т, все
до свадьбы заживет (Кацман  не  подозревал,  как  близок  он  к  истине.
Свадьба была блицкригом его пациента).
   Затем в комнату заглянула невропатолог. Она привела Олега  в  хорошее
расположение духа. Очень хорошенькая, она то и дело заливалась румянцем,
провести ее не составляло труда. Олег шутил, а она старалась с серьезным
видом задавать вопросы, выслушивать ответы, хотя на  ее  лице  частенько
появлялась улыбка.
   - Доктор, а я вас раньше не знал... Ну, до аварии. Может быть,  мы  с
вами были знакомы? - держа ее за руку, проговорил Олег.
   Евгения Леонидовна, так ее звали, отрицательно покачала головой.
   - Ну вот, - вздохнул Парамонов, - я  очень  переживаю,  но  не  из-за
того, что не помню своего имени, а потому,  что  не  знаю,  кого  люблю.
Представляете, выйду на улицу, а навстречу моя девушка.  Если  я  ее  не
узнаю, она ужасно обидится. А может,  у  меня  и  нет  никакой  девушки?
Евгения Леонидовна, побудьте моей девушкой, пока я все не вспомню.
   Олег вскочил с кровати, встал  на  одно  колено  перед  докторшей  и,
прижав руки к сердцу, произнес:
   - Доктор, вы же давали клятву Гиппократа, вы должны спасти мне жизнь.
Будьте моей девушкой?
   Евгения Леонидовна кинулась поднимать больного.
   - Вставайте, вставайте, вы что? Вдруг кто-нибудь войдет?
   Олег, поднимаясь с колена, с самым серьезным видом продолжил:
   - Странно, про себя все забыл, а про Гиппократа помню. Доктор, память
вернется?
   Евгения Леонидовна принялась его успокаивать:
   - Так бывает,  в  первую  очередь  пропадает  личностная  информация,
бывает, конечно, что человек забывает все.  Вам  повезло,  что  не  надо
заново учиться читать, писать, ложку держать.
   - Да... и на этом спасибо. Доктор, а я смогу... любить, я имею в виду
сам процесс? - шепнул он на ушко девушке. Та зарделась и  хотела  что-то
ответить, но не успела.
   Разговор прервался, на пороге появилась Анна Владимировна с уложенной
прической и макияжем, в элегантном домашнем платье.
   - Доброе утро, как вы себя чувствуете? - произнесла  она,  пристально
разглядывая Олега.
   - Спасибо, хорошо. Когда  мне  можно  будет  уйти?  -  отозвался  он,
вставая с кровати.
   - Вы что-нибудь вспомнили? Как вижу, ваше общение  с  пациентом  идет
ему на пользу.  Раз  он  собирается  уходить,  наверное,  есть  куда?  -
поинтересовалась   она,   поворачиваясь   к   докторше   и   внимательно
рассматривая ее.
   Та покраснела до кончиков ушей и покачала головой.
   - Так куда же вы пойдете? Без документов, без денег, без  имени,  без
друзей? - спросила она.
   Олег улыбнулся и развел руками:
   - Н-не знаю, куда-нибудь.
   - Считайте, что это куда-нибудь и есть мой дом, пока вы не вспомните.
   - Мне бы не хотелось вас стеснять, наверняка ваш муж или дети не рады
чужому. Да... и вас я не знаю... Впрочем, я сейчас никого не знаю.
   - Тогда и  говорить  не  о  чем.  Профессор  сказал,  что  вам  можно
вставать, ходить, но не переутомляться. Завтрак уже подали  в  гостиной.
Это на первом этаже. Обед в два, ужин в восемь. На кухне вас накормят  в
любое время, как только вы проголодаетесь. Бассейн во дворе.  Дня  через
три вы,  если  вспомните  куда,  сможете  уйти,  -  тоном,  не  терпящим
возражений, проговорила она.
   - Простите, вы не представились, мне неловко, но я  не  знаю  или  не
помню вашего имени, - остановил ее Олег.
   Боброва улыбнулась, от чего ее строгое холодное лицо оживилось.
   - Боброва Анна Владимировна.
   - Очень приятно, - произнес Олег, целуя ей руку.  -  А  вот  как  мне
представиться, даже  не  знаю.  Мистер  Икс,  Антуан,  Гавриил,  Патрик,
Фердинанд, Маугли или Олег, как вам больше нравится.
   - Обойдемся без Фердинандов и Патриков, на Маугли вы не похожи, лучше
уж Олег, - предложила она.
   - Ну вот, у меня появилось имя. Я  начинаю  адаптироваться  к  жизни.
Надеюсь, что это новое имя я не забуду. Теперь  я  точно  знаю  уже  две
вещи: я мужчина, и зовут меня Олег.
   - Все обойдется, память обязательно вернется к  вам,  вы  еще  будете
жалеть об этом времени, -  отозвалась  Боброва.  -  Может  быть,  у  вас
сварливая жена, изменяющая вам с  вашим  лучшим  другом,  и  десять  душ
детей-балбесов...
   Олег резко отвернулся, будто от пощечины.
   - О, простите... Олег, я неудачно пошутила. Шутки до завтрака  -  мое
слабое место.
   - Нет-нет, ничего. Все нормально, - перебил ее Олег.  -  Я  бы  хотел
переодеться... Где моя одежда? - меняя тему, спросил он.
   - Сейчас вам все принесут. Простите меня, - с этими  словами  Боброва
стремительно вышла.
   Докторша  покинула  комнату  еще  в  начале  их  разговора.  Олег   с
облегчением вздохнул: пронесло! Боевое  крещение  прошло  отлично.  И  с
именем удачно получилось, а то пришлось бы выдумывать что-нибудь,  потом
путаться... Необходимо и дальше развивать у Бобровой комплекс вины перед
ним. От жалости до любви - один шаг.
   Через  пару  минут  в  комнате  появилась  женщина  лет  сорока,  как
выяснилось - экономка Бобровой, Зинаида Михайловна. Олегу она  сразу  не
понравилась. Женщина смотрела на  него  с  нескрываемой  неприязнью.  Ее
худая,  щепкообразная  фигура,  унылый  длинный  нос,   широкие   скулы,
желтоватый цвет лица, волосы неопределенного цвета, холодные  прозрачные
глаза-щелочки выдавали в ней стопроцентную мужененавистницу. Еще  бы!  С
такими внешними данными на нее и в молодости, наверное, ни один мужик не
взглянул.
   Олег, принимая из ее рук вещи, улыбнулся, сказал пару  слов,  пытаясь
обаять экономку, но тут же получил резкий отпор:
   - Не трудитесь,  молодой  человек,  на  меня  ваши  штучки-дрючки  не
действуют. Я вас насквозь вижу, у вас на уме только  одно  -  похотливые
мыслишки и желание засунуть лапу в кошелек хозяйки, -  отрезала  она.  -
Предупреждаю: я буду за  вами  приглядывать,  на  всякий  случай,  чтобы
фамильное серебро не стащили, - заявила она и вышла.
   Олег невесело  усмехнулся:  день  только  начался,  а  он  уже  успел
обзавестись врагом. Что дальше? Дальше - одеваться и завтракать.  Только
сейчас Олег заметил, что ему принесли не его одежду. Все было новенькое,
из модного магазина,  все  точно  по  размеру,  со  вкусом  подобранное.
Неужели выбирала Боброва? Да нет, вряд ли. Наверняка послали кого-нибудь
в магазин, проконсультировались - и все.  Олег  умылся  и  спустился  на
первый этаж. Дом Бобровой был, безусловно, самым роскошным  из  всех,  в
которых Олегу доводилось бывать.
   Сдержанная элегантность хозяйки проявилась и в убранстве  дома.  Олег
невольно усмехнулся, вспоминая потуги  мадам  Сидоровой  придать  своему
дому вид дворца, интерьеры, воссозданные по журнальным картинкам.  Здесь
все было иначе, Анна Владимировна не стремилась к "дворцам". В этом доме
она жила, работала, его она создавала для себя, а  не  для  того,  чтобы
вызвать зависть окружающих.  Конечно,  без  дизайнеров  и  стилистов  не
обошлось, дом поражал воображение, вызывал желание никогда  не  покидать
его.
   В большой гостиной было почти пусто, стоял  огромный  овальный  стол,
покрытый простой скатертью с изящной вышивкой, на нем  фарфор,  столовое
серебро - все как в лучших домах Лондона.
   За столом уже сидели хозяйка  дома,  профессор,  Евгения  Леонидовна,
экономка и какой-то  мужчина.  Олег  поздоровался,  хозяйка  представила
мужчину:
   - Мой  помощник,  управляющий,  главный  менеджер  Кирилл  Михайлович
Иванов.
   Иванов! Олег от неожиданности покачнулся и невольно схватился за край
скатерти. Роковое стечение обстоятельств? Мистический знак,  указывающий
на неудачу, или просто однофамилец? Все это вихрем пронеслось  в  голове
Парамонова. Кто-то поддержал Олега за локоть, подал стул, дал воды. Олег
открыл глаза, перед ним стоял Кацман.
   - Извините, голова закружилась,  -  произнес  Олег  после  того,  как
профессор дал ему выпить какие-то капли и пощупал пульс.
   -  Ничего,  это  последствия  удара  и  падения,  нервное.   Немножко
интересной бледности нашему герою не помешает, мы его быстренько на ноги
поставим, да, Женечка? - обратился к невропатологу  Давид  Исаакович.  -
Свежий воздух, бассейн, витамины, режим...
   Женечка вспыхнула и тряхнула своей хорошенькой головкой:
   -  Я  могу  хоть  целый   день   быть   рядом,   если   это   поможет
восстановлению...
   - Воистину медицина творит  чудеса,  -  произнес  Кирилл  Михайлович,
насмешливо глядя на Олега. - Может, мне тоже память  потерять,  я  бы  с
удовольствием у вас полечился, Женечка.
   - Мне уже лучше, спасибо, - отозвался Олег, едва  сдерживаясь,  чтобы
не нахамить Кириллу.
   Завтрак прошел в теплой дружественной атмосфере, за исключением того,
что собравшиеся то и дело заговаривали об амнезии, склерозе,  счастливых
случаях  исцеления  своих  знакомых  или  телевизионных  знакомых.  Олег
молчал, так как случаи из своей жизни рассказывать не мог, поскольку все
забыл. Кирилл Михайлович  то  и  дело  обращался  к  Олегу,  вовлекая  в
разговор, задавая вопросы, стараясь  вывести  его  на  чистую  воду.  От
напряжения у Олега разболелась голова, он боялся себя выдать.
   После завтрака все отправились по своим делам: профессор и Евгения  в
больницу,  Боброва  и  Кирилл  в  кабинет,  а  Зинаида  показала   Олегу
библиотеку, сад, бассейн, кухню. Прогулка  в  ее  обществе  удовольствия
Олегу не доставила, он то  и  дело  ощущал  на  себе  ее  подозрительный
взгляд.
   Парамонова  больше  всего  заинтересовали   библиотека   и   бассейн.
Библиотека находилась неподалеку от рабочего кабинета хозяйки, а значит,
они тут будут чаще встречаться. Окна кабинета  выходили  на  бассейн,  и
плаванием Олег решил заняться серьезно.
   Несколько дней Олег дал себе на адаптацию: он то сидел  с  книжкой  в
библиотеке,  делая  вид,  будто  поглощен  чтением,  а  сам  внимательно
прислушивался к тому, что происходит  в  кабинете  Бобровой,  когда  она
бывала дома. Остаться наедине никак не  получалось:  Кирилл  Михайлович,
как чертик  из  шкатулки,  выскакивал  откуда-то  в  самый  неподходящий
момент.
   Иванов  бывал  каждый  день,  приезжал  с   цветами,   комплиментами,
сладостями и сувенирами. Затем и вовсе переехал к Бобровой.
   - Анечка, у меня ремонт, а ты же знаешь, я не выношу кавардак и запах
краски. Это ненадолго, пустишь?
   Боброва предложила ему занять гостевую часть дома, его  комнаты  были
рядом с жильем Олега. Это  усложнило  задачу  Парамонову,  но  трудности
закаляют. Он купался, загорал, шатался по  дому,  который  за  несколько
дней изучил как свои пять пальцев.  Иногда  сталкивался  в  коридорах  с
Анной Владимировной, она справлялась о  его  здоровье  и  удалялась.  На
сближение не шла, Олег не решался торопить события. Он понимал, что Анну
Владимировну не возьмешь одним мужским обаянием, штурм нужно начинать на
интеллектуальном уровне.
   Во время бесед за столом Олег  говорил  мало,  слушал,  если  к  нему
обращались, отвечал, взвешивая каждое слово. Времени было хоть отбавляй,
а в библиотеке стоял компьютер, подключенный к Интернету. Олег рылся  на
всевозможных  сайтах,  имеющих  хоть  какое-то  отношение   к   бизнесу,
финансам, политике. Впитывал информацию про  акции,  котировки,  крупные
финансовые империи.
   Профессор Кацман, каждый день бывавший у Бобровой к  обеду,  взял  на
себя смелость сделать вывод о прошлом Олега:
   - Вы, молодой человек, видимо, занимались финансами. Все  эти  знания
всплывают у вас в голове, когда вы слышите про экономику  и  все  это...
Что-то вроде мышечной памяти, как держать ложку  или  нож,  как  чистить
зубы... Это хороший знак, потихоньку память у вас восстановится...
   - Это прекрасно. Жаль только, что  нам  придется  расстаться,  я  уже
почти полюбил вас, - съязвил Кирилл  Михайлович.  -  Ну  вы  уж  нас  не
забывайте...
   - Надеюсь, профессор, что  это  произойдет  в  ближайшее  время,  мне
порядком надоело безделье, - не удостоив его  колкость  ответом,  сказал
Олег.
   - А я думала, вам здесь хорошо, - удивилась Боброва.
   - Не в этом дело, у вас замечательно, у меня такое чувство, что мы  с
вами давно знакомы...  Просто  хочется  что-нибудь  делать...  Не  помню
только, что я умею.
   - А может, вы ничего  не  делали,  может,  вы  по  другой  части,  по
дамской? Весь  женский  персонал  от  вас  без  ума,  прямо  сексуальная
революция. Повариха, та вообще  голову  потеряла,  а  вроде  бы  дама  в
возрасте, - сделал недвусмысленный намек Иванов.
   - Хорошо, предлагаю поработать вам моим  референтом,  если,  конечно,
профессор разрешит и вы не против. Мой референт  в  отпуске,  а  у  меня
завал, - вмешалась в разговор Анна Владимировна.
   Олег чуть не подпрыгнул от радости. Чудесно!
   Если они станут работать  вместе,  значит,  будут  чаще  встречаться,
подальше от Кирилла, а это значит...
   - Ну, я не знаю, справлюсь ли... Будь это до аварии...
   - Анна Владимировна, вы ангел! - воскликнул профессор. - Это то,  что
надо. Работа поможет ему все вспомнить. Это своего рода лечебно-трудовая
терапия.
   - К-хм, возможно, молодому человеку  это  неинтересно,  -  подал  тут
голос Кирилл Михайлович, - тем более  что  работа  требует  определенных
профессиональных навыков. Если это необходимо, могу одолжить своего...
   - Благодарю, я не хочу нарушать привычный для  вас  ход  работы.  Тем
более что ваш референт, насколько я припоминаю, женщина?  У  вас  вообще
слишком сильно раздут штат, я всегда поражалась,  что  эти  женщины  там
делают. Им работать некогда, они то красятся, то о пустяках  болтают,  -
прервала его Боброва. - Мое предложение, Олег,  остается  в  силе.  Если
хотите, можете приступать с  завтрашнего  дня.  Прошу  прощения  у  меня
встреча. - Она встала из-за стола, не допив кофе.
   Профессор ничего не заметил, увлеченно поглощая экзотический  десерт,
зато  Олег  почувствовал,  как  над  столом  сгустились   тучи.   Кирилл
Михайлович  переглянулся  с  Зинаидой  и  что-то  шепнул   ей.   Боброва
стремительно, едва не перевернув кресло, стоящее на ее  пути,  удалилась
из комнаты. Экономка и главный менеджер остались за столом,  но  доедали
без аппетита.
   Олег  давно  заметил,  что  этих  двоих  что-то   связывает.   Кирилл
Михайлович, как и Зинаида, не доверял Олегу. Но у  него  хватало  ума  и
хитрости скрывать это, однако Олег все  время  чувствовал  на  себе  его
пристальный взгляд, отбивался от его язвительных замечаний.
   Вечером  того  же  дня  Олег  стал  невольным  свидетелем  серьезного
объяснения Кирилла Михайловича с Бобровой. У него уже вошло  в  привычку
проводить вечера в  библиотеке.  Кроме  компьютера  и  книг,  здесь  был
превосходный музыкальный центр и  хорошая  коллекция  оперной  классики.
Олег любил итальянцев, они напоминали ему о детстве. Он забирался в одно
из удобных вольтеровских кресел, гасил свет, включал  музыку  и  слушал,
слушал...
   - Анна,  надо  положить  этому  конец.  Ты  превращаешь  свой  дом  в
ночлежку,  в  богадельню!  -  донесся   из-за   стенки   голос   Кирилла
Михайловича. - Позволь мне на правах старого друга предостеречь  тебя...
Мне казалось, между нами есть нечто большее, чем...  просто  работа  или
дружба. Ты дала мне надежду... Но теперь все изменилось.  Этот  симулянт
живет здесь уже больше недели. В конце концов  он  тебя  ограбит...  или
изнасилует.
   Анна Владимировна слушала его молча, не возражая.
   Ее молчание еще больше распаляло Иванова;
   - Теперь ты предлагаешь ему работу... Сколько раз я просил тебя взять
к себе моего племянника, ты отказала... Я же знаю, что твой референт  не
в отпуске!
   Олег усмехнулся: ай да Анечка, ловко  придумала,  неужели  сработало?
Он, конечно же,  замечал,  что  она  задерживает  на  нем  взгляд.  Чаше
обращается к нему, больше смеется, засиживается за столом. Несколько раз
ему показалось, что шторы в кабинете  отодвигаются,  когда  он  загорает
возле бассейна. Он думал, что все это ему только кажется. И  вот  теперь
он получил подтверждение.
   - Кирилл, он болен и пострадал из-за меня, - наконец-то подала  голос
Анна. - "Симулянт"... Не понимаю, почему тебе всюду мерещатся обманщики,
заговоры, преступления?..
   - Анна, а тебя не удивляет, что человек пропал, а его никто не  ищет?
Где его родственники, коллеги, друзья?
   - Кирилл, а может, он приезжий? Такое тоже возможно.
   - Аня, это тебе надо к врачу, к окулисту, чтобы  ты  прозрела.  Ты  в
России, пора отвыкать от своих европейских штучек. Здесь каждый второй -
мошенник, вор или  убийца,  а  каждый  третий  -  бездельник  и  лентяй,
желающий поживиться за чужой счет.  Тут  штучки  благотворительности  не
проходят, это не Америка. Я тебе, между прочим, сколько раз говорил... А
этот альфонс только и ждет, как...
   - Кирилл Михайлович, пока ты не сказал того, о чем пожалеешь, а я  не
услышала того, чего не смогу простить, давай  прекратим  этот  разговор.
Если ты не можешь со мной работать, держать не стану. А учить  меня  или
тем более командовать мною я не позволю. Если  помнишь,  я  свой  бизнес
собирала по винтику, по гаечке. Вот этими руками и мозгами этими. И если
кому из нас и обращаться к врачу, так это тебе -  к  психиатру.  У  тебя
мания преследования. Хочешь, я поговорю с профессором, он  порекомендует
кого-нибудь...
   - Не понимаю, что происходит, ты ведешь себя,  как  круглая  дура.  У
него на лице написано, что он альфонс, ищет богатеньких дам,  чтобы  они
его содержали. Что ты в  нем  нашла?  По-моему,  я  тебя  устраивал  как
любовник, что же случилось?  Захотелось  свеженького?  Так  заведи  себе
мужика своего круга, вызови  мальчика  напрокат!  Дешевле  обойдется,  а
удовольствие то же!
   На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, потом раздался  звук
пощечины.
   - Пошел вон, скотина! - крикнула Анна Владимировна.
   Кирилл Михайлович, а  это  был  он,  выскочил  из  кабинета,  хлопнув
дверью. Олег затаил дыхание - только бы в библиотеку не зашел...  Иванов
проскочил мимо. Олег вздохнул с облегчением - пронесло.
   Надо  же,  каким  оказался   "политкорректным"   Кирилл   Михайлович,
"жентельмен до мозга кости". Олегу вначале казалось, что Кирилл  даже  в
бане ведет себя, словно на светском рауте. Парамонов едва сдержал хохот,
вообразив себе картинку: абсолютно голый Кирилл Михайлович  с  шайкой  в
одной руке, мочалкой в другой и с галстуком-бабочкой на шее.
   Парамонов, никем не замеченный, выскользнул из библиотеки и спустился
в сад. Он давно уже облюбовал  себе  небольшую  скамейку,  увитую  диким
виноградом и хмелем. С одной стороны  ее  прикрывала  стена  беседки,  с
другой - заросли живой изгороди.  Тут  можно  было  подумать  в  тишине,
поразмышлять вслух, без посторонних ушей и глаз. А глаз и  ушей  этих  в
доме Бобровой хватало. За Олегом следили все кому не лень  -  профессор,
перебравшийся за город на лето, с профессиональной точки зрения, Зинаида
- с хозяйской, чтобы он  чего  не  натворил,  Кирилл  Михайлович  -  как
мужчина-соперник, чтобы Олег не смог втереться в доверие  к  Бобровой  и
затащить ее в постель, женская обслуга - влюбленными глазами.
   Олег уселся на свое любимое место. Вечер выдался прекрасный - теплый,
тихий, чуть слышно стрекотали сверчки, ярко блестели  звезды.  Парамонов
чуть было не  впал  в  романтически-сентиментальное  настроение,  однако
вовремя остановился - от такого настроения до пописывания  стишков  один
шаг, только этого ему не хватало. Романтический настрой Олега был тут же
сбит кем-то торопливо идущим по тропинке от дома к беседке. Шли двое,  о
чем-то спорили, о чем, Олег услышал, лишь когда они приблизились.
   - Кирилл, -  взволнованным  шепотом  произнесла  Зинаида,  -  Кирилл,
должна  тебя  предостеречь:  этот  мерзавец  строит  ей  глазки  и  она,
по-моему, интересуется им.
   - Зина, Зина, сколько раз я тебе говорил, чтение любовных романов  на
ночь до добра не доведет. Давно пора переходить  от  чтения  к  занятиям
любовью. Она не просто "интересуется", она хочет его трахнуть, - с