ла она. - И  мысли
у этого парня тоже занятные.
   До ничего на это не ответила, и Мики добавила, что, в  конце  концов,
ей здесь, может, и понравится.
   В тот вечер она отвезла До на виллу без двадцати двенадцать, сказала,
что забыла заехать в аптеку, но в Ла-Сьота, вероятно, аптека еще  откры-
та, снова включила фары и умчалась.
   Без десяти двенадцать, поставив машину в переулке за  углом  табачной
лавочки, служившей одновременно и баром, она вошла во двор, через  кото-
рый был протянут клеенчатый занавес, и, не обнаружив среди публики свое-
го вымогателя, уселась на складной стул и  просмотрела  последние  кадры
какого-то боевика.
   Он ждал ее у выхода перед стойкой бара, в  синем  джемпере  внакидку,
рукава которого были завязаны узлом на шее, и делал вид,  будто  смотрит
телевизор.
   - Сядем, - сказал он, взяв со стойки свой стакан.
   На пустой террасе, на стеклах которой то и дело  вспыхивали  отблески
фар проезжающих машин, Мики вынула из кармана вязаной спортивной  куртки
две купюры по десять тысяч и одну в пять тысяч франков.
   - Если то, что вы мне скажете,  так  уж  интересно,  получите  и  ос-
тальное.
   - Я малый простой. Привык верить людям. Притом мне известно,  что  вы
ждете перевод.
   Он взял купюры, тщательно сложил их и спрятал в карман. Затем расска-
зал, что несколько дней назад принял телеграмму из  Флоренции.  Утренний
рассыльный уже ушел, и потому он взялся сам  доставить  ее  адресату.  В
"Кафе Дезирады" в Ла-Сьота.
   - Какое же это имеет отношение ко мне? - спросила Мики.
   - Телеграмма была адресована вам.
   - Я не получаю корреспонденцию в кафе.
   - А вот ваша подруга получает. Телеграмму забрала она. А немного  по-
годя зашла на почту, почему я это и знаю. Признаться, я было уже забыл о
телеграмме. Девушку я заприметил потому, что  она  заказала  разговор  с
Флоренцией. Телефонистка - моя приятельница. Так что я все слышал и  по-
нял: телеграмма в кафе предназначалась этой девушке.
   - Кто отвечал из Флоренции?
   - Не знаю. Телеграмма была без подписи. По телефону отвечала женщина.
Она, как видно, знает, чего хочет. Если я верно понял, вы к ней обращае-
тесь, когда вам нужны деньги. Соображаете, кто это?
   Немного побледнев, Мики кивнула головой.
   - А что было в телеграмме?
   - Вот в этом-то вся и загвоздка, -  сказал,  скривившись,  парень.  -
По-моему, вас хотят облапошить, суть как будто в монете, а  может,  и  в
чем другом, но если тут что посерьезнее, то я хочу подстраховаться.  До-
пустим, я дал промашку и вам придется обратиться к легавым, так? А я ку-
да денусь? В каталажку? Мне, знаете ли, неохота, чтобы  мою  добрую  вам
услугу сочли за шантаж.
   - О полиции не может быть и речи.
   - И я так думаю. Много шуму! И все же я хочу подстраховаться,  только
и всего.
   - Обещаю не упоминать вас, что бы ни случилось. Устраивает?
   - Черта с два, - сказал парень. - Я в ваших фиглях-миглях не разбира-
юсь, и мне на них начхать. На ваши обещания тоже. А вот расписка в полу-
чении телеграммы может меня подстраховать, как ничто другое. Распишитесь
в книге - и по рукам.
   Он объяснил, что для телеграмм существует разносная книга. Чаще всего
почтальон не требует расписки от получателя: отмечает в книге только да-
ту, время доставки и ставит в графе крестик.
   - Поставьте вашу подпись под крестиком, как будто  вы  сами  получили
телеграмму в "Кафе Дезирады". И тогда, если с вашей  стороны  будет  ка-
кой-нибудь подвох, я всегда смогу прикрыться.
   Мики ответила, что он заливает и что ей надоела вся эта болтовня.  Он
может считать себя счастливцем: заработал двадцать пять тысяч одной тре-
потней. А ей хочется спать. За выпитое пусть платит сам.
   Она встала и ушла с террасы. Он догнал ее у машины, в  переулке,  где
фонари были уже погашены. Сказав: "Нате! - он вернул ей  деньги,  быстро
поцеловал ее в губы, отворил дверцу машины, взял  с  сиденья  неизвестно
как туда попавшую толстую тетрадь, одним духом выпалил: "Кларисса  прок-
ладка. Целую", - и скрылся.
   У выезда из Лека она снова его увидела. Он спокойно сидел на  бугорке
у дороги, дожидаясь попутки, которая бы его подвезла. Мики подумала, что
он все-таки слишком жуликоват. Однако остановилась поодаль и  подождала,
пока он сядет. К нему вернулись его повадки-те же развернутые плечи,  та
же вкрадчивость движении, тот же косой взгляд мелкого проходимца,  -  но
он не смог скрыть своего удовлетворения. Мики спросила:
   - У вас есть и чем писать? Он протянул ей карандаш  и  открыл  черную
тетрадь.
   - Где подписать? - спросила она.
   - Тут.
   В свете приборного щитка он внимательно разглядывал ее подпись и  при
этом так близко наклонился к Мики, что она почувствовала запах его волос
и спросила, чем это он душится.
   - Есть такой мужской одеколон. Продается только в Алжире.  Я  отбывал
там службу.
   - Пахнет довольно мерзко. Отодвиньтесь и повторите текст телеграммы.
   - Кларисса прокладка. Целую, - проговорил он. Затем  трижды  повторил
все, что запомнил из первого телефонного разговора. Он сказал,  что  се-
годня решился заговорить с ней на пляже,  потому  что  подслушал  второй
разговор. А до того он целую неделю с пяти часов и до обеда  подкараули-
вал Мики у виллы.
   Мики молчала. В конце концов умолк и он. Нахмурив брови, Мики некото-
рое время раздумывала, затем включила передачу и отъехала.  Она  довезла
его до гавани Ла-Сьота. Кафе еще светились. В порту среди  лодок  дремал
большой корабль. Не выходя из машины, парень спросил:
   - Вас тревожит то, что я сообщил?
   - Еще не знаю.
   - Хотите, чтобы я разобрался, что к чему?
   - Уходите и забудьте.
   Он ответил: "О'кей! - и выскочил из машины. Перед тем как  захлопнуть
дверцу, он наклонился к Мики и протянул руку.
   - Согласен забыть, - проговорил он, - да только не все.
   Она дала ему двадцать пять тысяч франков.
   В два часа ночи она поднялась в свою комнату. Доменика  спала.  Через
дверь из коридора Мики прошла  в  первую  ванную.  Слово  "Кларисса"  ей
что-то напоминало. Что именно, она не знала, но связано это было с  ван-
ной комнатой. Включив свет, она прочитала марку колонки. Потом осмотрела
газовую трубу, проложенную поверху стены.
   - Что-нибудь не в порядке? - спросила Доменика, ворочаясь на  постели
в своей спальне по соседству.
   - Нужна твоя зубная паста.
   Мики погасила свет, прошла по коридору к себе и легла спать.
   На другой день, незадолго до полудня, Мики объявила Иветте, что будет
ужинать с До в Касси, извинилась, что забыла сказать об этом  раньше,  и
дала ей на вторую половину дня какое-то поручение вне дома.
   Мики оставила свою машину у почты в Ла-Сьота и, обратясь к До, сказа-
ла:
   - Пошли. Я уже несколько дней собираюсь сделать одну штуку. И  каждый
раз вылетает из головы.
   Войдя на почту, Мики исподтишка следила за лицом подруги. До было яв-
но не по себе. В довершение всего какая-то служащая, как на грех, любез-
но спросила ее:
   - Вам Флоренцию? Мики притворилась, что не  слышит,  взяла  со  стола
бланк и составила телеграмму Жанне Мюрно. Накануне, перед сном, она про-
думала каждое слово:
   "Прости, несчастна, денег, целую тысячу раз,  лобик,  глазки,  носик,
губки, ручки, ножки, будь добренькая, рыдаю, твоя Ми".
   Мики рассудила так: если текст покажется Жанне странным и  встревожит
ее, то она откажется от своего замысла. Мики  давала  Жанне  возможность
одуматься.
   Мики показала телеграмму До. Та прочла и не  нашла  в  тексте  ничего
особенного - ни смешного, ни странного.
   - А мне кажется, телеграмма довольно забавная, - сказала Мики. -  Как
раз то, что нужно. Будь любезна, подай ее в окошко. Я жду тебя в машине.
   За одним из окошек вчерашний собеседник Мики, все в той же белой  ру-
башке, штемпелевал какие-то листы. Он заметил девушек,  как  только  они
появились на почте, и вышел вслед за Мики.
   - Что вы будете делать?
   - Ничего, - ответила Мики. - Если хотите получить  остальные  деньги,
то делать будете вы. В пять часов, после работы, дуйте на виллу. Прислу-
ги не будет. Подниметесь на второй этаж, первая дверь направо. Это  ван-
ная, а там разбирайтесь сами. Да, вам понадобится разводной ключ.
   - Что они замышляют?
   - Не знаю. Но раз я поняла, поймете и вы. Доложите мне вечером в  та-
бачной лавке в Леке. Часов около десяти, если вас это устраивает.
   - А сколько вы с собой принесете?
   - Я могу вам дать еще двадцать пять тысяч. Остального  придется  нес-
колько дней подождать.
   - Послушайте, до сих пор я считал это просто бабьими  дрязгами.  Если
дело серьезнее, то я не играю.
   - Раз я предупреждена, ничего серьезного не будет, - сказала Мики.  -
К тому же вы правы: все это просто бабьи дрязги.
   Он ждал ее вечером в переулке, где она накануне ставила свою машину.
   - Не выходите, - сказал он, - давайте смоемся. Я не хочу, чтобы нас с
вами видели дважды в одном и том же месте.
   Они проехали вдоль лекского пляжа, затем Мики  взяла  направление  на
Бандоль.
   - В такой игре я вам не партнер, - сказал он в машине,  -  даже  если
дадите вдесятеро больше.
   - Вы мне нужны.
   - Вам остается одно: ноги в руки - и в полицию.  Разжевывать  легавым
не придется - им достаточно развинтить трубу и прочесть телеграмму, что-
бы понять, что вас собираются прикончить.
   - Дело сложнее, чем вы думаете, - сказала Мики. - Обратиться в  поли-
цию я не могу. Вы мне нужны, чтобы все застопорить, но  еще  больше  мне
нужна Доменика, и еще много лет. Не старайтесь понять, я  все  равно  не
стану объяснять.
   - А кто та женщина во Флоренции?
   - Ее зовут Жанна.
   - Ей так захотелось прибрать к рукам ваши деньги?
   - Этого-то я не думаю. Или не в этом истинная причина. Но это  никого
не касается. Ни полиции, ни вас, ни Доменики.
   Мики замолчала до самого Бандоля. Они подъехали к казино, стоявшему в
конце пляжа, но, хотя Мики и выключила мотор, из машины не вышли.
   - А вы понимаете, как они собираются действовать?  -  повернувшись  к
парню, спросила Мики. На ней в тот вечер были  брюки  бирюзового  цвета,
босоножки и та же вязаная спортивная кофта, что и накануне. Вынув  ключи
из замка зажигания, она несколько раз во время разговора прижимала их  к
разгоряченной щеке.
   - Я пробыл в ванной десять минут, - сказал парень. - "Кларисса -  это
марка газовой колонки. Я отвинтил гайку на стыке труб над окном  и  уви-
дел, что прокладка совершенно мокрая и вся прогнила. В коридоре  есть  и
другие стыки, но я не стал их смотреть. С них довольно и одного. Им нуж-
на закрытая комната и горелка колонки.  Кто  монтировал  установку?  Она
совсем новая.
   - Слесарь из Ла-Сьота.
   - Но кто здесь был во время работ?
   - Жанна приезжала сюда не то в феврале, не то в  марте.  За  работами
наблюдала она.
   - Тогда у нее может быть такая же гайка. Это специальная гайка.  Даже
если прокладка полетит, гайка не позволит газу вытечь  настолько,  чтобы
это могло вызвать взрыв. Если же они сломают гайку, это станет  заметно.
У них, наверное, есть другая.
   - Вы не откажетесь мне помочь?
   - А сколько я за это получу?
   - Сколько запросили: вдесятеро больше.
   - Знать бы, что у вас на уме, - сказал он после  минутного  размышле-
ния. - Номер с подражанием - тогда, по телефону, - закачаешься, но впол-
не может пройти. Никто лучше меня не изучил эту девочку. Я  наблюдал  за
ней часами. Она наверняка пойдет до конца.
   - Не думаю, - сказала Мики.
   - Что вы намерены делать?
   - Я вам уже сказала: ничего. Вы мне нужны, чтобы продолжать  наблюде-
ние. Скоро приедет Жанна. Я хотела бы знать одно: когда  они  собираются
поджечь дом?
   - Они, может, и сами еще не решили.
   - Как только они решат, я должна об этом узнать. Если я  буду  знать,
ничего не произойдет, обещаю!
   - Ладно, попробую. Это все?
   - По вечерам на вилле чаще всего никого подолгу не бывает. Можете  вы
в наше отсутствие проверить, в каком состоянии гайка?  В  какой-то  мере
это послужит нам указанием. Помешать ей мне не удастся. Она ведь запира-
ется, когда принимает ванну.
   - Почему бы вам не поговорить с ними начистоту? - спросил  парень.  -
Вам что, не ясно, с чем вы играете?
   - С огнем, - смеясь ответила Мики, но смех ее был горек.
   Она включила стартер.
   На обратном пути Мики говорила главным образом о  нем,  об  изяществе
его движений, которое ей так в нем понравилось. А он думал  о  том,  что
она хороша, гораздо привлекательнее всех известных ему девушек,  но  ему
приходится держать себя в узде. Если бы даже она сию минуту  согласилась
поехать с ним куда-нибудь и отдалась ему, десять сотен косых  сулят  ему
более длительное удовольствие, чем краткий миг, проведенный с нею.
   Как бы прочитав его мысли, Мики сняла руку с  руля  и  протянула  ему
обещанные деньги.
   Да и притом живет он у родителей, и каждый раз  ему  приходится  пус-
каться на всякие ухищрения, чтобы найти место для встречи с девушкой.
   Он сделал все, о чем просила Мики. В ту неделю Мики и До четыре  раза
выезжали на машине и проводили вечер Бог весть  где.  Через  гараж,  как
всегда незапертый, он забирался на виллу и осматривал стык.
   Маленькую наследницу миллионов с длинными черными волосами он  встре-
чал еще дважды: один раз днем, когда она загорала на  пляже  у  подножия
скалы, второй раз - вечером в портовой пивной в Ла-Сьота.  Она  казалась
спокойной, словно была уверена, что хозяйка положения - она. Она утверж-
дала, что ничего не случится.
   С приездом на мыс Кадэ золотоволосой великанши ее поведение  внезапно
изменилось.
   Он наблюдал за всей троицей еще целую неделю, пока Мики не  дала  ему
знать, что хочет с ним поговорить. Чаще всего он стоял на обочине дороги
за домом, но иногда подходил ближе, прислушиваясь к доносившимся из ком-
нат голосам. Однажды вечером Мики вернулась с пляжа одна, босиком, в ку-
пальнике и назначила ему свидание на тот же вечер.
   Они встретились в порту Ла-Сьота. Она не вышла из  машины,  дала  ему
пять банкнот по десять тысяч франков и заявила, что больше в его услугах
не нуждается. По ее словам выходило, что великанша несколько раз замеча-
ла его возле виллы. Так или иначе, затея ее подруг оказалась шуткой. Она
теперь знает это точно и дружески советует ему  удовольствоваться  полу-
ченной суммой и забыть эту историю. Если же он станет  ей  докучать,  то
она найдет способ отбить у него охоту к таким делам, она это твердо  ре-
шила.
   Отъезжая, Мики вывела машину метров на десять вперед, но  затем  дала
задний ход и, поравнявшись с парнем, высунулась в окошко:
   - А ведь я даже не знаю, как вас зовут.
   Он ответил, что ей и незачем это знать.
 
 
   ВИНОВНА В УБИЙСТВЕ
 
   Он сказал, что его зовут Серж Реппо. Сначала, когда я попыталась поз-
вать на помощь, он зажал мне рот и втолкнул внутрь гаража. Потом, поняв,
что я покорилась и кричать не буду, он завел мне правую руку  за  спину,
втиснул между машиной и стеной и крепко прижал к себе. Держа меня в этом
положении, он говорил не меньше получаса тихим, взволнованным голосом. Я
откинулась на капот "фиата", ноги мои онемели, я их уже не чувствовала.
   Задвижная дверь осталась полуоткрытой. Часть задней стенки гаража ос-
вещалась луной. Когда Серж двигал головой совсем близко от меня,  перед-
вигалась и линия тени на стене.
   - После этого я махнул на все рукой. Но пятого июля я узнал, что  при
пожаре кто-то все-таки погиб. Это полностью меняло дело. Сначала я поду-
мал, что Доменика вас перехитрила, потом стал размышлять: а  так  ли?  Я
пересмотрел все газеты, расспрашивал местных жителей, но толку не добил-
ся. История с потерей памяти меня и вовсе озадачила.
   Он тяжело перевел дух-с каждой минутой он дышал  все  прерывистой,  -
сильнее завел мне руку за спину и крепче прижал к капоту машины. Вероят-
но, он был старше, чем утверждала мадам Иветта, а может быть, его стари-
ли морщинки в уголках глаз, становившиеся заметными, когда на  лицо  его
падал лунный свет.
   Я изнемогала. Захоти я даже крикнуть, я не была бы в силах  это  сде-
лать.
   - Три месяца, - сказал он. - Клянусь, это немалый срок. И вот вы вер-
нулись. Когда я увидел вас с этой высокой блондинкой, я понял: не выкру-
тилась та, другая, вы - Мики. Правда, у меня были  кое-какие  сомнения-с
июля вы порядком переменились. Попробуй вас узнать, когда у вас эти  во-
лосы, это лицо! Однако в последнее время я наблюдал за вами обеими.  Все
эти репетиции: "ходи так-то,  застегивай  куртку  так-то...  -  сплошной
блеф! По правде, я не собирался с вас много взять... Ну, а теперь-то со-
весть грызет меня не на шутку. Ведь это я вас надоумил.  Вот  я  и  хочу
свою долю. Ясно?
   В отчаянии я замотала головой. Он неправильно истолковал этот жест.
   - Не прикидывайтесь дурочкой! - сказал он, грубо притянув меня к  се-
бе, так что мне стало больно. - Допускаю, что  вас  стукнули  по  башке.
Будь это липа, люди бы узнали. Но вы-то прекрасно знаете, что убили ее.
   На этот раз я утвердительно кивнула головой.
   - Умоляю вас, отпустите меня, - прошептала я, и он не  столько  услы-
шал, сколько прочитал по губам, что я сказала.
   - Но вы хотя бы поняли? Я снова кивнула, изнемогая от муки. Он  поко-
лебался, отпустил мою руку, отодвинулся, но, словно опасаясь, что я могу
ускользнуть, продолжал держать руку на моем бедре. Эта потная рука  под-
держала меня, когда я повалилась  на  капот  машины.  Сквозь  рубашку  я
чувствовала ее.
   - Когда возвращается ваша подруга?
   - Не знаю. Через несколько дней. Прошу вас, отпустите  меня.  Кричать
не стану и не убегу.
   Я оттолкнула его руку. Он прислонился к стене гаража; некоторое время
мы молчали. Я оперлась о машину, чтобы выпрямиться. Гараж  закружился  у
меня перед глазами раз, другой, но я не упала. Только тут я почувствова-
ла, что ноги у меня как лед - когда он втолкнул меня в гараж, я потеряла
свои домашние туфли. Я попросила его подобрать их.
   Он подал мне туфли и, как только я обулась, снова шагнул ко мне.
   - Я не хотел вас пугать. Напротив, в моих же интересах, чтобы мы сго-
ворились. Вы сами виноваты, что я вас сюда затолкал. Дело-то  несложное.
Я могу причинить вам неприятности, а могу и оставить в покое. Доставлять
вам неприятности мне ни к чему. Вы обещали мне лимон. Дадите  два.  Один
за вас, другой за высокую блондинку. Честно, разве нет?
   Я отвечала на все "да". Я жаждала только одного - остаться одной, по-
дальше от него, и опомниться. Я могла обещать ему все на свете.  Вероят-
но, он понял мое состояние, потому что заявил:
   - Усвойте вот что: ваша подпись в разносной книге никуда не делась. Я
ухожу, но не спущу с вас глаз, вы от меня не уйдете, так что не глупите:
один раз вы меня объегорили, но с меня довольно и одного раза,  я  поум-
нел.
   Он отошел от меня еще дальше, и его фигуру на пороге  гаража  целиком
залил лунный свет.
   - Так могу я на вас рассчитывать? Я ответила:
   - Да, да, уходите.
   Он добавил, что мы еще увидимся, и исчез. Я  не  слышала  его  шагов.
Когда я через минуту вышла из гаража, луна озаряла пустынную  местность.
Право же, я могла подумать, что мне привиделся очередной  кошмар.  Я  до
рассвета не сомкнула глаз. Опять болел затылок, разламывало  спину.  Под
теплым одеялом меня бил озноб.
   Я пыталась вспомнить слово в слово все, что он мне сказал. Но  уже  в
гараже, несмотря на мучительную позу, каждая фраза, которую  он  шептал,
дыша мне в лицо, вызывала в моем мозгу образы. И  это  полностью  ломало
все мои прежние представления.
   Да, но кому верить? Я ведь не переживала всего этого сама, а жила чу-
жими снами. Жанна описывала мне Мики по-своему - и это был сон. Я  восп-
ринимала ее слова по-своему, и, когда пересказывала себе те же  события,
когда рисовала себе того же человека, это снова был сон, еще более дале-
кий от действительности.
   Жанна. Франсуа Руссен, Серж Реппо,  доктор  Дулен,  мадам  Иветта-это
только зеркала, отражающие другие зеркала. Все, что