серьезностью покачал головой.
   Официант забрал блюда с устрицами. Стефан спросил Ирис, не  хочет  ли
она потанцевать.
   Вскоре все уже танцевали. Напряженность рассеялась.
   Наступила очередь Ирис танцевать с Антони.
   Она сказала:
   - Джордж поступил отвратительно, не позволив нам сидеть вместе.
   - Он поступил замечательно. Когда ты сидишь по другую сторону  стола,
я могу все время тобой любоваться.
   - Ты в самом деле должен будешь уйти?
   - Должен. - Вдруг он спросил:
   - Ты знала, что придет полковник Рейс?
   - Не имела ни малейшего представления.
   - Тогда это довольно странно.
   - Ты его знаешь? О, да, ты на днях это говорил. Что он за человек?
   - Никто толком не знает.
   Они возвратились к столу. Празднество продолжалось. Рассеявшаяся было
напряженность постепенно снова сгустилась. За столом царило  напряженное
ожидание. Лишь хозяин казался веселым и беспечным.
   Ирис заметила, как он украдкой посмотрел на часы.
   Раздалась барабанная дробь - погас свет. В зале  образовалась  сцена.
Кресла сдвинули немного назад и в стороны. На  площадке,  пританцовывая,
появились трое мужчин и три девушки. Их сопровождал человек,  обладающий
талантом издавать различные звуки: поезда, парового двигателя, самолета,
швейной машины, мычания коров. Он имел успех. Его сменили Ленни и Фло  с
показательным танцем, больше  напоминавшим  гимнастическое  выступление.
Снова аплодисменты. Затем появился  ансамбль  "Люксембург-6".  Загорелся
свет.
   Все замигали.
   Над столом, казалось, пронеслась волна неожиданного облегчения.  Было
такое состояние, будто миновало нечто ужасное, чего  все  подсознательно
ожидали и боялись.  Подавленные  воспоминаниями,  они  опасались,  когда
загорится свет, обнаружить распростертое на столе мертвое тело. Прошлое,
не сделавшись настоящим,  растворилось  в  воспоминаниях.  Исчезла  тень
близкой трагедии.
   Сандра с облегчением  повернулась  к  Антони.  Стефан  наблюдал,  как
подались друг к другу Ирис с Руфью. Лишь Джордж неподвижно сидел в своем
кресле, не отводя глаз от стоящего напротив него пустого стула.
   Ирис легким толчком вывела его из оцепенения.
   - Очнись, Джордж. Пойдем потанцуем. Ты еще не танцевал со мной.
   Он встал. Улыбнувшись ей, поднял бокал.
   -  Сначала  выпьем  за  юную  леди,  чей  день  рождения  мы  сегодня
празднуем. Ирис, пусть ничто никогда не омрачит твою жизнь!
   Смеясь, выпили, пошли танцевать. Джордж и Ирис, Стефан и Руфь, Антони
и Сандра.
   Звучала веселая джазовая музыка.
   Вернулись все вместе, смеясь и разговаривая. Сели.
   Неожиданно Джордж подался вперед.
   - Я хочу вас кое  о  чем  попросить.  Год  назад,  так  примерно,  мы
присутствовали здесь на вечере, который завершился трагедией.  Не  стану
печалить вас воспоминаниями, но мне не хочется,  чтобы  Розмари  предали
забвению. В честь ее - в память о ней я прошу вас выпить.
   Он поднял бокал. За ним послушно подняли бокалы остальные.  На  лицах
застыло выражение вежливой покорности.
   Джордж сказал:
   - За Розмари, в память о ней. Бокалы приблизились к губам. Выпили.
   Прошло мгновение - и Джордж, подавшись вперед,  рухнул  в  кресло,  в
неистовстве, задыхаясь, вскинул руки к горлу, лицо посинело.
   Агония длилась полторы минуты.

Книга III
ИРИС

1

   Полковник Рейс отворил дверь Нью Скотланд Ярда. Он заполнил  поданные
ему бумаги и спустя несколько минут  пожимал  руку  главного  инспектора
Кемпа в кабинете последнего.
   Они хорошо знали друг друга.  Кемп  теперь  уже  мало  чем  напоминал
закаленного в боях ветерана старой закваски. В самом деле, с тех пор как
они служили под Батлом, минуло много лет,  и  в  его  поведении,  может,
вопреки его желаниям, появилось  множество  свойственных  пожилым  людям
причуд. Он давно питал страсть к резному дереву, но если под  Батлом  он
предпочитал  тик  или  дуб,  то  ныне  главный   инспектор   Кемп   явно
симпатизировал более фешенебельным породам - скажем, красному дереву или
добротному старомодному розовому дереву.
   - Хорошо, что вы позвонили нам, полковник, - сказал Кемп. - В  данном
деле мы можем оказать вам существенную помощь.
   - Кажется, дело попало в весьма надежные руки, - ответил Рейс.
   Кемп не стал возражать. Он охотно согласился,  что  к  нему  попадают
лишь дела чрезвычайно деликатные, получившие широкую огласку  и  имеющие
огромное общественное значение. Нахмурившись, он произнес:
   - Здесь затронуты интересы министра-координатора. Можете представить,
какая требуется осторожность?
   Рейс кивнул. Он несколько раз встречался с леди Александрой Фаррадей.
Способная, полная достоинства женщина,  казалось  невероятным,  что  она
может быть вовлечена в какую-то  скандальную  историю.  Ему  приходилось
слышать ее публичные выступления - они  не  блистали,  но  были  ясными,
обоснованными,  отличались  хорошим  знанием  вопроса   и   великолепной
четкостью изложения.
   Она была одной  из  тех  женщин,  чья  общественная  жизнь  полностью
отражалась на страницах газет, а личная жизнь как  бы  не  существовала,
теряясь в недоступной постороннему глазу тиши семейного бытия.
   И все-таки, думал Рейс, у таких женщин есть своя,  личная  жизнь.  Им
знакомы отчаяние, любовь, приступы ревности. В порыве страсти они теряют
самообладание и рискуют собой.
   Он задумчиво спросил:
   - Полагаете, она замешана, Кемп?
   - Леди Александра? А вы, сэр?
   - Не знаю. Но  полагаю,  что  да.  Или  ее  муж  -  притаившийся  под
крылышком министра-координатора.
   Спокойные  зеленые,  как  морская  вода,  глаза  главного  инспектора
пристально посмотрели в темные глаза Рейса.
   - Если кто-то из них совершил убийство,  мы  сделаем  все  возможное,
чтобы привлечь его или ее к ответственности. Вам это известно.  В  нашей
стране не существует ни страха перед убийцами, ни снисхождения к ним. Но
мы  должны  располагать  неопровержимыми   доказательствами   -   таково
требование закона.
   Рейс кивнул. Помолчав, он сказал:
   - Давайте попробуем разобраться.
   - Джордж Бартон умер от отравления цианидом - как и его жена год тому
назад. Вы сказали, что присутствовали в ресторане?
   - Да. Бартон попросил меня прийти. Я отказался. Не нравилась мне  эта
затея. Я был против и старался его переубедить, говорил, что если у него
есть какие-то сомнения по поводу  смерти  жены,  пусть  он  обратится  к
сведущим людям, то есть к вам.
   Кемп кивнул:
   - Именно это и стоило ему сделать.
   - Он был поглощен какой-то сумасбродной идеей - расставить для  убийц
ловушку. Что это за ловушка, он мне не объяснил. Его разговоры настолько
встревожили меня, что прошлым вечером  я  направился  в  "Люксембург"  с
единственной целью стать очевидцем  события.  Мой  стол,  насколько  это
возможно, стоял от них чуть поодаль-я не хотел, чтобы меня  заметили.  К
сожалению, сказать вам мне нечего. Я не увидел  ничего  подозрительного.
Кроме официантов и гостей, никто не подходил к их столу.
   - Да, - произнес Кемп, - арена поисков сужается. Согласны? Подозрение
падает на кого-то из гостей или на официанта Джузеппе Бальцано.  Сегодня
утром я вызвал его - думаю, вам захочется побеседовать с ним, но не могу
поверить, что  он  имеет  какое-то  отношение  к  делу.  Двенадцать  лет
работает в "Люксембурге" - хорошая репутация, женат, трое детей, никаких
замечаний.
   - Ну что ж, поговорим о приглашенных.
   - Да, присутствовали те же люди, что и в день смерти миссис Бартон.
   - Что вы хотите сказать, Кемп?
   - Думаю, эти два события бесспорно связаны между  собой.  Тогда  этим
делом   занимался   Адаме.   Нельзя   назвать   этот   случай   типичным
самоубийством,   просто   самоубийство   явилось   наиболее    вероятным
объяснением, к тому  же  отсутствовали  непосредственные  доказательства
убийства. В результате было вынесено решение о  самоубийстве.  Для  иных
выводов у нас не было  оснований.  Как  вы  знаете,  в  нашей  картотеке
довольно много подобных случаев. Самоубийство под вопросом. Этот  вопрос
не для широкой публики,  но  мы-то  о  нем  не  забываем.  И  продолжаем
потихоньку копаться. Иногда удается что-то выкопать - иногда нет. В этом
деле не удалось.
   - Пока что.
   - Пока что. Кто-то известил мистера Бартона о том, что его жена  была
убита. Расчет был прост и, как известно, сработал. Не знаю, кто  написал
это письмо, вероятнее всего - убийца. Он  рассчитывал  напугать  мистера
Бартона и избавиться от него. Насколько я понимаю, дело обстояло  именно
так - вы согласны, надеюсь?
   - Да, в этой части ваши доводы вполне убедительны. Бог знает, что это
была за ловушка - я обратил внимание, возле  стола  находился  незанятый
стул. Возможно, он был приготовлен для какого-то неожиданного свидетеля.
   Во всяком случае, стул стоял не случайно.  Он  должен  был  настолько
встревожить убийцу, что он или она не стали бы дожидаться, пока  ловушка
захлопнется.
   - Итак, - проговорил Кемп, -  у  нас  пять  подозреваемых.  Начнем  с
первой трагедии - со смерти миссис Бар-тон.
   - Сейчас вы твердо убеждены, что это было не самоубийство?
   - Последнее убийство об этом свидетельствует. Впрочем, думаю,  вы  не
станете обвинять нас в  том,  что  сравнительно  недавно  мы  поддержали
версию о самоубийстве как наиболее приемлемую. Для этого было достаточно
оснований.
   - Вызванное инфлюэнцей депрессивное  состояние?  По  не  проницаемому
лицу Кемпа пробежало подобие улыбки.
   - Эту версию выдвинуло следствие. Согласно  медицинскому  заключению,
да и чувства родственников следовало пощадить. Обычная  практика.  Кроме
того, нашлось неоконченное письмо к сестре с  распоряжениями  насчет  ее
личных вещей - значит, мысль покончить с собой вертелась у нее в голове.
Депрессия налицо, я в этом не сомневаюсь, жаль ее, но в  девяти  случаях
из десяти у женщин это связано с любовными неурядицами.  У  мужчин  чаще
всего с денежными затруднениями.
   - Значит, вам известно, что миссис Бартон имела любовника?
   -  Да,  мы  это  выяснили  без  затруднений.   Все   было   тщательно
замаскировано, но узнать правду не составило большого труда.
   - Стефан Фаррадей?
   - Да. Они обычно встречались в маленькой квартире на Ирлз Коурт  Уэй.
Это  продолжалось  более  полугода.  Допустим,  они   поссорились   или,
возможно, она надоела ему. Как бы то ни было,  она  не  первая  женщина,
решившая покончить с собой в припадке отчаяния.
   - В ресторане с помощью цианистого калия?
   - Да - если бы ей хотелось поразить его  неожиданным  ударом,  пусть,
дескать, полюбуется. Некоторые люди любят театральные эффекты.  По  моим
сведениям, она не очень-то дорожила их тайной - главным  образом  боялся
разоблачения он.
   - Располагаете данными, будто его жене все было известно?
   - Насколько удалось выяснить, она ничего не знала.
   - Но она могла знать все, Кемп. Не такая она женщина, чтобы  обнажать
свою душу.
   - Возможно, обоих следует  взять  на  заметку.  Она  могла  совершить
преступление из-за ревности. Он - ради своей карьеры. Развод все обнажил
бы.   Это   был   бы   необычный   процесс,   противоречия    в    клане
министра-координатора всплыли бы наружу.
   - А что вы думаете о девице-секретаре?
   - Не исключена  эта  возможность.  Вероятно,  она  питала  к  Джорджу
Бартону нежные чувства. Большую часть дня они проводили вместе,  и  есть
предположение, что он был ей не безразличен. В самом деле, вчера одна из
телефонисток показала нам, как Бартон держал Руфь Лессинг за руку и  при
этом говорил, что не представляет, как бы он жил без нее, а  когда  мисс
Лессинг вышла из комнаты  и  застала  ее  врасплох,  то  она  немедленно
уволила эту девушку - дала ей денег на месяц вперед и велела  убираться.
Похоже, она приняла все это слишком близко к сердцу. Кроме того,  сестре
миссис Бартон также причиталась солидная сумма - этого тоже  не  следует
забывать. Ребенок ребенком, но кто за нее поручится. И, наконец,  миссис
Бартон имела еще одного приятеля.
   - Так вам и это известно? Кемп медленно произнес:
   - До обидного  мало,  но  и  то,  что  известно,  вызывает  некоторые
подозрения. Паспорт у него в порядке,  Американское  подданство,  ничего
предосудительного  не   установлено.   Приехал   сюда,   остановился   в
"Клеридже", умудрился завести знакомство с лордом Дьюсбери,
   - Мошенник?
   - Вероятно. Дьюсбери,  кажется,  клюнул  на  удочку  -  попросил  его
остаться. И тут началось.
   - Производство оружия, - сказал Рейс. - На заводах Дьюсбери  начались
какие-то неполадки при испытаниях нового танка.
   - Да. Этот самый  Браун  отрекомендовался  в  качестве  представителя
фирм, производящих вооружение. И как  только  он  там  появился,  вскоре
начался саботаж - как  раз  в  то  самое  время.  Браун  сшивался  среди
закадычных дружков Дьюсбери - Казалось, он искал связей  со  всеми,  кто
так или иначе имел отношение к фирмам, изготавливающим вооружение.  И  в
результате  началась  всякая  неразбериха,  в  которой  он,   по   моему
разумению, приложил руки. Раз или два  на  заводах  произошли  серьезные
беспорядки, и это вскоре после того, как он там появился.
   - Интересная личность - мистер Антони Браун.
   - Да. Он щедро наделен обаянием и, очевидно, умеет извлекать из этого
пользу.
   - А зачем ему понадобилась миссис Бартон? Ведь Джордж Бартон не  имел
никакого отношения к производству оружия?
   - Не имел. Но Браун, кажется, был в довольно близких отношениях с его
женой и мог из этого кое-что  извлечь.  Ведь  вам  известно,  полковник,
милая женщина способна выведать у мужчины все, что угодно.
   Рейс  кивнул,  он  понял:  слова  главного  инспектора  относились  к
Управлению контрразведки, которое он когда-то контролировал, и  не  были
им восприняты как намек на его собственные упущения.
   После минутного раздумья он произнес:
   - Вы читали письма, которые получил Джордж Бар-тон?
   - Да. Их нашли прошлым вечером у него в  доме  в  столе.  Мисс  Марло
отыскала их для меня.
   - Знаете, Кемп, эти письма очень меня заинтересовали.  Каково  мнение
эксперта?
   - Бумага дешевая, чернила обычные - отпечатки пальцев Джорджа Бартона
и Ирис Марло. На  конверте  куча  всяких  неопознанных  следов,  видимо,
почтовых работников и т. д. Письма написаны, как  подтвердили  эксперты,
человеком довольно образованным и находящимся, в здравом уме.
   - Довольно образованным. Значит, не слугой?
   - Видимо, нет.
   - Тогда это становится еще более интересным.
   - Напрашивается вывод: кто-то что-то подозревал.
   - Неизвестный не обратился в полицию. Он хотел  пробудить  в  Джордже
подозрения и остаться при этом в тени. Все  это  весьма  странно,  Кемп.
Возможно, он даже не сам это писал, да?
   - Мог и сам написать. Но зачем?
   - Кому-то захотелось представить самоубийство в виде убийства.
   - И выставить в качестве палача  Стефана  Фаррадея?  Неплохая  мысль.
Немало потрудились для этого. Но дело в том, что  у  нас  абсолютно  нет
против него никаких улик.
   - Ну, а по поводу цианида  что  скажете?  Была  найдена  какая-нибудь
упаковка?
   - Да. Внутри следы кристаллов цианида.  Никаких  отпечатков  пальцев.
Ясное дело, в детективных рассказах упаковка  содержала  бы  все  нужные
улики. Заняться бы авторам этих детективных историй  нашей  повседневной
работой. Тут бы они и  убедились,  что  чаще  всего  никаких  следов  не
остается и приходится отыскивать несуществующее.
   Рейс улыбнулся.
   - Метко подмечено, А вчера вечером тоже  никаких  видимых  следов  не
осталось?
   - Именно этим я сегодня и продолжаю заниматься. Вчера я опросил  всех
присутствующих, затем с мисс Марло  возвратился  на  Эльвестон  Сквер  и
просмотрел стол и бумаги  Бартона.  Сегодня  я  опрошу  очевидцев  более
обстоятельно. Допрошу и людей, находившихся за двумя другими  столами  в
алькове…- Он  перелистал  какие-то  бумаги.  -  Да,  вот  они.  Джеральд
Толлингтон   -   гренадер   гвардейцев   и    достопочтенная    Патриция
Брайс-Вудворт. Юные жених и невеста. Бьюсь об заклад, они друг  с  друга
глаз не сводили и до остального им дела не было. Мистер  Педро  Моралес,
омерзительный коммивояжеришко из Мексики. У него даже белки глаз желтые.
И мисс Кристина Шеннон - если речь не о деньгах, у нее язык прилипает  к
гортани Но сто к одному, что-нибудь они  все-таки  заметили.  На  всякий
случай я  запасся  их  именами  и  адресами.  Начнем  с  этого  бедняги,
официанта Джузеппе. Он уже здесь. Сейчас я его приглашу.

2

   Джузеппе Бальцано был человеком среднего возраста, с умным обезьяньим
лицом. Он  нервничал,  и,  по-видимому,  не  зря.  Его  английская  речь
отличалась  достаточной  резвостью,  поскольку,  как  он   объяснил,   с
шестнадцати лет проживал в этой стране и был женат на англичанке.
   Кемп относился к нему с ясной симпатией.
   - Итак, Джузеппе, давай послушаем, что ты об этом думаешь.
   - Скверная история, для меня особенно. Ведь я обслуживал  этот  стол.
Я, а не кто иной, разливал вино. Люди скажут, что я обезумел  и  положил
отраву в бокал с вином. Это не так, но люди так  и  скажут.  Уже  мистер
Голдстейн говорит, что будет лучше, если я возьму на  неделю  отпуск,  -
чтобы люди ни о  чем  не  спрашивали  меня  и  не  тыкали  пальцами.  Он
справедливый человек, он знает, я не виновен,  я  проработал  там  много
лет, он не уволит меня, как сделали бы другие хозяева. Мистер Чарлз тоже
всегда был добрым, но для меня это  огромное  несчастье  -  я  боюсь.  Я
спрашиваю себя: значит, у меня есть враг?
   - И как же, - деревянным голосом спросил Кемп, - есть?
   Печальное обезьянье лицо исказила улыбка. Джузеппе протянул руки.
   - У меня? На всем свете у меня нет  никакого  врага.  Хороших  друзей
много, но врагов нет. Кемп хмыкнул.
   - Теперь насчет прошлого вечера. Расскажи мне про шампанское.
   - Пили Клико 1928 года очень хорошее и дорогое  вино.  Мистер  Бартон
любил такое, он любил добрую пищу и вина - все самое отменное.
   - Он заказал это вино заранее?
   - Да. Обо всем договорился с Чарлзом.
   - А что тебе известно насчет свободного места за столом?
   - Он об этом тоже договорился. Сказал Чарлзу и мне. Его  должна  была
занять попозже одна молодая леди.
   - Молодая леди? - Рейс и Кемп переглянулись. - Ты ее знаешь?
   Джузеппе показал головой.
   - Нет, об этом мне ничего не известно. Она должна была прийти  позже,
вот и все, что я слышал.
   - Поговорим о вине. Много было бутылок?
   - Две бутылки и третья  стояла  наготове.  Первую  бутылку  закончили
довольно быстро. Вторую я открыл незадолго до кабаре. Я наполнил  бокалы
и поставил бутылку в ведерко со льдом.
   - Когда ты последний раз видел,  как  мистер  Бартон  пил  из  своего
бокала?
   - Позвольте припомнить… Когда закончилось кабаре,  пили  за  здоровье
молодой леди. Был ее день рождения, насколько я понял. Потом  они  пошли
танцевать. После этого, когда они возвратились, мистер Бартон  выпивает,
и через мгновение все произошло! Он умер.
   - Ты наполнял бокалы, пока они танцевали?
   - Нет, монсеньор. Они были  наполнены,  когда  пили  за  мадемуазель,
выпили  немного,  лишь  несколько  глотков.  В  бокалах  оставалось  еще
достаточно вина.
   - Когда-нибудь кто-нибудь - безразлично кто -  приближался  к  столу,
пока они танцевали?
   - Ни одна душа, сэр. Я в этом уверен.
   - Все пошли танцевать одновременно? - Да.
   -  И  одновременно  возвратились?  Джузеппе  закатил  глаза,   силясь
припомнить.
   - Первым возвратился мистер Бартон с  молодой  леди.  Он  был  полнее
других и, как понимаете, много  не  танцевал.  Потом  подошел  белокурый
джентльмен, мистер Фаррадей, и молодая леди в  черном.  Леди  Александра
Фаррадей и смуглый джентльмен подошли последними.
   - Ты знаешь мистера Фаррадея и леди Александру?
   - Да, сэр. Я часто встречал их в "Люксембурге". Они очень приметные.
   - Теперь, Джузеппе, увидел бы  ты,  если  б  кто-то  из  них  положил
что-нибудь в бокал мистера Бартона?
   - Не ск