все мы, ребята, будем сидеть в одной лодке. Стоит  мне  сейчас  пойти  к
адвокату, как он тут же...
   - Гуляй к Маркеру, - перебил его Шилд, - разговор закончен.
   - Ладно, может, еще послушаешь чуток, а?
   - Все, поезд ушел. Терри рассмеялся:
   - А послушать все-таки придется. Ты...
   Стивене поднялся на ноги, подскочил к Клейну  кошачьим  прыжком.  Его
огромная лапища ухватила Клейна за плечо, и сильные пальцы стали сжимать
его, точно клещи.
   - Слушай, парень, - произнес Стивене, - я для тебя  сам  по  себе.  Я
думаю, ты в порядке. Что ты толкуешь, похоже на здравое рассуждение.  Но
то, что говорит  Билли,  кажется  мне  еще  более  здравым.  Ты  пойдешь
говорить с Маркером. И немедленно!
   - Но, - возразил Терри,  -  неужели  вы  не  соображаете,  как  глупо
поступаете, сажая на хвост адвоката в...
   Ногти, казалось, прорезали ткань одежды, кожу, впились в  мускулы  и,
наконец, в кость.
   - Бери ноги в  руки  и  топай  отсюда  подобру-поздорову!  -  взвился
Стивене.
   Терри уяснил значение  растущей  подозрительности  в  его  сверкающих
серых глазах, тряхнул плечами, встал и беззаботно сказал:
   - Ладно, мальчики, даю вам несколько дней на размышление.
   - Слушай, -  хмуро  пообещал  Стивене,  -  если  вздумаешь  сесть  на
хвост...
   - Закройся, Фред, -  осадил  его  Шилд.  -  Он  в  курсе  наших  дел.
Выпроводи его.
   Фред Стивене вытолкал Клейна в коридор.
   - Приятель, - посоветовал он, - иди отсюда и к соседям не заглядывай.
Если знаешь  свою  выгоду,  значит,  сходишь  к  Бену  Маркеру.  Мы  ему
доверяем, и тебе лучше послушаться доброго совета.
   Клейн любезно улыбнулся. Освободившись от клещей Стивенса,  он  пошел
по коридору, потом остановился на несколько  секунд,  чтобы  сказать  на
прощание:
   - Пососешь раз леденец, будешь сосать  его  всю  жизнь.  Подумай  над
этим, Фред.
   - Валяй, валяй к Маркеру, - наставительно  повторил  Стивене,  шагнул
назад в комнату и хлопнул дверью.
   Клейн не спеша прошел по коридору, спустился по лестнице и  ступил  в
вечерний туман. На улице он ускорил шаг.  Дойдя  до  бульвара,  подозвал
свое такси, доехал на нем до перекрестка, на углу которого  стоял  жилой
дом, и сказал шоферу:
   - Остановись, пожалуйста, вон там, у тротуара, и жди.  Выключи  фары,
но мотор  не  выключай.  Следи  за  мной.  Когда  подниму  правую  руку,
подъедешь и заберешь меня. У меня еще есть для тебя работа на сегодня, и
я хотел бы быть уверенным в том, что машина в моем распоряжении.
   - Хорошо, приятель, - складывая вчетверо два однодолларовых банкнота,
врученные ему Терри, ответил шофер. - Будем работать.
   Терри вернулся на угол и  ждал  ровно  столько,  сколько  необходимо,
чтобы успеть выкурить три сигареты кряду. По истечении этого времени  он
заметил,  как  из  подъезда  меблированного  дома  вышли   две   фигуры.
Истощенный Билл Шилд, голову которого все еще поддерживала обитая  кожей
подпорка, перебирал ногами с такой быстротой, что  Фред  Стивене  с  его
могучим торсом атлета едва-едва поспевал за ним.
   Они миновали перекресток, и Терри собрался было подать сигнал  своему
таксисту, когда Стивене внезапно повернул голову  в  сторону  такси.  Он
что-то сказал своему попутчику, засунул пальцы в рот и громко  свистнул.
Когда таксист не отреагировал на этот сигнал,  Стивене  перебежал  через
перекресток и пошел дальше по улице. Клейн отпрянул в  тень.  Он  слышал
приглушенные голоса Стивенса и таксиста,  потом  Стивене  побежал  назад
посоветоваться с Шилдом и что-то возбужденно говорил ему.  Внезапно  оба
они развернулись и направились к дому. По тому,  как  часто  стучали  об
асфальт башмаки Шилда, можно было заключить, что они очень спешили.
   Когда дверь подъезда захлопнулась за ними, Терри  перешел  на  другую
сторону к ожидавшему его такси.
   - Что случилось?
   - Да он хотел нанять меня, а я ему объяснил, что не могу  его  взять,
потому что уже занят. Он спросил, что за заказ я принял  и  куда  поеду,
раз уж тут стою с работающим мотором, я ему объяснил, что это мое  дело,
его не касается. Тогда он спросил:  может,  я  вожу  молодого,  крепкого
такого парня в сером костюме?.. И описал вас, ну просто один к одному!
   - И что вы сказали ему в ответ?
   - А я ему сказал - нет, я вожу старую даму в очках, но,  похоже,  она
его не заинтересовала.  Злобно  так  посмотрел,  но  не  ругался,  потом
перебежал на ту сторону перекрестка и вместе с инвалидом поспешил в дом.
   - Это я видел, - сказал Терри. Он  открыл  дверцу,  сел  в  машину  и
назвал шоферу адрес своего дома.
   - Так вы что, не хотите, чтобы я за ними поехал? - спросил водитель.
   Терри покачал головой. Его величество случай, проявив свой  капризный
характер, уже всполошил пчел и загнал их в дом, откуда они вылетят снова
лишь после тщательной разведки.
   Терри, однако, посеял семена раздора  между  участниками  преступного
сговора, и семена  эти  рано  или  поздно  прорастут  из  недр  взаимной
подозрительности и заплодоносят поступками. Пока еще неизвестно, удастся
ли  ему  воспользоваться  той   передышкой,   которую   так   неожиданно
предоставил ему случай.
   - Нет, - сказал он таксисту, - оставим слежку.
 
Глава 7 
 
   Терри Клейн с удовлетворением отметил, что  грузовичок,  который  все
это время стоял около его дома, наконец исчез. В холле его ждала Соу Ха.
   - Вы здесь давно? - осторожно поинтересовался он.
   - Не очень. А почему вы спрашиваете?
   - За моей квартирой следили полицейские, - сказал он озабоченно.
   Она весело рассмеялась.
   - Это те, что ли, которые сидели в грузовичке,  припаркованном  около
вашего дома? Я подождала на другой стороне улицы, пока они не уехали.
   - А как вы узнали, что это полицейские?
   - Да никак. Я просто обратила внимание на то, что надписей на  кузове
нет и что номера не такие,  как  у  обычных  грузовых  машин.  Вот  я  и
подумала, что лучше будет подождать. Ты ведь знаешь,  Перворожденный,  я
принадлежу к расе осторожных людей.
   Она снова засмеялась.
   - А что, Ят Той еще не вернулся? - спросил он.
   - Я звонила, дверь мне никто не открыл. Он ушел куда-нибудь?
   - Его увез человек из грузовичка.
   - Ну тогда он скоро вернется.
   - Почему вы так думаете?
   - Получить информацию от Ят Тоя, все равно что пытаться  выжать  воду
из сухой губки.
   Они вошли в лифт и поднялись  на  этаж,  где  располагалась  квартира
Терри. Терри отпер ключом дверь, включил свет и  тотчас  обнаружил,  что
квартиру тщательнейшим образом обыскали  полицейские.  Свою  работу  они
сделали не то чтобы грубо, но  кое-какие  незначительные  следы  все  же
оставили - Терри сразу заметил, что каменные львы на  камине  были  чуть
сдвинуты; огромных размеров бронзовая  курильница  с  изображением  трех
священных китайских символов была повернута таким  образом,  что  дракон
смотрел теперь на север.
   Терри, однако, ни слова не сказал об этом Соу Ха. Указав  на  кресло,
он спросил:
   - Кем предпочитаете быть - китаянкой или американкой?
   Она вопросительно подняла свои тонкие, изящные брови.
   - Иными словами, что предложить вам - чай с тыквенными семечками  или
виски с содовой?
   - Я предпочитаю быть китаянкой, - сказала она. - И поскольку  Ят  Тоя
нет, чай я приготовлю сама.
   Они прошли в кухню. Клейн достал пачку китайского чая "Лоунг Соу  Ча"
- "Язык Дракона". Он с серьезным видом открыл  пачку  и  извлек  из  нее
целиковые  чайные  листья,  скрученные  в  трубочки  наподобие  сигар  и
обвязанные шелковыми нитками, поставил чайник на плиту и острым  лезвием
ножа обрезал шелковые нити.  Соу  Ха  осторожно  отделила  от  одной  из
трубочек несколько листьев - ровно  столько,  сколько  нужно  для  того,
чтобы заварить чай. Клейн наполнил две  маленькие  тарелочки  тыквенными
семечками. Китайские чашки из тонкого  фарфора  он  поставил  на  чайные
блюдца.
   Соу Ха с проворством канарейки клевала семечки и маленькими  глотками
пила прозрачную золотистую жидкость. Она молчала.
   Терри тоже молчал. Китайским языком он овладел  достаточно  хорошо  и
тем не  менее  прекрасно  понимал,  что  ни  он,  ни  какой-либо  другой
представитель белой расы не способен в совершенстве овладеть  искусством
есть сушеные тыквенные семечки, - их необходимо держать за края  большим
и указательным пальцами и расщеплять легким нажатием зубов.  После  того
как семечко расщеплено и края его раздвинуты,  нужно  осторожно  извлечь
языком зернышко. Если  кончики  пальцев  хоть  немного  влажны,  семечко
становится скользким, как угорь, и тогда его невозможно удержать. То  же
самое происходит, если на него слишком сильно или слишком слабо надавить
зубами.
   Соу Ха смотрела на Терри оценивающим взглядом.
   - Здорово у вас получается, - одобрила она, нарушив наконец молчание.
   Терри кивнул, выразив тем самым признательность по поводу  сделанного
ему комплимента, и отпил небольшой глоток.
   - Вы не спросили, почему я пришла к вам, - сказала она.
   - Когда встает солнце, - ответил он  на  кантонском  диалекте,  -  не
спрашивают, почему оно  это  делает,  а  просто  нежатся  в  его  теплых
ласковых лучах.
   Она  резким  движением  отодвинула  от  себя  тарелку  с   тыквенными
семечками и, положив ногу на ногу, сказала:
   - Давайте забудем про всю эту китайскую чушь.  Надоело.  Лучше  бы  я
предпочла быть американкой и согласилась выпить коктейль.
   - Что ж, еще не поздно, - заметил Терри.
   - Нет, коктейль я не хочу. Чай освежил меня. Давайте не будем  играть
в прятки.
   - Разве мы играем с вами в прятки?
   - Да, и вы прекрасно об этом знаете сами.
   - Когда же, позвольте спросить, мы затеяли эту игру?
   - Сегодня утром вы разговаривали с моим отцом, но все время  смотрели
на меня. Вы просто вывели  меня  из  себя.  Если  бы  вы  знали,  как  я
разозлилась на вас, когда вы ушли.
   - Прокурор округа, допрашивая меня, поинтересовался, не  знаю  ли  я,
что это за китайская девушка наведалась вчера вечером к Джекобу Мандре.
   - Что вы сказали ему?
   - Практически ничего.
   - И вы подозреваете, что этой китайской девушкой была я?
   - Вовсе нет.
   - Однако поведение ваше свидетельствует об обратном.
   - Мне всего-навсего хочется выяснить...  Кстати,  вы  видели  Хуаниту
после смерти Мандры?
   - Нет, я собиралась...  -  Она  вдруг  замешкалась,  ее  черные,  как
угольки,  глаза  беспокойно  забегали,  прежде  чем  встретиться  с  его
глазами. - Это была ловушка? - спросила она.
   - Да, Соу Ха, - ответил он. - Это была ловушка. Теперь она даже и  не
пыталась скрыть свои чувства.
   В глазах ее блеснули слезы:
   - Следовательно, вам придется пожертвовать моей дружбой во имя любви.
Я правильно поняла вас?
   - Да нет же, Соу Ха, - задумчиво сказал он. - Вы поняли  меня  совсем
не правильно. Дело в том, что Мандра  был  убит  из  моего  "слив-гана".
Оружие это находится у прокурора округа. Его нашли в подушках кресла, на
котором я сидел во время допроса.
   - Прошу  учесть,  -  сказала  она  шутливо,  но  невесело,  -  что  я
призналась во всем  сама,  по  доброй  воле.  Сегодня  утром  вы  хотели
выведать у меня информацию, но я ничего не сказала вам. Сейчас, когда вы
действительно нуждаетесь в моей дружбе, я пришла помочь вам. Я и есть та
самая китайская девушка, которая заходила к Джекобу Мандре.
   - Зачем вы к нему заходили?
   - Я хотела предупредить его.
   - О чем?
   - О том, что у него могут быть серьезные  неприятности,  если  он  не
прекратит заниматься торговлей опиумом.
   - Вы знали о том, что в этом деле он был главной фигурой?
   - Да.
   - А отец ваш знал?
   - Да.
   - Вы узнали об этом от отца? Она кивнула головой.
   - Почему вы хотели предупредить Мандру? Вы знали его?
   - Нет, не знала, но я знаю женщину, которую он любил.
   Он ощутил на себе ее сверлящий взгляд и  постарался  приготовиться  к
тому, чтобы ни один мускул не дрогнул на его лице, когда она  произнесет
имя этой женщины. Он, однако, вдруг осознал всю тщетность  своих  усилий
скрыться от этих пронзающих насквозь  глаз,  таких  темных,  что  зрачок
совершенно слился с радужной оболочкой.
   - Нет, Перворожденный, - сказала она задумчиво, - это не художница.
   - А кто это?
   - Ее зовут Хуанита. Она танцовщица.
   - И это из-за нее  вы  решили  предупредить  Мандру  о  грозящей  ему
опасности?
   - Да.
   - А почему вы не захотели, чтобы она сама предупредила его?
   - Потому что я не могла найти ее, а дело было очень срочным.
   - Однако с предупреждением вы опоздали?
   - Мой отец ничего не знал об  убийстве,  пока  вы  сегодня  утром  не
сообщили ему об этом.
   - Расскажите мне про свою встречу с Мандрой.
   - Я сказала этому негру-телохранителю, что мне срочно надо поговорить
с его хозяином, что я подруга Хуаниты. Он впустил меня в квартиру.
   - В котором часу это было?
   Она неожиданно перешла на китайский, и он понял, что  ответ  на  этот
вопрос  по  какой-то  непонятной  причине  потребовал  от   нее   такого
умственного  напряжения,  что  речь  ее  на  какое-то  мгновение   стала
механическим отражением мыслительного процесса.
   - Три часа после второго часа  Быка,  -  сказала  она  на  кантонском
диалекте.
   - Когда вы вышли из его квартиры?
   - Я пробыла у него минут пятнадцать - двадцать.
   - О чем вы разговаривали?
   - Мандра показался мне умным человеком. Я  говорила,  он  слушал.  Он
знал, кто я такая. Ему рассказывала обо мне Хуанита.
   - Вы не могли бы отвести меня к Хуаните? Она никак  не  отреагировала
на его вопрос.
   - Когда Мандра разговаривал со мной, в руках у него  был  "слив-ган".
Он спросил, не знаю ли я какого-нибудь китайского мастера,  который  мог
бы сделать копию с этого  оружия  так  искусно,  чтобы  невозможно  было
распознать подделку. Когда я взяла в руки "слив-ган", чтобы  рассмотреть
его поближе, дверь в соседнюю комнату слегка приоткрылась от  сквозняка.
Мандра подошел к двери и закрыл ее, но  я  успела  разглядеть,  что  там
было.
   - Что же там было?
   - Там, в той комнате, на кушетке спала художница.
   - Вы о ком говорите - об Альме или о Синтии?
   - Я говорю о той, у которой карие глаза и вздернутый носик, о той,  с
которой вы обедали в китайском ресторане "Голубой Дракон". Волосы у  нее
медного цвета, как облака на закате.
   - Это была Синтия, - сказал Терри. - Продолжайте, пожалуйста.
   - Мандра вежливо выслушал меня. Перед тем как я ушла, он обещал,  что
не будет больше заниматься торговлей опиумом. В нем было  что-то  такое,
что произвело на меня приятное впечатление. Он  властный,  непорядочный,
жестокий, но он не лгал.
   - Соу Ха, - сказал Терри, - мне  очень  нужно  увидеть  эту  женщину,
Хуаниту, и поговорить с ней.
   В глазах ее мелькнуло что-то, и он  понял,  что  его  просьба  больно
задела ее.
   - Вы сделали бы для меня  столько  же,  сколько  делаете  теперь  для
художницы? - спросила она.
   Он приблизился к ней.
   - Не исключено, Вышитое Сияние, что именно теперь  для  вас  я  делаю
столько же, сколько и для нее. Она вопросительно подняла брови.
   - Когда прокурор округа выслушает ваш рассказ, - пояснил Терри,  -  а
рано или поздно он непременно его выслушает, он  придет  к  выводу,  что
последними видели Мандру в живых два человека:  американка  и  китаянка.
Мандру убили китайским оружием.
   - Вы хотите сказать, что Мандру убила либо художница, либо я?
   - Я говорю лишь о том, к какому выводу может прийти прокурор.
   Лицо ее было совершенно  непроницаемым.  Без  всякого  выражения  она
произнесла:
   - А если бы это я убила Мандру и  спасти  художницу  от  обвинения  в
убийстве можно было бы лишь в том случае,  если  бы  я  сама  явилась  в
полицию и призналась в совершенном мною преступлении... Вы попросили  бы
у меня этой жертвы, Перворожденный?
   Терри пристально посмотрел на нее.
   - Ответьте же мне, - настойчиво потребовала она. - Почему вы  задаете
этот вопрос?
   - Мать ранит свою душу, чтобы спасти куклу своего ребенка,  зная  при
этом, что спасает всего лишь игрушку, но игрушку, которую любит ее дитя.
   Пытаясь как-то смягчить это горькое замечание, он рассмеялся:
   - Но я ведь не ребенок, вы не мать, а художница не кукла.
   Не вымолвив ни  слова,  она  подошла  к  зеркалу,  поправила  шляпку,
достала из сумочки румяна, коснулась ими  своих  щек  и  затем  кончиком
пальца ловко накрасила губы. За все это время она так и не произнесла ни
слова. Взглянув напоследок еще раз на себя в зеркало, она повернулась  к
Терри:
   - Я готова.
   Они отправились на машине Терри. Соу  Ха  указывала  Терри  дорогу  в
лабиринте неотличимых друг от друга улиц,  располагавшихся  к  северу  и
востоку от Чайнатаун.
   - Поверните направо и остановите машину у тротуара.
   Терри крутанул руль, притормозил и остановился. Соу Ха открыла дверцу
и выпрыгнула раньше, чем Терри успел выключить зажигание и  фары.  Когда
он вышел из машины, Соу Ха властно взяла его под руку и сказала:
   - Помните, вы мой друг, всего лишь друг.
   Едва они преодолели два узких лестничных пролета, как  вдруг  ощутили
острый запах чеснока и кислого вина, столь характерный для итальянской и
испанской кухни. Запахом этим, казалось, было пропитано все вокруг.  Они
поднялись на  второй  этаж,  повернули  направо  и  оказались  в  тускло
освещенном коридоре. Квартира, на которую указала Соу Ха,  располагалась
в самом конце коридора. Они подошли к двери, и Соу Ха тихо постучала.
   Дверь отворилась почти сразу.
   Терри увидел перед собой женщину: глаза ее сумрачно горели - их можно
было сравнить с образовавшейся на остывающей  лаве  коркой,  красноватые
отблески которой предупреждают о том опасном жаре, что таится  под  ней.
Молодая, с прекрасной фигурой, смуглой кожей  и  темными  волосами,  она
была похожа на цыганку или, быть может, на испанку или  мексиканку.  Она
не удивилась; молча посмотрела на Соу Ха, потом на Терри, потом снова на
Соу Ха.
   - Это мой друг, - объяснила ей Соу Ха. - Я называю его Синг Санг, что
по-китайски означает Перворожденный, - так обращаются к учителям. А это,
- сказала она, обращаясь к Клейну, - Хуанита...
   - Мандра, - произнесла женщина, когда Соу Ха чуть замешкалась.
   Соу Ха удивленно посмотрела на нее.
   - Да, да, мы были мужем  и  женой,  -  с  некоторым  вызовом  сказала
женщина. - Мы обвенчались  тайно.  Теперь  я  не  вижу  никакого  смысла
скрывать это. И поэтому называю себя именем, которое принадлежит мне  по
закону.
   Представляясь,  Терри  поклонился,  однако  его  поклон  остался  без
внимания, так как Хуанита лишь мельком посмотрела на  него  и  устремила
свой взгляд, в котором отражалось столько скрытых страстей и эмоций,  на
девушку-китаянку.
   - Я знала, что ты любила его, - сказала Соу  Ха  совсем  просто,  без
фальши. - Что бы там ни было - это самое главное. Огонь, загорающийся от
спички, ничуть не горячей того огня, который зажигает молния.
   - Входите, - пригласила Хуанита.
   Они вошли в освещенную мягким, приглушенным светом квартиру. От  этой
женщины разливались по комнате мощные  волны  жизненной  энергии  -  так
расходится, наполняя храм, гул от гонга, негромкий, но настойчивый.
   В комнате было очень много предметов, но каждый из них в той или иной
мере  отражал  характер  хозяйки.  В  гостиной,   наполненной   неярким,
пропущенным через розовый шелк абажура светом, было  тепло  и  уютно,  в
углу горел электрический обогреватель, бросая на пол оранжевые блики.
   Хуанита указала на кресла.
   Соу Ха быстро прошла через всю комнату и села  в  кресло,  в  которое
собирался сесть Терри Клейн. Терри это  несколько  озадачило:  стараясь,
однако, скрыть свое смущение, он подошел к другому  креслу  и  собирался
было уже расположиться в нем, как вдруг замер от удивления.
   В углу, прямо на уровне его глаз, позади  стола,  на  котором  лежали
стопка газет, какие-то  безделушки,  портсигар  и  несколько  пепельниц,
наполненных окурками, к стене была присл