азал:
"Рощинский слушает". Звонила Авдеева.. И хотя в  голосе ничего особенного не
было, однако паузы между словами показались ему немного затянутыми.
     - Приходи ко мне, - сказал он. - Хлеб у  меня есть...Нет, от творога не
откажусь.
     Авдеева  пришла  довольно  скоро  и принесла  две  пачки  обезжиренного
творога. Рощинский скипятил чайник и вытащил из буфета остатки былой роскоши
- полбутылки ликера "Мокко".
     - У  тебя усталый  вид,  -  сказал он  женщине,  и взял  ее  за руку. -
Что-нибудь не ладится?
     - Не ладится? Это мягко сказано, - Авдеева  вздохнула так горестно, что
только  слепой  мог  не  заметить, какая  буря  у  нее  на  душе.  -  Что-то
невероятное творится с моей Татьяной. Ее  словно подменили, все время плачет
и ни в какую не идет на работу...
     - Возможно,  это  связано  с  возрастом. Происходит ломка натуры. И это
пройдет.
     -  У  нее  ужасная  депрессия.  Она  смотрит в  глаза, а  слезы как  из
незакрытого крана. Хочу отвести к психиатру.
     -  Замуж  ей пора,  а  не к психиатру  вести, - Рощинский не чувствовал
интереса к разговору.
     Авдеева открыла сумочку и достала из нее кулон - тот, который Рощинский
подарил Татьяне. Желтый камушек разбросал на скатерти веселые искорки.
     Рощинский так и застыл, словно его поразила молния.
     - Аня, по-моему, ты делаешь глупости. Это детские капризы и нет никакой
трагедии.
     - Нет, я так не думаю. Что-то случилось  после того,  как этот кулончик
оказался  у нее на шее. Я знаю своего ребенка лучше, Таня не из тех,  кто по
каждому  пустяку  капризничает.  - Поэтому  забери, Володя,  кулончик  и все
остальное. Это не наша с Таней энергетика, - женщина вскинула на него  глаза
и Рощинский увидел, что они до краев наполнены слезами.
     -  Аня,  прошу  тебя...Не  надо, не  плачь...Может,  мне  поговорить  с
Татьяной? Мне она может сказать то, чего никогда не скажет тебе.
     Авдеева носовым платком промокала слезы.
     У  нас раньше не  было тайн друг  от  друга, но  тут  что-то скрывается
ужасное. Просто ужасное...
     - Может, не дай Бог, она подхватила какую-нибудь заразу?
     - Мне стыдно,  но я тоже об  этом думала. Эти  чертовы спиды, не знаешь
откуда какую напасть ждать.
     Авдеева, не сдержавшись, зарыдала.
     - Поплачь,  родная, - Рощинский  погладил ее по голове. - Если бы я мог
плакать,  все  проблемы,  наверное,  были  бы  намного  проще. Но  о  чем  я
подумал...Может, ее  обидел Пуглов? Возможно, она забеременела  и  не хочет,
чтобы ты об этом узнала?
     -  Она бы сказала. Здесь что-то  другое, гораздо серьезнее...Между нами
говоря, я водила  ее к  врачу,  сделали анализ крови, - Авдеева поднялась со
стула и подошла к окну. - У нее в крови нашли наркотик...
     Да слушай ты их больше. Сейчас могут поставить  любой диагноз, чтобы из
человека выкачать последнюю копейку.
     - Конечно, ни за что нельзя ручаться, - Авдеева ладонью вытерла глаза.
     Ему хотелось  хоть как-то ее поддержать, но у него не  было настроя  на
душеспасительные  разговоры.  Он и сам чувствовал, как  почва  уходит у него
из-под  ног и  нет  рядом опоры, за которую можно было бы зацепиться. Кругом
одни тонущие...
     - И все же ты не спеши. Не  все так  страшно, как порой  нам кажется. И
пойми, Аня, одну простую  вещь: к  человеку  с чистой душой никакая грязь не
прилипает. Если золото  действительно имеет разрушительное  воздействует  на
людей, то оно прежде всего должно было порушить мою жизнь.
     -  А разве  уже  не порушило?  Золото  притянуло  к  тебе  бандитов...И
убийство...
     У него едва с  языка не сорвался рассказ о вероломстве  Ройтса.  Однако
какая-то необъяснимая сила сдержала его.  Наверное, это было ощущение тайны,
с которой делиться с другими, значит, обречь их тоже на подобные страдания.
     - Ты, Аня, все же дай мне телефон Пуглова, у меня к нему есть небольшой
разговор, - попросил он Авдееву...
     ... Они встретились с Альфонсом в сквере возле казино.
     -  Что  с  моим  кольцом?  -  сразу  спросил  Рощинский.  -  Что-нибудь
наторговали?
     -  Нам  дали  за  него полцены...Как  объяснил  ювелир,  это  склеенный
бриллиант, - Пуглов  силился  вспомнить то слово,  которое назвал Плинер, но
никак не мог вспомнить.
     - Дуплет? - подсказал Рощинский.
     - Он,  мать его  так! Но зато по своему знаменит,  -  Альфонс  не  стал
прижимать Рощинского в  угол рассказами о гибели  какого-то Бонвивана.  - Вы
нам заплатили за похороны Ножичка,  так? Мы взяли за  кольцо две с половиной
штуки, значит, излишек я вам возвращаю.
     Пуглов  вытащил из  кармана  красивый кожаный портмоне и вылущил оттуда
несколько стодолларовых купюр
     - Не жирно, - сказал Рощинский, изображая на  лице  разочарование, - я,
честно говоря, надеялся на большее.
     Когда Пуглов собрался уходить, Владимир Ефимович произнес:
     - Не гони, Алик, у меня к тебе есть еще разговор.
     Пуглов закурил  и уселся на лавку. Игра у него все равно не шла и он не
рвался назад в казино.
     - Я разговаривал с матерью Татьяны...Ты слышишь меня?
     Альфонс кивнул.
     Может, ты в курсе, почему девчонка впала в такую депрессию?
     - Я сам вот уже какой день не могу с ней встретиться.
     -  Мать сказала, что она резко изменилась после ее дня рождения. Где вы
с ней были? Ты можешь мне, как мужчина мужчине, сказать правду?
     -  Честно  говоря,  мне  не  совсем  понятно,  что  происходит.  Плохое
настроение, это еще не повод для моего допроса.
     -  Но  с  ней встречаешься ты,  а не я,  -  Рощинского стал  раздражать
Альфонс
     - Встречались?  Это  слишком  громко  сказано. Несколько раз заходили в
кафе и в кино. Я не скрываю, что  она мне  нравится, но  я так же знаю,  как
прохладно она ко мне относится. Это тебе о чем-нибудь говорит?
     - Ты знаешь, что у нее в крови обнаружен наркотик?
     Рощинский искоса взглянул на Пуглова и увидел, как изменилось его лицо.
А изменилось оно потому, что Альфонс тот час же смекнул, кто в его окружении
балуется наркотиками. Он вспомнил тот  вечер, когда они с  Татьяной пришли к
нему  домой - выпили шампанского, потом он ушел к матери,  потому что  к ней
приехал  Плинер. Затем он вернулся  и застал Татьяну в интересном положении.
Ни Лельки, ни Игоря у него уже не было. Вспомнил он и другое: в тот вечер он
звонил  Ройтсу домой, но  застал только Волкогонову, которой  он  попенял за
быстрый уход. Однако Лелька объяснила, что они  поссорились с  Игорем и она,
психанув, одна ушла домой. Но Альфонс хорошо помнил,  как сам Ройтс  говорил
ему, что от него они  уходили вместе  с Волкогоновой... Значит, врет Игорек,
что-то скрывает?
     Однако Рощинскому Пуглов об этом ни-ни.
     -  У  меня  у самого иногда бывает такая чернуха  в  башке, хоть  кричи
караул.  Честно  говоря, наш  разговор мне  не нравится. Я тоже, как мужчина
мужчине, скажу  вам: я Татьяну даже  не... Ну  не было  у нас с ней постели,
понимаете?  Хотя  я  не  раз подъезжал  к  ней.  И  меня ее настроение  тоже
беспокоит, но я тут не вижу никакой драмы.
     - Зато мать ее видит. Я  знаю семью Авдеевых довольно давно и они не из
тех, кто на пустом месте будет закатывать истерику.
     -  Возможно...Но,  чтобы  разобраться  что  к  чему,  мне  надо  самому
переговорить с Татьяной.
     - Так переговори, черт возьми!
     Пуглов отшвырнул  сигарету. Ему было  все противно, а  главное,  в  нем
начало расти подозрение в отношении Ройтса.
     -  Вы передайте  Анне  Александровне,  чтобы  она  позвала  к  телефону
Татьяну, когда я сегодня вечером буду ей звонить.
     - Ты лучше сам сходи к ней. Телефон - для таких как я пенсионеров. А ты
повнимательнее приглядись к своему дружку...
     Пуглов,   глядя  на   Рощинского,  вспомнил  когда-то  им   высказанное
предупреждение: "Я тебе уже  говорил, что Игорь тебя подведет под монастырь.
Это еще тот сукин сын..."
     - Что вы имеете в виду? - у Пуглова заходили на скулах желваки.
     -  У  меня  ничего  нет, кроме интуиции и  шестидесяти с лишним  лет за
плечами, - слукавил Толстяк. Ему не хотелось до поры до времени рассказывать
о визите Ройтса.
     - Этого  мало, чтобы быть пророком. С таким же успехом я мог бы сказать
про  вас... Если  по  большому счету,  это ведь вы втравили нас в историю  с
Симчиком.
     -  Забудем об этом. Если бы вы с Ройтсом не были бы готовы  к  подобным
подвигам,  никто бы  вас никуда не втравил. Вы напоминаете жеребцов, которым
куда бы не бежать, лишь бы бить копытами...
     Пуглов,  затушив сигарету о  подошву кроссовок,  в которых он был обут,
поднялся с лавки.
     - Каждый живет,  как  умеет, - сказал Альфонс. -  В этом бардачном мире
лично у меня не много осталось вариантов.
     - Передай, Алик, своему дружку горячий привет и  пусть на всякий случай
сделает прививку  от  бешенства, - Рощинский тоже поднялся и словно  надутый
шар покатился по дорожке сквера. Засунув руки в карманы своего безразмерного
плаща  с оторванным клапаном, и надвинув  шляпу чуть ли не на нос, он шел  и
глотал неопределенность.
     Пуглов   смотрел  ему  вслед  и   обмозговывал  свою   мрачную  и  тоже
неопределенную думу. Он не  знал, куда направить свои стопы - мир перед  ним
лежал  измызганный  старыми проблемами  и лишь сентябрьский ветер  в  кронах
деревьев о чем-то непонятном лопотал над его головой.




Глава шестнадцатая


     Грабеж инкассаторской машины откладывался. Отбыв  десятисуточный  срок,
Ройтс  занялся ремонтом  машины. Он  отогнал ее  в автосервис  и  оставил на
попечение старого  корефана. Потом он позвонил Пуглову  и  предупредил,  что
между тремя и четырьмя часами зайдет к нему.
     В буфете, куда  он  по  дороге заскочил опохмелиться,  пахло смешанными
запахами, настоянными  на водочном перегаре и  сигаретном дыме.  Взяв кружку
пива, он пристроился к компании из  трех человек. Это были совсем мальчишки,
но речь вели о вещах серьезных. Один  из них рассказывал о ратных подвигах в
Чечне.  О том,  как  их пятерых  омоновцев,  окружили  боевики и  предлагали
сдаться, пообещав не сдирать живьем кожу, а прикончить путем безболезненного
отсечения головы.
     Ройтс  вынул  из  кармана упаковку эфедрина  и,  вылущив из  нее четыре
таблетки, кинул  их  в рот. Запил пивом, закурил и расположился ждать кайфа.
Он  курил,  бездумно  прислушивался  к  трепу  молодняка  и  витал  в  своих
разноцветных облаках.
     Заметив за  дальним столом когда-то  виденное, оплывшее от пьянки лицо,
Ройтс махнул рукой, мол,  давай, парень, иди сюда...А тот, подняв кружку, на
всю пивную  рявкнул: "Хайль, Жирик! Чубайса  на  шашлык!" От другого столика
отделился мужичок с ноготок, подошел к адепту ЛДПР и без замаха саданул того
по скуле. Жириновец сник  и сполз на грязный пол, а вместе с  ним  свалилась
кружка  и  звон  от   разбившегося   стекла  мигом  разлетелся  во  внезапно
наступившей тишине.
     -  Придурки  сенегальские!  -  выругался  Ройтс  и  прильнул  губами  к
щербатому краю пивного бокала. Он пил  пиво, а  ему  казалось, что весь  мир
качается на  огромных качелях, отчего в паху приятно захолодало. - Пикадоры,
зажрались  скоты, - он раздавил  о край  пустой  кружки сигарету и  вышел из
буфета.
     По дороге  к Пуглову заглянул  еще в одну забегаловку, где выпил стакан
сухого вина. К Альфонсу  он явился в полном порядке -  пьяный, сытый и нос в
табаке. С собой он принес бутылку коньяка и связку бананов.
     И после  того,  как  Пуглов посвятил  его  в  свои  планы,  воображение
Таракана взбрыкнуло, словно молодой  козлик. В магазин, где работала Лелька,
тоже приезжал инкассаторский уазик и, наверное, поэтому все воображаемые  им
сцены были связаны именно с машиной этой марки.
     Он знал,  что деньги возят три человека, включая  водителя. Но как  эти
деньги  взять?  Сначала  ничего  путного у Ройтса  не получалось.  Допустим,
размышлял он, с пистолетом в руках выскочить из-за угла дома, открыть дверцу
и,  наставив  пистолет...А  в  это  время,  поправил  себя  Таракан,  второй
инкассатор,  который  всегда  находится  в салоне,  вытащит  "дуру" и  тогда
неизвестно, у кого больше шансов не оказаться трупом.
     Интересно, сколько времени потребуется инкассатору сходить за  выручкой
и вернуться в машину? И  где лучше всего брать инкассаторов? Может,  в самой
глухой части города открыть  один из дорожных колодцев? Или натянуть на пути
машины стальной трос?
     Но  по мере того, как начинал  действовать  эфедрин, воображение Ройтса
стало отдаляться  от реальности. То  он вдруг  увидел себя  с гранатометом в
руках,  стоящим  на  середине  бульвара  Единства, по  которому  обязательно
проедет инкассаторская  машина, то  залегшим  в  кювете  с  противотанковыми
гранатами  в  руках.  Единственное,  что   его   в  тот  момент  смущало   -
разлетевшиеся после взрыва деньги, что ему  казалось абсолютно  непоправимым
делом...
     - Алик,  - сказал  он,  - у  нас должен быть простой  и  надежный план,
детально расписанный по минутам.
     -  Ты только,  Таракаша,  не  строй из  себя  великого  стратега. Лучше
налей...
     ... Пуглов вынул из секретера блокнот для писем и шариковую ручку.
     - Ты,  разумеется, знаешь, где  находится  кафе "Изумруд"? Тогда рисуем
кафе, а от него проведем две улицы, - линии  на бумаге изобразились не очень
ровные, легкая дрожь в руках мешала каллиграфическому начертанию. - Да налей
же ты мне, наконец! - вскипел Альфонс. - Видишь, лапы дрожат.
     - Это сейчас дрожат, а что будет там? - Ройтс уверенно смотрел на мир.
     - Там будет  все тихо, как в морге. Руки у меня дрожат не  от страха, а
от предвкушения навара...
     Ройтс задумался.
     -  А  может, нам для  тренировки взять  что-нибудь  попроще?  Например,
почтовую машину или валютный киоск?
     - Чего  уж мелочиться, давай лучше выйдем на бульвар  Макаренко и будем
выдергивать сумочки  у  прохожих старушек...Если мне не изменяет память,  ты
совсем недавно вел речь о магазине "Бриллиант"...
     -  Ты, Алик, неправильно меня  понял. Я не против большого дела, просто
нужна соответствующая подготовка. Небольшая репетиция...
     - Нам с тобой не репетиция нужна, а удача. Смотри сюда...
     - А я и так смотрю.
     -  Смотри  не  глазами налетчика,  а глазами  сыщика. На каждый мой ход
находи опровержение.  Вот я и говорю: чтобы взять мешок и  не поднять  шума,
нам нужно, как минимум, полторы-две минуты...
     - Да я ширинку за это время не успею расстегнуть.
     - Согласен, времени  у нас будет очень мало, тем более, происходить все
будет  в сумерках, - Пуглов окрепшей рукой вытащил из пачки сигарету. Коньяк
потек  по  жилам. - Значит,  что  мы сможем  за  две  минуты сделать?  Когда
инкассаторская машина остановится вот здесь,  - Пуглов начертил квадратик, -
мы  с тобой будем находиться в разных местах. Ты -  возле этой забитой дачи,
где  стоят  мусорные контейнеры. Они  как  раз расположены  на одной линии с
лобовым стеклом инкассаторской машины. Останавливается  она всегда в одном и
том же месте, плюс-минус метр. С тобой будет галогеновый фонарь...А  я в это
время буду находиться вот за этой липой.
     - И сколько времени я буду торчать на мусорнике?
     - Туда ты попадешь  не сразу...Перед  тем как подойти к  "Изумруду", мы
немного покантуемся вот здесь, - Пуглов начертил еще один квадратик. - Будем
сидеть в твоей машине, которую ты  поставишь во дворе мастерских водоканала.
Там всегда стоит одна-две легковушки и это ни у кого не вызовет  подозрения.
Двор полуосвещенный и неохраняемый...Но нам понадобится помощник.
     Ройтс закусил ус и наморщил лоб.
     - Кого ты имеешь в виду? - спросил он.
     - Твоего должника, Поэта.  Ты его найдешь, приведешь  ко мне, и я с ним
переговорю. Пусть отрабатывает долг.
     -   Но  это  ненадежный   фрукт.  И  где   мы   его  найдем,  он   ведь
профессиональный бомж.
     -  Когда тебе надо было кулаки почесать, ты быстро его  нашел и, думаю,
найдешь сейчас. Слушай дальше...
     Они выпили  еще по одной рюмке. Пуглов  приступил к изложению  основной
части своего генплана.
     -  Итак,  мы  втроем  сидим  в  машине  и спокойно  наблюдаем  за  этим
перекрестком,  -  Альфонс  изобразил  на  бумаге  крестик.  -  Миновать  его
инкассаторы при всем желании не могут. И вот, запоминай! Когда мы их увидим,
у  нас будет  время выйти из тачки и занять исходную позицию.  Поэт  встанет
неподалеку  от черного входа в кафе,  и,  когда инкассатор войдет в бар,  он
закроет  за  ним дверь  и заранее  припасенным  штырем  замкнет ее.  Тебе от
контейнеров  его  действия   будут   хорошо  видны.  На  этом  миссия  Поэта
заканчивается.
     - И сколько ты ему за это забашляешь?
     -  В  десять  раз больше  того,  что  он  тебе должен...Слушай  дальше.
Действия  наши   должны  быть  исключительно  синхронными.  Когда  дверь  за
инкассатором  будет  заблокирована, ты быстро  поднимаешься на  контейнеры и
наводишь  фонарь  в  лобовое стекло.  Свет  должен ослепить и сбить с  толку
водителя.  Заодно  мне хорошо будет видно  заднее сиденье и состояние Гунчи.
Если я увижу, что он в отключке, то бегу к форточке и...
     -  И  стреляешь из своего  "парабеллума"  в башку  водилы? -  от Ройтса
просто пышет жар нетерпения.
     -  Не мечи икру, старик! Шофер будет жив и здоров, разве что пару часов
почихает и покашляет.
     - Значит, нервно-паралитическая атака? - понимающе  спросил Ройтс. -  А
если пистолет даст осечку? Или смесь газа окажется слабоватой?
     - А  это мы еще успеем проверить на любом алкаше... Только это будет не
пистолет...От него много шума. Используем баллончик...После того, как водила
будет в  отключке, я в машине разбиваю стекло и отжимаю кнопку,  блокирующую
заднюю дверь. А ты,  как только услышишь удар  по стеклу, погасишь  фонарь и
бегом ко мне.
     - А если нам помешают пьяные отдыхающие?
     - Брось...Надо учитывать психологию людей. Вряд ли кто рискнет лезть на
рожон и разбираться, в чем тут дело. Например, ты бы пошел?
     - Никогда! -  убежденно заявил Ройтс. -  Но среди  прохожих могут  быть
шизики или менты.
     Пуглов задумался.
     - Конечно, с этим тоже надо считаться и потому глупо на такое дело идти
с одним газовиком. - Альфонс внимательно взглянул на Игоря.
     -  Значит, Алик,  вооруженный  грабеж? Впрочем, действительно,  было бы
глупо начинать такую авантюру без  подстраховки. Поэтому я смотаюсь на рынок
и у знакомых пацанов куплю дуру. На Бога надейся, а сам не обмишурься...
     - Ствол, ты  знаешь,  не  проблема. И  будь  уверен, что стрелять будем
только в самом крайнем случае.
     - А где этот край?
     - В том случае. если нас возьмут  за  гланды.  Я  тоже не хочу брать на
себя мокрое дело и  раз в этом плане у нас полное единодушие, давай подумаем
о беговой дорожке...
     - Мне кажется, - сказал Ройтс, - у нас должны быть  в запасе билеты  на
один из ночных авиарейсов.
     -  Глупее  ты ничего не мог придумать? Буквально через пять минут после
того как мешок окажется  у нас,  по всей республике будет объявлена тревога.
И,  естественно,  опергруппы ментов  тут  же  начнут чесать  все  вокзалы  и
аэропорты. Нет, нам нужно будет на несколько  дней  затихариться, а уж потом
рвать отсюда когти.
     - Я  не совсем понял насчет  Гунчи.  Ты что,  собираешься  его усыпить?
Чтобы получился вариант Симчика?
     - А может, тебе известен более надежный способ? Ты ведь знаешь,  убрать
совсем мы  его  не  можем, значит, остается только одно  -  глубокий  сон. И
сделаю я  это накануне, в казино, где он  тоже забирает выручку.  То есть за
полтора   часа   до  нашей  операции,  -   Пуглов  поморщился,  почувствовав
несуразность в слове "операция". - Вместе  с  коньяком  я ему  дам лошадиную
дозу снотворного. Так что вариант Симчика исключен.
     - А если он откажется пить? Вот откажется и все - что будешь делать?
     - Перенесем все на другой день.  Но скорее ты  превратишься в носорога,
чем Гунча во внезапного т