о ним стало ясно, что  в
блокноте указан банковский счет, сумма и  число.  Деньги  на  этот  счет
должны прийти седьмого августа.
   -  Вы  можете  мне  дать  этот  блокнот  на  несколько  дней?  Я  вам
обязательно его верну.
   - Берите.
   - И еще, мне нужна фотография вашего мужа и какое-нибудь  письмо  или
записка, чтобы иметь четкое представление о его почерке.
   Ему дали все, что он просил.
   - Вы меня извините, Таисия Степановна, что принес вам такую  скорбную
весть.
   - Не надо извинений. Я уже была готова к этому. Сам Юра  из  дома  не
сбежал бы. Он любит детей и всегда делал для семьи все, что мог.  Это  в
милиции мне всяких гадостей наговорили, но я-то уже знала, что случилось
непоправимое.
   - Никому не рассказывайте о нашей  встрече.  Есть  люди,  которые  не
заинтересованы в результатах расследования. У  них  достаточно  влияния,
чтобы не дать нам закончить начатую работу.
   - Хорошо. Только вы уж постарайтесь.
   К половине четвертого Мухотин вернулся домой, где его ожидал сюрприз.
В саду под навесом  чаевничали  Евгений  Метелкин  и  еще  один  молодой
человек. Жена хлопотала вокруг стола, угощая гостей.
   - Молодец, Женя, вырвался из тисков Мягкова. Поздравляю!
   - Одному не удалось бы. Вот, познакомьтесь, Пал Николаич, это опер из
Москвы Михаил Горелов, работает под кличкой Палыч. Толковый малый,  хоть
и молод. Занимается тем же делом, заслан инкогнито  Петровкой,  38,  что
ему и позволило не попасть под надзор фельдмаршала Мягкова.
   - Значит, не мы одни в этом мире воюем с преступностью.
   Мухотин пожал Горелову руку и  сел  к  столу.  Гостеприимная  хозяйка
заваливала стол пирогами,  варениками  и  прочей  снедью  с  ароматными,
аппетитными запахами.
   - Тишь и благодать у вас тут, Пал Николаич. После Егорьевска словно в
рай попал. О  какой  преступности  можно  думать  в  таких  условиях?  -
удивился Горелов.
   - Вы правы, товарищ Палыч, - улыбнулся Мухотин. -  Я  так  и  жил  до
недавнего времени, пока не увидел собственными глазами, что вокруг  меня
творится. А тут заело, засвербило, и стал я на все  смотреть  иначе.  Не
очень лицеприятная картина встала перед моими глазами.
   - Вы что-то раскопали, Пал Николаич? - спросил Метелкин.
   - Мне кажется, я понял, из-за чего погиб Аркадий Еремин. Речь идет об
оружии, вывозимом из арсеналов военных заводов  полулегальным  способом.
Так получилось, что один честный инженер  совершенно  случайным  образом
встретил на территории завода получателей партия огнестрельного оружия и
быстро понял, что они не те, за кого себя выдают. Он  попытался  копнуть
глубже и понял, что в этом бизнесе заняты очень высокопоставленные  чины
Министерства обороны и бывшие спецназовцы, воевавшие  в  Чечне.  Фамилия
инженера Хомутов. Умный, толковый мужик, он очень быстро сообразил,  что
ему одному ничего не сделать. Тогда-то он и подключил  к  делу  заезжего
журналиста Аркадия Еремина и снабдил его  собранными  материалами.  Идея
сама по себе  неплохая.  Сегодня  только  через  прессу  можно  привлечь
внимание властей к  крупным  правонарушениям,  в  противном  случае  они
зависнут в прокурорских кабинетах, и то, если дойдут туда.
   Еремин пошел по следу дальше, а инженер, к сожалению, погиб. Погиб  и
тот,  кого  инженер  вывел  на  чистую  воду  -  начальник   сбыта.   Им
пожертвовали ради целостности структуры. Значит, на заводе есть и  более
сильные фигуры и с потерей начсбыта ничего не  изменится.  Что  касается
структур, выходящих за рамки завода, то можно говорить о  трех  звеньях.
Первое - это Егорьевск,  а  точнее,  Кинская  пустошь,  монастырь.  Туда
перевозят оружие, взятое  с  завода.  В  этом  нет  сомнений.  Командует
монастырской гвардией некий Раджа.
   Второе и третье звенья относятся к Москве. За день До гибели инженера
и начсбыта в Тулу приехали двое мужчин из  Москвы.  Они  остановились  в
гостинице  "Московская".  Одного  зовут  Гельфанд   Зиновий   Данилович,
адвокат. Как мне удалось установить, у него в  Туле  Филиал  юридической
фирмы. Скорее всего,  прикрытие  для  контролеров,  следящих  за  делами
завода.  Второй  человек  -  военный,  начальник  инспекционной   службы
Министерства обороны. С ним за день  до  гибели  и  встречались  инженер
Хомутов и начсбыта Фаталин. Встреча состоялась в ресторане, где пытались
переманить Хомутова на свою сторону или перекупить. Хомутова сломать  не
удалось, и на следующий день он погиб, а заодно убрали  и  Фаталина  как
засвеченного игрока. В  день  их  гибели  Гельфанд  и  генерал,  фамилия
которого так и осталась неизвестной, покинули Тулу.  Как  они  вышли  на
след Еремина, мне пока не известно.
   - Как же вы вычислили генерала, если не установили его имени?
   - Я был в гостинице. Мне стало известно, кому звонил  Фаталин  утром.
Он соединялся с 326-м номером. Номер был снят Гельфанд ом,  двухместный,
но  жил  он  там  не  один,  а  с  человеком,  который  в  гостинице  не
регистрировался. Однако администратор видел его уже не  первый  раз.  Он
приезжал и раньше с делегацией военных. Генералы инспектировали  военные
предприятия. Подробности не известны, но то, что на  этом  человеке  был
генеральский мундир, администратор  запомнил.  На  этот  раз  он  был  в
штатском и старался не светиться. Они приехали вместе и  уехали  вместе.
Днем Гельфанд и генерал обедали в ресторане. Вечером генерал  встречался
с Хомутовым и Фаталиным, и обслуживавший их официант дал те же  приметы,
что и администратор гостиницы.  Из  этого  я  и  сделал  соответствующие
выводы.
   - Но что мы теперь сможем сделать? -  спросил  Метелкин.  -  Вся  эта
история уже покрылась пылью. Задним числом мы ничего доказать не сможем.
Свидетели сплыли,  у  нас  нет  ни  одной  зацепки.  Проводить  обыск  в
монастыре нам никто не позволит.
   - Вы правы. Пока все сидят по норам, мы их не выкурим.  Сейчас  важно
не выпустить из рук дичь, когда она  выпорхнет  из  своих  гнезд.  И  мы
сможем это сделать при очень серьезной поддержке из  центра.  Сегодня  у
нас второе августа.
   Седьмого числа на банковский счет завода поступят деньги за заказ. За
ним приедут десятого числа из Кинской пустоши. Если устроить им западню,
взять с поличным, то одно звено выскочит из  обоймы.  У  нас  неделя  на
подготовку. Мы сможем разом поставить точки на заводе  и  на  монастыре.
Главное звено находится в Москве, самое сильное и  хорошо  прикрытое.  С
этим мы ничего сделать не сможем.
   Тут нужно поиграть в активность Петровке и московской прокуратуре.
   - Вечером я буду звонить на Петровку, - сказал Горелов.  -  Я  думаю,
они там не ковыряли в носу все это время и сумели  продвинуться  вперед.
Меня больше всего беспокоит Кинская пустошь. Это  неприступный  бастион.
Они там живут по своим законам.
   Горелов рассказал о расстреле в лесу, о наколках и  париках.  Мухотин
поведал им историю о налете на пост  ГИБДД  на  Егорьевском  шоссе  и  о
солдатах из Чечни. Чем больше они делились информацией, тем  безнадежней
им казалась  их  сумасшедшая  идея  одним  ударом  покончить  с  мощной,
всесильной преступной организацией.
 
*** 
 
   Капитан Сухоруков положил фотографии на стол и  растерянно  посмотрел
на Марецкого.
   - И что ты обо всем этом думаешь?
   - Девушка сказала, что Горелов и Метелкин  сегодня  будут  в  Туле  и
смогут  позвонить.  Не  будем  гадать  на  кофейной  гуще,  а  выслушаем
подробности из первых рук.. Подполковник Сорокин  готовит  нам  сюрприз.
Скоро  придет,  но  он  утверждает,  будто  один  из  расстрелянных   на
фотографии не кто иной, как Липатов.
   - Кто такой Липатов?
   - Бывший  старший  лейтенант,  участник  первой  чеченской  кампании,
воевал в батальоне "Белые волки". По возвращении с войны продолжил войну
на рынках столицы, загремел в зону.  Завалил  там  двух  авторитетов  из
басурман и сбежал из мест не столь отдаленных. Его  опознала  Настя  как
шофера "джипа", приехавшего  в  Москву  с  кожаными  бандитами  по  душу
священника. Художник,  убитый  на  следующий  день,  успел  сделать  его
портрет, благодаря которому Сорокин и смог установить  личность.  Теперь
мы  имеем  труп.  Двое  других,  как  я  думаю,  напарники  Липатова  по
московскому рейду. А это значит, что истинные хозяева монастыря выметают
сор из избы.
   - Поздновато очухались, времени уж сколько прошло.
   - Никто не предполагал, что следствие выйдет на монастырь.
   - И как же они об этом узнали?
   - Думаю, от  полковника  Бадаева.  Именно  он  находился  в  кабинете
Черногорова,  когда  я  попросил  генерала   привезти   мне   фотографию
послушников  с  митрополитом  Ювеналием.  На  следующий   день   бригаду
гастролеров вывели в лес и  уничтожили.  Другие  свидетели,  те,  что  в
Москве, также погибли после дежурства Бадаева.
   - Что делать будем?
   - Ничего, решение само придет, а сейчас Бадаев уже ничего изменить не
.сможет. Снежную лавину не остановишь.
   В  кабинет  вошел  Сорокин  в  сопровождении  крепкого  мужчины,   по
сравнению с которым он выглядел карликом.
   - Вот, познакомьтесь, перед вами старший  лейтенант  запаса  Лиходеев
Виктор Макарыч. Сейчас работает шофером-дальнобойщиком. Так что пришлось
вылавливать его в пересменку. Виктор Макарыч служил в  батальоне  "Белые
волки" в девяносто четвертом году, потом был ранен, получил инвалидность
и отправлен в запас.
   Марецкий и Сухорукое пожали  руку  бывшему  бойцу  и  предложили  ему
сесть.
   Сорокин устроился рядом.
   - Вы хорошо помните своих сослуживцев? - спросил Марецкий.
   - Своих всех помню.
   - Шесть лет прошло.
   - Когда с людьми одну пайку делишь, они на всю жизнь запоминаются. Вы
бы мне объяснили, в чем, собственно, дело. А то прямо сразу  раз,  и  на
Петровку.
   Сюда зазря вызывать не станут.
   - Вы правы, Виктор Макарыч. Речь пойдет о ваших  однополчанах.  После
демобилизации каждый свою дорогу выбрал,  вы  шофером  стали,  другие  в
монастырь ушли.
   - Шутка что ли?
   - А это мы сейчас  проверим,  -  Марецкий  достал  из  сейфа  большую
фотографию с изображением монахов во главе с митрополитом и  положил  ее
перед Лиходеевым.Придется напрячь зрение и память. В ком из  монахов  вы
сможете узнать своих однополчан? Тут нужна  фантазия.  Смените  рясу  на
пятнистую униформу  с  погонами,  мысленно  сбрейте  им  бороды,  усы  и
поставьте в другой строй, заменив кресты автоматами.
   Лиходеев  растерялся.  С  фантазией  у  него  дело  не  очень  хорошо
обстояло. Он  внимательно  вглядывался  в  лица,  щурил  глаза,  и  даже
капельки пота появились на его рябоватом, обветренном лице.
   - Я вам так скажу: двух человек, нет, троих я узнаю. Но  такого  быть
не может! Мистика какая-то! Вот этого зовут Федор Сопин, он  заместитель
командира батальона,  капитан.  Мы  учились  все  вместе,  одно  училище
кончали, втроем и в Чечню попали. Первым погиб Сашка  Бадаев,  буквально
через месяц. Потом ему на смену пришел его родной брат Егор, слышал, что
и он потом погиб, но уже после того, как меня ранили.
   - А вы не знаете, кто у Бадаева были родители? Как его отчество?
   - Алексеевич. А о родителях мы не любили говорить. У нас  в  основном
служили детдомовские и суворовцы.
   - А что капитан?
   - Он жив, и здесь я его вижу. Вот он  на  фотографии.  Но  тут  же  и
Сильвестр Шмарин сидит, а этого не может быть.
   - Шмарин? - удивился Сорокин.
   - В том-то и дело! Вот он, рядом со старикашкой и этим, что  в  белом
горшке, важный такой.
   - Кто такой Шмарин? - переспросил Марецкий, доставая из папки  список
монахов, изображенных на снимке.
   - Шмарин был командиром  батальона  "Белые  волки",  майор  Сильвестр
Егорович Шмарин. Он погиб пятого августа  девяносто  четвертого  года  в
Грозном.  Нас  было  шесть  человек.  Мы  попали   в   кольцо   "духов",
отстреливались до последнего. Там еще церквушка стояла, нас  спасали  ее
стены, пока они не начали обстреливать  гранатометами.  Все  погибли,  а
меня потом из завала вытащили. "Духи" не заметили лежавшего под камнями,
вот и не добили.
   - А труп майора нашли?
   - Да, но только без головы. Они ему голову отрезали, обычное дело для
них.
   За голову Сильвестра чеченцы бешеные деньги предлагали. Они за любого
бойца нашего батальона любые бабки могли заплатить.  Мы  им  там  давали
просраться! А за офицера и говорить  нечего.  Но  живым  майор  остаться
никак не мог. Это точно!
   - Однако вы его видите на снимке. По спискам, данным нам епископатом,
это второй человек в  монастыре.  Правая  рука  настоятеля,  духовник  и
казначей,   которому   приписывается   возрождение   монастыря   и   его
процветание, отец Платон.
   - Не знаю, чей он отец, но мы его  все  отцом  называли.  Бесстрашная
личность. Не любил, правда, приказы выполнять, по-своему воевал,  вот  и
не получил Героя России. Но  ему  плевать  на  награды,  он  и  без  них
обходился.
   Железный мужик был.
   - Таким, очевидно, и остался, - хмуро заметил Сорокин. - А что там за
церквушка стояла?
   - Наша, православная. От нее одни руины остались.
   - Еще кого-нибудь узнаете на фотографии?
   - Да, это Ленька Липатов, старлей. Тоже вояка отчаянный. О нем ничего
не знаю.
   Марецкий подал Лиходееву снимок трупа с татуировкой на плече.
   - Это он?
   - Он. Значит, и его убили. А что это за волосы рядом лежат?
   - Парик. Они  ведь  не  настоящие  монахи.  Липатов  и  на  гражданке
продолжал воевать с басурманами. Как видим, добром это не кончается.
   Лиходеев косо поглядел на Марецкого.
   - А я вам так скажу, товарищ майор, что они искали, то и  нашли.  Эти
люди еще в окопах были запрограммированы на смерть. Она у них  в  глазах
была, как  застоявшееся  болото.  Днем  раньше,  днем  позже,  живут  по
инерции, играя со смертью наперегонки. Сильвестр тоже не жилец.  Я  ведь
его по глазам узнал, а их за бороду не спрячешь.
   - Хорош дальнобойщик! Лучше всякого психолога, - обронил Сухоруков.
   - Окопная психология. У каждого из нас свой штамп на лбу  стоял.  Это
только наколки у всех одинаковые были.
   - Спасибо вам за помощь, Виктор Макарыч.
   Громила встал.
   - Кажется, я все понял. Одно могу сказать вам, мужики, живыми  вы  их
не возьмете, а вот крови зазря прольете много.
   - Нам своей не жалко, Лиходеев. У  нас  работа  такая.  А  вот  когда
невинные люди ни за что ни про что погибают десятками, тут о своей шкуре
думать некогда.
   Лиходеев с какой-то тоской во  взгляде  посмотрел  на  Марецкого,  но
ничего не ответил. Взяв  со  стола  подписанный  пропуск,  он  вышел  из
кабинета.
   - Да, штурмом монастырь не взять, - протянул Сухорукое.
   - Ты что же думаешь, там все такие, как Липатов  и  Шмарин?  Нет,  их
небольшая горстка, но окопались они хорошо. Их чем-то  спугнуть  надо  и
выманить из крепости. А вы что скажете, Валерий Михалыч?
   Подполковник Сорокин очнулся от задумчивости.
   - Мне эта церквушка не дает покоя.
   - О чем вы? Сорокин встал.
   - Вы извините, мне нужно кое-что проверить. Это очень  важно.  Трудно
работать, если не видишь картину целиком. Слишком много тумана.
   Подполковник покинул кабинет, а в открытую дверь вошел майор Кораблев
с очаровательной девушкой лет двадцати трех.
   - Альберт Леонидович, вы просто чародей, ни дня без сюрпризов. Где вы
познакомились с такой очаровательной дамой? В нашем заведении  такие  не
водятся!
   - развеселился Сухоруков.
   - Эта очаровательная особа - свидетельница по  делу  об  убийстве  на
Цветном бульваре главного редактора "Нового мира" и троих неизвестных. Я
там был по поводу все тех же гильз от пистолета "стечкина". Жаль, что мы
очень мало внимания уделяем этому оружию, а оно напрямую связано с нашим
делом. Но об этом чуть позже. - Он  выдвинул  стул-и  предложил  девушке
сесть. - Прошу вас, Виктория, расскажите майору все, что знаете.
   Вику допрашивали второй день подряд, и она уже не смущалась  людей  в
милицейских погонах.
   - За день до  гибели  Якова  Григорьевича  я  познакомилась  с  одним
молодым человеком. Очень привлекательный мужчина. Натуральный блондин  с
голубыми глазами и ямочками на щеках. На вид ему лет тридцать шесть.  Он
представился Вадимом, но  я  не  уверена,  что  он  сказал  правду.  Его
интересовала статья погибшего в Егорьевске  журналиста  Еремина.  Я  ему
сказала, что статья находится дома у главного редактора Шершнева,  а  он
ушел в отпуск после погрома в редакции, где погибли  четыре  человека  -
сторож и трое неизвестных. А  потом  я  узнаю,  что  Якова  Григорьевича
убивают. Меня возили к нему на квартиру. Статьи там нет.  Мне  известно,
где он ее хранил.
   - Где же? - тихо спросил Марецкий.
   - В книге, подарочное издание "Горе от ума". Книга валялась на полу.
   - Вы знаете содержание этой статьи?
   - Да, речь идет об одном военном заводе, где  делают  оружие.  Еремин
приводит в ней признание одного из инженеров завода  о  том,  что  путем
фальшивых документов из  арсеналов  завода  вывозят  большое  количество
оружия, которое в дальнейшем попадает в руки преступных группировок.
   - Какая тут связь с Егорьевском? - задал вопрос Марецкий.
   - Там промежуточный склад. От Тулы  до  Егорьевска  совсем  рядом.  С
завода оружие перебрасывают на перевалочный пункт, и если  все  проходит
так, как надо, то потом это оружие переправляют в Москву. В деле  заняты
высокопоставленные  чины  Министерства  обороны,   с   помощью   которых
оформляются заказы на заводе.
   Еремин приводил  несколько  фамилий,  которые  ему  передал  инженер.
Разумеется, главный редактор не решился публиковать такой  материал  без
убедительных фактов.
   Статья имеет взрывной характер, и последствия могут  быть  совершенно
невероятные. Еремин  обещал  достать  доказательства  и  погиб.  Видимо,
преступники узнали каким-то образом о статье и решили ее уничтожить. Нет
журналиста, нет статьи, нет  скандала.  И  вот  еще  что.  Этот  молодой
человек обещал мне позвонить.
   Теперь, конечно, он этого не сделает, если они получили оригинал,  но
всякое может случиться.
   - Я думаю, он вам позвонит. Вряд  ли  он  знает  о  гибели  Шершнева.
Можете его не опасаться, он не пользуется оружием. Но мы бы хотели более
подробно ознакомиться со статьей. Это возможно?
   - Конечно. Я отдала дискету следователю прокуратуры Харчевскому.
   - Хорошо, большое спасибо за откровенный  разговор.  Приятно  было  с
вами познакомиться, Вика. Борис, проводи, пожалуйста, девушку.
   Капитан Сухоруков с большим удовольствием выполнил приказ.
   - Ну что скажешь, Алик? - взглянул Марецкий эксперта.
   - Кажется, высокий блондин с голубыми глазами уже где-то встречался.
   Журавлев, если мне не изменяет память. Это он похитил ребенка некоего
Рукавишникова Владимира Вельяминовича.
   - Ты прав, но Рукавишников заявлений не писал.
   - Журавлев проходит как соучастник убийства охранника.
   - Это недоказуемо.
   - Тогда посмотрим на  дело  с  другой  стороны.  Существует  какой-то
преступный картель, связанный с оружейным бизнесом. Это  очевидно,  если
судить по моей  так  называемой  гильзовой  теории.  Это  подтверждается
охотой за статьей некоего Еремина. О чем мы можем судить по фактам? Трое
боевиков попытались  найти  статью  в  редакции,  но  не  нашли.  И  тут
появляется третья, никому не ведомая сторона.
   Неизвестная сила в лице Икс,  расстреливающая  боевиков  прямо  возле
здания  редакции  из  двух  пистолетов  "стечкина".  Редактор  в  панике
собирается удрать  подальше  от  неприятностей,  но  его  останавливают,
убивают и забирают статью.
   Действуют опять трое тем же наглым методом. Но как только  они  хотят
уйти, их поджидает Икс и расстреливает  в  упор  из  тех  же  пистолетов
"стечкина". Статья исчезает.  Сколько  человек  входит  в  команду  Икс,
сказать не берусь. В обоих случаях убиты по  три  вооруженных  до  зубов
боевика. Замечу, что блондина  с  голубыми  глазами  среди  погибших  не
значится.
   - Оставь блондина в покое, Алик. У Журавлева аллергия на оружи