алужской   областей.
Расстояние до Калуги, Тулы  и  Серпухова  приблизительно  одинаково,  но
приписан город к Тульской области. У старика свой дом на окраине, жена и
сын двадцати шести лет.  По  стопам  отца  пошел.  Отслужил  армию  и  в
монастырь подался.
   - Ну вот, уже что-то. Придется кому-то  из  нас  ехать  на  родину  к
батюшке и копать там по-живому. - Марецкий глянул на капитана, -  И  вот
еще что, Боря.
   Завтра  свяжись  с  УВД  Московской  области,  и  пусть  нам  пришлют
представителя из той бригады, что занимается  делом  на  Симферопольском
шоссе.
   - Опять обижаешь, Степан Яковлевич.  Уже  связался.  Дело  ведет  УВД
Подольска. Завтра  в  тринадцать  часов  приедет  майор...  -  он  опять
заглянул в блокнот, - майор Куроедов.
   - В тринадцать часов... Черт, как мы не любим шевелиться. Сегодня все
должны уже быть здесь.
   - А почему не мы там? - усмехнулся майор  Кораблев.  -  Только  из-за
того, что мы на Петровке сидим? Сегодня  воскресенье,  между  прочим.  А
преступников мы все равно не догоним.
   - Ладно. Воскресенье так воскресенье. Все свободны до девяти утра.  И
не забывайте, что завтра уже понедельник.
   Разбудили ее поздно  вечером.  Как  они  вошли  в  квартиру,  она  не
слышала.
   Настя проснулась в тот момент, когда ей заклеивали рот липкой лентой.
Их  было  четверо.  Даже  с  ее  ловкостью  и   изворотливостью   трудно
сопротивляться здоровым мужикам из положения лежа, да еще  в  полусонном
состоянии.
   Она  очень  устала  за  сегодняшний  день.   Милицейские   протоколы,
посещение родственников убитых ребят, за которых, как она считала, несет
ответственность, слезы, морг,  опознание.  Все  сразу  свалилось  ей  на
голову. Девушка выдохлась, вернулась домой,  приняла  душ  и  рухнула  в
постель. Ей казалось, что она заснула пять минут назад. Проснулась и...
   - Смотри, а она голенькая! - прохрипел один из налетчиков.  -  Хороши
ножки, может, сначала трахнем ее?
   - Заткнись, салага! Притащи ее плащ из коридора. Не таскать же  голую
бабу по городу.
   Она сопротивлялась, как могла, но две пары рук прижали ее к кровати с
такой силой, что она не могла шелохнуться. Заклеенный рот не позволял ей
кричать. Все, на что Настя была способна, так это запомнить их лица. Они
ее не убьют. Она им нужна живая, и ее собираются куда-то  везти.  А  вот
там, когда они выяснят все, что хотят, ее сбросят в  Яузу  с  камнем  на
шее. Господи! Как не хочется умирать...
   Ее подняли на  ноги,  надели  на  обнаженное  тело  плащ,  застегнули
пуговицы и повели к выходу, крепко держа под  руки.  Один  шел  впереди,
двое взяли ее в клещи, и еще один шел за спиной. Настя едва  передвигала
ноги. Она не испытывала страха, просто еще  не  могла  отойти  от  шока,
парализовавшего ее до кончиков ногтей.
   Они вышли на лестничную площадку, и ее повели вниз, не вызывая лифта.
Она знала, что к подъезду невозможно подогнать машину.  Они  выходят  на
улицу, а там огороженный газон с деревьями, разделяющий дом от  проезжей
части узкой дорожкой метров пятнадцать. Да и машину поставить негде. Тут
своих хватает. Значит, им придется пройти не меньше  пятнадцати  метров.
Вот почему пленницу не стали связывать по рукам и ногам.
   Через окна подъезда виднелось звездное небо. Темно. А это  говорит  о
том, что стрелки часов перевалили за десять вечера. Надежда на  прохожих
стала улетучиваться. Разве что встретишь кого-то, выгуливающего  собаку?
Но это же не выход.
   Настя никогда не теряла надежды. Даже если бы ее поставили к стенке и
взвели затворы  винтовок,  она  сочла  бы,  что  ее  пугают,  а  патроны
холостые.
   Выстрел,  дым,  и  ничего  более  не  произойдет.   Однако   инстинкт
самосохранения и дерзкая отвага никогда не позволяли ей бездействовать.
   Ее вывели на улицу. Сначала  вышел  первый,  осмотрелся  и  дал  знак
остальным.
   Как она и думала, кругом ни души. Они прошли по аллейке к пешеходному
тротуару и свернули налево. Припаркованные машины стояли нос к носу. Они
сделали не более двадцати шагов, потом первый оторвался и  направился  к
водительской дверце "вольво". Настя тут же глянула  на  номер  машины  и
запомнила его. Скорее всего, она сделала это машинально.  Ее  подвели  к
задней дверце, но тут произошла заминка. Она увидела, как по их  стороне
улицы  медленно  ползет  милицейская  машина.  Они   наверняка   захотят
пропустить патрульную группу  мимо,  а  потом  приступить  к  дальнейшим
действиям. Тот, что стоял слева  от  нее,  открыл  заднюю  дверцу  Настя
подпрыгнула, зная, что ее держат под руки, выбросила  нога  вперед  и  с
силой ударила ногами по дверце машины. Та захлопнулась. В ответ огромный
кулак ударил ее по лицу. Голова откинулась назад, и она едва не потеряла
сознание. Удар получился скользящим и чуть не  оторвал  ей  ухо.  Мужики
расцепили руки, и Настя упала на тротуар. Патрульная машина  подбиралась
все ближе и ближе. За "вольво" милиция не смогла бы заметить лежавшую на
асфальте женщину.
   Она замерла, а ее  похитители  начали  мирно  переговариваться  через
крышу машины, делая вид, что решают, в какой ресторан им поехать. У  них
это неплохо получилось, и выглядели они достаточно респектабельно.  Вряд
ли патруль остановится. Настя тихонько начала отползать к газону. Они не
смотрели вниз, будучи уверенными, что жертва не скоро придет в себя.
   Наконец-то патрульная машина проехала мимо  со  скоростью  километров
десять в час. Все  обошлось.  Разговаривавшие  между  собой  мужчины  не
привлекли внимания милиции. Можно сказать,  повезло  не  похитителям,  а
стражам порядка, потому что оружия у бандитов хватало и они применили бы
его не задумываясь.
   Когда опасность миновала, один из похитителей глянул вниз, но ничего,
кроме пыльного асфальта, не увидел.
   - Где она? - крикнул он.
   Осмотревшись, они увидели несшуюся по улице женщину, у  которой,  как
флаг на ветру, развевались фалды плаща.
   - За ней!
   Тут уже было не до машины. Все четверо рванулись вперед. У  них  была
цель, и они не думали, а девушке  приходилось  соображать,  куда  и  как
бежать. Туфли на каблуках, в которые ее  вырядили,  остались  где-то  на
дороге, и она неслась босиком. У Насти было только одно  преимущество  -
она находилась в своем районе и хорошо ориентировалась, но соревноваться
в беге с длинноногими парнями было бы слишком рискованно. Она свернула к
домам и побежала дворами. Выскакивать на середину улицы значило получить
пулю в спину. Ей оставалось  только  петлять.  В  подъезд  не  забежишь.
Теперь на каждой двери стоит кодовый замок, да и подъезд -  это  не  что
иное,  как  ловушка.  Настя  не  оглядывалась,  она  чувствовала  их  на
расстоянии и понимала, что находится в поле зрения. От одной мысли,  что
ее вот-вот схватят, пробегал мороз по коже, и это прибавляло  ей  сил  и
энергии. Но если они поймут,  что  теряют  цель,  то  непременно  начнут
упражняться в меткости.
   Только бы не напороться на стекло и не подвернуть лодыжку,  остальное
можно стерпеть.
   Выстрела  она  не  слышала,  но,  пробегая  по  дорожке  вдоль  дома,
услышала, как перед ее носом что-то просвистело, а из окна первого этажа
посыпались стекла.
   Настя ускорила темп. Она выскочила к  стройке.  Ее  занесло  в  лужу,
потом в цемент, песок. Мысль спрятаться в строящемся доме была  отметена
сразу. У них хватит времени до утра найти ее  в  каменном  мешке.  Нужно
выбираться поближе к людям, остановить машину или...
   Она свернула влево, пробежала еще пару десятков метров и выскочила на
освещенную площадь. Сотни киосков, огней, лотков, всего чего угодно,  но
только не людей. Вся надежда возлагалась на светившуюся букву "М".  Где,
как не в метро, можно затеряться и исчезнуть.
   Настя запахнула плащ, все пуговицы  которого  оказались  оторванными.
Девушка ринулась в переход. Она, как Вихрь, влетела в вестибюль  станции
и, не снижая скорости, проскочила мимо контролера.  Бедная  старушка  не
Успела моргнуть, как метеор в черном  плаще  пролетел  перед  глазами  и
скрылся за горбом эскалатора. Не успела она прийти в себя, как  в  метро
ворвались еще  четверо  и  с  той  же  скоростью  проскочили  в  том  же
направлении.
   Находясь на нижних ступеньках эскалатора, Настя  оглянулась.  Наверху
одна за одной возникали  темные  фигуры  преследователей.  Их  разделяло
ничтожное расстояние, еще минута, и ей конец.
   Если бутерброд падает, то обязательно  маслом  вниз.  Платформа  была
пуста.
   Двери поезда захлопнулись, и он тронулся с места. На табло  светилось
"23:45".
   Настя взвыла так громко и протяжно, будто  голодный  волк.  Она,  как
отставшая пассажирка, помчалась вслед за  уходившим  поездом.  Платформа
кончилась, узкий черный проход для рабочих,  светофор,  она  сбежала  по
железным ступеням к рельсам, перепрыгнула на шпалы и задыхаясь  побежала
по черному тоннелю. Вряд ли она соображала в этот  момент,  что  делает.
Главное, не упасть и не  замкнуть  своим  телом  рельсы,  тогда  он  нее
останутся только угли.
   Четверо мужчин оказались на платформе.
   - Она не могла уехать! Я слышал, как поезд уходил,  а  она  была  еще
внизу.
   - Сейчас интервал в пять минут. Конечная станция. В  ту  сторону  она
сесть не могла. Выгнали бы.
   Разговаривали двое рослых, двое других молчали.
   - Глянь-ка, - сказал один из  них,  показывая  на  мраморные  вымытые
плиты пола. - Это,  по-твоему,  что?  Следы  аборигена?  Следы  цемента.
Девочка-то у нас меченая.
   - И куда они нас приведут?
   Преследователи дошли до служебного  прохода  в  тоннель,  дальше  уже
ничего не было видно, черная дыра проглатывала свет.
   - Так, эта сумасшедшая баба решила пробежаться до следующей станции.
   - Или затаилась где-то рядом. Не совсем же она дура. Ведь  от  поезда
не увернешься, либо током пришибет.
   - Рассуждать потом будем. Дрозд и Кувалда садятся в электричку и едут
на следующую станцию. Там и будете ее встречать. Девке сегодня везет. Ее
звезда.
   Может, она и проскочит. Хватит, нянчиться с ней не будем. Уничтожить!
   - Кормилец будет недоволен.
   - Я сам с ним разберусь. Фанера, ты пойдешь следом за ней.
   - Ты чего? Я не самоубийца.
   - Сейчас подойдет  поезд.  Ребята  уедут,  следующий  прибудет  через
пять-семь минут. За это время осмотришься и вернешься. Она может  сидеть
где-нибудь рядом под лестницей. Я остаюсь здесь. И без пререканий.  Все!
Вопрос решен.
   Из противоположного тоннеля вынырнула электричка.
   Нет, Настя не сидела под лестницей. Она продолжала  бежать,  понимая,
что следом за ней идут поезда, и  они  будут  идти  в  течение  полутора
часов.
   Это только глядя в окошко вагона кажется, что фонари  висят  один  за
одним,  а  в  действительности  интервал   между   тусклыми   лампочками
достаточно велик. Она уже слышала  характерный  шум  за  спиной,  рельсы
загудели. Какую же глупую ошибку она совершила! Тоннель делал поворот, и
она его проскочила. Надо было остановиться  на  прямой,  тогда  машинист
увидел бы ее и успел затормозить, а теперь?  Теперь  он  выскочит  из-за
поворота и глазом моргнуть не успеет, как стальная махина разрежет ее на
кусочки.
   Шум поезда приближался. Настя  рванула  вперед  что  было  сил,  плащ
слетел с ее плеч, но она даже не заметила этого,  сердце  вырывалось  из
груди, а впереди был новый поворот, дорога извивалась, словно тропинка в
лесу. В спину ударили мощные фары грохотавшего чудовища.
   Машинист ничего не понял. Бежавшая впереди обнаженная  женщина  могла
быть только галлюцинацией. Такое и во  сне  не  приснится.  Он  зажмурил
глаза и тряхнул головой... Минуты разделились на секунды,  а  секунды...
Ниша! Слева от рельс  в  трубе  тоннеля  находилась  аркообразная  ниша,
незначительное углубление и решетка. Подыхать, так с музыкой!  Настя  на
полном ходу сделала невероятный прыжок  в  сторону  и  влетела  в  арку.
Сильный удар лицом о решетку, и ее тело словно примагнитилось к  железу,
а руки вцепились мертвой хваткой в перегородку.
   Она выглядела как распластавшаяся на стене лягушка.
   Машинист открыл глаза. Ничего. Светившиеся  рельсы  и  бетонная  дуга
шахты.
   Он облегченно вздохнул. Пора завязывать с водочкой и  с  похмелья  на
смену не выходить. Тут белой горячкой попахивает.
   Электричка проскочила, а Настя еще долго не могла разжать руки. Когда
все конечности онемели, девушка сползла по решетке  вниз  и  села.  Нет,
дальше она не пойдет. Уж лучше так сдохнуть.  Она  согнулась,  обхватила
руками колени и  долго  смотрела  не  бесчисленное  количество  кабелей.
Черные удавы не имели конца и тянулись вдоль всех стен.
   Можно  попытаться  выйти,  когда  кончится  движение.   Надо   только
дождаться момента. А потом? Не имеет значения, лишь бы  земля  оказалась
под ногами. Только теперь она увидела свои  ноги.  Пальцы  были  склеены
цементом, кожа потрескалась и  кровоточила.  В  нескольких  местах  были
глубокие раны и кровь смешалась с грязью.
   Но это ее не беспокоило.  Издержки  производства.  Сейчас  перед  ней
стояла единственная задача - выжить.
   Она подняла глаза и увидела, что решетка не сплошная, а имеет врезную
дверь.  Что  за  решеткой,  она  видеть  не  могла,  боковая  часть   не
освещалась.
   Возможно, здесь проходила перемьика между двумя колеями дороги.
   Вновь  загудели  рельсы.  Настя  свернулась  в  клубочек  и  замерла.
Электричка проскочила  быстро  со  страшным  грохотом,  и  вскоре  вновь
повисла тишина.
   Настя приподнялась и осмотрела решетчатую дверь. Щеколда находилась с
внутренней стороны, и на ней висел замок. Девушка вцепилась в решетку  и
начала ее трясти, кричать, выплескивая всю свою злобу, больше похожую на
отчаяние. Ее порыв длился  недолго,  слишком  мало  сил  оставалось  для
эмоций.
   Застыв, она заметила, что замок открылся. Скорее всего, он вообще был
просто прикрыт. Она просунула руку и  сбросила  замок  на  пол.  Щеколда
поддалась не сразу, либо проржавела, либо  у  Насти  иссякли  силы.  Она
стиснула зубы и напряглась. Своего она  добилась,  дверь  была  открыта.
Настя вошла, прижалась к стене и начала углубляться  в  черноту.  Теперь
она передвигалась медленно и сразу почувствовала холод. И чем дальше она
шла, тем  холоднее  ей  становилось.  По  коже  пробежали  мурашки.  Она
старалась  не  думать  об  этом,  все  можно  стерпеть  ради  свободы  и
безопасности. Мнимой свободы и мнимой безопасности. Если ее подцепили на
крючок  профессионалы,   значит,   все   ее   дальнейшее   существование
превращается в мираж. Остается  только  гадать  на  ромашке:  "Выживу-не
выживу".
   Настя славилась крутым нравом и сильным характером. Ее коллеги,  ныне
покойные, прозвали ее крепким орешком. Может, так оно  и  было,  но  при
этом   она   оставалась   женщиной,   в   чем-то   наивной,   в   чем-то
сентиментальной, и даже  нередко  плакала  от  обиды.  Правда,  никто  и
никогда не видел ее слез.
   Холод усиливался, превращаясь в ветер. Она почувствовала,  что  поток
воздуха достиг апогея. Дуло сверху. Настя  подняла  голову.  На  потолке
бледным пятном  вырисовывалась  ниша.  Глаза  уже  привыкли  к  темноте.
Напрягая зрение, она уловила нечто, напоминавшее выступ, - то  ли  крюк,
то ли лестницу. Настя догадалась, что попала под вентиляционную шахту, а
это не что иное, как выход.
   Только как дотянуться до этого  крюка?!  Высота  около  трех  метров,
может, меньше, может, больше, но в любом случае не допрыгнуть.
   Девушка ощупала стену. Гладкий бетон. Нет,  ничего  не  выйдет,  надо
идти дальше. Теперь ветер дул ей в спину. Впереди появился свет. Она  не
ошиблась.
   Тоннель служил перемычкой между  рельсовыми  колеями.  И  что  толку?
Выйти опять на рельсы и идти в обратном направлении? Пока  она  шла,  не
было ни одной электрички. Значит, движение поездов  уже  закончилось.  В
какой-то момент она споткнулась и упала, ударившись коленями о  бетонный
пол. Бедные ее ноги, на них живого места  не  осталось,  да  еще  пальцы
скованы цементом.
   Настя ощупала пол, и ее рука ухватилась за стальной трос. Он проходил
от одной стены к другой и  был  стянут  болтами.  Для  чего  он  служил,
девушка не знала, но ей  в  голову  пришла  неплохая  идея.  Трос  легко
отцепился от болтов, так как крепился на защелкивавшихся карабинах.  Она
намотала его на руку через локоть и  поняла,  что  длина  стальной  нити
толщиной в палец составляла не менее трех метров. Настя пошла назад. Она
вернулась к вентиляционной шахте. Ее глаза настолько привыкли к темноте,
что она уже отчетливо различала выступ в воздушке над головой. Теперь ее
задачей стало зацепить трос за этот выступ.
   Первая попытка оказалась неудачной, если не  сказать  печальной.  Она
подкинула трос вверх, он ударился о потолок и  рухнул  вниз,  ударив  ее
карабином по плечу. Одно  радовало,  что  не  по  голове.  Попыток  было
немало, ушли не минуты, а часы, но упрямая  беглянка  не  успокаивалась.
Дважды трос цеплялся за железку, но  соскакивал.  Наконец  он  перелетел
через железный прут и повис. Она подпрыгнула, схватила конец и  зацепила
карабин. Трос превратился в кольцевую удавку, но уменьшился в два раза.
   Тут самое время передохнуть, но стоило ей остановиться, как  холодный
ветер  пробирал  ее  до  костей.  Настя  продолжала   действовать.   Она
подпрыгнула  еще  раз  и  вцепилась  в  стальной  шнур.  На  то,   чтобы
подтянуться и добраться до шахты по  скользкой  маслянистой  поверхности
троса, ушло еще не менее получаса. Когда она схватилась за  перекладину,
ее счастью не было предела. Это была обычная скоба, вбитая в  стену.  Их
здесь хватало, и  они  убегали  вверх,  одна  за  другой  на  расстоянии
полуметра. Теперь все выглядело просто.  Настя  карабкалась  вверх,  как
матрос по веревочной лестнице, не реагируя на усиливавшийся ветер.  Трос
она прихватила с собой, и он болтался на ее плече. Восхождение  казалось
бесконечным. Она не останавливалась, пройдя  мимо  двух  шахт  в  стене,
похожих на трубы, но диаметром в полтора  метра.  Эти  зияющие  чернотой
глазницы ее не интересовали. Она, как цветок, тянулась к свету  на  пике
вершины, и достигла ее.
   К сожалению, торжествовать  победу  не  приходилось.  Четырехугольный
склеп  имел  четыре  окна,  но  каждое  из  них  было  прикрыто  мощными
приваренными решетками, с которыми не совладали бы даже те, кто имел  бы
специальные инструменты.
   На глазах у Насти  навернулись  слезы.  Она  видела  сквозь  железные
пластины улицу, залитую огнями. Жизнь в городе замерла, и только  редкие
машины сновали по дороге на бешеных скоростях. Люди спешили домой, чтобы
залезть в теплую постель и заснуть  крепким  сном.  Настю  ждала  совсем
другая перспектива.
   Она встала на холодную ржавую скобу и начала спускаться.  На  глубине
метров восьми находилась первая ниша. Не  так  просто  было  перейти  со
скобы в круглую дыру, где некуда поставить ногу. Пришлось нырять рыбкой,
и Насте повезло,  если  не  считать  очередных  ссадин,  полученных  при
падении.
   Отдышавшись, девушка встала на ноги  и,  согнувшись,  как  перочинный
ножик, двинулась вперед. Стояла кромешная тьма,  и  она  даже  не  могла
держаться за стену, так как коридор был круглым. И опять удар,  на  этот
раз головой.
   Труба раздваивалась и расходилась в разные  стороны.  Настя  свернула
влево, прошла еще несколько метров, и ее руки уперлись  прямо  в  дверь.
Это была стальная створка с рычагом вместо ручки. Она навалилась на него
всем телом, и он поддался. Дверь открылась. В лицо  ударил  свет.  После
долгого пребывания в темноте он показался ей  ярким.  Настя  переступила
порог и очутилась в коридоре, где вдоль стен, пола  и  потолка  тянулись
трубы. Некоторые подтекали, от других шел пар.  По  диаметру  они  также
различались.  Вдоль  стен  и  потолка  тянулись  небольшие,  а  по  полу
огромные, как срубленные вековые дубы. Лампочки  в  стеклянных  колпаках
были развешаны под потолком на большом расстоянии друг от  друга.  Настя
запрыгн