олодчиков из
СС!  Ищут  подозрительных,  собирают  компрометирующие материалы  против
Завелли и других.  Вербуют себе союзников... Хорошо, пусть обвиняют друг
друга.  В таком случае я им помогу, А что, если поступить в разведку СС?
Что  на  это скажет Центр?  Надо все обдумать.  Спокойно.  Или это будет
конец моей деятельности, или появятся новые перспективы?.."
   Из-за поворота прямо на него выскочил Иорст и с возмущением опросил:
   - Штангер, где тебя черти носят? Ищу, звоню, спрашиваю...
   - Был на "исповеди" у гауптштурмфюрера Лайсберга...
   - Ах так… - Иорст многозначительно покачай головой. - Не переживай, я
там был уже два раза. И это, видимо, еще не конец.
   - А какое у тебя ко мне дело?
   - Несколько минут назад звонила инженер Хелен из  Кенигсберга.  Я  не
мог тебя найти, а она обязательно хотела с тобой поговорить.
   - Что она сказала?
   - Просила тебе  передать,  что  она  прибудет в  Беловеж или  сегодня
поздно вечером, или завтра утром.
   - Спасибо тебе за радостную весть,
   Иорст взял его под руку и,  оглянувшись до сторонам, многозначительно
спросил:
   - О  чем  тебя расспрашивал Лайсберг?  Предлагал перейти на  службу в
разведку СС?
   - Что-то в этом роде...
   - Шантаж?
   - Да.
   - В общем,  то же самое было и со мной.  Они делают все,  чтобы любой
ценой проникнуть с помощью своих агентов в шифровальную комнату.  Что ты
решил?
   - Еще ничего. А ты?
   - От тебя у меня нет секретов. Видимо, все-таки приму их предложение.
   - Работать в разведке СС? - удивился Штангер.
   - Да.  Работа -  как и  всякая другая,  а  я все равно останусь самим
собой. А ты еще не надумал?
   - Не  знаю.  У  меня сейчас в  голове неразбериха,  -  ушел от ответа
Штангер.
   - Многие  уже  на  это  решились.  Подумай.  Будем  опять  вместе,  -
посоветовал Иорст.
   - Хорошо.  Подумаю. Пока! - Попрощавшись, Штангер толкнул дверь своей
комнаты и в этот момент услышал сигнал тревоги...


   Вот уже три дня Никор устраивал засаду при выезде из Беловежа. Каждый
из  партизан имел  перечень регистрационных номеров  автомашин,  которые
предстояло задержать,  сделать обыск, а арестованных доставить к Никору.
Однако,  партизанам не  везло.  Автомашины проезжали очень часто,  но  с
другими  номерами.  Правда,  -  две  машины  вызвали подозрения,  но  их
сопровождали грузовики с солдатами и нападение на эти автомашины едва ли
могло привести к положительным результатам.
   В  этот  день  Никор  сменил место  засады.  Он  подтянул ее  ближе к
Беловежу,  в  заросли пущи,  рядом  с  болотистым ручейком возле  шоссе,
которое вело  в  Пружаны.  Дозорных он  выдвинул далеко вперед от  места
засады,  чтобы они своевременно предупредили,  когда рассыпать на  шоссе
острые треугольные шипы.
   Шли часы.  Партизаны не  покидали своего боевого поста.  Минуло утро,
приближался полдень.  Никор  уже  начал сомневаться в  успехе.  И  вдруг
наблюдатели сообщили,  что в сторону Беловежа едет автомашина с номером,
указанным Штангером,
   Партизшы Молниеносно разбросали на дороге острые шипы.  Перед Никором
был длинный прямой участок шоссе.  Никор смотрел в  бинокль на  поворот,
из-за которого должен был выскочить ожидаемый автомобиль.
   - Есть! - крикнул он партизанам. - Бить по мотору и колесам!
   Щелкнули затворы,  и  пулеметчики прильнули к  своему  оружию.  Никор
ловил  в  бинокль  автотягач,  ехавший  с  большой  скоростью.  Защитная
окраска, брезентовый тент, открытое лобовое стекло, на капоте установлен
ручной пулемет,  номер совпадал.  Никор взвел затвор автомата,  взглядом
сопровождая автомашину и  выжидая,  когда она попадет на  шипы.  Проколы
получили сразу два колеса.  Завизжали тормоза,  машину занесло. Не успел
водитель погасить скорость, как по мотору и кузову ударила очередь. Пуща
ответила эхом.
   - Брать живьем!  -  скомандовал Никор,  прерывая огонь. В этот момент
автотягач ответил длинной очередью из  ручного пулемета,  установленного
на капоте машины.
   - Зажечь машину! - приказал Никор.
   Зажигательная пуля угодила в  бензобак,  и он взорвался.  Дым и языки
пламени охватили автомашину.  Четыре пассажира тягача,  воспользовавшись
дымовой завесой, заняли позицию в кустах удороги.
   Партизаны Никора наступали на них широким полукольцом.
   - Брать живьем! Хотя бы одного взять живым! - кричал Никор, перебегая
шоссе.  В  ход пошли гранаты.  Огонь веля по кустам,  где залегли немцы.
Теперь там стрелял только ручной пулемет. Автомашина все еще горела.
   - Сдавайся! - закричал Никор, укрывшись за толстой елью. Ему ответили
длинной автоматной очередью.  Партизан швырнул гранату.  Раздался взрыв.
Никор хотел вскочить и  сделать перебежку,  но  новая пулеметная очередь
прижала его к земле.
   Однако  партизаны  замкнули  кольцо  окружения.  Пули  срезали  ветки
деревьев, в воздух летели щепки, комья земля, мох, еловые шишки.
   - Держать его  под  огнем!  Пока не  кончатся патроны!  -  командовал
Никор.  Немец отстреливался все  реже и  реже.  В  это время подбежавший
дозорный, запыхавшись, доложил:
   - Командир, от Беловежа в нашем направлении прет колонна автомашин...
   - Два пулемета на шоссе! Стрелять до тех пор, пока не получите приказ
отходить. Обор на высоте сто семьдесят шесть!
   Пулеметчики, пригнувшись, побежали к шоосе и заняли новые позиции.
   - Вперед! - крикнул Никор. - Вперед! Через минуту будет поздно...
   Другая  группа  партизан  бросилась  к  кустам,  где  залег  немецкий
пулеметчик,  но там в  этот момент раздался глухой взрыв гранаты.  Немец
подорвал  себя.  Недалеко  от  него  лежали  трое  эсэсовцев,  убитых  в
перестрелке.  Партизаны  быстро  проверили карманы  убитых  и  захватили
документы.  Никор дал  приказ отходить.  Он  был очень огорчен неудачей:
"языка" взять не удалось.
   Шум  автомашин,  которые  спешили  на  помощь  автотягачу,  нарастал.
Активно  заговорили два  пулемета  партизан на  шоссе.  Длинная  очередь
ударила  по  автомашине,   которая  первой  показалась  из-за  поворота.
Подбитая автомашина полетела в кювет.  И пока гитлеровцы пришли в себя и
поняли,   что   их   атакуют,   партизаны,   партизанские   пулеметчики,
воспользовавшись замешательством,  скрылись в  лесной пуще и направились
на высоту 176.


   Тела  четырех погибших сотрудников секретной группы привезли вечером.
Кузов  сожженного тягача  остался в  пуще.  Многочисленные отрады  СС  и
полиции прочесывали до наступления темноты лес,  но вернулись ни с  чем.
Во всех подразделениях началась активная подготовка к  боевым действиям.
Была усилена охрана радиостанции и отдан приказ -  одиночным автомашинам
не выезжать из Беловежа без сопровождения.
   Штангер без сообщения от Никора понял,  что операция с  нападением на
автомашину секретного штаба окончилась неудачей и  живым никого взять не
удалось.    Возможность   захватить   одиночную   автомашину   не   была
использована...
   Утомленный переживаниями, Штангер решил пойти в казино поужинать. Ему
повстречалась  группа   эсэсовцев.   Они   окинули  его   презрительными
взглядами. Анджей заметил, как Лайсберг наклонился к одному из эсэсовцев
и что-то ему прошептал. Штангер не сомневался, что речь шла о нем.
   Хайден задумчиво сидел за  столиком в  углу и  пил пиво.  Безразлично
взглянув на Штангера, он спросил:
   - Что так поздно?
   - Что-то сегодня нет аппетита.
   Хайден наклонился в его сторону и шепнул:
   - Возможно, после "приятного" разговора с Лайсбергом?
   - Не исключено. Откуда ты знаешь?
   - Иорст мне говорил... Не приехала?
   - Оставь. Я сильно перенервничал.
   Хайден закурил сигару, заказал еще кружку пива и спросил Штангера, не
выпьет  ли  он  чего-нибудь  покрепче.  Тот  вежливо  отказался.  Хайден
придвинулся ближе к Штангеру и,  боязливо осмотревшись по сторонам, хотя
казино уже было почти пустое, шепнул:
   - Хочу с  тобой поговорить,  но  только не  здесь.  Сейчас подам тебе
руку,  попрощаюсь  и  пойду.  Через  пять  минут  ты  выйдешь  за  мной.
Встретимся в  парке.  Иди  этой  дорожкой в  сторону охотничьего домика.
Смотри, чтобы никто но шел за тобой. Понял?
   Штангер кивнул...
   Они шли рядом полевой дорожкой. Вдали виднелась лесная стена пущи, за
их  спиной  чернел  мрак  парка.  Хайден  несколько  раз  осмотрелся  по
сторонам, прислушался, но кругом стояла тишина...
   - Ты боишься? - раздраженно спросил его Штангер.
   - Я хотел бы, чтобы никто не видел нас вместе, а тем более не слышал,
о чем мы будем говорить. Ты отказал Лайсбергу?
   - Он дал мне время подумать.
   - Знаю, что отказался, так, же как и я.
   - Откуда такая уверенность?
   - Я хорошо тебя знаю. А теперь слушай. Я верю тебе, Штангер, и считаю
другом. И боюсь за тебя...
   Штангер  приостановился,  а  Хайден,  стоя  рядом  с  ним,  продолжал
шептать:
   - Господа из СС .интересуются здесь каждым нашим офицером,  и это для
тебя не секрет. Однако тобой интересуются особо...
   - В чем они подозревают меня?
   - Не знаю ничего определенного.  У них есть сведения о том, что у нас
действуют агенты вражеской,  а точнее,  русской разведки.  Господа из СС
усиленно ищут  подозрительных.  Судя по  всему,  круг подозрительных лиц
сужается.  Детально изучаются личные дела всех офицеров. Старого Диттера
убрали сразу.  Что  касается тебя,  то  по  этому  поводу Лайсберг долго
беседовал с майором Завелли. Шеф сказал мне это по секрету...
   - А что им надо?
   - У  них есть какие-то старые донесения Клаузера о тебе и других.  Им
не  нравится история с  Бланке и  Михаликом.  Они вспоминали уничтожение
объекта на  высоте сто  восемьдесят пять.  И  даже случай с  Фляйнертом.
Помнишь?..
   У Штангера мурашки побежали по спине,  и,  если бы не темнота, Хайден
бы заметил, как он побледнел.
   - Майора  Завелли несколько часов  расспрашивали о  тебе,  специально
интересовались делом,  о котором я говорил,  интересовались, ручается ли
майор за  тебя.  На  этих днях на помощь Лайсбергу должна прибыть группа
специалистов  из гестапо.  Не хочу,  чтобы у тебя были неприятности. Они
способны на все.  Старый,  Диттер тоже был хорошим немцем, но ты отлично
знаешь, что они с ним сделали.
   - Что ты предлагаешь? - спросил Штангер.
   - Завелли  и   Фриватт  дают   тебе  самые  лучшие  характеристики  и
высмеивают их подозрения...
   - Что бы ты сделал в моем положении?
   - Видишь ли,  не  надо все  так драматизировать,  ибо совесть у  тебя
чиста и  свой воинский долг ты выполняешь как положено.  Ни один из этих
эсэсовцев и  в  подметки  тебе  не  годится.  Однако  эсэсовцы  жестоки,
мстительны,  недоверчивы я  всегда  ищут  виновных среди  старых  кадров
военной разведки.  Кто да  нас будет их следующей жертвой -  неизвестно.
Только не  ты  и  не  я.  Знаю,  ты  не  был,  не являешься и  не будешь
национал-социалистом.  Так же, как и я, ты не терпишь этих самодовольных
выскочек,  невежд и грубиянов. Ведь они доведут Германию до поражения...
- говорил  Хайден  прерывающимся  от  возбуждения  голосом,  -  В  самое
ближайшее время русские нанесут удар,  и  результат этого удара нетрудно
предугадать.  Ударят и  на  Западе.  Авиация противника господствует над
Германией.  Наши города лежат в развалинах.  Скажу тебе откровенно:  для
Германии война проиграна!..
   - Хайден! - вырвалось у Штангера.
   - Да,  проиграна!  Только  если  лишить  власти  этих  маньяков,  то,
возможно,  еще удастся спасти нас от гибели и обеспечить почетный мир. Я
уже давно это все обдумал.  И не только я один.  Старые офицерские кадры
хотят спасти Германию.  Если удастся этого сумасшедшего ефрейтора лишить
власти,  Запад  заключит с  нами  мир,  и  тогда  можно  будет надеяться
выиграть войну с Россией...
   Штангер был ошеломлен откровениями Хайдена.  Правда,  он догадывался,
что Хайден излагает не только свои личные выводы, а взгляды тех офицеров
вермахта, которые, видимо, готовили заговор.
   - Идем, сядем под куст и закурим. - Штангер потянул Хайдена за рукав.
Когда  они  сели  на  холодную от  росы  траву  и  затянулись,  Штангер,
собравшись с мыслями, обратился к Хайдену: - Слушай, Ганс, а если они не
оставят меня в покое? Если они попытаются сделать меня своей жертвой?
   - Этого я  тебе  не  могу  точно сказать.  Если б  я  не  ценил твоей
офицерской чести, то... - Он глубоко затянулся сигаретой.
   - То что?
   - Ничего.  -  Хайден нетерпеливо махнул рукой, - Все это нереально...
Дезертировать,  уйти  к  партизанам...  породниться с  врагом,  которого
ненавидишь. Это не для тебя! - Он говорил все тише.
   - Ты предлагаешь мне дезертировать? Зачем, почему? После стольких лет
моей работы в разведке?! - разыгрывал возмущение Штангер.
   - Нет,  не предлагаю. Я только думаю вслух. А может, согласишься идти
в разведку СС? Так же, как Швинд, Иорст. Ланг, Денгель и другие?
   - Не будем о них говорить! - резко прервал его Штангер.
   - Хорошо!  Я обещаю внимательно следить за развитием событий.  Ведь я
имею больше возможностей,  чем ты,  Давай только избегать встреч,  чтобы
нас никто не видел вместе.  Может,  отделаешься легким испугом? Ведь они
постараются использовать наши разведывательные кадры,  так  как сами они
не  имеют ни  малейшего понятия о  фронтовой разведке.  Если  тебе будет
грозить опасность,  постараюсь вовремя предупредить,  и ты тогда примешь
нужное решение. Рассчитывай на меня!
   Хайден протянул руку. Штангер молча пожал ее...


   "Судя по  всему,  мне грозит опасность.  В  любой момент готов уйти в
пущу.  Примешь меня как  "безработного" партизана.  Может так случиться,
что появлюсь без предупреждения и в немецком мундире.  Чтобы твои ребята
меня не подстрелили,  сообщи им: пароль-"Рысь", отзыв - "Весна". Передай
мне  также несколько возможных мест  базирования твоих людей и  объясни,
как туда попасть. Я буду в эти дни поблизости от Беловежа. Возможно, все
еще окончится хорошо".
   Штангер прочитал записку,  воткнул ее во фляжку и отнес в тайник. Ему
хотелось, чтобы Никор, получив его сообщение; на всякий случай был готов
и  находился поблизости.  В  ту же ночь Штангер послал шифровку в Центр,
предупредив, что дело пахнет провалом.
   Вернувшись к  себе,  проверил  пистолет  я  лег  слать,  однако  спал
неспокойно, просыпаясь от каждого шороха в коридоре.
   Рано  утром  раздался телефонный звонок.  Хайден сообщил,  что  ночью
американо-английские войска высадились в Нормандии. Это было 6 июня 1944
года.
   Перед  самым  обедом в  Беловеж приехала Хелен  в  сопровождении двух
сотрудников  института  имени   Геринга.   После  короткого  телефонного
разговора со  Штангером она  остаток дня провела в  охотничьем домике на
совещании у директора Рагнера. Со Штангером они договорилась встретиться
вечером за ужином в её комнате.
   Весь день в разведцентре царило необыкновенное оживление.  Все только
и  говорили о  высадке  союзников,  слушали короткие,  скупые  сообщения
главной ставки фюрера,  изучали карту  Франции и  высказывали прогнозы о
дальнейшем развитии военных событий.

x x x

   Встреча была обычной для влюбленных.  Они громко говорили обо всем, о
чем  воркуют после  долгой разлуки влюбленные.  Хелен  включила радио  и
вентилятор,  потом выглянула в  коридор проверить,  не  следит ли кто за
ними. Плотно прикрыв дверь, она села на кушетку рядом со Штангером.
   - Я думаю, здесь не подслушивают? - шепнула она.
   - Думаю,  что  нет,  но  радио пусть будет включено.  Я  тебе  должен
столько рассказать...
   - Я тоже.
   Штангер обнял ее,  поцеловал и долго шепотом рассказывал о том, какая
обстановка сложилась вокруг него в  Беловеже,  о  таинственной группе во
дворце,  о  неудачном нападении Никора на автомашину.  Хелен внимательно
слушала его. Она курила сигарету за сигаретой, но не прерывала Штангера.
А когда он кончил рассказывать о событиях последних дней, спросила:
   - Что  ты  решил делать в  связи с  подозрениями Лайсберга?  Ведь это
сейчас самое важное!
   - На  всякий случай предупредил Никора,  чтобы  находился недалеко от
Беловежа.  Всю ночь и  сегодняшний день ломал голову,  думая о  беседе с
Лайсбергом и предостережении Хайдена. Я пришел к единственному выводу, и
ты,  думаю,  согласишься с этим. Пока это всего лишь шантаж и попытка СС
терроризировать  нас.   По-моему,  я  не  ошибаюсь.  Если  б  они  имели
конкретные доводы против меня в истории с Бланке,  Фляйнертом и другими,
то они со мной вообще бы не разговаривали, а сразу арестовали. Так ведь?
   - По логике вещей -  так. Однако помни, Анджей, гестапо, чтобы убрать
человека,  не  надо  иметь  никаких  доводов.  Бдительность  и  еще  раз
бдительность!  Нельзя,  чтобы тебя захватили врасплох.  Надо признаться,
что я тоже в подобной ситуации...
   - Ты? - удивился Штангер.
   - Да.  Наш  военный отдел возглавил офицер СС,  дрянь несусветная.  В
институте  он  сейчас  имеет  больший  вес,  чем  сам  профессор Дервиц,
который,  как тебе хорошо известно, и сам ярый гитлеровец. До меня дошли
слухи,  будто этот  офицер особенно интересуется мною,  и,  кажется,  не
только он.  В мое отсутствие в моей комнате произвели обыск. Сделано это
было очень аккуратно и  умело,  но  я  все-таки узнала об этом.  Обо мне
расспрашивали в  гестапо всех  соседей,  которые живут  на  первом этаже
особняка.  Их спрашивали,  кто ко мне приходит,  не замечали ли они чего
подозрительного и так далее. И хотя им под угрозой смерти было приказано
молчать,  они мне все же рассказали об этом. Террором и издевательствами
эсэсовцы хотят удержать все,  что рушится. Анджей, я больше не могу! Это
все слишком долго тянется.  У  меня сейчас так расшатались нервы,  что я
буквально едва держусь на ногах. Постоянное напряжение... Если пойдешь к
Никору - я с тобой.
   Штангер еще крепче прижал ее к себе.
   - Извини меня за минутную слабость,  -  прошептала она. - Прикури мне
сигарету...  Я  помогу  тебе  разгадать  загадку,  над  которой  ты  уже
несколько дней ломаешь голову.
   - Ты имеешь в виду эту особую группу?
   - Да!  Если мы  нанесем по  ней  удар,  то  это  будет наша последняя
операция,  ибо у  нас под ногами,  как говорится,  уже горит земля.  Эта
группа имеет весьма романтическое кодовое название "Траум" -  мечта. Уже
несколько лет  по  приказу  Гитлера  эта  группа  осуществлнет секретное
строительство укрепрайонов,  оборонительных линий, штаб-квартир главного
командования и аэродромов.  Во главе этой группы стоит инженер-полковник
Рихард Зеллгер,  офицер ставки Гитлера и  его доверенное лицо,  приятель
Гиммлера, Геринга и Кейтеля. Ты еще с ним не познакомился?
   - Еще нет, а хотел бы.
   - Он  иногда ходит в  гражданском.  Среднего роста,  возраст -  около
шестидесяти, лицо полное, высоко подстриженные светлые волосы...
   - Ты его знаешь? - заинтересовался Штангер.
   - И   неплохо.   Потом  расскажу  о  своем  знакомстве  с  ним.   Это
гитлеровец-фанатик.  Один его  сын,  офицер СС,  входит в  состав личной
охраны Гитлера, а другой сын работает у генерала Вальтера Шелленберга. У
Зеллгера две слабости: любит выпить и неравнодушен к девочкам...
   - Зачем их сюда прислали? - горя нетерпением, прервал он ее рассказ.
   - Через несколько недель на Востоке начнется буря,  и это для тебя не
секрет.  В  штаб-квартире  Гитлера  некоторые считают,  что  русские  не
предпримут наступления,  однако  на  всякий случай приказано строить две
новые оборонительные линии и запасные аэредромы.  Первая линия -  Неман,
Свислочь,  Буг,  северная граница  полесских болот  и  восточная граница
Беловежской пущи;  вторая  -  Бебжа,  Нарев,  граница Восточной Пруссии.
Готовятся  железобетонные бункеры  для  орудий  и  станковых  пулеметов,
противотанковые рвы,  заграждения,  минные поля,  волчьи ямы и все,  что
можно еще придумать.  И конечно, аэродромы. Если русские доберутся сюда,
то эти линии,  особенно первая, должны их задержать. Там работают тысячи
пленных, строительные батальоны. И всем этим руководят полковник Зеллгер
и его штаб.  Отсюда вся эта