  Воспользовавшись этим,  Швинд
бросился к  шоссе,  но резкая боль в  правом плече свалила его на землю.
Оружие выпало из рук. Левой рукой он поднял автомат и продолжал стрелять
короткими очередями.
   Шум боя постепенно удалялся.  Из  лесной чащи показалась цепь солдат.
Швинд был спасен.
   Ему помогли дойти до шоссе, перевязали рану. Невдалеке горел "опель",
возле него лежал труп водителя.
   Солдаты уложили на одеяло тело капитана Фанера, прошитое в нескольких
местах  пулями.  Посреди  шоссе  стоял  грузовик с  дымящимся мотором  и
простреленными покрышками.  За  ним  виднелись другие автомашины военной
колонны.  Она  совершенно случайно оказалась на  месте  схватки Фанера и
Швинда с партизанами.


   - Герр полковник, я привез его, - доложил адъютант, входя в кабинет.
   В дверях стоял лейтенант Швинд. Правая рука его была в гипсе и висела
на перевязи.
   - Герр полковник, разрешите доложить...
   - Садитесь,  -  ответил  полковник  Шмельслегер и  нетерпеливо указал
рукой на кресло. - Ну как, заживает?
   - Через недельку-две все будет в порядке.
   - Проклятые бандиты,  -  заметил полковник,  пододвигая Швинду  пачку
сигарет. - Документы сгорели?
   - Так точно, герр полковник, сгорели.
   - Чепуха.  Восстановим.  Жаль  Фанера...  Это  был  храбрый офицер...
Участвовал в стольких операциях...
   Швинд опустпл голову.
   - Не проходит и недели, чтобы то в одном, то в другом месте в лесу не
случалось подобного.
   - Ненавидят нас, - вставил Швинд.
   - Ничего,  мы их усмирим.  Всему свое время. Они еще почувствуют нашу
твердую руку. Научатся уважать нас. А теперь я вас слушаю...
   - Депо происходило так: мы сбили три советских самолета...
   - Где? Я уже забыл.
   - Над Пружанами.  Нескольким членам их экипажей удалось выпрыгнуть на
парашютах.  По тревоге был поднят местный гарнизон.  Началась облава.  И
вот  в  саду  одного  из  домов  обнаружили парашютиста.  Тот  подпустил
преследователей поближе и  уложил из "шмайсера" четырех человек,  в  том
числе проводника с собакой.
   - Как это - из "шмайсера"? - удивленно спросил Шмельслегер.
   - Да,  из  нашего  "шмайсера".  Нашли  пустые  гильзы  от  него.  Они
приложены к делу.
   - Значит, это был не летчик и не член экипажа?
   - Вот именно,  герр полковник. Те стреляли бы либо из пистолета, либо
из русского автомата. В конце концов ему удалось вырваться из окружения.
На какое-то время след его потеряли. На одной из улиц на него неожиданно
наткнулся патруль из двух солдат. Он застрелил их обоих и удрал.
   - Что за болваны!
   - Это еще не все. На пустынной улице стояла военная автомашина...
   - С водителем? С охраной? - перебил его полковник.
   - С водителем, но без охраны. Диверсант угнал ее...
   - Как это -  угнал? С водителем? - спросил Шмельслегер и с удивлением
взглянул на Швинда.
   - Да,  с  водителем.  Машина  разбила  шлагбаум,  задавила одного  из
постовых,  проскочила контрольный пункт на шоссе и устремилась в сторону
пущи...
   - И никто ее не преследовал?
   - Преследовали.  За нею бросились в  погоню два солдата на мотоцикле.
Они стреляли, пытаясь остановить ее, но диверсант открыл по ним ответный
огонь.
   - Ну и что, догнали?
   - Нет.
   - Значит, в машине ехало двое?
   - Сейчас,  герр полковник, я дойду до этого. Диверсант ранил водителя
мотоцикла и  повредил мотор.  Вот  взгляните.  Эти пули от  "шмайсера" я
вытащил из мотоцикла.  -  Швинд протянул полковнику две сплющенные пули.
Тот  внимательно  осмотрел  их,  а  Швинд  продолжал:  -  Оторвавшись от
преследователей, диверсант добрался до пущи, высадил водителя...
   - Где он?
   - Арестован.
   - Расстрелять труса!
   - Слушаюсь!
   - Ну и что дальше?
   - Он  проехал  на  автомашине  по  пуще  еще  километров пятнадцать и
покинул ее.
   - А остальных парашютистов поймали?
   - Да, четырех, в том числе бортстрелка спецсамолета.
   - Его допросили?
   - Разумеется. Мы его допрашивали три дня,
   - Признался?
   - Сначала молчал, но третьей степени воздействия не выдержал...
   - Детали  меня  не  интересуют!   -  заявил  полковник,  и  лицо  его
передернулось от злобы. - Что он сказал?
   - Он сообщил,  что их самолет поднялся с аэродрома под Москвой. Перед
самым стартом к самолету привезли на легковой машине какого-то человека.
Бортстрелок не  видел его  вблизи,  поскольку сидел уже в  самолете,  но
успел заметить, что ото был довольно высокий мужчина в темных очках. Его
снаряжение составляли автомат,  рюкзак  и  парашют.  Водитель похищенной
автомашины описал его внешний вид таким же образом. Правда, от страха он
не сумел разглядеть его как следует...
   - А что стало с летчиками этого самолета?
   - Либо  погибли,   когда  сбили  самолет,   либо,   приземлившись  на
парашютах, скрылись.
   - А где должны были сбросить этого?
   - В  том-то  и  дело.  Бортстрелок утверждает,  будто над Беловежской
пущей. Кстати, и самолеты летели в том же направлении.
   - Где находятся остальные пленные летчики?
   - В гестапо в Волковыске.
   - Хорошо.  Я позвоню туда,  чтобы их доставили к нам.  Вести это дело
поручаю  вам.  -  Шмельслегер  подошел  к  телефону  и  велел  дежурному
немедленно соединить его с гестапо в Волковыске.  -  Ну и к какому же вы
пришли выводу? - снова обратился он к Швинду.
   - Это  довольно загадочная история.  Во-первых,  летчики должны  были
сбросить одного человека,  а  не  группу.  Отсюда вывод,  что  это  была
какая-то  важная персона.  Во-вторых,  секретный характер всей операции.
В-третьих,  его поведедие в Пружанах свидетельствует о том, что мы имеем
дело с опытным диверсантом.
   Раздался телефонный звонок, и полковник снял трубку.
   - Алло,  Волковыск?  Говорит  полковник  Шмельслегер из  разведцентра
"Валли  I"  в  Сулеювеке.  Прошу  вас  отправить  схваченных в  Пружанах
советских летчиков  к  нам.  Усильте  охрану...  Что?  В  Белосток?  Ну,
хорошо...  Спасибо...  -  Он  постучал  ио  вилке  телефонного аппарата.
Послышался голос  дежурного  офицера.  -  Соедините  меня  с  гестапо  в
Белостоке.  Только поскорее! - бросил Шмельслегер повелительным тоном. -
Их привезли уже в Белосток,  -  сказал полковник,  обращаясь к Швжнду. -
Завтра их доставят к нам.
   Спустя некоторое время снова раздался телефонный звонок.  На  проводе
был Белосток.
   - Это полковник Шмельслегер.  С  кем я говорю?..  Хайль Гитлер,  герр
гауптштурмфюрер!  У меня к вам просьба.  У вас находятся четыре летчика,
схваченные в Пружанах.  Да...  Да...  Мне только что сообщили об этом из
Волковыека...  Что?!  Не  может  быть!  Кто  отдал  такой  приказ?  Ведь
следствие еще не окончено! - И, скверно выругавшись, бросил трубку. - Вы
себе  представлнете,  -  задыхаясь,  прошипел  он,  -  что  наделали эти
идиоты?!
   Швияд вопросительно взглянул на Шмельслегера.
   - Расстреляли всех!
   - И бортстрелка?
   - Я же сказал - всех! Вся наша работа пошла теперь насмарку! - кричал
взбешенный полковник.

В "ВАЛЛИ I"

   Часовой,  положив палец  на  спусковой крючок автомата,  остановился,
разглядывая медленно приближавшегося к нему по аллее мужчину в штатском.
   - Хальт! Назад! - крикнул часовой.
   - Вы  должны  меня  выслушать  и  передать  кому  следует!  -  бросил
по-немецки неизвестный.
   - Стоять и  не двигаться!  -  предупредил часовой,  не спуская с него
глаз, затем подошел к воротам и нажал кнопку звонка.
   Спустя  минуту  из  темноты  вынырнул офицер.  Подойдя к  незнакомцу,
осветил его электрическим фонариком.
   - Откуда и к кому? - коротко спросил он.
   - Мне нужно видеть полковника Шмельслегера, - тихо ответил мужчина.
   Офицер,  посвечивая фонариком,  еще раз оглядел неизвестного с ног до
головы и спросил:
   - Кто вы?
   - Вы что, полковник Шмельслегер?
   - Нет.
   - Тогда  прошу  не   задавать  лишних  вопросов  и   отвести  меня  к
полковнику!  -  резко прервал его незнакомец.  - Скажите ему, что прибыл
человек и назвал пароль "Граница".
   - У вас есть оружие?
   - Нет.
   - Обыскать!  -  приказал офицер солдату.  Убедившись, что неизвестный
безоружен, офицер коротко бросил: - Идемте!
   Незнакомца сопровождали офицер  и  вызванный для  этого  солдат.  Они
миновали огромный сад и  вошли в холл роскошной виллы.  Офицер,  показав
рукой на кресло, оставил возле незнакомца солдата, а сам удалился.
   Мужчина  устало  опустился в  кресло  и  равнодушным взглядом  окинул
прекрасно обставленный холл. Минут через десять офицер вернулся.
   - Прошу следовать за мной. Полковник ждет вас.
   - Благодарю.
   Они поднялись на  второй этаж виллы,  и  офицер показал ему на  дверь
одной из комнат. Незнакомец постучал.
   - Войдите! - послышался приглушенный изоляцией голос.
   Мужчина толкнул дверь и вошел в кабинет.
   - Герр полковник... Докладываю о возвращении с задания...
   Шмельслегер минуту с удивлением разглядывал вошедшего, словно не веря
собственным глазам.
   - Штангер! Вернулся? Жив? Не может быть!..
   - Как видите, герр полковник.
   - Черт  побери!  Мы  уж  решили,  что  тебя либо схватили большевики,
либо...  Впрочем,  в  твою смерть я  не верил.  Ты умеешь вывернуться из
любого положения!  -  Полковник вышел из-за письменного стола и протянул
ему руку.  -  Хорошо, что ты вернулся. Садись. Дежурный! - И Шмельслегер
хлопнул в ладоши. В дверях появился офицер.
   - Кофе и коньяк! - коротко бросил полковник.
   - Слушаюсь!
   Когда дежурный закрыл за собой дверь, полковник обратился к Штангеру:
   - Постой-ка, постой-ка, когда мм виделись с тобой в последний раз?
   - В марте, герр полковник.
   - Да, да. Столько событий произошло, столько перемен! Столько времени
пролетело!
   - Больше шести месяцев, - уточнил Штангер.
   Вошел адъютант с подносом.  Запахло кофе.  Полковник наполнил рюмки и
обратился к Штангеру:
   - Ну, а теперь я тебя внимательно слушаю.
   - Герр полковник,  подробный рассказ о моих приключениях за последние
яолгода  займет  слишком  много  времени  поэтому буду  краток.  Как  вы
помните,  тогда,  в  марте,  майор  Завелли доставил меня  и  еще  двоих
разведчиков  на  пункт  переброски  в  Зарембы-Косьцельные.  Границу  мы
пересекли  благополучно.  Советская  пограничная  охрана  не  обнаружила
нас... А те, двое, живы, вернулись? - спросил он вдруг полковника,
   - Живы? Не знаю. Что с ними стало, неизвестно.
   - Я расстался с ними возле Чижева и,  следуя вашему приказу, двинулся
на  восток.  Разведал строительство аэродрома возле  Высоке-Мазовецкое и
Бельск-Подляски,   затем   в   течение   нескольких  дней   наблюдал  за
строительством укреплений на Буге...
   - Да, мы получили твое донесение об этом.
   - В  начале июня я  выехал в  глубь Белоруссии,  как  мне приказали в
шифровке.  События двадцать второго июня  застали меня в  районе Минска.
Рацию я  спрятал в  Беловежской пуще,  поэтому не мог связаться с вами и
доложить  обстановку.   Вскоре   ко   мне   присоединились  двое   наших
разведчиков.  Русские отступали.  Мы  на  свой  страх и  риск перерезали
телефонные провода, разбирали железнодорожные пути, поджигали деревянные
мосты, меняли указатели дорог...
   - А,что с теми двоими?
   - Однажды мы напоролись на патруль. Я сумел уйти, а их схватили...
   Шмельслегер,  отливая маленькими глотками коньяк,  не спускал взгляда
со  Штангера,  внимательно рассматривая его  усталое лицо и  потрепанную
одежду. А тот продолжал свой рассказ:
   - Я отходил все дальше на восток...
   - А почему на восток?
   - Кто  шел на  запад,  вызывал подозренпе.  Все двигались на  восток.
Впрочем, вы знаете, как это было...
   Полковник кивнул головой.
   - С  толпой беженцев я добрался до Минска.  Военные патрули на каждом
шагу проверяли документы.  Всех мужчин забирали с собой.  За документы я
не беспокоился.  Они были вполне надежными.  Вместе с  другими мужчинами
меня забрали на строительство оборонительных укреплений, Я хотел бежать,
но  уже  на  другой  день  меня  назначили  бригадиром.   Впрочем,  меня
удерживали там и другие обстоятельства...
   - В каком месте строились эти укрепления?
   - Под  Минском.  Сейчас  они,  правда,  уже  потеряли свое  значение,
поскольку линия фронта ушла далеко на восток, но там мне удалось напасть
на след одной тайны,  связанной с  районом Белостока.  Паша строительная
контора располагалась в  бараке,  II  вот  однажды я  услышал за  стеной
интересный   разговор   между   офицерами,   руководившими   сооружением
укреплений.  Я узнал, что до войны они возводили оборонительный рубеж на
Буге и,  отступая,  закопали там какую-то шкатулку или ящик с секретными
документами. Они размышляли вслух о том, хорошо ли их спрятали...
   - А они сказали где?
   - Да.  В одном из бункеров возле деревни Слохы-Аннопольскне на берегу
Буга, где-то в кустах.
   - Отлично. А теперь расскажи, как тебе удалось бежать?
   - Это произошло спустя некоторое время. Фронт стремительно катился на
восток. Однажды ночью нас погрузили на автомашины и увезли под Смоленск,
на  строительство полевого аэродрома,  затем  рабочих  перебрасывали еще
несколько раз с  места на место.  И вот,  когда нас повезли в Москву,  я
сбежал. Я брел от деревни к деревне, обходя стороной города. Работая под
Минском,  я раздобыл себе справку о том,  что я,  Иван Николаев, являюсь
строителем военного объекта (а  это  соответствовало действительности) и
направляюсь на  специальные работы.  При проверке документов эта бумажка
не  вызывала  подозрений,  а  военные  автомашины даже  подвозили  меня.
Справка выручала меня не раз. Вот она! - И Штангер положил справку перед
полковником. - С ее помощью я сумел добраться до линии фронта. Спрятался
в  одном  из  сел.  Там  меня  и  нашли наши.  Но  опятъ начались всякие
осложнения. Вначале меня бросили на ремонт дороги...
   - Почему же ты не сказал, кто ты?
   - Герр полковник,  в нашей работе чем меньше говоришь,  тем лучше.  У
фронтовых войск нет времени проверять чьи-то анкетные данные,  поэтому я
снова сбежал.  На этот раз я  уже без каких-либо препятствий добрался до
Гродно.  Там явился в комендатуру и в общих чертах рассказал о себе. Мне
выписали документ на проезд до Белостока,