долгая совместная жизнь, и я не хочу давать тебе в руки
орудие против себя.
   - Боишься шантажа? Думаешь, я на это способна?
   - Ты всего лишь женщина, красивая, богатая,  к  сожалению,  умная,  а
значит, опасная и непредсказуема". Какой ты станешь, окажись на  вершине
власти? Мужчины проще, они предсказуемы и уязвимы.
   Я люблю тебя, Мари, как не любил ни одну другую женщину.
   Я бросил карьеру, пошел на преступления, согласился  стать  шестеркой
твоего мужа, и все это ради того, чтобы находиться рядом с тобой. Мне не
нужны богатства.
   Я к ним не привык и не хочу быть рабом денег.
   Мне  достаточно  оставаться  рядом  с  тобой  -  мужем,   любовником,
адвокатом или дворником. Статус не имеет значения. Важны взаимоотношения
и преданность.
   - Я тебе верю, Игорь. И ты знаешь, что я люблю тебя.  В  таких  делах
фальшь скрыть невозможно, она тут же вылезет наружу.
   Ты не мальчик и разбираешься в таких делах.
   Мое притворство ты раскусил бы сразу.
   Ведь у меня нет опыта интриганки и куртизанки.
   Всю жизнь жила со своим мужем и даже не думала о других  мужчинах.  У
меня нет опыта морочить голову сильному  полу.  Ты  изменил  мою  жизнь,
перевернул ее с ног на голову, и я только с  тобой  поняла,  что  значит
женское счастье.
   - Я сделаю все, что от меня зависит. Возможное и невозможное.
   Марина крепко сжала его руку.
 
*** 
 
   Встреча со стилистом вновь произошла в библиотеке.
   И опять Трифонову пришлось сдерживать свой голос.
   Они сидели возле того  же  окна,  и  профессор  мягко  похлопывал  по
бумагам, предоставленным ему следователем.
   - Скажу вам прямо, мил человек, история смахивает на  явный  плагиат.
Тут и думать нечего.
   Все работы господина Колодяжного, его статьи, отчеты, диссертация, не
имеют ничего общего с так называемыми романами и пьесой.
   Поначалу я подумал о бесцеремонном вмешательстве редакторов.
   Но когда вы мне передали рукописи, я был шокирован.
   Редакторы даже не касались их.
   Сегодня этому удивляться не приходится. Коммерческий вал косноязычной
продукции завалил прилавки книжных магазинов.
   Народ  это  кушает  с   большим   удовольствием,   потому   что   сам
разговаривает на том же языке. Вы знаете, почему я не смотрю телевизор?
   Мне стыдно.
   Стыдно слышать речь телеведущих и журналистов.
   Оказывается, мы вовсе не живем, мы "как бы" живем, "как бы" работаем,
"как бы" любим, "как бы" созерцаем.
   Ну где молодежи учиться русскому языку?!
   Обидно и досадно! В вашем случае могу сказать следующее.
   Книги написаны талантливо, судя по  сегодняшним  меркам,  со  знанием
дела, но отсутствием словарного запаса и понятия о стиле"
   Есть любопытные идеи, неплохая подача, увлекательность, и о языке уже
не думаешь, если не работаешь над текстом.
   Стилистика ужасающая.
   В работах Колодяжного как исследователя совершенно другая подача.
   Я не говорю о стиле, а имею в виду обороты, которыми он пользуется.
   Короче говоря, не буду морочить вам  голову,  но  одно  с  другим  не
вяжется. Эти вещи писали разные люди, и я готов подписаться  под  своими
словами.
   - Огромное вам спасибо, Лев Абрамыч!
   - А у вас есть чутье, господин полицейский. Уловили фальшь.
   - С детства имею хороший слух.
   Даже на баяне играю, когда тоска печенку грызет.
   - Желаю удачи.
   Профессор отключился и уткнулся в свои книги.
   Трифонов собрал рукописи в портфель и ушел.
   Сегодня ему предстоял нелегкий день.
   Из  библиотеки  он  направился  в  издательство,   где   публиковался
Колодяжный. Сдав рукописи в целости и сохранности в редакционный  отдел,
он заглянул в отдел авторских прав.
   Очень обаятельная, милая женщина долго разглядывала его удостоверение
и не знала, как ей поступить.
   Трифонов  требовал  ни  много  ни  мало,  а  все  авторские  договоры
Колодяжного, заключенные с издательством.
   На некоторое  время  она  его  покинула  для  консультаций  и  вскоре
вернулась с папкой договоров.
   - Вот посмотрите.
   Только не могу понять, почему прокуратуру интересуют такие вещи?
   Если бы вы были представителем налоговой  полиции,  я  еще  могла  бы
понять  ваш  интерес,  но  прокуратура  как-то  не   вяжется   с   нашей
деятельностью.
   - Мы занимаемся одним серьезным делом. Я не хочу бросать тень на  имя
Петра Колодяжного, речь идет не о нем. Мы проверяем все и  вся.  По  его
пьесе поставлен спектакль в театре "Триумф", и  вам  наверняка  известны
события, происходившие во время показа нескольких спектаклей.
   Приходится  изучать  все  мелочи,  порой  не   относящиеся   к   делу
непосредственно.
   Трифонов внимательно просмотрел документы.
   - Могу я их забрать на сутки - максимум двое? Я оставлю вам расписку.
- А ксерокопии вас не устроят?
   - Желательно оригиналы.
   - Даже не знаю. Ну хорошо, только завтра же верните.
   - Вы очень добры. Скажите, Петр Александрович при вас их подписывал?
   - Конечно.
   -  У  него  очень  красивая  подпись,  будто  он  ее  рисовал,  а  не
подписывался одним росчерком.
   - Писатели - особый народ.
   У них все должно быть необычным.
   Мы стараемся замечать это и подыгрывать.
   Если он пришел в  новом  костюме,  то  надо  заметить  эту  деталь  и
высказаться о его утонченном вкусе.
   Они как дети. Издатель обязан гладить по головке  своего  автора.  Не
нами это придумано.
   - И его подписью вы тоже восхищались?
   - Разумеется, и ручкой с золотым пером, перламутровый "Pilot".
   Он ее и держит по-особенному, слишком вычурно для майора милиции.
   Но что делать! Наши взаимоотношения держатся на определенных догмах.
   - Очень вам благодарен, завтра же договора будут возвращены.
   И очень вас прошу, не говорите Колодяж-ному о моем визите.
   - Хотела просить вас о том же.
   Из издательства Трифонов отправился на Петровку и прямиком  в  НТО  к
экспертам. Его встретил майор Дегтярев.
   - Ну что, Игнат Всеволодович, как дела?
   - Ручку вашу проверил.
   Отпечатков  нет.   Чернила   американские   "Sheaffer",   в   продаже
встречаются очень редко, хотя при желании достать можно. Перо  не  очень
новое. Я думаю, им писали много. Сточено основательно.
   - Пару романчиков им накропали?
   - Думаю, больше.
   Ручке лет пять, не меньше, очевидно, привезенная, настоящий  "Pilot",
не подделка. Странно, что мы не нашли никаких ворсинок. Если ручку носят
в кармане, то она цепляется за одежду держателем, а тут чисто.
   - Она около  часа  пролежала  под  дождем.  Ручка  могла  выпасть  из
кармана?
   - Царапин много.  Не  исключено,  что  она  не  раз  падала  за  свою
бытность.
   - Понял. - Трифонов положил на стол папку с договорами. -  Проверьте,
пожалуйста, Игнат Всеволодович, подписи в договорах.
   Не этой ли ручкой они подписывались? И пусть почерковеды  глянут,  их
мнение тоже немаловажно.
   - Хорошо, к вечеру все сделаем.
   - Буду крайне признателен.
   Как только Трифонов появился в отделе, капитан Забелин доложил:
   - Александр Иваныч, объявился некий Метлицкий, автор книги о  Савелии
Бражникове.
   Он вернулся из командировки и пробудет в Москве пару дней.
   Вы просили проследить за его передвижением.
   Он сам звонил и сказал, что  повестку  нашел  в  почтовом  ящике,  но
прийти не может, ему отчет писать надо. Если есть к нему вопросы, то  он
дома.
   - Никакого уважения к Главному управлению внутренних дел!
   Ладно, давай адрес. Если Магомет не идет к горе, значит, гора  пойдет
к Магомету.
   - Вызвать машину?
   - Вам она нужнее.
   Сходи в архив и принеси сюда дело Бражникова.
   Когда вернусь, оно нам понадобится.
 
*** 
 
   Популярный, избалованный славой журналист Метлицкий на деле  оказался
Евгением Метелкиным и вовсе не походил на баловня судьбы.
   У  него  в  квартире  даже  кровати  не  было,  только   раскладушка,
утратившая смысл своего названия,  ибо  не  собиралась,  а  прикрывалась
верблюжьим Ъдеялом.
   Холостятский бардак и куча фотоаппаратуры.
   Сам хозяин  трудился  на  кухне,  стол  в  комнате  занимал  огромный
фотоувеличитель.
   - Вы работаете в жанре уголовной хроники?
   - спросил Трифонов, проходя на кухню.
   - Иногда.
   Там платят лучше и берут все  заметки.  Сейчас  это  модно,  если  не
считать светских сплетен.
   Вот там я себя чувствую как рыба в воде.
   Но, думаю, вас интересует что-то другое.
   - Меня заинтересовала ваша книга о Савелии Бражникове, вышедшая почти
три года назад.
   - Поздновато проснулись.
   Бражникова уже нет, и он не опасен. Правда, я не верю  в  его  побег.
Это для дураков. В зоне замочили.
   - Даже так? Любопытный вывод. Мотивируйте.
   Трифонову была предложена табуретка  и  пиво.  Он  сел,  но  от  пива
отказался.
   - Мотивировка простая.
   Ему бревном сломало ногу, открытый перелом.
   Он валялся в больничке на зоне три месяца.
   Вот тогда меня к нему и допустили.
   Связи помогли.
   Я работал с ним все это время.  Потом  его  выписали  и  отправили  в
отряд. Он на костылях ходил, а через месяц сбежал. Чушь  собачья!  Зимой
по тайге на костылях?!
   Просто ему отомстили.
   А потом, смыться из зоны, если  ты  получил  пожизненное  заключение,
нереально.
   Бред!
   Купили, кого надо, и состряпали легенду с побегом.
   - Кто же ему мстил?
   Возмездие и без того свершилось.
   Пожизненное заключение - страшнее смерти.
   - Согласен, но если могли купить  тех,  кто  его  шлепнул  и  оформил
побег, то нашлись бы и такие, кто купил бы тех же мастаков,  чтобы  этот
побег удался.
   В наше время все возможно.
   - Похоже на фантастику.
   - Голая реальность!
   Купить можно все, важно дать настоящую цену, и ты  получишь  то,  что
хочешь.
   Бражникова даже за решеткой боялись.
   Не человек, а демон, гений зла. Я знаю, о чем говорю.
   - Да, я читал вашу книгу.
   Вы этого демона возвели до небес и чуть  ли  не  святым  представили,
мучеником.
   - Так оно и есть.
   Он отдал свои долги, вот только до последнего не добрался.
   - Кстати, а кто был десятым? В книге вы ничего не написали.
   - Правильно сделал, не то меня, как лягушонка,  раздавили  бы.  Устно
могу сказать.
   Десятым должен был стать Григорий Грановский, главный  удав,  который
всех убрал со своего пути, монстр.
   Но до него Бражников так и не добрался.
   Я дал намек в книге.
   Тот, кто в курсе, все сам понял. Бражникова взяли  на  улице  Чехова,
дом девять. А в то время в этом доме жил Грановский. Адрес я указал,  не
называя имени жильца. Кому надо, тот понял, о ком идет речь.
   А вообще, Грановскому  просто  повезло.  Он  Бражникова  до  сих  пор
боится. Вот и прикиньте - сколько денег у Грановского?
   Счету не поддается, заоблачные цифры!
   Он и заказал Бражникова, потому что  у  Грановского  полно  врагов  и
многие из них имеют денег не меньше.
   Конкуренция!
   Бражников для любого конкурента подарок.
   А почему не выкупить  парня  и  оформить  точно  такой  же  побег  со
смертельным исходом?
   Нет трупа-то?!
   Сгорел! А где он на самом деле, никому не известно.
   Вот и анализируйте дальше сами.
   Кто успел, тот пострел.
   Либо его Грановский в зоне завалил, либо враг Грановского  выкупил  и
дал возможность закончить работу.
   Тут никаких денег не пожалеешь,  чтобы  свалить  такую  глыбину,  как
Грановский, да еще руками сбежавшего из заключения  мстителя.  Заказчика
даже искать не станут.
   Бражников с его тщеславием, амбициями и гордостью никогда  никого  не
сдаст.
   Сам лично сбежал, сам лично нашел и сотворил самосуд.
   И не имеет никакого  значения,  взяли  бы  его  потом  или  он  сумел
скрыться. Он не дурак,  разумеется,  и  понимал,  что  в  живых  его  не
оставили бы.  Слишком  много  знает.  В  бочку  с  цементом,  и  на  дно
водохранилища.
   А легенда осталась жить, Бражникову большего и не надо.
   Жизнью он не дорожил.
   Месть и слава были на его знамени.
   Для жизни там места не осталось.
   - Значит, вы не исключаете, что Бражников может и  сейчас  оставаться
живым и разгуливать на свободе, охотясь за десятой жертвой?
   - Я не гадалка, но, если Гриша Грановский сдохнет, я буду знать,  что
его замочил Савелий Бражников.
   Только такой человек, как он, сможет подойти к  олигарху  на  близкое
расстояние.
   - Вы уверены, что Бражников настолько талантливый преступник, что ему
все по плечу?
   Мне   показалось,   будто   он   слишком    мудрит,    перебарщивает,
показушни-чает.
   Одни его дурацкие названия казней чего  стоят:  "Неотвратимые  стрелы
Зевса", "Клюв в темя". Это же ребячество!
   Метелкин долго смеялся.
   - Значит, и вы попались на эту удочку?
   Вот уж не думал! Да нет, конечно.
   Бражников очень умный и расчетливый человек.
   Все эти названия придумал я.
   Для эффекта.
   Пусть моя книга относится к документальному жанру,  но  без  изюминки
нельзя.
   Нужно пыль в глаза пустить, романтичности подбросить, таинственности.
   Как ни крутите, но это все же беллетристика, баллада о злом гении.  А
правды там процентов сорок.
   От фактов никуда не денешься, важно их подать в  жареном  виде,  И  я
прав - книга выдержала три тиража.
   - Но я видел дело Бражникова и там...
   Трифонов осекся. Он не видел  дела  Бражникова.  В  первом  случае  о
Бражникове ему рассказывая полковник Миронов, и он не  упоминал  никаких
названий казней. Во втором случае дело передали на изучение Колодяжному,
и  он  впервые  озвучил  все  эти  бредовые  названия  на  оперативке  у
Черногорова.
   Тогда между ними завязалась перепалка.
   У Петра Колодяжного чуть ли не  пена  шла  изо  рта,  а  он,  опытный
следователь, даже не соизволил ознакомиться с документами.
   Проснулся дядя, когда поезд ушел.
   - Спасибо вам за консультацию, Евгений.
   Мне было очень приятно с вами познакомиться.
   - Не за что.
   А вам желаю побыстрее поймать Бражникова.
   Чует мой нос, что бродит призрак по Европе, иначе вы ко мне не пришли
бы.
   Да и статус у вас слишком высок для щипачей да медвежатников.
   Вот только к журналистским "уткам" не относитесь серьезно.
   Мы ведь все мистификаторы.
   Наши  статьи  и  книги  надо  читать  через   строчку   и   научиться
фильтровать.
   А в остальном я писал только правду.
   Трифонов взял такси.
   У него даже давление подскочило. Он буквально влетел в кабинет.
   Забелин уже читал дело, будто ему дали супербоевик на пару часов.
   Они просидели до трех часов ночи, но ничего похожего  на  вымышленные
казни Метелкина не нашли.
   Дело как дело, сухое,  равнодушное,  беспристрастное,  со  справками,
протоколами, актами, фотографиями и прочей тягомотиной.
   У Григория Грановского хватало недвижимости как в  Москве,  так  и  в
Подмосковье.
   В одном  из  особняков  жила  Соня  Кантимирова,  самая  близкая  ему
женщина.
   На людях он с ней старался не показываться, если рядом не было  Игоря
Верзина.
   По официальной версии, она считалась фавориткой Верзина. Однако  нашу
публику обмануть трудно, и тут никакие спецслужбы Грановского  не  могли
прикрыть истинного положения дел.
   Впрочем, Грановскому  было  наплевать  на  сплетни,  он  ведь  только
номинально входил в элиту высшего света, в основном  ради  брата,  и  уж
меньше всего заботился о репутации жены.  Кроме  привязанности,  никаких
чувств к супруге великий магнат не испытывал.
   В пятьдесят два года его сердце поразила стрела Амура, и он влюбился,
да так, что потерял голову. Соня оказалась той  женщиной,  ради  которой
Григорий мог совершать мальчишеские глупости.
   Душа его пела, он испытывал прилив энергии и даже помолодел.
   Может, так оно и было, трудно сказать.
   Посудите сами.
   Соне двадцать шесть, а Григорию в два раза больше.  В  такую  женщину
легко влюбиться, и не только из-за безукоризненной внешности.
   Она не глупа, а главное - недоступна.
   Деньги ее не  интересуют,  мещанство,  вещизм  презирает,  косметикой
почти не пользуется.
   Природа наградила девушку такими яркими  чертами  лица,  что  помады,
тоны, тушь только бы испортили естественный рисунок и бархатистую кожу.
   Григорий добивался ее полгода.
   Он лез из кожи вон и не знал, чем привлечь ее внимание.
   Такое с ним случилось  впервые,  -  ни  одна  женщина  не  могла  ему
отказать.  Даже  самые  строптивые  не  выдерживали  натиска,   упорства
олигарха  и  его  подарков,  цена   которых   соответствовала   зарплате
высокопоставленного чиновника за всю трудовую деятельность.
   С Соней этот трюк провалился.
   Она не принимала подарков, не реагировала  на  цветы  и  игнорировала
заманчивые предложения провести выг ходные  на  Багамских  островах  или
покататься на лыжах в швейцарских Альпах. Соня предпочитала  музеи,  она
любила искусство, музыку, театр, живопись.
   Грановский ничего не смыслил в искусстве,  более-менее  разбирался  в
живописи, так  как  скупал  некоторые  произведения  импрессионистов  на
лондонских аукционах.
   Спецслужбы олигарха составили досье на Соню,  и  только  после  этого
Грановский нашел подход к девушке.
   От приглашения посетить Лувр она отказаться не смогла.
   Так закрутилось и  завертелось  все  вокруг,  голова  вскружилась,  и
Григорий забыл обо всем на свете.
   Через два месяца Соня уходит от Грановского.
   Олигарх вне себя.
   Он сходит с ума и рвет на голове последние волосенки.
   В чем дело?
   Все очень просто - Соня не хочет быть  подстилкой,  закамуфлированной
шлюхой, пусть даже одного из самых богатых людей вселенной.
   Преувеличение, разумеется.
   С ней можно согласиться.
   Женщина такого класса имеет право  на  настоящее  счастье,  а  не  на
подпольное.
   Григорий на коленях просил ее руки и сердца, божился,  что  к  новому
году разойдется с женой окончательно.
   За язык его никто не тянул, и  Соня  ответила  просто:  если  она  не
станет его официальной женой в новогоднюю ночь, он ее больше не увидит.
   Стоит напомнить, что на дворе стоял конец октября.
   Как бы любовь ни была слепа, но  рьчь  идет  о  деньгах,  и  немалых,
причем заработанных потом, кровью, риском в  отчаянной  драке,  где  нет
правил. Кто-кго, а Грановский умел ценить деньги, он  положил  на  карту
свою жизнь, чтобы добиться сегодняшнего положения. Мелодрама с известным
названием "Богатые тоже плачут".
   И им приходится несладко. Грановский стоял на распутье.
   С его умом, прозорливостью, чутьем он не находил нужного решения.  Не
все могут короли.
   Соня плавала в бассейне, а  Грановский  сидел  в  плетеном  кресле  и
наблюдал за ней. Он мог сутками не отрывать от нее глаз. Она ни разу  не
напоминала ему о данном обещании жениться, но он точно  знал,  что  Соня
выполнит свою угрозу и после нового года он ее потеряет.
   Она как-то обронила невзначай: "Мужик-трепач - не мужик, а тряпка.
   Я не тряпичница, я их презираю!" Григорий запомнил  эти  слова,  и  у
него щемило сердце. Дни пролетали с неумолимой быстротой, а решение  так
и не было найдено.
   На секунду Григорий оторвал взгляд от  сказочной  красотки  и  кивнул
одному из своих телохранителей, стоявших в дверях бассейна.
   Тот тут же подскочил к хозяину.
   - Где Верзин?
   - Два часа  назад  находился  в  спальне  вашей  жены  на  усадьбе  в
Велихово, потом уехал.
   - Найдите мне его.
   Искать не пришлось, через  десять  минут  Грановскому  доложили,  что
адвокат приехал сам.
   Он ждет в кабинете.
   Грановский поднялся на четвертый этаж, где находился его офис.
   - Что нового, Игорь? Ты отвез Марину домой?
   - Разумеется.
   - Разговор состоялся?
   - Смерть Антона мне на руку.
   Извини, Гриша, за кощунство, понимаю, что тебе тяжело, но  Антона  не
воскресишь, а дела делать надо. Жизнь продолжается.
   - Оставь свои извинения, толкуй по существу.
   Они устроились в глубоких креслах, и адвокат закурил.
   Григорий курить бросил, мало  пил  и  занимался  спортом.  С  молодой
любовницей надо быть в форме.
   - Марина считает, что это я убил Антона, вот почему нам это на руку.
   Ее доверие ко мн