овная задача
- захватить противника, не одного, а нескольких.  Девчонка  должна  быть
уничтожена в любом случае. Нам важно взять в оборот ее освободителей, не
менее двух. Они будут крутиться возле нее, это без вопросов.  Иначе  они
не пустили бы ее пешком в двухкилометровый отрезок.  Не  думаю,  что  на
этом участке что-то произойдет,сажать ее в машину глупо, а затеряться  в
толпе наивно.  Они  хотят  нас  вычислить  и  выяснить,  какие  мы  силы
задействовали. Это их проблема. - Он глянул на часы.Нам пора.
   Пигмей вскочил на ноги.
   - Если ты ее убьешь, мой сын...
   - Заткнись, Вова! Речь идет об организации в целом и о ее престиже.
   Отдельные личности тут ни при  чем.  Ты  останешься  здесь  до  моего
возвращения. На данный момент ты уже представляешь опасность. Мои ребята
присмотрят за тобой. Я буду держать тебя в курсе дел.
   Все вышли, кроме Рукавишникова. К двери был приставлен  охранник.  На
задание выехало более сорока машин, в операции  были  задействованы  все
силовые подразделения группировки. Большая часть распоряжений и приказов
отдавалась по дороге, сверка плана, уточнение и изменения проводились по
рации. Вряд ли государственные силовые ведомства были способны на  такую
слаженность, организацию и оперативность.
   Точно в назначенное время  Настю  выпустили  из  машины  у  памятника
Пушкину.
   Инструкции ей давать не приходилось, она слышала их по громкой  связи
в кабинете Сократа. Такой маневр был для  нее  неожиданностью.  Кто  мог
звонить, она не представляла. В одном Настя не сомневалась - ее  спасает
Вадим, больше некому.
   Он жив и где-то рядом, но он ничего не знал о ее похитителях,  а  тем
более о их детях. Как ему удалось организовать похищение ребенка в такие
короткие сроки и выставить ультиматум?
   Вопросов было слишком много. Но сейчас ей надо  думать  о  другом.  В
том, что ее убьют, не дав уйти,  сомнений  не  было,  но  она  их  может
навести на Дика и потащит его за собой. Он же сумасшедший.  Сколько  раз
они попадали во всякие передряги! Если где-то скандал или  неприятности,
то они там.
   Настя шла и старалась сосредоточиться на главном. Ей предложено сесть
в метро и доехать до "Сокольников". Маршрут выбран со  смыслом.  Она  не
знала этого направления, и у нее не было знакомых в  названных  районах.
Что "Сокольники", что "Красносельская", там она как в лесу без тропинок.
Значит, маршрут не имеет никакого значения, а выбран  для  отвода  глаз.
Хотели, чтобы она сосредоточилась на пути к метро. По телефону  говорили
о каких-то препятствиях  на  пути,  понимали,  что  больше  одной  фразы
сказать не дадут. И в этой фразе было самое главное.
   Она шла неторопливо, поглядывая на витрины магазинов, всматриваясь  в
лица прохожих, бросая взгляды на припаркованные к тротуару машины. Город
жил своей жизнью, ничего необычного не  происходило.  Вот  уже  памятник
Юрию Долгорукому, Настя пересекает площадь. Удобный  момент,  тут  можно
подъехать на машине прямо к ней. Она специально  шла  ближе  к  проезжей
части, но никто не подъезжал. Хоть бы  какой-нибудь  встречный  прохожий
подмигнул ей или подал знак, но она никого не интересовала, а в  обычные
дни мужчины на нее оглядывались.
   Вдруг она улыбнулась. Ну конечно! Все должно  произойти  в  последнюю
секунду Не зря они морочили голову этому Сократу о метро. Пока  она  шла
по улице, было по  меньшей  мере  четыре  возможности  ее  подхватить  и
увезти, но они не стали этого делать. Усыпляют бдительность, делают вид,
будто ее прогулка лишь подтверждение того, что она в  порядке  и  с  ней
ничего не случилось. Главное впереди, там, в метро, где  полно  людей  и
есть варианты для маневра. Она прошла больше половины пути, и ничего  не
произошло.
   Настя  вновь  вспомнила  о  препятствии,  когда  миновала   телеграф,
оставшийся позади другой стороны улицы. Кровь хлынула  ей  в  лицо,  она
даже испугалась, будто  по  ее  физиономии  все  станет  ясно.  Шагах  в
тридцати на  пути  стояло  препятствие,  предупреждающий  знак,  за  ним
находился маленький заборчик, окрашенный в бело-красные полосы, а  потом
открытый люк. Какой-то парень  в  оранжевой  безрукавке  тянул  из  него
провод. Но все это не главное. То,  что  приковало  ее  внимание,  Настя
сумела разглядеть только с пятнадцати шагов. На земле валялась  сумка  с
инструментами, а на ней сидел плюшевый  кот  в  сапогах.  У  Насти  чуть
сердце не выскочило из груди.
   Теперь все сходится, только бы не выдать себя. Она была все  ближе  и
ближе к заборчику, и ее волнение уже не могло  оставаться  незамеченным.
Всеми силами девушка старалась себя сдержать. Голова шла кругом. Что  ей
делать? Машина?
   Подворотня? Подъезд? До метро далеко еще... Метро! Подземка! Люк!
   Канализация...
   Оставалось не более трех метров. Рабочий в безрукавке вдруг взял знак
на подставке и повернул. На секунду перед ее глазами мелькнула  обратная
сторона треугольника. Она  успела  прочесть  надпись  "вниз"  и  увидела
стрелку, указывавшую  на  землю.  Он  отставил  подставку  в  сторону  и
спрыгнул в люк, подсказав этим, что безопасность гарантирована. Настя по
опыту знала, что глубина колодца может достигать  трех  метров  и  внизу
проходят трубы. Девушка, как и все остальные пешеходы, обошла  заборчик,
затем сделала резкий шаг в сторону и провалилась сквозь землю.
   Падение длилось недолго. Счастье, что ей не нашли  туфли  на  высоких
каблуках, а вырядили во что попало. Она приземлилась на  кучу  матрасов,
положенных прямо в проточном ручье с помоями. Ни удара, ни боли  она  не
почувствовала. Ее подхватила сильная рука, подняла на  ноги  и  толкнула
вперед. - Беги на фонарь! И Настя побежала. Она к свету,  свет  от  нее.
Кто-то бежал впереди, держа фонарь за спиной, а может, он был прикреплен
на поясе. Катакомбы оказались достаточно широкими  и  высокими,  по  дну
текла вода,  источая  невыносимое  зловоние.  В  лучах  фонаря  мелькали
какие-то живые твари. Они плавали и лазили по выступам. Крысы!  Как  она
их боялась! Их здесь была целая армия.
   Центр города, сотни или  тысячи  продуктовых  точек,  объедки,  хлеб,
мусор. Луч свернул в левый коридор,  Настя  следом.  Вода  поднялась  до
колен, бежать стало  трудней.  Где-то  за  спиной  раздалась  автоматная
очередь, потом вторая, а может, это эхо разнеслось по черному лабиринту.
Еще один поворот. Она старалась не отставать и не обращала  внимания  на
крыс, хотя те отвратительно пищали, разбегаясь по сторонам.
   Наконец фонарь замер на месте. Она догнала его. Перед ней стоял Дик.
   - Ты жив?
   - Наверное.
   Над ними находился колодец. Журавлев полез первым и вытолкнул крышку.
   Где-то внизу прогремел взрыв. Они вылезли под какой-то  узкой  аркой.
Вадим подал ей руку, и девушка оказалась на твердой почве.
   - Туда! - он указал на двор.
   Там стояла машина. Они сели в нее, и  Вадим  выехал  через  проходной
двор прямо к  Театру  оперетты.  Дальше  она  ничего  не  понимала.  Она
смотрела на Вадима и знала, что впервые за последние пять лет влюбилась.
Какие там, к черту, опасности! Жизнь только начинается.
   Толкнув девушку вперед, Митроха положил мину  в  протоку  и  растянул
проволоку от стены до стены. У него все уже  было  заготовлено  заранее.
Установив растяжку, парень взял  автомат  и  отступил  назад  метров  на
десять.  Погоня  не  заставила  себя  ждать.  С  Тверской  в  подземелье
посыпались людишки, словно горох из перевернутой банки.
   Он встретил огнем первых четырех. Дальше выжидать не имело смысла.
   Митрофан юркнул в проулок, и через несколько секунд  раздался  мощный
взрыв. Он знал, что собой представляет бомба и каковы будут последствия.
Огненная волна вихрем промчалась по коридорам  подземелья.  Митрофан  не
думая бросился в вонючую воду. Вынырнул  он  оглушенным,  но  целым.  По
тоннелю носились пылающие факелы.
   Уцелевшие крысы горели живьем, в судорогах пытаясь  выкарабкаться  из
цепей неминуемой смерти.
   Парень бросился вперед. Он знал свой маршрут. На улицу он выбрался  в
другом месте. Это был подвал жилого дома. Здесь  лежала  его  одежда,  а
возле подъезда стояла машина, угнанная у человека, который ожидал его  в
другом подвале, с  кляпом  во  рту,  связанными  руками  и  надеждой  на
обещание, что его  не  только  освободят,  но  и  вернут  ему  трехсотый
"мерседес". Правда, никто ему  не  обещал,  что  машину  после  возврата
придется месяц проветривать и отмывать салон, но что это в  сравнении  с
жизнью, висевшей часом раньше на тонком волоске.
   "Мерседес" выехал из двора на Тверскую улицу и медленно поехал  вдоль
пешеходного тротуара.
   Возле магазина ""Подарки" собралась толпа. Выйти он не мог, его запах
заставил бы разбежаться зевак, но через открытое окно слышал,  как  люди
обсуждали происшествие. Митрофан простоял на месте минут пять. Никто  не
произносил слова "теракт", в основном говорили oб  утечке  пропана  и  о
том, что во всем виноваты рабочие, занимавшиеся ремонтом. В  этом  месте
образовалась широкая воронка.  Прохожие  не  пострадали,  кто-то  сломал
ногу, но несколько человек, находившихся в  этот  момент  в  подземелье,
погибли. Подробностей никто не знал. Когда; загудели сирены подъезжавшей
милиции и "скорой помощи", Митрофан тронул машину  с  места  и  медленно
отъехал. Уже в ста метрах от происшествия жизнь приобрела свои привычные
формы.
 
*** 
 
   На столе зазвонил телефон.  Ожидавший  звонка  Пигмей  встал  и  снял
трубку. К его удивлению, он услышал  голос  шефа.  Дантист  разговаривал
спокойно, словно ни о чем не знал.
   - Кто это?
   - Пигмей.
   - И что ты там делаешь?
   - Жду Сократа. Он куда-то отъехал.
   - По моим сведениям, в мир иной. Мне тут позвонил один из его людей и
наплел всякой ерунды.
   - А что именно?
   - Будто он и пятеро его ребят спрыгнули в колодец прямо на Тверской и
взорвались. Звоню  диспетчеру,  тот  мне  докладывает,  что  по  приказу
Сократа все люди подняты в ружье и рассеялись по городу. Что происходит,
в конце концов, может, ты мне объяснишь?
   - Попытаюсь, Илья Михалыч. Как я понял, у Сократа опять неприятности.
Сами знаете  его  самонадеянность  и  вседозволенность.  От  него  опять
сбежала свидетельница. Вам он об этом не стал докладывать, решил сам все
устроить.
   Ничего хорошего из этого получиться не могло. То, что он свою  голову
подставил, еще полбеды, не велика потеря, но людей губить понапрасну ему
никто не разрешал. Боюсь, его подразделение  придется  расформировать  и
подумать о реорганизации структуры.
   - Ладно, я подумаю над этим. А пока возьмешь  его  команду  под  свое
крыло.
   Потом разберемся.
   - Будет исполнено.
   Пигмей положил трубку и вышел в  коридор.  Охранник  перегородил  ему
дорогу.
   - Тебе жить надоело, Фанера? По приказу Дантиста  ваше  подразделение
переходит в мое подчинение. Сию минуту дай команду по цепи о прекращении
операции. В шесть часов вечера все бригадиры должны прибыть в  мой  штаб
для получения новых установок и инструкций. А теперь пошел вон!
   Охранник растерянно посторонился. Рукавишников выбрался из  здания  и
вышел на улицу, где его все еще ждала машина с телохранителем. Толку  от
них как от козла молока. Теперь заработал сотовый телефон. Пигмей прижал
трубку к уху.
   - Говорите.
   - Молодец, Пигмей. Я знал, что ты осел, и ты это снова доказал. Езжай
в Сокольники, твой сын гуляет на аттракционах. Пока  он  пять  сотен  не
растратит, оттуда не уйдет. Думаю, ты успеешь. Передай ему привет, умный
парень растет, не в пример папаше.
   На другом конце бросили трубку.
   Пигмей сел в машину и коротко скомандовал:
   - В Сокольники!
 
*** 
 
   В  связи  с  осложнениями  и  перестановками  в  организации  Зиновию
Даниловичу  Гельфанду  пришлось  один   день   отсутствовать   в   своей
адвокатской фирме. Он редко не приезжал в  свой  офис.  Здесь  ему  было
вполне комфортно и удобно, все дела решались в его кабинете. Исключением
были  военные.  Чиновники  министерства  в  генеральских  погонах  очень
боялись потерять свои' должности и для  тайных  встреч  выбирали  всякие
экзотические места, опасаясь, что военная контрразведка или  прокуратура
не   спускает   с   них   глаз.   Гельфанд   только   посмеивался    над
перестраховщиками, но потакал им. Ну скажите на милость, что может  быть
более безобидного, если солидный генерал посещает  врача  или  адвоката?
Ничего. А они этого не понимали. Бог с ними, у каждого свои проблемы.
   Сейчас в собственном доме начался переворот. Гибель  Сократа  и  пяти
его лучших оперативников - факт из ряда вон выходящий.  Бойня  в  центре
Москвы, закамуфлированная властями как  взрыв  из-за  утечки  газа,  для
организации Дантиста  удар  серьезный.  Организация  вступала  в  боевые
действия крайне редко.
   Вся работа делалась чужими руками,  за  исключением  редких  случаев,
когда требовалось убрать ненужных свидетелей или провести  чистку  после
плохой работы партнеров. Что получается в итоге? По взрыву в канализации
завели  уголовное  дело.  Вряд  ли  они  до  чего-то  докопаются,  тела,
разорванные на куски, никто не опознает, но сам факт  гибели  одного  из
четверых заместителей  Дантиста  не  может  оставаться  незамеченным.  В
чем-то они ошиблись, где-то существует брешь, и нет смысла латать  дыры,
а, как правильно решил Дантист, нужна серьезная реорганизация  и  свежие
головы. Свои разленились, ум притупился, реакция замедлилась,  стратегия
хромает.
   Гельфанду было поручено продумать план реорганизации так  называемого
Треста особых услуг, как именовали его  члены  группировки  Дантиста,  и
представить черновик плана основных изменений в течение двадцати четырех
часов.
   Идей  у   господина   Гельфанда   хватало,   оставалось   их   только
сформулировать и обосновать.
   Адвокатская контора с пышным названием "Юридическая фирма "Бакалавр",
находившаяся в центре Москвы и обслуживавшая состоятельное население  по
очень  высоким  ставкам,  в  рекламе  не   нуждалась.   Здесь   работали
специалисты  очень  высокого  класса.  При  фирме  открыли   юридическую
консультацию для малоимущих, где за советы и справки не взималась плата,
вроде бесплатного супа для бомжей, что тоже можно считать рекламой.
   Трест умело пользовался информацией, полученной от банкиров,  дельцов
и  бизнесменов.  Даже  теневые  магнаты  ничего  не  скрывали  от  своих
адвокатов, иначе к ним не имело смысла обращаться. В итоге  составлялись
досье, обрабатывались  в  службе  безопасности,  дополнялись  фактами  и
ложились на стол Дантисту. Хозяин делал выводы и сортировал  людишек  по
категориям. Особый интерес вызывали бизнесмены кавказской национальности
и "азики". Этих трест сам брал в свой  оборот.  Не  получалось,  так  их
сдавали для расправы группировкам,  жаждущим  крови.  В  особых  случаях
Дантист сдавал их органам правопорядка, с которыми, как  мы  знаем,  шеф
треста имел особо доверительные отношения. И все  же  в  работе  имелись
просчеты,  недостатки  и  пробуксовки.  Настало  время  проанализировать
состояние дел и пересмотреть некоторые позиции.
   Зиновий Данилович поднялся на второй этаж, где  располагался  кабинет
руководителя, и увидел в приемной ожидавшего его клиента. Гельфанд очень
редко принимал клиентов. Чтобы попасть к нему на прием, нужно было иметь
имя и состояние или владеть фирмой, которая  могла  представить  интерес
для треста.
   Секретарша, серьезная дама с двумя  высшими  образованиями,  пояснила
хозяину.
   - Этого господина привел вчера Тимур Сергеевич. Он  сказал,  что  вас
может заинтересовать его дело.
   - Раз Тимур сказал, я выслушаю этого господина.
   Мужчина встал, и  Гельфанд  осмотрел  клиента.  Оценки,  которые  шеф
конторы давал новым посетителя, были феноменальны. Отличный  физиономист
с огромным опытом и энциклопедическими знаниями, он никогда не ошибался,
и ему хватало одного взгляда, чтобы понять, нужен этот человек фирме или
его следует отослать в другую контору.
   Первая оценка великого теоретика была отрицательной. Перед ним  стоял
обыватель  низшей  категории,  военный  или  бывший  военный,  живший  в
двухкомнатной "хрушевке", требовавшей ремонта, баловавший  своих  внуков
леденцами, самостоятельно занимавшийся ремонтом бытовых приборов,  обуви
и получавший четвертинку по выходным от сварливой жены. Возможно, у него
есть какое-то хобби, чтобы не терять азарт и иметь хоть что-то в  жизни,
чем можно гордиться перед старыми приятелями. Гельфанд открыл кабинет  и
попросил гостя зайти.
   Невысокий мужчина лет шестидесяти, седовласый с глубокими залысинами,
неприглядной  внешности  вошел  в   просторный   кабинет,   похожий   на
профессорскую  библиотеку.  Его  одежда,  сшитая  в   подпольных   цехах
вьетнамцами и ими же  проданная  на  вещевом  рынке,  лишь  подтверждала
выводы элегантного адвоката с утонченным вкусом, костюм  которого  стоил
не дешевле квартиры нового посетителя.
   - Присаживайтесь, уважаемый, - он указал на шикарное кожаное кресло в
центре кабинета, где стояли еще два таких же вокруг журнального  столика
со стеклянной крышкой. - Как вас зовут?
   - Сердюк Роман Семенович.
   - Рад познакомиться. Чем вы занимаетесь, Роман Семеныч?
   - Майор в отставке, бывший  подрывник,  другими  словами,  диверсант.
Сейчас в отставке, занимаюсь мелким ремонтом автомобилей.  Не  бедствую,
во всяком случае.
   Гордый мужик, отметил Гельфанд, и во взгляде есть твердость.  Теперь,
когда он сидел напротив и всматривался в лицо собеседника, он подумал  о
том, что глаза этого человека не соответствовали всему остальному, будто
приделаны.
   Умные, проницательные и наполнены какой-то необъяснимой решимостью.
   - Меня зовут Зиновий Данилович. Не буду вас томить пустыми вопросами.
   Скажите мне, что вас привело в нашу фирму?
   - Я приезжал вчера в юридическую консультацию и  все  выложил  вашему
коллеге. Он мне вообще ничего не посоветовал, а  отвел  к  вам,  но  вас
вчера я так и не  дождался.  Пришел  сегодня  утром,  сидел  в  приемной
полтора часа. Теперь отвечаю на ваши вопросы, вместо того чтобы услышать
ответ на свой.
   - Давайте разберемся с вашей проблемой, я этого и  хочу.  Забудьте  о
формальностях.
   - Хорошо. У меня жену украли, среди бела дня. Я пошел  в  милицию,  а
мне заявили, чтобы я приходил по истечении трех суток.
   - Вы уверены, что ее похитили, или это ваше предположение?
   - А зачем ей врать-то?
   - Минуточку, не торопитесь. Давайте все по порядку  -  когда,  где  и
каким образом.
   - Все это я уже рассказывал вашему сотруднику...
   - Вы меня извините, он мне не  успел  ничего  пересказать.  Я  только
сейчас приехал в офис. Мне кажется,  нет  смысла  вызывать  сюда  Тимура
Сергеевича и выслушивать его, когда вы  сами  сидите  здесь.  Наберитесь
немного терпения.
   Начнем все сначала.
   - Ладно. Позавчера вечером мы с женой пошли по  магазинам.  На  улице
Вяземского, когда мы вышли из овощного, я ей сказал: "Иди к машине, а  я
сейчас загляну В винный, куплю "маленькую" и  вернусь".  Она  с  сумками
пошла к машине, а я за чекушкой. А там очередь  как  назло,  минут  семь
стоял. Подхожу к машине, сумки стоят на капоте, а жены нет. Я туда-сюда,
ее нет. Рядом автобусная остановка. Вижу, женщина какая-то от нее отошла
и ко мне подходит. "Вы,говорит, - женщину ищите? Она ждала вас у машины,
сумки на нее поставила. А потом подъехала какая-то черная  иномарка,  из
нее выскочили двое кавказцев, схватили ее под руки, запихнули в машину и
увезли". Ну я сломя голову рванул следом. Она мне  сказала,  что  они  в
переулок свернули. Мотался кругом минут сорок, пока не понял, что ловить
уже некого. Вернулся к остановке, ни жены,  ни  той  женщины.  Я  поехал
домой, думал, она вернулась, спутали что-то черножопые.
   Ну кому нужна баба пятидесяти пяти лет? Дома ее не оказалось. Ждал до
утра.
   Глухо.  Утром  пошел  в   милицию.   Они   меня   отшили,   требовали
свидетельницу,  а  где  ее  взять?  Скор