но. Это  не
экзаменационная комиссия, и нет необходимости настораживать Фишера.
   Кабинет  для  дознания  выбрали  самый  заурядный,  до  оборудованный
техникой.
   Судаков сел в стороне за маленьким столиком, Трифонов и Хитяев  -  по
разные стороны большого стола, из-за  чего  допрашиваемому  пришлось  бы
постоянно крутить головой, чтобы сосредоточиться на ком-то  определенном
и суметь пустить в ход свои магические чары гипнотизера.
   Когда  конвой  привел  подозреваемого,  он  немного  удивился  такому
почетному составу.
   - С вами я уже знаком, гражданин Фишер, - начал Хитяев без  прелюдий.
- Позвольте вам представить старшего следователя по особо  важным  делам
прокуратуры Александра Ивановича Трифонова. Он ведет ваше дело. От  него
и будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
   - Слишком много чести.
   Я человек маленький, стоит ли мне уделять столько внимания?
   - Мы решили, что стоит. - Хитяев не смотрел на Фишера и  перекладывал
бумаги в папке. - Скажите.
   Фишер, сколько раз вы делали ставки на подпольном тотализаторе?
   - Один-единственный раз, и тот, как видите, неудачно. Меня  схватили.
И, как я думаю, мой выигрыш вы оставите себе.  Какой  смысл  меня  здесь
держать?
   - Смысл в том, Яков Карлович, что вы обвиняетесь в  серии  убийств  и
вам грозит "вышка". Вот почему этим делом занимаюсь я, -  тихо  произнес
Трифонов.
   Реакция была странной. Фишер рассмеялся.
   - Когда же вы поумнеете, господа следователи!  Вот  так,  за  здорово
живешь, взяли и обвинили человека в  самом  страшном  грехе,  на  пустом
месте!
   Думаю,  вы  обо  мне  все  знаете,  и  шить  мне   мокруху   -   дело
неблагодарное.
   Только время потеряете.
   - Хотите играть в несознанку?
   Дело ваше.
   Получите по полной программе, - сказал Хитяев.
   - А вы хотите, чтобы я признался в том, что,  намечая  жертву,  давал
сведения лохотронщикам, потом убивал их и стриг с этого купоны?
   Но так можно любого обвинить!
   Вся Москва играет на этих скачках.
   Ситуация мне понятна до мелочей, я даже вас понимаю,  но  вы  тыкаете
пальцем в небо, авось повезет.
   Выберите для этой цели другого лоха. Со мной ваши фокусы не пройдут.
   - Но мы ведь тоже не лохи!
   - усмехнулся Трифонов. - Зря вы нас недооцениваете, Яков Карлович.
   Перейдем сразу к делу без фокусов.
   Зачем отнимать хлеб у профессионалов?
   Насчет игроков вы правы, Москва словно обезумела.
   Но вряд ли мы найдем среди игроков более везучего, чем вы!  Хотя,  по
вашим словам, вы играли один раз.
   Судаков достал из-за стола сумку и поставил ее перед Фишером.
   - Это ваша сумочка, Яков Карлович?
   К ней прилагается акт изъятия  ее  из  ячейки  камеры  хранения,  акт
экспертизы, подтверждающий присутствие на ней  ваших  пальчиков  и  даже
пыли, идентичной с пылью в вашей квартире.
   В общем, полный джентльменский набор.
   Отпираться бессмысленно.
   Вы в нашем деле не новичок и знаете, где можно повалять дурака, а где
вас приперли к стенке.
   Ну и кто, по-вашему,  мог  еще  выиграть  сумму  в  два  с  половиной
миллиона долларов? Мы таких не нашли.
   В основном люди проигрывают, а  максимальный  куш  составил  двадцать
тысяч. Девять жертв умножить  на  двадцать,  получится  сто  восемьдесят
тысяч, если вы ни разу не  ошибетесь.  И  за  что  же  лохотронщики  вам
столько платили?
   - Хороший ударчик, ничего не скажешь.
   Трифонов продолжил:
   - Ударчики были неплохие, а главное -  смертельные,  и  их  оказалось
девять.
   - Я не думаю, что вы сможете увязать деньги  из  камеры  хранения  со
смертью артистов. А если я  вам  скажу,  что  эти  деньги  дали  мне  на
хранение, и назову имя человека, тогда что?
   - Вы воздействовали на него методом внушения? - задал вопрос Хитяев.
   - А вы можете и это доказать?
   - Нет, не  сможем,  -  ответил  Трифонов.  -  Потому  что  у  вас  не
получилось.
   Давно не практиковали, потеряли свои способности.
   Только сами об этом не подозревали.
   Змея, лишенная жала, продолжает кусать своих врагов, не  догадываясь,
что ее яд уже безвреден. Старая колода и не подозревала этого, вот ее  и
поймали.
   Ваш гипноз не сработал, старомодный джентльмен с оттопыренными ушами,
орлиным носом и ямочкой на подбородке.
   Вас не вспомнили только в  агентстве  по  найму  жилплощади,  где  вы
выступали в роли Бражникова. - Трифонов положил на стол паспорт. -  Зато
вас отлично вспомнил сварщик театра "Триумф", у которого  вы  заказывали
ограду, муж актрисы  Хмельницкой,  купивший  портсигар.  С  ним  вы  еще
встретитесь на очной ставке.
   Но это еще не все, Яков Карлович. Вот акт экспертизы.
   На вашем пальто остались следы цемента из подвала театра "Триумф";  а
это акт, подтверждающий то, что вы побывали на даче у Птицына. На  ваших
калошах остались следы глины с его земельного участка.
   И неужели вы думаете, что, не имея  таких  важных  документов,  вашей
персоной занялся бы старший следователь по особо важным делам?!
   Хочу напомнить, что все жертвы, которым вы посылали серебряные метки,
мертвы. Убиты насильственным путем.
   Фишер злобно усмехнулся.
   - А у меня алиби есть. На каждый случай.
   - Так мы не настаиваем на том, что вы исполнитель.
   Вы - заказчик.
   А это доказуемо, - вмешался Хитяев.
   - Я даже не соучастник.
   - Придется доказывать свою невиновность. Мы вам выложили часть  своих
карт, и сами видите, что материалов для обвинения достаточно.
   О презумпции невиновности можно не заикаться. Ваш ход, уважаемый.
   - Вы на мне зубы сломаете!
   - Но все равно проглотим, - успокоил Фишера Хитяев. - Дело  стоит  на
контроле министра внутрених дел и Генерального прокурора.
   Слишком большой резонанс и тихой сапой здесь не проскользнешь.
   - Что вы предлагаете? - спросил Фишер.
   - Явку с повинной. О вчерашнем задержании з  дем.  Начнем  с  чистого
листа.
   - Ладно. Но вы уничтожите  все  акты  экспертизы  обыска  и  изъятия,
оформляйте как добровольную сдачу в том числе и денег.
   - Даю слово, - твердо заявил Трифонов. - Но сначала мы хотим услышать
вашу лебединую песню, Яков Карлович. Без протокола. Убедите нас в  своей
правоте тут же все оформим, как надо. Акты  будут  уничтожены  на  ваших
глазах, перед тем  как  вы  подпишете  протокол.  Вас  устраивает  такое
джентльменское соглашение?
   - Устраивает.
   Со всеми прибамбасами мне дадут не более пяти лет, если верить вашему
соглашению.
   - Если человек заблуждается  и  совершает  без  злого  умысла,  может
получиться и меньше. Но этого надо очень постараться.
   - Постараюсь, но я не знаю главного.
   Убийцу я никогда не видел.
   Я действовал строго по инструциям.
   Последние два года после отсидки мне пришлось очень тяжко.
   Предлагали всякие аферы, но партнеры были ненадежные, фраера и всякая
шалупень.
   Высококлассных авантюристов сейчас днем с огнем не найдешь.
   Сидел в четырех стенах и проедал жалкие сбережения со старых дел.
   Нары для моего здоровья уже не годятся, так что рисковать по  мелочам
не хотел.
   И вдруг обо мне вспомнили, и я начал получать письма.
   Первое письмо понравилось своей лаконичностью и деловитостью.
   В конверте лежало двести долларов и короткая записка, отпечатанная на
компьютерном принтере.
   Текст гласил: "Нужна театральная площадка.
   Снимите квартиру с антикварной мебелью на летний сезон и готовьтесь к
перевоплощениям.
   Квартира будет оплачена согласно договору". Помимо записки и денег  в
конверте лежал этот самый паспорт с уже приклеенной моей фотографией.
   Тут я понял, что имею дело с настоящими аферистами,  а  у  меня  руки
чесались от застоя.
   Деньги тоже аргумент серьезный.
   И вообще, пора бы пыль с ушей стряхнуть.
   В течение месяца я снял  квартиру  на  Сивцевом  Вражке,  такую,  как
требовалось.
   В тот же день в ящике появилось второе письмо: "Ключи оставьте себе и
подыщите пожилую актрису на двухчасовую роль старой интеллигентки.
   Инструкции и сценарий получите в начале августа".
   В конверте лежало триста долларов.
   Тут я понял, что за мной наблюдают. В тот же день мне пришел денежный
перевод по почте за наем квартиры.
   Сумма соответствовала договору.
   Актрису искать не пришлось.
   С ролью старой  интеллигентки  справилась  моя  соседка  по  квартире
напротив.
   Она помогала мне по хозяйству, и я ей платил за это.
   Женщина очень добрая, а главное - не любопытная.
   В середине августа пришло третье письмо.
   В нем лежало пятьсот долларов и  короткая  записка:  "Поднимитесь  на
свой  чердак,  справа  от  двери  в  двух  шагах  коробка  от  обуви   с
инструкциями". Коробка лежала именно там. Я принес ее домой.
   Первое, что мне бросилось в глаза, - револьвер, коробка с патронами и
два конверта.
   В одном билет на поезд "Москва - Курск", во втором сценарий для  моей
соседки.
   Там все было расписано в деталях.
   Как она должна познакомиться с актрисой Хмельницкой, пригласить ее на
Сивцев Вражек, продать ей револьвер и все прочее.
   Мы выполнили задание с честью.
   И новое письмо! В нем опять лежали  деньги  -  тысяча  долларов  -  и
короткая записка: "Деньги за револьвер и  проданные  вазочки  из  чужого
дома остаются у исполнительницы задания!"
   В общем-то, я и не  собирался  отбирать  деньги  у  соседки.  Она  их
заработала, да и меня не обидели.
   Следующее письмо также было немногословным: "Инструкции на чердаке".
   Вы знаете, честно скажу, я был заинтригован.
   Но я понимал, что автор не хочет показываться мне на глаза,  и  я  не
пытался его вычислить.
   Так даже интересней.
   Новая коробка хранила в себе очень странные  вещи.  Там  лежал  кусок
серебра, гвоздь, пуля, картинки, адрес ювелира, его имя и инструкция  по
общению с ювелиром, а также коробочка с клеймом "Фаберже".  Здесь  же  я
нашел новый конверт с запиской и деньгами.
   На сей раз незнакомец прислал мне две тысячи  долларов  и  пожелания:
"Первое.
   Ваше лицо никто не должен запоминать из тех, с кем вы встречаетесь.
   Второе.
   Не оставляйте отпечатков пальцев.
   Вы должны покрыть капиллярные линии особым лаком.
   Найдете его в кармане пальто.
   Третье.
   В комиссионном магазине на  Преображенском  рынке  для  вас  оставлен
сверток с одеждой.
   От предложенного шаблона не отступать.
   Четвертое.
   Ювелир должен выполнять изделия по определенному  порядку  в  течение
трех недель..." Он указал мне порядок.
   Каждое  серебряное  изделие  я  относил  на  чердак  и   оставлял   в
заготовленной коробке.
   В дальнейшем портсигар и часы мне вернули с подробными  инструкциями,
причем в них объяснялось, как я должен хранить эти предметы.
   Я работал очень четко, старался.
   А главное, я совершенно отчетливо понимал,  что  не  совершаю  ничего
незаконного.
   Характер дальнейших писем был изменен.
   В тот день, когда погибла актриса на сцене от выстрела в  горло,  мне
пришло очередное письмо. Из  конверта  на  стол  высыпалось  три  тысячи
долларов и короткая записка: "Благодарю вас!"
   Я понял так, что наша увлекательная игра закончилась.
   Но после того, как погибли еще трое, пришло новое письмо, и оно опять
начиналось словами:
   "Благодарю вас!"
   Потом шел адрес Казбека и инструкции: "Придете  к  этому  человеку  и
потребуйте триста тысяч долларов за имя следующей жертвы.
   Если он вам заплатит, то назовете имя Ольшанского".
   Письмо заканчивалось фразой: "Как вам нравится ваша новая работа?"
   Я не сомневался, что имею дело с умалишенным гением.
   Это он меня гипнотизировал и вил из меня веревки.
   Я уже не владел собой.
   Далее шли инструкции с заказом ограды у сварщика, потом в коробке  на
чердаке он вернул мне портсигар и сказал, где и когда я  должен  вручить
его Хмельницкой.
   Удивительно другое - Казбек  выплачивал  мне  деньги,  как  только  я
приносил ему новое имя, наличными, без оговорок  и  споров.  Мой  хозяин
перестал пересылать мне деньги, я получал только письма.
   Например, такое: "Кирилл Костенко. Благодарю вас!"  Я  передавал  имя
Казбеку и получал тут же вознаграждение. Но он никогда не указывал места
и времени смерти очередной жертвы.
   По поводу Птицына мне были даны  инструкции.  В  мою  задачу  входило
использовать против него гипноз и довести его до панического страха,  но
не прикасаться к нему и не входить в дом.
   Я  с  задачей  справился,  но  о  причине  гибели  Птицына  узнал  из
московских сплетен.
   С  Анной  Железняк  дело  обстояло  сложнее   всего.   Мне   пришлось
подстерегать ее возле дома почти сутки.
   И я едва ее узнал.
   Помогло то, что она что-то долго  искала  в  кустах  рядом  со  своим
подъездом, а когда  приехали  крепкие  парни  и  ворвались  в  дом,  она
пустилась наутек, и только после этого я узнал ее по плащу.
   Хорошо,  что  автобус  подошел  не  сразу,  и  я  успел  добежать  до
остановки.
   Там я и передал ей часики. После сообщения в газетах о гибели Анны  я
не получил стандартного письма с благодарностью. Вот и вся история.
   - Очень правдоподобна,  -  заметил  Трифонов.  -  Скажите,  когда  вы
передавали портсигар Хмельницкому, ваши пальцы были покрыты лаком?
   - Разумеется, я был без перчаток. Держал его аккуратно, но инструкции
мне не следовало доставать его из футляра до последней минуты.
   - Когда вы проникали в театр, вас видели?
   - И тут же обо мне забывали.
   Я умею это делать и не верю вам, что свидетели меня вспомнят.
   Говорить меня заставили  другие  причины.  Мои  показания  невозможно
обойти стороной, а значит, из меня нельзя сделать козла отпущения.
   Сейчас на вас начнут давить, и очень серьезно.
   Это я точно знаю.
   Наверху требуют результатов любой ценой.
   Обстановка в Москве такова, что ждать можно любого взрыва. Я  отлично
подхожу на роль маньяка.
   - Постараемся этого не допустить.
   Сейчас следователь Судаков составит протокол, и вы его подпишете.
   - А как же акты?
   - Он их порвет у вас на глазах.
   Какова общая сумма, которую вы получили в письмах?
   - Около двадцати тысяч долларов. - Убийца небедный человек.
   И важно то, что он эти деньги не вернет.
   Что упало, то пропало.
   - Такая игра стоит недешево, разумеется.
   И если кому-то понадобился роскошный фарс, то о деньгах он не  думал,
- заметил полковник Хитяев. - А теперь поговорим о моем деле.
   Трифонов не стал мешать и вернулся в кабинет генерала Черногорова.
   - Ох, и втянул ты меня в историю, Александр Иваныч!  Ты  же  в  любом
случае в стороне останешься, а мне башку оторвут!
   Ты понимаешь, что вся наша тактика построена на блефе?! Все эти акты,
состряпанные тобой, статьи в газетах... - С  волками  жить  -  по-волчьи
выть, но Фишер купился на мой блеф.
   - Видел по монитору.
   И слышал.
   Можете рвать липу на его глазах, плевать, но он же не продвинул  тебя
ни на шаг вперед.
   - Еще как продвинул!
   Убийца имеет деньги, богат, отлично знает о том, что творится в нашем
доме. За смерть Анны убийца не стал благодарить Фишера.
   - Колодяжный?
   Он человек небедный, хорошие гонорары получает. А главное - только он
мог нанять Фишера в начале апреля. Он автор.
   - Я это скоро узнаю.
   Мне придется съездить в издательство, где издают  книги  Колодяжного,
вернуть рукописи.
   - Когда?
   - Жду сигнала стилиста, но давить на него не могу.
   - Не пора ли заняться Антоном Грановским?
   - Пора, он тоже человек небедный, а главное, заинтересованный.
   - Эта самая заинтересованность и наша афера выходит теперь боком.
   На имя прокурора Москвы поступило заявление от мужа Анны Железняк.
   Он требует предъявить ему тело Анны для опознания.
   - Придется потянуть время.
   - А что это даст? Где мы возьмем ее тело?
   - Мне нужна неделя, Виктор Николаич. Я уже совсем рядом.  Запах  чую,
но не вижу. Темно. Мне нужен маленький просветик.
   - За неделю я из генералов в сержанты превращусь.
   Оформляй кого угодно, потом разберемся.
   - Тяжело быть генералом, но и сержантом быть почетно, если ты честный
человек.
   - Тебе с твоей пенсией можно так рассуждать.
   А мне на что надеяться?
   Осталось три года, и вышибут на покой. Только кем?!
   - Не шуми, Виктор Николаич.
   Потерпи совсем немного - и либо в сержанты, либо в генерал-лейтенанты
прыгнешь. Давить на меня бессмысленно.
   - Ладно, аферист, иди. Загонишь ты меня на эшафот.
   - Загоню, но убийцу. Это как пить дать! Трифонов вышел.
   Возле театра "Триумф" никакого ажиотажа не  наблюдалось,  было  тихо,
спокойно, и даже билеты в кассах имелись.
   Огромная  афиша  гласила  о  новой   премьере   "Тройного   капкана",
назначенной на десятое ноября.
   В репертуаре шли только молодежные спектакли, не вызывающие  интереса
у публики.
 
*** 
 
   На служебной  проходной  Трифонову  и  Забелину  сказали,  что  Антон
Викторович на сцене репетирует с новым составом.
   Они прошли в зрительный  зал  и  устроились  в  последних  рядах  под
бельэтажем, стараясь не мешать творческому процессу.
   В зале стоял полумрак, сцена освещалась софитами и прожекторами.
   В  центральном  проходе  на  уровне  восьмого  ряда  стоял  столик  с
небольшой лампой, за которым в кресле сидел режиссер.
   Шел прогон первого акта, и Грановский не вмешивался в  игру  актеров,
но постоянно делал какие-то пометки в своих бумагах.
   Кроме Дмитрия Кутепова, из труппы "Триумфа" на сцене никого не  было.
Остальные исполнители - люди именитые - работали по контрактной системе.
   Рису-МОк мизансцены изменился, и появились новшества в оформлении.
   - Может быть, на сей раз мы увидим первый  акт  до  конца,  -  шепнул
капитан. - Если только мальчишку не пришибут.
   - Не пришибут, - заверил его Трифонов. - Он убийцу не интересует.
   К тому же  наш  мститель  обожает  эффекты,  предпочитая  убивать  на
публике.
   - Я только не могу понять, почему Колодяжный  назвал  пьесу  "Тройной
капкан"?
   - Мы это узнаем, когда опустится занавес, Костя.
   - Придется пойти на премьеру.
   - Я имел в виду финал нашего расследования.
   - Этого, мне кажется, даже Колодяжный не может предсказать.
   - Колодяжный не может, а вот автор сего фарса знает.
   Камикадзе!
   Он сам управляет торпедой, которая должна взорваться.
   Собственная смерть для него не имеет значения, важно поразить цель.
   В этом его сверхзадача, как учил Станиславский.
   Пока ему сопутствует удача, благодаря тройному капкану,  выстроенному
по принципу матрешки.
   Мы попадаем в ловушку и находим в ней еще одну мышеловку,  в  которой
нам заготовлена еще одна западня. Так задумано. Но мы пока ходим  вокруг
да около, не замечая того, что лежит на поверхности. Кто-то  убедил  нас
надеть темные очки В безлунную ночь,  и  мы  послушно  выполняем  данное
предписание. Театр марионеток! Нами управляет невидимая рука!
   - Скорее - театр мертвецов, театр обреченных.
   - Нет, просто рука обрезает одну ниточку за другой - и куклы  падают.
Рука руководит куклами, а самой рукой должен руководить мозг.
   - Это для меня слишком сложно, Александр  Иваныч,  я  не  философ,  я
мент. Мне бы взять след - и вперед.
   Если  я  поймаю  убийцу,  вот  тогда  вы  с  ним  и   философствуйте,
докапывайтесь до причин.
   А по мне, всех их к стенке ставить надо без суда и следствия. Сволочь
она и есть сволочь.
   - У каждого своя позиция. Тут я  тебе  не  советчик.  Давай-ка  лучше
спектакль посмотрим, а то с этого места он начинает буксовать.
   Никак мы не увидим, что дальше.
   На сцене пылали страсти.  Работали  профессионалы  высшего  пилотажа.
Действия казались более оправданными.
   Очевидно, этому составу никто не чертил крестики на полу, их движения
были непосредственными, а диалоги живыми.
   Вырисовывался четкий узор, петелька цеплялась за  крючочек,  крючочек
за петельку. В какой-то момент сыщики уже забыли, куда и зачем пришли.
   Кульминация первого акта.
   Выстрел из пистолета. Но что это?
   В темном  зале  промелькнула  молния.  Тонкая  серебристая  лента  на
сумасшедш