а огляделась. На столике у  окна  на  небольшом  эмалированном  подносе
лежал шприц. Там же стояла небольшая спиртовка, рядом - игла, какими  обычно
делают инъекции.
   - По-моему,  особой  опасности  нет,  -  сказала  Франки.  -  Но  все  же
необходимо доставить сюда доктора.
   - Телефон в холле, - сказал Бобби.
   Они побежали вниз - в холл. Франки со страхом  подумала,  что  телефонные
провода могут быть перерезаны, но нет - все целы. Они сразу  дозвонились  до
полицейского участка,  но  вот  объяснить,  что  произошло,  оказалось  куда
сложнее. Местная полиция явно приняла их звонок за обыкновенный розыгрыш.
   Однако в конце концов полицейские поверили, что Бобби совсем не до шуток,
и он со вздохом облегчения повесил трубку. В разговоре он  объяснил,  что  к
тому же здесь необходима помощь врача, и констебль обещал его доставить.
   Через  десять  минут  у  дома  остановился  автомобиль   с   инспектором,
констеблем и неким пожилым джентльменом, в профессии которого не могло  быть
ни малейшего сомнения.
   Их встретили Бобби и Франки и, наспех все объяснив,  повели  в  мансарду.
Бобби отпер дверь - и, ошеломленный, застыл на пороге.  Посреди  комнаты  на
полу он увидел кучу веревочных обрывков. Кровать стояла теперь под  разбитым
смотровым окном, и на ней высился стул.
   Роджера Бассингтон-Ффренча и след простыл.
   Бобби, Роджер и Франки стояли, точно громом пораженные.
   - Вот уж кто действительно переплюнул самого Гудини, -  сказал  Бобби.  -
Как он сумел разрезать веревки, черт побери?
   - Значит, у него в кармане был нож, - сказала Франки.
   - Но все равно, как он смог? У него обе руки были связаны за спиной.
   Инспектор кашлянул. Его прежние сомнения вернулись: теперь он  был  почти
уверен, что молодые люди просто решили развлечься.
   Франки и Бобби пустились в пространные объяснения, но чем дальше, тем  их
рассказ звучал все менее правдоподобно.
   Выручил их доктор.
   Его повели в комнату, где лежала Мойра,  и  он  тотчас  объявил,  что  ей
вкололи морфий или какой-то препарат с опием. Ничего  особо  опасного  в  ее
состоянии он не находил, полагая, что она проснется сама часов  через  пять,
однако предложил  отвезти  ее  в  хорошую  частную  лечебницу,  находившуюся
неподалеку.
   Бобби  и  Франки  согласились  -  что  им  еще  оставалось.  Они  назвали
инспектору свои имена, дали адреса (причем Франки он явно не поверил), и  им
было дозволено покинуть Тюдоровский коттедж. Что они  и  сделали  с  помощью
инспектора, который подвез их до сельской гостиницы "Семь звезд".
   Чувствуя  на  себе  настороженные  взгляды  постояльцев,  они   поспешили
скрыться в своих номерах: Бобби и Бэджер в двухкомнатном, а Франки в  совсем
крохотном однокомнатном.
   Уже через несколько минут в  дверь  Бобби  постучали.  На  пороге  стояла
Франки.
   - Мне кое-что пришло  в  голову,  -  сказала  она.  -  Если  этот  болван
инспектор все еще нам не верит, я могу доказать ему хотя  бы  то,  что  меня
усыпили хлороформом.
   - Вот как? И где же ты добудешь свои доказательства?
   - В корзинке для угля.

Глава 31

Франки задает вопрос

   Измученная  всеми  этими  треволнениями,  Франки  проснулась  поздно.   В
половине одиннадцатого она спустилась в гостиничную кофейню и  увидела,  что
Бобби ее уже ждет.
   - Привет, Франки, ну наконец-то...
   - Ох, Бобби, милый, позволь хоть оглядеться. - Франки опустилась на стул.
   - Что будешь есть? У них треска, яйца, бекон и холодная ветчина.
   - Мне только тост и некрепкий чай, - с  нарочитой  неспешностью  ответила
Франки. - С чего это ты стал таким энергичным?
   - Должно быть, он слишком сильно огрел  меня  по  загривку.  Это  здорово
встряхнуло мои ленивые мозги. Я полон сил и блестящих идей и рвусь в бой.
   - Ну, и чего же ты ждешь? - вяло отозвалась Франки.
   - Не жду, а  действую.  Между  прочим,  побывал  у  инспектора  Хэммонда.
Побеседовали с ним полчасика. Пусть пока думает, что это розыгрыш.
   - Ох, ну что ты, Бобби...
   - Я же сказал "пока". Мы должны докопаться до сути, Франки. Мы на  верном
пути,  и  надо  двигаться  дальше.  Нам  ведь  не   нужно,   чтобы   Роджера
Бассингтон-Ффренча обвинили всего лишь в похищении.  Нам  нужно,  чтобы  ему
предъявили обвинение в убийстве.
   - И мы этого добьемся, - сказала Франки, сразу воспрянув духом.
   - Вот так-то лучше, - добродушно проворчал Бобби. - Выпей еще чаю.
   - А как Мойра?
   - Пришла в себя, но нервы у нее совсем  никуда.  По-моему,  она  отчаянно
испугана. Она поехала в Лондон, в лечебницу  на  Куинс  Гейт  . Говорит, там  ей  будет  спокойнее.
Здесь ей было слишком страшно.
   - Она никогда не отличалась особым мужеством, - сказала Франки.
   - Ну, положим, любой на  ее  месте  был  бы  испуган,  зная,  что  где-то
поблизости разгуливает  на  свободе  убийца,  да  еще  такой  затейник,  как
Бассингтон-Ффренч.
   - Ее он убивать не собирается. Ему нужны мы.
   - Сейчас ему не до нас, он, вероятно, слишком занят собственной персоной,
- сказал Бобби. - А нам тем временем непременно  надо  докопаться  до  сути.
Началось все, наверное, со смерти Сэвиджа и с его завещания. Что-то здесь не
так. Либо завещание подделано, либо Сэвиджа убили, в общем  -  что-нибудь  в
этом роде.
   -  Если  к  этому  причастен  Бассингтон-Ффренч,  вполне  вероятно,   что
завещание подделано, - задумчиво сказала Франки. - Похоже, он по этой  части
мастак.
   - Скорее всего тут и подлог и убийство. Надо разобраться.
   Франки кивнула.
   - Когда я  читала  завещание,  то  делала  для  себя  кое-какие  заметки.
Свидетелями были Роуз Чадли, кухарка, и Альберт  Миир,  садовник.  Их  легко
найти. А составили его поверенные из "Элфорд  и  Ли"  -  по  словам  мистера
Спрэгга, фирмы весьма почтенной.
   - Прекрасно, отсюда и начнем. Ты займись поверенными. Ты из них  вытянешь
больше, чем я. А я поохочусь за Роуз Чадли и Альбертом Мииром.
   - А как же Бэджер?
   - Бэджер никогда не встает раньше двенадцати, так что  можешь  о  нем  не
беспокоиться.
   - Надо помочь ему навести порядок в его делах, -  сказала  Франки,  -  Он
ведь как-никак спас мне жизнь.
   - Только они мигом опять запутаются, - сказал Бобби. -  Ох,  кстати,  что
скажешь об этом?
   Он  протянул  ей  какую-то  грязную  картонку.  Но  оказалось,  что   это
фотография.
   - Мистер Кэймен, - тотчас узнала Франки. - Откуда она у тебя?
   - Нашел вчера вечером - валялась за телефоном.
   - Ну теперь мне совершенно ясно, кто  такие  мистер  и  миссис  Темплтон.
Погоди-ка.
   К  ним  как  раз  подошла  официантка,  принесла  тост.  Франки  выложила
фотографию на столик.
   - Вы знаете,  кто  это?  -  спросила  она.  Чуть  склонив  голову  набок,
официантка глянула на фотографию.
   - Этого джентльмена я точно видела, да только не вспомню, кто такой. А-а!
Сдается мне, это владелец Тюдоровского коттеджа, мистер Темплтон. Сейчас  их
нету, кажется, уехали куда-то за границу.
   - Что он за человек? - спросила Франки.
   - По правде сказать, не знаю. Они  нечасто  сюда  хаживали.  Иной  раз  в
субботу, под вечер. Их мало кто видел. Миссис Темплтон очень приятная  леди.
Но они владели Тюдоровским коттеджем недолго, с полгода, а потом  умер  один
очень богатый джентльмен и оставил миссис Темплтон все свои  деньги,  они  и
уехали жить за границу. А  только  коттедж  они  не  продали.  По-моему,  на
выходные они его сдают. Но при таких-то деньгах сами, наверно, никогда в нем
жить не станут.
   - У них кухарка была, Роуз Чадли, верно? - спросила Франки.
   Но,  похоже,  кухарки  девушку  не  интересовали.  Вот  то,  что  богатый
джентльмен оставил в  наследство  кучу  денег,  это  конечно  же  будоражило
воображение... Нет, про кухарку она не знает, ответила  она  и  ушла,  унося
пустой поднос.
   -  Все  очень  просто,  -  сказала  Франки,  -  Кэймены  решили  сюда  не
возвращаться, но держат коттедж для своей шайки.
   Бобби  предложил  распределить,  что  кому  делать   дальше   -   так   и
договорились. Франки сделала кое-какие покупки, привела  себя  в  порядок  и
укатила на своем "бентли", а Бобби отправился на розыски садовника  Альберта
Миира.
   Встретились они в полдень.
   - Ну? - спросил Бобби. Франки покачала головой.
   - О подделке не может быть  и  речи.  -  Она  была  явно  огорчена.  -  Я
разговаривала с мистером Элфордом, очень приятный джентльмен. Он уже кое-что
прослышал о наших делах прошлой ночью и жаждал узнать  подробности.  Здешняя
жизнь небогата событиями. В общем, я  постаралась  говорить  убедительно,  и
скоро он уже смотрел на все происшедшее моими глазами. Потом я завела речь о
Сэвидже - сказала, будто встретила каких-то его  родственников,  и  они  мне
намекнули, что завещание поддельное. Тут мой старичок взбеленился - об  этом
не может быть и речи! Завещание не было прислано по почте, ничего  похожего.
Он встретился с самим мистером Сэвиджем, и тот настоял,  чтобы  он  составил
завещание немедленно. Мистер Элфорд хотел уехать и сделать все по правилам -
ну знаешь, у этих поверенных заведено: писанина, писанина, и все  неизвестно
о чем...
   - Нет, не знаю, - сказал Бобби. - Мне не приходилось писать завещание.
   - А мне приходилось, дважды. Второй раз  сегодня  утром.  Мне  нужен  был
предлог для встречи со своим поверенным.
   - И кому же ты все оставила?
   - Тебе.
   -   Не   очень-то   благородно   с   твоей   стороны...   Если    Роджеру
Бассингтон-Ффренчу все-таки удастся с тобой разделаться, то повесят  за  это
скорее всего меня!
   - Да, мне это в голову не приходило, - улыбнулась Франки.  -  Ну,  короче
говоря, мистер Сэвидж так нервничал, так был  взвинчен,  что  мистер  Элфорд
тотчас составил  завещание.  Служанку  и  садовника  пригласили  в  качестве
свидетелей. А мистер Элфорд забрал его на хранение.
   - Да, похоже, подделкой тут не пахнет, - согласился Бобби.
   - Конечно. Какая уж тут подделка,  если  человек  при  тебе  ставит  свою
подпись. Что же до убийства, теперь об этом будет трудно что-нибудь  узнать.
Доктор, которого тогда пригласили,  уже  успел  умереть.  Тот,  которого  мы
видели вчера, здесь совсем недавно, всего месяца два.
   - Что-то многовато у нас покойников, - сказал Бобби.
   - Как, а кто еще умер?
   - Альберт Миир.
   - По-твоему, их всех убрали?
   - Ну, это уж было бы слишком. Все-таки этому бедняге Альберту Мииру  было
уже семьдесят два.
   - Ну, хорошо, - сказала Франки.  -  Будем  считать,  что  он  умер  своей
смертью. А что у тебя с Роуз Чадли?
   - Она, слава Богу, жива. После того, как она  рассталась  с  Темплтонами,
она нашла себе место на севере Англии, но потом вернулась и вышла  замуж  за
человека, с которым "гуляла", как принято у них говорить, семнадцать лет.  К
сожалению, она с придурью. И, похоже, ни о ком ничего не помнит.  Может,  ты
попытаешься выудить у нее что-нибудь еще?
   - Попробую, - сказала Франки. - Я с такими умею общаться. Кстати,  а  где
Бэджер?
   - Боже милостивый! - воскликнул Бобби. - Совсем про него забыл.
   Он встал, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся.
   - Он до сих пор спал, - объяснил Бобби. - Теперь встает. Горничная  звала
его, кажется, раза четыре, но все напрасно.
   - Что ж, пойдем повидаем твою чокнутую, - сказала Франки,  вставая.  -  А
заодно куплю зубную щетку, ночную рубашку, губку и прочее  -  хочется  снова
почувствовать себя человеком. Ночью мне было не до того. Я сразу сдернула  с
себя платье и рухнула на постель - до того была измучена.
   - Понятно, - сказал Бобби. - Я тоже.
   - Ну так веди меня к ней, к этой Роуз Чадли. Роуз Чадли,  ныне  именуемая
миссис Прэт, жила в маленьком коттедже, переполненном мебелью и  фарфоровыми
собачками. У нее было угрюмое туповатое лицо и рыбьи глаза да еще и гнусавый
голос.
   - Вот видите, я опять к вам, - игриво сказал Бобби. Миссис Прэт  в  ответ
лишь громко сопела и тупо переводила взгляд с одного на другого.
   - О, вы ведь знали миссис Темплтон? - с жаром начала Франки.
   - Да, мэм...
   - Она ведь теперь живет за границей, - продолжала Франки, делая вид,  что
она близкая знакомая Темплтонов.
   - Да, говорят, - подтвердила миссис Прэт.
   - Вы у нее служили, верно?
   - Чего-чего, мэм?
   - Я говорю, вы служили у  миссис  Темплтон,  -  медленно  и  очень  четко
повторила Франки.
   - Да как сказать, мэм. И всего-то два месяца.
   - А-а, я думала куда дольше.
   - Это Глэдис, мэм. Горничная. Она у них с полгода служила.
   - Значит, обе вы там служили?
   - Ну да. Она горничная была, а я кухарка.
   - А когда мистер Сэвидж умер, вы еще служили?
   - Не пойму, мэм. Это вы про что, мэм?
   - Это при вас мистер Сэвидж умер?
   - Мистер Темплтон не помер... Нет, ничего такого  я  не  слыхала.  Просто
уехал за границу.
   - Мы говорим не о мистере Темплтоне, а о мистере Сэвидже, -  не  выдержал
Бобби.
   Миссис Прэт глянула на него непонимающим взглядом.
   - Тот самый джентльмен, который оставил миссис  Темплтон  кучу  денег,  -
сказала Франки.
   На лице миссис Прэт мелькнул наконец проблеск понимания.
   - А и впрямь, мэм, джентльмен, про кого дознание было.
   - Вот-вот, - подхватила Франки, обрадованная своим  успехом.  -  Он  ведь
часто к ним наезжал?
   - Не могу сказать, мэм. Я тогда только поступила. Должно, Глэдис знает.
   - Но ведь вам пришлось засвидетельствовать его завещание, верно?
   Миссис Прэт тупо на нее поглядела.
   - Вас позвали, и он при вас подписал какую-то бумагу, и  вам  самой  тоже
пришлось ее подписать.
   - Опять проблеск понимания в глазах.
   - И впрямь, мэм. И меня, и Альберта позвали. Я ничего такого  никогда  не
делала, и не понравилось мне это. Я тогда и Глэдис сказала: не по мне это  -
какую-то бумагу подписывать, верное слово, не по мне.  А  Глэдис  успокоила:
мол, тебе бояться нечего, потому как там мистер  Элфорд,  а  он  очень  даже
приличный джентльмен, потому как поверенный.
   - Так что же все-таки произошло? - спросил Бобби.
   - Это вы о чем, сэр?
   - Кто вас позвал поставить свою подпись? - уточнила Франки.
   - Хозяйка, мэм. Она пришла на кухню и велела мне сходить за Альбертом,  и
чтоб мы с ним пришли в ту, самую лучшую спальню - сама-то она перед тем, как
тому джентльмену приехать, стала в другой спальне спать. Приходим мы, а он в
кровати сидит и, ясное дело, хворый. Это я сразу поняла, хоть раньше его  не
видела. Такой, что краше в гроб кладут. Мистер Элфорд там тоже был и говорил
так хорошо, сказал, мол,  нечего  бояться,  а  просто  надо  подписать,  где
джентльмен подписался, я, как было велено,  все  сделала  и  еще  приписала:
"кухарка" и свой адрес, и Альберт, он то же самое сделал. Ну, я сразу  потом
к Глэдис - а сама вся дрожу - значит,  ей  говорю:  это  что  ж  такое,  тот
джентльмен в спальне того и гляди помрет. А Глэдис мне: вчера вечером  он  в
полном  порядке  был,  видать,  в  Лондоне  что  приключилось,  вот   он   и
расстроился. Он когда в Лондон поехал, еще спали все: тогда я ей и  сказала,
что не люблю я никакие бумаги подписывать, а Глэдис  говорит,  нечего,  мол,
беспокоиться, потому как там мистер Элфорд был.
   - А тот джентльмен.., мистер Сэвидж.., он когда умер?
   - Да сразу на следующее утро. С вечера он у  себя  в  комнате  заперся  и
никому не велел к нему входить, а утром Глэдис вошла и видит -  он  уж  весь
закоченел, и тут же письмо.., лежало, а на нем  написано:  коронеру.  Ох,  у
Глэдис прямо поджилки затряслись. Потом дознание было, и все такое. А  через
два месяца миссис Темплтон сказала мне, что теперь за границей  жить  будет.
Но она определила меня на очень хорошее место на севере  Англии,  с  большим
жалованьем.., и подарок хороший подарила, так-то. Уж  такая  добрая  леди  -
миссис Темплтон.
   Теперь  миссис  Прэт,  можно  сказать,  блистала,  упиваясь   собственным
красноречием.
   Франки встала.
   - Что ж, мы очень вам благодарны. - Она вытащила из портмоне банкноту.  -
Позвольте оставить вам, э-э.., э-э.., небольшой  подарок.  Я  отняла  у  вас
столько времени.
   - Спасибочки,  мэм,  от  всего  сердца.  Всего  вам  хорошего,  и  вашему
джентльмену тоже.
   Франки покраснела и поспешно ретировалась. Бобби последовал за ней  через
несколько минут. Вид у него был озабоченный.
   - Похоже, - сказал он, - мы выудили из нее все, что она знает.
   - Да, - сказала Франки, - И все сходится. Можно  не  сомневаться,  мистер
Сэвидж действительно сделал завещание, и похоже,  что  он  и  в  самом  деле
перепугался, что у  него  рак...  Доктора  с  Харли-стрит  не  так-то  легко
подкупить. Ну а они, я думаю, просто поспешили воспользоваться  ситуацией  и
решили поскорее разделаться с ним, покуда он  не  передумал  и  не  составил
нового завещания. Но вот как можно это доказать, я просто не представляю.
   - Ну конечно. Мы можем только подозревать, что миссис  Темплтон  кое-чего
дала  ему  выпить  -  чтобы  он  немного  поспал..,  но  как  это  докажешь?
Бассингтон-Ффренч, возможно, подделал то письмо к коронеру, но опять же, как
это докажешь? Письмо, скорее всего, уничтожили - сразу после того,  как  оно
сыграло свою роль на дознании.
   - Итак, мы опять вернулись к тому же:  Бассингтон-Ффренч  и  его  коллеги
очень боятся, как бы мы чего-то не узнали... Только вот чего?
   - А тебя не смущает вся эта история  с  завещанием?  Этот  срочный  вызов
свидетелей?
   - Да нет, пожалуй... Разве только одно. Почему миссис Темплтон послала за
садовником, ведь в доме была горничная, которая тоже вполне могла  поставить
свою подпись. Почему же позвали не горничную?
   - Поразительно, что ты именно сейчас об этом заговорила.  -  Голос  Бобби
звучал как-то странно.
   - Почему? - спросила Франки, с любопытством на него посмотрев.
   - Я задержался, чтобы спросить у миссис Прэт фамилию и адрес Глэдис.
   - Ну?
   - Фамилия горничной Эванс!

Глава 32

Эванс

   Франки ахнула. . - Понимаешь, ты задала тот же вопрос, что  и  Карстейрс.
"Почему  же  не  позвали  горничную",  то  есть  "Почему  же  не  Эванс?"  -
взволнованно сказал Бобби.
   - Ох, Бобби, наконец-то мы хоть что-то нащупали.
   - Должно быть, Карстейрсу это тоже пришло в голову. Он пытался что-нибудь
разузнать, так же, как мы с тобой, пытался найти  что-то  подозрительное.  И
это обстоятельство его смутило точно так же, как и нас. Думаю, что  в  Уэльс
он поехал по той же причине. Глэдис - имя  валлийское...  А  значит,  велика
вероятность, что родом она из Уэльса. Он проследил ее путь до Марчболта.  Но
кто-то проследил и его путь... В результате он с ней так и не встретился.
   - Почему же не Эванс? - спросила Франки. - Какая-то для этого должна быть
причина. Вроде бы пустяк, а получается, что совсем не  пустяк.  В  доме  две
служанки, почему же она послала за садовником?
   - Возможно, потому, что Чадли и Альберт Миир туго соображают, а Эванс  из
тех, кого не проведешь.
   - Нет, дело не только в этом. Там ведь был мистер Элфорд,  а  он  человек
проницательный. Ох, Бобби, я чувствую, ключ к разгадке здесь. Только бы  нам
добраться до причины. Эванс. Почему Чадли и Миир, а не Эванс?
   Она  вдруг   замолчала   и   прикрыла   глаза   ладонями,   чтобы   лучше
сосредоточиться.
   - Сейчас, сейчас, - пробормотала она. - Что-то такое крутится в голове...
Дай мне немного подумать.
   Думала она довольно долго, потом опустила руки  и  посмотрела  на  Бобби:
глаза ее как-то особенно блестели.
   - Бобби, если ты гостишь в доме, где две служанки, какой из них ты обычно
даешь на чай?
   - Естественно, горничной, - удивленно ответил Бобби. - Не кухарке же.  Ее
никогда и не видишь.
   - Ну да, и она тебя тоже никогда не видит. Разве  что  мельком,  если  ты
приехал к кому-то  надолго.  А  горничная  прислуживает  тебе  за  обедом  и
приносит в комнату кофе.
   - К чему ты клонишь, Франки?
   - Позвать в свидетели Эванс они не могли, Эванс поняла бы, что  тот,  кто
делал завещание, вовсе не мистер Сэвидж.
   - Господи, Франки, что ты хочешь этим ска