аный, - вон  у  тебя
один уже сбежал.
   Шедший первым гаишник тем временем выкопался из газона и пытался  крутить
руки Незлобину, который старательно загораживался  от  него  удостоверением.
Кулинич сделал вид, что ничего не замечает.
   Лихие   налетчики   на   древнем   "Москвиче"   оказались    сотрудниками
"транспортного"   отдела   УБХСС.   Для   содейсвия   им   выделили   экипаж
автоинспекции.  Старший  из  городских  оперов  убрал  оружие  и  взялся  за
задержанного работягу:
   - Где товар?
   Тот мычал нечто нечленораздельное.
   - На базе, в первом боксе, - ответил за него Кулинич.
   Маленький торопливо покатился по направлению к гаражам. С  расстояния  он
очень напоминал колобка, поблескивая лысиной в свете фар.
   - Да, кстати, а что там было под брезентом, - спохватился Незлобин.
   - Крокодил.
   Замполит надулся:
   - Ты не выеживайся! Я с тобой серьезно разговариваю.
   - Я тоже серьезно. Там были пачки журнала "Крокодил".
   Вернулся сияющий колобок  и  распорядился  сегодняшнюю  операцию  считать
удачной. Оказывается, они накрыли крупную партию "левого" тиража журнала. По
поводу же упущенного грузовика Кулинич  беспокоился  напрасно:  его  надежно
вела "семерка"1.
   В отделение не поехали. Опираясь  на  народную  мудрость  "Что  не  видно
глазу, не огорчает желудка", бэхаэсники стали составлять бумаги на месте.
   Пока  другой  сотрудник  занимался  составлением  документов,   Солодков,
кругленький опер разговорился с Кулиничем.
   Поведав о существе операции, пожаловавшись на бессонную ночь и на  жуткий
автотранспорт (выделили гаишный "Мерседес" и  к  нему  будто  в  нагрузку  -
"Москвич"-развалюху  с  хлопающими  на  ходу  крыльями),  Солодков   сообщил
недавнюю узковедомственную сенсацию.
   Начальник московского управления  БХСС  пробил  через  высшее  начальство
очень смелый эксперимент. Именно эксперимент, а не операцию, поскольку целью
было исследовательское любопытство и не более.  После  успешного  завершения
дела по выявлению и поимке с поличным расхитителей из  числа  служащих  МГТС
была предпринята следующая  акция.  На  неделю  из  различных  подразделений
управления выделили нужное (достаточно  большое)  количество  сотрудников  и
приставили по одному к каждому из  инкассаторов  телефонов-автоматов.  Ровно
неделю офицеры милиции ездили вместе с телефонистами, внимательно  следя  за
их  работой.  Конечно,  страшно  нерационально  использовать   кадры   таким
способом, но уж больно любопытно было, какой выйдет результат.  И  результат
вышел. И  неслабый.  За  отчетную  неделю  собираемая  с  автоматов  выручка
возросла в 2 раза против среднего! За  годы  застоя  в  нашей  экономической
науке не проводилось равного по смелости эксперимента.
   Коллеги расстались, сойдясь на  мнении,  что  воровали,  воруют  и  будут
воровать. Бэхаэсники уехали  на  своей  колымаге,  а  Кулинич  с  замполитом
направились в контору, справедливо сочтя свою засаду оконченной. К удивлению
своему, они застали дверь отделения незапертой, а дежурного - бодрствующим и
необычно нервным.
   - Что у вас случилось? - забеспокоился Кулинич.
   - Звездец* случился, - лаконично доложил дежурный, кивнув на комнату  для
задержанных. Там на лавке лежал Муравьев, не подавая признаков жизни.
   Склонившись над ним, Кулинич, однако, уловил знакомый запах и успокоился.
   - На трупе признаков смерти не обнаружено,  -  процитировал  он  один  из
протоколов Шпагина. - А в чем проблема, Палыч?
   Из дальнейшего рассказа выяснилось вот что.
   Муравьев был сегодня посылаем в  ЭКО2  за  каким-то  документом,  который
никому нафиг был не нужен, но от наличия  которого  в  деле  зависели  сроки
следствия. От соблюдения сроков следствия - "слоны и бананы" от  начальства.
Вернулся он ни с чем. В ЭКО тянули старую песню "зайдите завтра". Услыхав  о
неудаче, Валентинов пристыдил молодого сотрудника.
   - Чего же ты, Сергей Николаевич? Тебе что, даже  простого  дела  доверить
нельзя? Знаешь же, как для всех нас это важно... Ну и что, что не хотят?  Ты
же парень крепкий, Афганистан прошел,  не  можешь,  что  ли,  с  бюрократами
справиться, натиск проявить?! Давай, короче, отправляйся снова.  Что  хочешь
делай, но бумагу из них вытряси. Иначе я буду в ВАС сильно разочарован.
   Переход  на  "вы"  означал  серьезность  намерений  Валентинова.  Сергей,
видимо, внял начальнику. С решительным видом  он  развернулся  и  зашагал  к
выходу.
   Возвратился он поздно вечером, даже, скорее, ночью с нужным документом  и
пьяный в дым. С трудом доползя до дежурной части, он проворочал  непослушным
языком примерно следующее:
   - Все, конец*! Выбил-таки я, блин*, из них!  Троих  на  фиг*  пристрелить
пришлось - тогда зашевелились.
   С этими словами он рухнул на  скамейку  в  "обезьяннике"  и  заснул  сном
героя.
   Услыхав такие речи, Валентинов занервничал - а не натворил ли спьяну  его
подчиненный серьезных делов. Конечно, вряд ли могло действительно  дойти  до
расстрела саботажников на месте именем революции, но  все  же...  На  всякий
случай начальник вытянул у спящего табельное оружие и... Валентинова  прошиб
холодный пот. От пистолета несло пороховой гарью, а в  магазине  не  хватало
четырех патронов!
   Дрожащей рукою он набрал номер ЭКО и спросил у дежурного:
   - Мой Муравьев... у вас там... натворил что-то?
   - А то! - отозвался взволнованный голос. -  Натворил,  и  еще  как!  Трое
лежат!
   "Конец!  Вот  это  действительно  конец*!  Уголовное  дело,  прокуратура,
звездопад с погон, тюрьма. Натворили!!!"
   Трубка выскальзывала из вспотевших пальцев.
   - И... что?.. Как они... серьезно?
   - Конечно. Надрались в стельку.  До  утра,  по  меньшей  мере,  из  строя
выведены.  Если  вы  мне  будете  из-за  каждой  дурацкой  бумажки  спаивать
сотрудников...
   Трубка выпала у Валентинова и грохнулась об аппарат.
   Чуть  позже  Муравьев,  поднятый  с  ложа  необычайно  суровым  способом,
заглянул в глаза начальника и увидал в них  что-то  настолько  ужасное,  что
моментально протрезвел. Стрелял он, как выяснилось, утром в  тире  и  оружие
просто не вычистил. А бумагу выбил из коллег, основательно  "проставившись",
да так, что сам едва дотянул потом до конторы, а что при этом болтал - уже и
не помнит.
   Валентинов вторично облился потом, на этот раз с облегчением,  присел  на
скамейку и бессильно прошептал Муравьеву:
   - Ну,.. ты... даешь...
   Сергей ничего не понял.
   Кулинич решил сейчас не нервировать начальника докладом о происшествии на
автобазе.  Пройдя  в  кабинет,  он  сел  писать  рапорт,  но  долго  не  мог
сосредоточиться - его преследовали кошмары наяву, в которых он представал то
на месте Муравьева, перестрелявшего чужой отдел,  то  на  месте  начальника,
которому предстоит  за  все  отвечать.  Но  потом  взял  себя  в  руки,  ибо
составление документов не терпит рассеянности, и ошибки здесь бывают чреваты
много большими неприятностями, чем даже  необоснованное  применение  оружия.
Месяц назад из районного ОУРа выперли сережкиного  друга  Леху  Зотова.  Тот
погорел именно на документах. Рапорт на  имя  начальника  отдела  полковника
Зуева Леха печатал в спешке и при этом допустил непростительную  опечатку  -
прямо в фамилии полковника. Как известно,  буквы  "З"  и  "Х"  находятся  на
клавиатуре рядом...
   Покончив с рапортом, Сергей запер  его  в  сейф  и  задумался,  стоит  ли
попробовать сейчас поспать.
   Сейф Кулинича являлся предметом его особой  гордости  перед  коллегами  и
считался достопримечательностью отделения. Кроме обычного дверного  замка  в
дверце сейфа имелась задвижка, закрываемая ИЗНУТРИ. Сергей шутил, что в этом
сейфе он мог бы пережидать инспекторские проверки.
   Вообще, проверки работы отделения являлись главным  ночным  кошмаром  для
всех  сотрудников,  который,  в  отличие  от  добропорядочного  кошмара,  не
растворялся с пробуждением, а неуклонно сбывался с  периодичностью  примерно
раз в месяц. Проверяющие норовили прибыть в отделение  внезапно.  И  это  им
часто удавалось.  Не  потому,  конечно,  что  в  управлении  или  главке  не
находилось  порядочных  сорудников  предупредить  коллег,   а   потому   что
инспектора зачастую сами не представляли, что они собираются делать сегодня.
Мысль заехать произвести  проверку  могла  придти  им  в  голову  совершенно
неожиданно для них самих.
   Обычная проверка включала в себя и просмотр содержимого  сейфов,  столов,
шкафов и вообще всей комнаты сотрудника на предмет наличия таких  крамольных
вещей как незарегистрированные заявления  граждан,  просроченные  поручения,
изъятые паспорта, а также водка,  лишние  патроны  и  прочие  необходимые  в
работе, но строжайше запрещенные предметы.
   Все прекрасно знали, что именно нельзя держать на рабочем  месте.  Знали,
куда это надо  прятать.  Подвергались  постоянным  напоминаниям  со  стороны
начальства о том, чтобы "смотри у меня, ничего чтоб лишнего!". Но все  равно
отчего-то попадались, и "лишнее" находилось при каждой проверке.
   Самый простой  и  самый  надежный  способ  избавиться  от  инспекции,  а,
следовательно, и от неприятностей - чтобы твой кабинет  проверяющие  застали
запертым, а тебя самого - отсутствующим (по уважительной, понятно, причине).
Этого им крыть нечем, ибо инструкция запрещала проводить проверку кабинета в
отсутствие работника, а инспектора были  слишком  ленивы,  чтоб  дожидаться.
Поэтому в тех редких случаях, когда становилось известно заранее о проверке,
отделение вымирало.
   Как-то, в эпоху расцвета своих оперативных талантов,  Жбан,  не  успевший
улизнуть  из  здания  до  прихода  проверки,  проявил  дар   перевоплощения,
воспользовавшись наукой знаменитого Шерлока Холмса. Пока инспектора выясняли
отношения в дежурной части, он, выглянув и  убедившись,  что  прошмыгнуть  к
выходу незамеченным не удастся, вытащил из-под шкафа драный ватник  (который
обычно подклыдывал, когда лазил под машину), натянул его  на  себя,  вымазал
пылью брюки, надвинул на глаза  не  менее  перепачканную  шляпу  и,  заперев
кабинет, устроился прямо на полу в коридоре. Подошедшие инспектора брезгливо
поинтересовались, кто он такой и чего тут расселся, как на вокзале,  на  что
Юрий  Никодимович  похмельным  (здесь  притворяться  не  пришлось)   голосом
ответствовал:  "Я,  блин,  это,  тут,   вот,   значит,   Никодимыча,   блин,
поджидаю..." На это грязному бомжу было велено немедля убираться  за  порог,
что он и исполнил.
   Немного помедитировав перед своим сейфом, Кулинич решил, что укладываться
спать уже бесполезно, ибо через полтора часа на службу. После этого  он  сел
за стол и немедленно заснул.
 
    
 
   Сонный Кулинич утром в конторе продолжал медитацию.
   Из дежурной части появился начальник отделения. Взгляд у Валентинова  был
ищущий. Это означало, что кто-то сейчас будет озадачен.
   - Во, Сергей! Поди-ка сюда.
   - Товарищ майор, - загодя перешел Куинич в оборону, - я сейчас не могу...
   - Что случилось?
   - У меня встреча назначена. Очень важная. По поводу ртути!
   - Ртуть? М-да... О, Ветров! - приметил начальник другую жертву. - Поди-ка
сюда!
   - Кстати, насчет ртути, товарищ майор, - включился  в  разговор  дежурный
Петрович. - Нельзя ее больше в оружейке держать.
   - Это почему?
   - Она же улетучивается. Тут вчера Ахметыч притащил еще  банку,  а  крышка
там еле держится... Нельзя так, от ртути, говорят, оружие ржавеет.
   Кулинич поспешил скрыться в кабинете.
   Последние дни ртуть стала поступать в диких количествах.
   "Пора с этим кончать", - решительно подумал  Валентинов  и  пошел  давать
заму соответствующие  указания.  В  коридоре  Муравьев  одной  рукой  держал
какого-то парня, а в другой у него была зажата бутылка из-под шампанского, в
которой тяжело плескалась до боли знакомая серебристая жидкость.
   - Вот! - радостно  провозгласил  опер,  увидав  начальника.  -  Еще  один
алхимик!
   Он попытался победно взмахнуть  бутылкой  и  чуть  не  выронил  ее  из-за
огромного веса.
   Валентинов отреагировал на успех опера весьма сдержанно.
   С трудом выкроили время отдохнуть и забить фишки.
   - С фотиевским-то делом, похоже, тупик! Все версии накрылись.
   - А что с военными? Узнали что-нибудь через Алексея Петровича?
   - От него допросишься! Ахметыч попросил знакомого из убойного отдела...
   Ветров  выставил  шестерку  и  осторожно  заметил  с   полувопросительной
интонацией:
   - "Чемодан", выходи.
   - Но пасаран!  -  воскликнул  Кулинич,  забивая  ветровскую  шестерку.  -
"Чемодан" не пройдет!
   Партнер Ветрова Вощанов заметно погрустнел и принялся  подсчитывать  свои
фишки.
   - У нас больше часа не думают, - намекнул Шпагин. - И что этот знакомый?
   Сержант скорчил страдальческую гримасу и со вздохом выставил шестерку  на
другой конец.
   - Какой знакомый? - не понял Кулинич и,  взлянув  на  стол,  меланхолично
заметил. - "Чемодан" под отруб пошел.
   - А то! - отозвался Шпагин и размашистым жестом "перекрестил" вощановскую
шестерку. - Знакомый ваш из убойного.
   - А, Иванов! Так вот. Он вышел на военную разведку  и  по  своим  каналам
неофициально поинтересовался, дескать, не  ваши  ли  ребята  нашего  спекуля
завалили. Если, мол, Родине надо, то мы не в претензии...
   - Так они и признаются!
   - Нет, там все по понятиям... Давай, слазь с конца, спекулянт  хренов!  -
злорадно пропел Сергей, поставив фишку.
   - И что они? - заинтересованно повернулся сержант Вощанов, простучав свой
ход.
   - И они заявили, мол, по понятиям, не наш Фотиев. И более того, Дрожжин в
тот вечер находился в другом месте. Где и зачем - сообщить не  можем,  но  к
Университету не подходил, за что, мол, ручаемся своей офицерской честью.
   - Да, Ахметыч говорил, Дрожжин - тот еще тип.
   - Скорее всего - диверсант профессиональный. Наверняка, не  одна  душа  у
него на совести. Но вашего Фотиева, сказали, порешил не он.
   Ветров радостно грохнул костяшкой по столу, воскликнув:
   - Считайте фишки, господа!
   Вощанов облегченно выбросил отрубленный дупель...
 
   Ртуть всех уже достала.
   Сбагрить накопившуюся ртуть было поручено Хусаинову. Ни одного уголовного
дела по ртути так и  не  возбудили.  Он  пригласил  доцента-химика,  который
приходил заявлять о краже и убедил его согласиться считать  пропавшую  ртуть
найденной и возвращенной ему, о чем был составлен соответствующий  документ.
Тот факт, что возвращалось в несколько раз больше,  чем  пропадало,  зам  по
розыску старательно замял.
   На другой день утром начальник еще раз  напомнил  всем  сотрудникам,  что
операция "Ртуть" закончилась, и чтобы они больше этой гадости не  приносили.
Правда еще одну бутылку притащил  Крот,  проинформировать  которого  забыли.
Хусаинов попытался и ее передать на  химфак,  но  там  больше  принимать  не
хотели, требовали каких-то документов. Зам по  розыску  поставил  пузырек  к
себе в шкаф, но к вечеру понял, что присутствие в комнате  тяжелого  металла
его нервирует, и вылил опасный трофей в унитаз. На всякий случай, в  женском
туалете.
 
   Операция "Большая сумка". Валентинов объявляет операцию против несунов  и
несушек из столовых.
   Как позже узнали, виновником рейда был очередной проверяющий из РУВД.
   Проверка оказалась разделенной на две части -  до  обеда  и  после.  Обед
оказался роковой чертой. До обеда проверка  по  документам  шла  в  основном
нормально, проверяющий особенно не придирался. С обеда, однако,  проверяющий
вернулся злой как черт, сразу все стало ему не так  и  не  этак.  Валентинов
начал осторожно интересоваться, в чем  дело.  Проверяющего,  как  оказалось,
накормили тараканом. В доставшемся ему гуляше плавал таракан, тоже,  видимо,
пришедший пообедать, но не успевший найти дорогу обратно. Переменить тарелку
ему отказались,  просто  вычерпав  таракана  ложкой.  Добило  его  замечание
раздатчицы в ответ на настойчивые претензии:
   - Отвали отсюда, а то милицию вызову!
   Замаливать грех столовой пришлось Валентинову. Он  пообещал  проверяющему
не оставить бедное насекомое неотмщенным и  учинить  товарищам  из  столовой
хрустальную варфоломеевскую ночь длинных ножей. Обещание это он исполнил.
   Проинструктировав  народ  по  поводу  вылавливания   несушек,   начальник
отделения напомнил всем присутствующим о соблюдении режима  секретности.  На
всякий случай начальник запретил всем покидать ленинскую комнату  до  выхода
на операцию.
   Столовая в Главном здании была окружена,  то  есть,  на  выходах  из  нее
расставили посты и приготовились отлавливать работниц, выходивших  оттуда  с
полными сумками.
   Операция провалилась. Почему-то все несушки вышли  с  пустыми  сумками  и
хитрыми рожами.
   ... За единственным исключением. Одна из работниц  столовой  таки  тащила
сумку  с  крадеными  продуктами.  Оказавшись  в  автобусе,  она  в   сердцах
высказалась: "Ой, дура я! Говорили  мне,  что  сегодня  ловить  будут  -  не
поверила!" Правда, развить эту мысль под протокол она отказалась.
   Но даже и без  откровений  неверующей  несушки  у  Валентинова  сложилось
определенное мнение, что здесь что-то не так. По возвращении  в  контору  он
учинил разбирательство.
   ...
 
 
   Когда Кулинич, одуревший от бессонницы, уже предвкушал, как пойдет  домой
отсыпаться, начальник преподнес ему  неожиданную  новость.  Оказывается,  "в
связи с отсутствием результата" в прошедшую ночь, ему предстояло потрудиться
еще. Организовывалась охота на воров во втором корпусе. Кто-то из доверенных
лиц запустил информацию, что в комнате такой-то хранятся собранные  на  ####
деньги. Ключ от комнаты нынче  днем  предусмотрительно  оставили  торчать  в
двери снаружи, к вечеру он исчез, так что ночью ожидалась кража.
   Валентинов  с  гордостью  продемонстрировал  новую  игрушку,  которую  он
загадочным путем достал в районном ЭКО. Называлось устройство "химловушка" и
предназначалось для очередной ОПЕРАЦИИ по поимке воров во втором корпусе.
   Выйдя от начальника, Кулинич позволил себе едкое замечание:
   - Тоже мне, химловушка! Вот один мой знакомый устроил раз химловушку  так
химловушку...
   Указанная история приключилась со Жбаном  в  те  времена,  когда  он  еще
работал  опером.  На  стройплощадку  повадились  ночами  воры,  и   молодому
лейтенанту Жбану было поручено их словить. Место для ночной засады он выбрал
оригинальное: малярную  люльку.  Вися  на  высоте  нескольких  метров,  опер
прекрасно видел всю территорию,  а  сам  был  совершенно  незаметен.  Расчет
оправдался, осторожные воры не обнаружили  засады  и  принялись  вытаскивать
стройматериалы. Вот тут и настал час эффектного появления опера как "Deus ex
machina". Но задуманный финал не удался. Пригвоздив  воров  к  месту  криком
"Стоять, милиция!", Жбан нажал кнопку "вниз", но мотор не заработал.  Кто-то
вырубил на стройке электричество. Воры вскоре опомнились и  сообразили,  что
достать их висящий в люльке сыщик не может, а стрелять в такой  ситуации  он
не имеет права. Посмеявшись над незадачливым сыщиком, они собрались спокойно
уйти. Видя, что крики и угрозы не помогают, Жбан в  отчаянии  схватил  ведро
краски, стоявшее в люльке и весьма удачно выплеснул на головы ворам. "Теперь
все, - крикнул он им, - никуда не денетесь!" Действительно, человеку  с  ног
до головы в  белой  краске  трудно  не  привлечь  внимания.  Один  из  воров
предпочел сразу сдаться, другой попытался все же скрыться, но далеко не ушел
- рация у Жбана была.
   Нынешняя химловушка, несмотря  на  гордое  название  "Купель",  оказалась
заметно   менее   эффективна,    чем    ведро    краски.    С    величайшими
предосторожностями, помня о заряде несмываемой краски, Кулинич установил  ее
в ящике стола в нужной комнате. Процедура заняла не меньше часа. Опер трижды
вспотел, пока прилаживал ее  так,  чтобы  сработала  при  открывании  ящика.
Химловушка больше всего напоминала новогоднюю  хлопушку  и  активизировалась
аналогично: для выстрела следовало потян