спрятал свое сокровище.  Но как  будто чего-то устыдившись, он снова  достал
пакет  из-под матраца и  стал лихорадочно его разпеленовывать. И  снова  все
посыпалось на стол, и он принялся  в золотой груде отыскивать бриллиантины и
по  одной складывать их обратно в замшевый мешочек. И снова пакет с  золотом
лег под матрац, а бриллианты он отнес на кухню и утопил их в банке с  черным
перцем.
     Утром,  наведя в квартире нехитрый марафет, и попив  зеленого чайку, он
подошел к этажерке, где лежало несколько книг. Он взял ту, которую читал всю
жизнь и  которая  никогда не казалась  ему прочитанной до конца. Он  лег  на
диван  и  зажег  бра. Почти  с  упоением  он  прочитал  заголовок  "Воротилы
финансового  мира"  и открыл  книгу  там,  где она сама  открылась. Ощущая в
пальцах  некоторую  дрожь,  он перевернул страницу  и, поправив  под головой
валик, начал читать:  "Один философ заметил, что  красота  могущественна,  а
богатство...всемогуще.  В течение  веков деньги выступали  в качестве  силы,
подпирающей  троны императоров, кредитора завоевателей и победоносных армий,
спасителя художников, композиторов и титулованных вдов...Деньги, как война и
философия, имеют свой собственный тип героев..."
     Рощинский  упустил момент, когда его  сморил сон. Ему приснилось ночное
небо, сплошь усеянное быстро перемещающимися по нему гигантскими самолетами.
Они  летели на  огромной  высоте и было в них  что-то  невыразимо  зловещее,
какой-то предвестник всеобщей гибели.
     Проснувшись, он  огляделся и его поразила отчужденность всего, что  его
окружало. Он вытащил из-под  матраца пакет с золотом и отнес его в кладовку.
Форд прыгнул ему на грудь и едва не сбил с ног...

Глава седьмая


     Они собрались  на квартире у  Ройтса: сам хозяин дома, его сожительница
Лелька Волкогонова и Пуглов. Лелька - вульгарно красива, но до тех пор пока,
улыбаясь, не открывает  рот. Вот тогда верхняя губа ее  поднимается, обнажая
розовую десну, что и делает Волкогонову по-детски беззащитной.
     Ройтс с  Пугловым принялись  играть  в  двадцать одно.  Альфонсу  везло
больше  и он, чтобы не вспугнуть фортуну, по обыкновению суеверного  игрока,
убаюкивал бдительность партнера.
     - У тебя,  Таракаша,  есть  Лелька, квартира,  машина, а  у  меня  одна
радость - мани, мани...
     Пуглов беззлобно  посмеивается над другом,  а тот, возбужденный  игрой,
боялся смотреть в  сторону Лельки,  ибо не  любил  в ее  глазах быть  хоть в
чем-то не на высоте.
     - Ладно,  - отсек улыбку Пуглов, -  давайте перейдем к  делу. Как  тебе
этот Симчик? - спросил он у Ройтса.
     - Гусь с золотыми  лапами, - ответил Ройтс, складывая в колоду карты. -
Магазин, правда, у него небольшой и  забит  всяким  барахлом,  однако, я  не
думаю, чтобы та брошка находилась в его магазине...
     - А почему ты в этом уверен?
     - Потому что я заходил в магазин  и у продавщицы поинтересовался -  нет
ли у них какой-нибудь  броши  с самоцветом? Мне показали несколько "жуков" и
"сиреневых лепестков", но ничего похожего на то, что обрисовал Рощинский...А
самое главное, ты знаешь под чьей крышей находится Симчик?
     - Тоже  мне секрет Полишинеля,  - Пуглов взял фужер  с коньяком. - Если
это не Суслопаров, значит, и ты не Ройтс. Так, что будем делать с Симчиком?
     - Расконторим, - спокойно изрек Таракан. - Надо попасть к нему на хату,
обычно самое ценное они держат у себя дома.
     - А ты узнал, где он живет?
     -  На Водораздельной, недалеко  от  бывшего КГБ.  Жена и  двое пацанов,
кстати, близняшек. По утрам все разъезжаются - взрослые на службу,  а пацаны
с девяти до одиннадцати купаются в бассейне.
     - Соседей много?
     - На лестничной площадке три квартиры,  включая Симчика. Но квартира на
пульте, сам Симчик с работы ходит пешком.
     Пуглов взглянул на Лельку.
     - Придется подключить ее, - Пуглов взглядом указал на Волкогонову.
     Она поняла.
     - А если этот, ваш ювелир, меня  трахнет?  А может, я сама ему дам... в
виде гуманитарной помощи. Как ты, Игорек, на это смотришь?
     - Тоже мне фронтовая давалка, - Ройтс кисло поморщился.
     Пуглов засмеялся.
     - Да ты его, Леля, не слушай! У него только одно на уме.
     - А у тебя как будто не так, - вяло огрызнулся Ройтс.
     Альфонс расстелил на столе карту города.
     - Леля, подсаживайся ко мне  ближе, я тебе покажу точку, где  ты нашего
клиента встретишь.
     - Ты лучше скажи, на какой улице вы эту клоунаду думаете разыграть?
     - Вот здесь, -  Пуглов авторучкой  указал на скрещение двух улиц. -  На
углу Мирной и Монтажной.
     -  Я этот район знаю вдоль и  поперек.  Когда-то работала  в  гостинице
"Виктория", так что говори, я пойму и без твоей карты.
     - Как скажешь...Симчика  надо перенять возле парикмахерской. Но сделать
надо так, чтобы он к тебе подошел сам.  Пойдешь медленным, прогулочным шагом
и, встретившись с ним глазами, улыбнешься...
     - Вот так? - Волкогонова изобразила нечто похожее на улыбку.
     - Заткнись! - одернул Лельку Ройтс. -  Ты должна посмотреть на него так
же, как когда-то пялилась в кабаке  на меня. Помнишь, как ты выдрючивалась в
своем панбархате?
     - Это было давно и не правда, - Лелька глубоко затянулась сигаретой.
     Пуглов плеснул себе сухого вина.
     - Вы как дебильные  дети... Нашли время выяснять отношения.  Ты,  Леля,
делай, что  хочешь, но Симчик на тебя должен клюнуть. И на первый же его шаг
в твою сторону, ты должна сказать...
     -  Ты,  Алик,  объясняешь  мне такую элементарщину, будто  не  я,  а ты
женщина. Как его заклеить, меня учить не надо, лучше скажи, куда потом с ним
топать.
     - У тебя будет два варианта. Первый - он приглашает тебя в кафе, второй
-  после того, как обнюхаетесь, договоритесь о встрече. Скажем, на следующий
день, в первой половине дня...
     -  Допустим, но чтобы я творчески подошла к  работе, говорите, для чего
он вам нужен?
     - Не  он нам  нужен, а его ключи от квартиры, - не дал  Пуглову открыть
рот Ройтс.
     - Могли бы и без ключа...через балкон.
     - Балкон выходит во двор, и на него глядят окна четырнадцати квартир, -
уточнил Ройтс.
     - Это меняет дело. Не хотелось бы вляпаться с вами в  дерьмо, - скривив
губы, проговорила Волкогонова.
     -  Ничего  особенного не  произойдет,  -  возразил  Пуглов. - Просто ты
познакомишься с Симчиком и мы сходим к нему в гости.
     -  Алик, кончай  базар! Нам надо  уже  быть на месте, через сорок минут
Симчик заканчивает  работу, - Ройтс  поднялся  и,  подцепив  со  стола пачку
сигарет с зажигалкой, отправился на кухню.
     Там  он  открыл шкафчик  и нашел упаковку  "севредола".  Одну  таблетку
расколол на  две части и вместе с еще  одной отправил  препарат в рот. Запил
стаканом воды...

     * * *

     ... Когда Симчик подходил к  своей улице,  в  машине  находился  только
Пуглов  и  Ройтс.  Лелька,  как  и  договаривались,  уже  фланировала  возле
парикмахерской.  Игорь, словно завороженный, смотрел  то на  приближающегося
Симчика, то на отдаляющуюся свою подругу.
     Лелька была на  высоких каблуках, в джинсовом  сарафане, соблазнительно
облегающем ее красивую фигуру.
     Симчик  вдруг остановился  перед  парикмахерской,  и  Пуглов с  Ройтсом
увидели, как по  ее ступенькам спускается  какая-то  фигура  с  замысловатым
сооружением на голове. Симчик, при виде это фигуры, на мгновение замешкался,
молча взирая на фифу и в этот момент Пуглов дал знать Лельке. Он просигналил
и роты ринулись в бой...
     После мгновенной растерянности  и  неловкости, которую Симчику доставил
презрительный взгляд выходящей из парикмахерской незнакомки,  ему нужна была
какая-то  компенсация.  И  таковой стала появившаяся из-за  газетного киоска
Волкогонова. Увидев  ее, ювелир набычил шею  и,  подобрав на  выдохе  живот,
игриво поинтересовался: где, мол, тут собор парижской Богоматери?
     - Так нам же по пути, - мгновенно отреагировала Лелька.
     Из "опеля" хорошо были видны немые кадры, героями которых были Симчик и
Лелька. Они повернули к кафе "Омега" и вошли в стеклянную дверь.
     - Все,  с  концами,  - сквозь  зубы  процедил  Ройтс  и  сплюнул  через
форточку. - Давай перекинемся в буру,  - предложил он, не отрывая взгляда от
кафе.
     - В буру еще успеем, а сейчас тихо сидим и культурно отдыхаем.
     Через  полтора  часа  Лелька  с  Симчиком  вышли из  кафе.  На  лице  у
Волкогоновой Ройтс  легко прочитал, что проведенное в кафе время не было для
нее каторгой.
     Симчик держал ее  за руку  и время  от времени  подносил  руку к  своим
губам.
     Когда он, наконец, после поцелуя в щеку, оставил  ее одну, а сам побрел
по тенистой  аллее в сторону дома, Лелька подошла к машине. Она была заметно
навеселе.  Ройтс  рывком  отмахнул  дверцу  и,  схватив  ее  за  руку,  стал
втаскивать в машину.
     - Ну, что, сучка, накокетничалась?
     -  Всего  лишь  набралась  коньяка.  А  хотел  гусь отделаться вишневым
ликером, - усаживаясь ловчее, сказала Лелька. Закурила.
     - Ладно, все  подробности  по  дороге,  - Пуглов с усмешкой наблюдал за
Ройтсом. - Сейчас, Леля, успокойся,  соберись  с мыслями  и  скажи главное -
состоится ли у вас свидание или у тебя - пролет?
     - Еще  бы!  -  Лелька через плечо Игоря  пыталась  рассмотреть  себя  в
зеркале,  чтобы поправить прическу. - Еще бы, Алик! Завтра в десять тридцать
на том же месте. Ювелир сказал, что жена и мальчишки будут на даче.
     Волкогонова весь путь до дому рассказывала, какой приятный человек этот
Симчик.
     - Это не вы, мужланы, нальете глаза  и -  в карты резаться. -  И вдруг,
отбросив наигранный тон, Лелька сказала: -  Судя по всему, завтра он поведет
меня к себе на хату. Это, господа, вас устраивает?
     - Вполне! - Альфонс повернулся к ней и подмигнул.
     - Так  что,  Игорек, смотри  в оба, -  Лелька ткнула Ройтса в  спину. -
Опоздаешь хоть на минуту, за себя не ручаюсь...
     - Завтра я тебе дам таблетки, растворишь в минералке, - сказал Пуглов.
     - А если он не пьет минералку или не вырубится...
     -  Ну  это уж  на  твое усмотрение - минералка,  квас, тоник  или  моча
Тарзана...
     ...  На  следующий день "операция Симчик"  началась с заминки.  Главное
действующее лицо явилось с большим опозданием. Лелька от нервности все время
зевала и курила. Ройтс тоже психовал и втихоря кинул  в рот розовую таблетку
"севредола".
     Пуглов, сидевший  рядом с Ройтсом, нетерпеливо поглядывал на  часы. Ему
хотелось  набить морду  недисциплинированному ювелиру,  а самому отвалить  в
казино.
     Однако  Симчик оказался  молодцом:  хоть явился с опозданием, но зато с
большим букетом роз. Впрочем, Лелька этого заслуживала...
     - Ну,  начинается,  -  простонал Ройтс.  -  Таких орлов  надо  выводить
дустом.
     -  Ты,  Игорь, напоминаешь мне собаку на сене,  -  бесхитростно заявила
Лелька и принялась подкрашивать губы.
     Но Игорь тоже в долгу не остался.
     - А ты мне напоминаешь сучку, у которой течет по лыткам.
     - Заткнитесь, придурки!  - Пуглов открыл с Лелькиной стороны  дверцу. -
Иди, Леля, и зацепи этого фраера за ширинку.
     Лелька, выйдя из машины, поправила на бедрах сарафан и, аппетитно виляя
задницей, пошла на свидание.
     Вскоре  Симчик с Волкогоновой  скрылись в  дверях  "Омеги". Больше часа
Ройтс  изнывал от нетерпения. Около двенадцати пара, наконец, вышла на улицу
и, оживленно  переговариваясь  и жестикулируя, направилась  в  сторону  дома
Симчика. У парадного  подъезда  они  остановились.  Ни  Пуглов, ни Ройтс  не
слышали, о чем ювелир говорил со своей новой знакомой. Они видели, как Роман
Борисович первым вошел в парадное и лишь через пару минут за ним последовала
Лелька.
     Позже  от  нее они  узнают, что Симчик взял  в залог  ее  сумочку  - на
случай, если она захочет крутануть динамо.
     Пуглов с  Ройтсом зашли  в соседний магазинчик, через витрину  которого
хорошо  был виден этаж Симчика.  Заранее  было условлено:  как только ювелир
отключится, Лелька откроет окно - путь свободен.
     Через  несколько  минут они  вышли на  улицу  и  встали под развесистой
липой. Игорь  не  на шутку  разволновался и  Пуглов, видя  жалкое  состояние
своего друга, предложил тому сыграть на деньги. Он выгреб из кармана крупную
купюру и, зажав ее в руке. Спросил: "Чет-нечет"?
     Шли томительные  минуты, а окно, на стеклах которого лежала летняя тень
от липы, оставалось неподвижным.
     - Может, они там действительно трахаются? - вслух подумал Ройтс.
     - Не психуй, не  смылится, - Альфонс неотрывно смотрел  на окна второго
этажа.
     Но прошло еще несколько  минут,  прежде  чем они  услышали легкий скрип
открывшейся  наверху рамы. Они дружно  подняли  глаза:  наметившаяся  в окне
щелочка  понемногу расширялась. Ройтс рванулся в подъезд первым, однако, его
остановил Пуглов: "Пойдем по одному, - сказал он, - и без шума".
     Пуглов  легким бегом устремился вверх по лестнице. В четвертой квартире
дверь была открыта. В нос шибанул сигаретный дым, смешанный с запахами долго
непроветриваемого помещения.
     Это  была  трехкомнатная  квартира: прямо  и  слева  комнаты,  справа -
большая кухня. В глаза бросилась газовая  плита и над ней, на вытяжке, - ряд
разноцветных банок для специй.
     Лелька стояла в гостиной - слева  от прихожей и, прижав  палец к губам,
взглядом указывала на спящего в кресле Симчика. Рот его был широко открыт, и
при  каждом вздохе  щеки глубоко западали, обрисовывая  плавную линию  скул.
Рядом  с ним,  на журнальном столике,  стояла пустая  бутылка  "Рислинга"  и
полбутылки армянского коньяка.
     Шумно  в квартиру  ввалился  Ройтс. Прикрыв  за собой  дверь,  негромко
сказал: "Чуть, бля, не нарвался на какую-то старую кошелку..."
     Лелька уселась за стол и взяла в руки недопитый фужер с коньяком.
     Пуглов, стоя в центре гостиной, давал ценные указания:
     - Здесь три комнаты  - каждому по  одной. Надо  осмотреть  все ящики  и
шкатулки.
     Дверцы серванта с  шумом растворились и на пол посыпались какие-то вещи
- это Ройтс приступил к досмотру.
     - Я ничего делать не буду, - заявила Лелька, не выпуская из рук фужера.
     - Сиди, если тебе так нравится, -  Пуглов направился в  заднюю комнату,
где  стояли  стеллажи,  битком  набитые  старыми  книгами.  Но  они  его  не
интересовали.  Он  подошел  к трехстворчатому  платяному  шкафу  и распахнул
дверцы. Пахнуло духами и нафталином. Он выгреб с  полки постельное белье,  и
оно смятым парашютом легло у его ног. Затем он открыл нижние ящики и стал по
очереди их трясти.
     Альфонс  вернулся в  гостиную и подошел к секции. Его окликнул Ройтс. У
него в руках  была  хрустальная  конфетница, доверху заполненная  ювелирными
изделиями.
     - Здесь полно всякого дерьма. Но того, что мы ищем, здесь нет, - сказал
Ройтс и, подцепив несколько колец и цепочек, положил их себе в карман.
     -  Ты, Таракаша, случайно, ничего не перепутал?  -  с усмешкой  спросил
Пуглов. -  По-моему,  мы  с тобой не  в магазине самообслуживания...Ты лучше
открой антресоли и пошуруй там...
     Вдруг зазвонил телефон. Лелька  съехала  с лица.  Ройтс и тот  замер  и
прикусил ус.
     - Не дергайтесь, - сказал Пуглов, - Он сидел на корточках и разглядывал
иконы, которые  нашел в  нижних ящиках  секции. Одеяния  святых  ликов  были
украшены красными и синими самоцветами.
     В какое-то мгновение  Симчик чмокнул  губами, дернул под столом  ногой.
Посуда  и  бутылки  с  фужерами  издали тихий,  настороженный звук. Никто из
присутствующих не заметил,  как  глаза Симчика  приоткрылись  и бессмысленно
заметались по лицам людей. Однако, не в силах перебороть дурман, он снова их
смежил.
     - Ни черта тут  нет, - громко сказал Ройтс. - Я думал, что антикварщики
живут, как короли.
     - Хватит вам! - у Лельки от коньяка речь сбилась на скороговорку. - Мне
надоело тут торчать и смотреть на эту спящую рожу.
     И  вдруг  она  заметила  как Симчик  приоткрыл глаза и сквозь  туманную
пелену увидел  чужих людей. Лелька вскочила  с кресла и нечаянно задела ногу
Симчика.  И  того, словно подхлестнули  каленым железом. Он  как-то кособоко
вскочил  с кресла и,  подбежав к Ройтсу, сильно толкнул  его в  спину. Игорь
упал между секцией и радиатором отопления. Больно ударился головой о стену.
     Впавший в бешенство хозяин дома подбежал  к буфету и, обхватив пальцами
узкое горлышко старинной восточной вазы, крикнул:
     - Сволота!  Грязная дешевка...- он замахнулся на  Волкогонову  вазой. -
Наводчица, блядь...
     Пуглов  попытался  перехватить  его  руку,  но  Симчик  каким-то  чудом
увернулся  и сам перешел в атаку. Удар вазой пришелся Пуглову по голове.  От
резкой боли тот зашатался  и уже с залитыми кровью  глазами, на ощупь,  стал
искать Симчика. Это походило на игру в жмурки.
     Поднявшийся  с  пола  Ройтс  ужаснулся разъяренному  виду  хозяина.  Он
отчетливо осознал всю безнадежность ситуации.
     А Симчик уже прочно взял  инициативу в свои руки. Размахивая вазой, как
булавой, он двинулся на  Ройтса  и дважды  достал  его -  первый, скользящий
удар, пришелся по голове, второй - в ключицу.
     Волкогонова, видя, какой оборот принимают события, взвизгнула:
     - Игорь, берегись!
     И  ее  крик  как  бы привел  Ройтса в чувства. Увернувшись от еще одной
атаки, он сам размахнулся и сильно ударил кулаком в лицо  Романа Борисовича.
Тот выронил вазу и на мгновение  потерял ориентиры. А Ройтс, полностью придя
в себя, подхватил со стола пустую бутылку  стал бить  ею по  голове Симчика.
Того  повело  вбок  и  он  медленно  начал  оседать,  пока  окончательно  не
распластался   на  полу,   между  столом  и   передними   ножками   тяжелого
кресла-дивана. Но, несмотря на  поверженность жертвы, Ройтс с лютой гримасой
на лице, подошел к лежащему и стал с нещадящей силой лупить того бутылкой.
     Таракан входил  в раж. Он видел как судорожно дергалась голова Симчика,
как  на  лбу  трескалась кожа  и  все  лицо превращалось в сплошное кровавое
месиво...  В  какой-то  момент  бутылка разбилась  и  ее  осколки со  звоном
разлетелись по комнате.
     Лелька, чтобы заглушить собственный крик, ладонями закрыла рот.
     Первым опомнился Ройтс. Он подошел к Пуглову и взял его за локоть.
     - Пойдем,  Алик,  в ванну,  тебе нужно  умыться....Леля,  помоги  Алику
привести себя в порядок.
     - Я не могу! - Волкогонова рыдала, по-прежнему прижав ладони к лицу.
     - Игорь, оставь ее в покое, отведи сам меня в ванну.
     Квартира, где  несколько  минут назад  царили чистота  и  устроенность,
теперь напоминала поле сражение.
     Они  сбивчиво, в  лихорадочном темпе приводили себя  в  порядок. Ройтс,
сдернув с  окна шелковую занавеску, стал  складывать в нее все, что  цепляло
его взгляд.  Он  выгребал  что-то  из секции,  какие-то  женские  украшения,
женский  полушубок, легкий и мягкий как  сам соболь,  содержимое хрустальной
конфетницы  тоже бросил в чужое добро, и,  схватив вазу, положил  ее в общую
кучу. Из шифоньера он принес женскую сумочку и ее содержимое высыпал на пол.
К его  удивлению, в воздухе  запорхали долларовые  купюры. Их было  немало и
Ройтс,  глядя  на  этот долларовый дождь,  ощущал  ни  с  чем  не  сравнимое
возвращение былой уверенности.
     Лелька, плача, сырой тряпкой протирала пол, по которому шрих-пунктирным
следом прошли  капли крови, край стола  и  дверцы  секции, на которых  также
лежали пятна крови. Игорь самолично проверил ванную - не осталось ли следов,
и, взяв с полки губку тщательно  протер все ручки, краны  и пол  возле самой
ванны.
     В комнатах,  кроме  бедлама, висела  гнетущая атмосфера страха.  Лелька
совсем раскисла, и от страха ее пальцы не в силах были справиться с  половой
тряпкой. Ее тошнило, и сердце готово было выскочить через горло.
     Ей  стал помогать  Ройтс,  из головы  которого  не выходила одна мысль:
брать с собой иконы или оставить как было? Когда Волкогонова пошла с тазиком
в туалет, что