печали лишь подчеркивали всеобщее ликование.
   Позднее мы с Гекамедой отправились к Скейским башням вместе с царской
семьей, советниками и воинами. Эней, увидев меня на  ступеньках  дворца,
пригласил ехать в его колеснице. Я охотно согласился, усадив Гекамеду  в
одну из дворцовых повозок с Кассандрой и Андромахой.
   Мы медленно ехали по улицам. Люди приветствовали Энея  и  меня  -  он
принимал  это  на  свой  счет,  хотя  не  исключено,   что   большинство
приветственных криков относились к моему участию в гибели Ахилла и  моей
роли возницы Приама  во  время  поездки  в  греческий  лагерь  за  телом
Гектора.
   На  башнях  мы  обнаружили   огромную   толпу,   которая   продолжала
увеличиваться. Подойдя к восточному парапету, мы с Энеем увидели то, что
в этот момент приближалось по равнине к городским воротам.
   Деревянного коня волокли две сотни  солдат,  возглавляемые  воином  в
колеснице. Даже с высоты башен он выглядел огромным - названный Одиссеем
рост в двадцать локтей казался преуменьшением.  Половина  солдат  тянула
коня спереди за прикрепленные к  нему  кожаные  ремни,  другая  половина
толкала его сзади.
   На башнях царило возбуждение, вызванное не  столько  видом  странного
подарка,  сколько  миром,  который  он  символизировал,   хотя   простое
любопытство играло не последнюю роль. На прибытие Приама и Гекубы  почти
не обратили внимания, хотя послышался шепот, когда увидели, что за  ними
следуют Андромаха, Кассандра, Гекамеда, Поликсена, Агав - короче говоря,
все царское семейство.
   Вскоре деревянный конь приблизился к воротам.
   Выглядел он достаточно нелепо - ноги были раза в  два  длиннее  тела;
хвост, также из дерева,  торчал  сзади,  словно  ручка  от  умывальника.
Короче говоря, если бы  я  стал  перечислять  все  его  дефекты,  то  не
уложился бы и до конца дня. Повернувшись к Энею, я заметил, что  Одиссей
правильно поступил, предупредив нас, что это конь, иначе мы бы ни за что
не догадались.
   Оставив коня шагах в десяти от ворот, солдаты отошли назад по приказу
их командующего, который, стоя в колеснице,  возвысил  голос,  глядя  на
башни.
   - Великий Приам, я привез  дар  греков.  Это  наше  прощание  -  наши
корабли готовы к отплытию, а  шатры  собраны.  Пусть  ты  и  Троя  вечно
наслаждаетесь миром и счастьем. Прощайте!
   В ответ Приам молча кивнул.
   Грек развернул свою колесницу; солдаты выстроились в ряд. В следующий
момент они уже маршировали по равнине в сторону греческого лагеря. Глядя
на восток, мы поняли, что воин говорил правду: шатров не было видно.
   Приам повернулся к гонцу:
   - Спустись к начальнику стражи, вели ему  открыть  ворота  и  втащить
коня в город. Его следует установить  на  Дореонской  площади  -  в  том
месте, где был воздвигнут погребальный костер Гектора. Ступай!
   Гонец направился к выходу, но в  это  время  из-за  трона  послышался
крик:
   - Стой! - Кассандра шагнула вперед и  встала  перед  царем,  протянув
руки. - Умоляю, отец, выслушай меня! Я больше не могу молчать!
   Несомненно, Приам догадался о ее намерениях, так как подал знак гонцу
выполнять поручение.
   - Я слушаю тебя, дочь моя.
   - Отзови твоего гонца!
   - Почему?
   - Ты знаешь, что Аполлон наделил меня пророческим даром.
   - Ты говорила это много раз. - Приам улыбнулся, и в толпе послышались
смешки.
   Лицо Кассандры покраснело от унижения, но она упрямо продолжала:
   - Разве я предъявила недостаточно доказательств?
   Но довольно о прошлом - слушай мои слова...
   - Я помню, ты предсказывала, что Троя падет перед греками, -  прервал
ее Приам. - А теперь их шатры собраны.
   - Меня это не заботит. Я говорю устами Аполлона. Если дар греков... -
она указала на коня, которого тащили через ворота, - окажется в  городе,
Троя падет, а ты и твоя семья погибнете.
   - Но чем страшен этот конь, если он не запряжен в колесницу?
   Собравшиеся расхохотались над царской шуткой, а Кассандра повернулась
к ним, сверкая глазами.
   - Вы стадо баранов! - воскликнула она. - Вспомните мои  слова,  когда
мечи греков окажутся у ваших глоток!
   Воцарилось молчание, и меня одолело дурное предчувствие. Но  ощущение
прошло, когда Кассандра отошла к трону, а толпа устремилась  к  северной
стене - поглазеть на въезд в город деревянного коня.
   К тому времени его уже волокли через площадь сотни солдат и  горожан.
Мы махали им, выкрикивая иронические поощрения, а они смеялись в  ответ.
Вскоре они добрались до  улицы  и  двинулись  в  направлении  Дореонской
площади.
   Внезапно со стороны восточного парапета раздался громкий крик:
   - Греки отплывают!
   Мы подбежали к парапету и уставились в сторону Скамандра.  Флот,  так
долго простоявший на якоре, медленно двигался по  реке.  Надутые  паруса
издали походили на огромную стаю  птиц  с  гигантскими  крыльями.  Греки
отплывали к своим берегам.
   Казалось,  до  этого  момента  у  нас  еще  оставались   сомнения   в
искренности их намерений, но зрелище плывущих кораблей  пробудило  взрыв
энтузиазма, какого еще не знала Троя.
   На башнях творилось нечто  неописуемое.  Приам  и  Гекуба,  обливаясь
слезами, обнимали друг друга; женщины прыгали вокруг,  словно  лишившись
рассудка, и размахивали платами в воздухе, не заботясь  о  том,  что  их
нижнее белье доступно нескромным взглядам; мужчины хлопали друг друга по
спине, крича и танцуя. Снизу доносились радостные крики, переходящие  от
улицы к улице:
   - Греки отплывают!
   Но я заметил, что Кассандра сидит в углу, с угрюмой печалью глядя  на
веселящихся, а Эней стоит в стороне, хмуро глядя перед собой.
   Вскоре стемнело, и люди стали  расходиться.  Приветствия  и  прощания
слышались со всех сторон - даже Андромаха улыбнулась, приняв предложение
Гикетаона проводить ее во  дворец.  На  следующий  день  было  назначено
собрание, чтобы обсудить подробности праздника и пиршества.
   Вечер был теплый. Гекамеда и я решили возвращаться во дворец  пешком,
хотя многие предлагали нам колесницы. Спустившись по винтовой лестнице и
пробившись сквозь толпу у ворот, мы оказались на одной  из  узких  улиц,
ведущих к Дореонской площади.
   По предложению Гекамеды мы пошли взглянуть на  деревянного  коня.  Он
стоял, возвышаясь над нами, нелепо  растопырив  ноги  и  вытянув  хвост.
Зрелище было чудовищное.
   -  Интересно,  -  с  любопытством   заметила   Гекамеда,   когда   мы
повернулись, чтобы идти дальше, - пустой ли он внутри?
   Если бы у кого-нибудь в Трое хватило  ума  или  любопытства  получить
ответ на этот вопрос, пока не стало слишком поздно!

Глава 25
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Ныне  пребывая  в  счастье  и  безопасности,  я  удивляюсь   глупости
троянцев. Даже Эней, который предостерегал совет против странного  дара,
предложенного хитроумным Одиссеем, убрал стражников со стен и мирно  лег
спать рядом со своей Креузой,  наслаждаясь  первой  спокойной  ночью  за
многие месяцы.
   Все происшедшее ныне известно и мне, и остальному миру: как греки  во
главе с Одиссем спрятались в брюхе деревянного коня, как  они  выбрались
оттуда среди ночи и отправились к Скейским  воротам,  как  они  перебили
оставшихся там нескольких стражников и открыли ворота  греческой  армии,
корабли которой бросили  якорь  на  некотором  расстоянии  от  города  и
вернулись под покровом темноты.
   В ту ночь меня разбудил голос Гекамеды:
   - Идей! Вставай! Кто-то стучит в дверь!
   Я сел, протирая глаза, и сонно осведомился:
   - В чем дело?
   Услышав стук, я вскочил с кровати.
   - Ты хочешь сломать дверь? - сердито крикнул я, натягивая хитон,  ибо
ночной посетитель, очевидно, колотил по панели со всей мочи.
   Когда я спустился в холл, то услышал звуки голосов и почуял неладное.
   - Что тебе нужно? - крикнул я, подойдя к двери.
   В ответ донеслось лишь одно слово:
   - Греки!..
   Открыв дверь, я увидел глашатая.
   - Греки! - повторил он. - Мы погибли. - И исчез в темноте.
   Я  увидел  других  людей,  бегущих  по  коридору,  но  не   стал   их
расспрашивать.
   Накинув покрывало и надев сандалии, Гекамеда помогла мне облачиться в
доспехи. Слава богам,  что  я  успел  это  сделать!  Потом  она  позвала
Ферейна, и в следующий момент он промчался мимо нас  и  выбежал  наружу.
Больше я никогда его не видел. Мы с Гекамедой последовали за ним.
   В коридоре мы увидели полуодетых мужчин и женщин, бегущих  к  большой
лестнице. Их лица были белыми от страха.
   - Греки идут! - в ужасе кричали они.
   Большей частью это были рабы. Я  узнал  только  Агава,  сына  Приама,
схватил его за руку и осведомился о причине суматохи.
   - Ничего не знаю! Отпусти меня! - крикнул он и бросился  к  лестнице,
как испуганный кролик.
   Я повернулся к Гекамеде:
   - Давай посмотрим, в чем дело. Быть может, это ложная тревога.
   Вскоре мы оказались у выхода,  и  я  с  первого  взгляда  понял,  что
тревога отнюдь не была ложной.
   Площадь перед дворцом заполняла шумная толпа - свет факелов при входе
был  слишком  тусклым,  чтобы  четко   разглядеть   что-нибудь.   Но   я
содрогнулся, услышав шум и грохот, доносившийся отовсюду.
   Мужчины и  женщины  пробегали  мимо  нас,  но,  видя  творившееся  на
площади, метались из стороны в сторону, пытаясь скрыться в темноте.
   На момент меня охватила паника. Внезапное пробуждение от мирного сна,
свет факелов,  крики  людей,  шум  схватки  наполнили  меня  безотчетным
страхом. Я схватил Гекамеду за руку, намереваясь, подобно другим, искать
спасения в сумраке.
   Но в следующую минуту я выхватил меч из ножен и крикнул Гекамеде:
   - Возвращайся в наши покои и жди меня там! Не выходи, пока я не приду
за тобой!
   Она прижалась ко мне, дрожа всем телом.
   - Не покидай меня, Идей! Тебя убьют...
   - Возможно - как и всех остальных. Повинуйся! - Толкнув ее  назад,  я
устремился на площадь.
   Моим глазам предстало ужасное зрелище. Три или четыре сотни троянцев,
полуодетых и вооруженных только копьями и  дротиками,  сдерживали  вдвое
превосходящих их по количеству греков, чьи доспехи  блестели  при  свете
факелов. Понимая, что глупо ввязываться в столь неравную битву, я шагнул
назад. Но внезапно мне  пришла  в  голову  мысль.  Я  ринулся  в  толпу,
подбежал к одной из резных колонн, окружавших дворец,  и  полез  по  ней
вверх. Греческие дротики полетели в меня, один или два попали в цель, но
не причинили мне вреда, всего лишь царапнув доспехи. Поднявшись на самый
верх, я крикнул во всю мощь моих легких:
   - Назад, троянцы! К входу во дворец!
   Некоторые услышали и поняли меня. Узкий вход можно было оборонять,  а
на открытой площади их всех бы перебили. Спрыгнув с колонны, я побежал к
входу  в  сопровождении  примерно  сорока  троянцев.  Остальные   вскоре
последовали за нами. Греки устремились вслед с  торжествующими  криками,
думая, что мы отступаем.
   Вскоре они поняли свою ошибку. Ринувшись  вверх  по  лестнице,  греки
наткнулись на наши копья. Я видел, как один здоровенный троянец  схватил
грека в полном  вооружении  и  сбросил  его  со  ступенек,  которые  уже
покрылись телами павших.
   Отступив на площадь, греки  забросали  нас  дротиками.  Мы  старались
спрятаться за колоннами.
   Внезапно я услышал голос:
   - Отличная работа, Идей!
   Обернувшись, я воскликнул:
   - Эней!
   - Да. Я видел тебя сзади.
   - Но как ты пришел...
   - Через дверь Амфиба.
   - А каким образом греки...
   - Они прятались в брюхе деревянного  коня,  выбрались  оттуда  ночью,
открыли ворота и впустили остальных. Это был ловкий трюк Одиссея.
   - А твоя жена... твой сын...
   - Меня застигли врасплох в постели, убили жену и сожгли дом. Мой  сын
во дворце.
   Оглядевшись, я увидел  зарево  пожара  на  востоке  -  в  направлении
Скейских ворот.
   - Мне удалось бежать, - продолжал Эней. - Мы должны спасти  Приама  и
Гекубу. Ты видел их?
   - Нет.
   - Найди их и отведи в красный зал сзади - его можно  оборонять  лучше
других. Я сменю тебя здесь.
   - А если они откажутся?..
   - Не мешкай! Уведешь их силой!
   Бросив взгляд на  греков,  которые,  заметно  увеличившись  в  числе,
продолжали бросать в нас камни и дротики, я побежал во дворец.
   Рабы - большей частью женщины - сновали туда-сюда,  крича  и  рвя  на
себе волосы. Один оказался у меня на пути в конце коридора. Пробегая,  я
оттолкнул его к стене и услышал у себя за спиной его проклятия.
   Наконец я добрался до царских покоев. Передняя была пуста. На  пороге
соседней комнаты я застыл как вкопанный при  виде  представившегося  мне
зрелища.
   Приам  стоял  в  центре  помещения,  застегивая  доспехи,   настолько
тяжелые, что его сморщенные старческие руки едва могли их поднять. У ног
храброго старика ползали  на  коленях  Гекуба,  Кассандра,  Поликсена  и
Андромаха, ломая руки и умоляя его не уходить.
   - По-вашему, я должен сидеть здесь, как  женщина,  когда  мой  дворец
атакуют? - крикнул он. - Кассандра, Андромаха, помогите же мне!  -  Царь
тщетно пытался прикрепить массивный щит. При виде меня он воскликнул:
   - Идей!
   Я подбежал к нему:
   - Да. Меня прислал Эней. Вы все должны идти в красный зал  -  там  мы
сможем вас защитить. - Подняв женщин, я подтолкнул  их  к  двери,  потом
схватил за руку Приама. - В красный зал!
   Царь не  хотел  идти,  и  я  поволок  его  силой;  царица  и  царевны
последовали за нами. Приам бушевал, крича, что я дорого заплачу  за  то,
что коснулся его  особы.  Не  обращая  на  него  внимания,  я  бежал  по
коридорам и лестницам.
   В красном зале мы обнаружили нескольких человек - прислужниц Гекубы и
Кассандры, сыновей Приама, Агава  и  Полита,  Аскания,  маленького  сына
Энея, и толпу рабов. Велев Агаву присматривать за отцом и следить, чтобы
никто не выходил из комнаты, я побежал назад к выходу.
   Внезапно я остановился. Не следует ли мне вернуться  в  мои  покои  и
отвести Гекамеду в красный зал? Подумав, я решил, что  она  в  такой  же
безопасности там, где находится сейчас.
   Эней и его люди все еще удерживали  вход,  но  площадь  снаружи  была
заполнена  греками,  продолжающими  прибывать  каждую  минуту.  Камни  и
дротики летели в нас беспрерывно. Мы отбивались, но не  могли  причинить
особого вреда грекам в полном вооружении.
   Тусклое  зарево,  которое  я  видел  в  направлении  Скейских  ворот,
распространилось и стало гораздо ярче.  На  моих  глазах  языки  пламени
взметнулись в воздух неподалеку от храма Гефеста.
   Внезапно из толпы греков на площади отделилась фигура и направилась к
дворцу, не обращая внимания на троянские  копья  и  дротики.  При  свете
факелов мы узнали Одиссея.
   - Эней! - окликнул он. - Может  быть,  ты  перестанешь  прятаться  за
колоннами и покажешь свою силу?
   - Лживый плут! - крикнул  в  ответ  Эней.  -  Ты  заплатишь  за  свое
вероломство, прежде чем войдешь во дворец!
   Одиссей расхохотался и повернулся к грекам:
   - Аякс ! Воины Итаки! Вперед!
   Мы  встретили  копьями  греков,  возглавляемых  Аяксом,  не   пытаясь
пронзить их доспехи, а всего лишь оттесняя со ступенек к  их  товарищам.
Падая, они скатывались вниз. Эней бросился навстречу Аяксу,  ударив  его
мечом в щель между шлемом и латным воротником и сбросив с лестницы.
   Греки снова устремились вперед и снова были отброшены. Многие троянцы
пали, не будучи защищенными от греческих дротиков, но нас оставалось еще
достаточно много, чтобы оборонять лестницу перед  входом.  Думаю,  Эней,
Полит и я втроем могли бы продержаться несколько часов.
   Дюжине греков удалось пробиться наверх, но  все  они  полегли,  чтобы
больше никогда не подняться. Ступеньки были завалены трупами,  но  греки
во главе с Аяксом продолжали атаковать нас, топча тела своих товарищей.
   - Не понимаю, - бормотал Эней, нанося удары мечом. - Где  Одиссей?  Я
бы с радостью умер, если бы мне  удалось  сначала  пронзить  его  лживую
глотку!
   Словно в ответ на его слова, из  дворца  донесся  страшный  вопль.  В
следующий момент к нам подбежал  Агав  с  бледным  лицом  и  выпученными
глазами.
   - Греки ворвались сзади! - крикнул он. - Мы пропали!
   Приказав Политу оборонять вход с его людьми, Эней и  я  бросились  во
дворец. Поднявшись по лестнице и пробежав по коридору,  мы  оказались  у
входа в красный зал и застыли с криком гнева и ужаса при виде того,  что
представилось нашим глазам.
   Одиссей с двумя десятками греков только что ворвались в  комнату.  На
пути у них стоял царь Приам, подняв тяжелый меч; его мрачное  старческое
лицо пылало  решимостью  отчаяния.  Меч  опустился,  отскочив  от  шлема
Одиссея.
   С громким смехом грек нанес ответный удар. Старый  царь  рухнул,  как
подкошенный, с клинком, застрявшим у него в груди.
   Эней с яростным криком ринулся вперед; я последовал за ним.  Сражаясь
как безумные, мы пересекли порог как раз в  тот  момент,  когда  Одиссей
поднял с пола за волосы царицу Гекубу и отсек  ей  голову  одним  ударом
меча .
   Схватив жалобно кричащих  Андромаху,  Поликсену  и  Кассандру,  греки
поволокли их прочь. Эней пробился в угол, где съежился его маленький сын
Асканий, посадил его к себе на плечи и  повернулся,  сражаясь  как  лев.
Мальчик обхватил ручонками шею отца. Эней крикнул мне, что нам  остается
только спасать самих себя, если это возможно. Одиссей и  еще  два  грека
свалились на пол под ударом его меча.
   Я продолжал сражаться, пытаясь пробиться к двери.
   На моем пути оказывались простые солдаты - для их  длинных  копий  не
было места, поэтому я  легко  разил  их  мечом.  Они  прыгали  на  меня,
стараясь повалить на пол, но я удержался на ногах и выбежал в коридор.
   Я видел Эфру и Климену, служанок Елены,  в  руках  греческих  воинов.
Саму Елену, несомненно, еще раньше увел Менелай, подняв ее с постели.
   К  счастью,  греки   еще   не   добрались   до   верхнего   коридора.
Преисполненный надежды, я побежал в дальний  конец  и  ворвался  в  свои
покои.
   - Гекамеда! - позвал я и тут же  увидел  ее,  стоящую  на  коленях  в
центре комнаты, воздев руки к небесам.
   - Я думала, тебя убили, - простонала она, - и хотела бежать!..
   Я уже принял решение - оставался лишь один возможный путь к спасению.
Побежав в кухню, я схватил два ремня,  каждый  в  длину  около  двадцати
локтей, и крепко связал их. Потом я направился в комнату Гекамеды,  окно
которой выходило в сад позади дворца.
   Вдвоем мы подтащили к окну тяжелую мраморную скамью. Я привязал  один
конец ремня к спинке скамьи, а другой перебросил через окно.
   - Сможешь спуститься по ремню? - спросил я.
   Вместо ответа, Гекамеда взобралась на подоконник.
   - Когда спустишься, - велел я ей, - дерни за ремень, и я последую  за
тобой.
   - Хорошо. - Вцепившись руками в ремень, Гекамеда начала спускаться. Я
наблюдал за ней, выглянув из окна. Один раз она поскользнулась,  и  я  с
трудом сдержал крик ужаса,  но  ей  удалось  удержаться  и  благополучно
спуститься на землю.
   Дергать ремень было незачем - пламя  горящих  домов  напротив  дворца
ярко освещало Гекамеду.
   В следующий момент я уже был рядом с ней с мечом в руке.
   Наш единственный весьма хрупкий шанс заключался в том, чтобы  достичь
Пилийских ворот на западной стороне города. Свернув налево, мы прошли до
конца дворцовой территории, мимо домов Гектора и Париса и других зданий.
   Выйдя на улицу, мы решили, что  нам  пришел  конец.  Со  всех  сторон
слышался оглушительный  грохот;  всюду  мы  видели  панику  и  смятение.
Греческие солдаты, пьяные от чувства победы, убивали мужчин  и  детей  и
уносили женщин. Многие, насытившись  кровью,  грабили  дома  и  лавки  и
выносили добычу, предварительно поджигая здания.
   Остановившись, чтобы перевести дыхание, Гекамеда и я нырнули в первую
же улицу, ведущую на запад.
   Никаких деталей этой страшной прогулки по горящей Трое не сохранилось
в моей памяти. У меня осталось лишь впечатление  сплошного  кошмара.  Мы
видели, как мужей вырывали из объятий жен и убивали у них на глазах, как
маленьких детей разрубали  мечами  на  груди  их  матерей,  и