Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
Роберт Шекли.
Детективное агентство Альтернатива
Robert Sheckley #author
1999 #год_издания
Draconian New York #title
1993 #year_of_publication
детектив #жанр
detective #ganre
novel #type
роман #тип
Детектив Дракониан #серия
1 #номер_в_серии
Д.Прошунин #перевод
ISBN 5-04-002568-8 #ISBN_перевод
М ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999 - 560 с (Серия "Стальная Крыса")
#издание
tymond #scan
tymond #OCR
tymond #spellcheck
Гейл с любовью
" * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ * "
"1. ФРЭНКИ ФОЛКОН"
Раздался стук в дверь. Меня он не взволновал. Кто-то по ошибке принял
мой офис за черный ход в кабинет зубного врача, расположенный в этом же
холле.
-- Войдите, -- крикнул я.
Появился коренастый крепкий парень в гавайской рубашке, твидовой
спортивной куртке и в "левисах" с широким кожаным ремнем. На медной пряжке
размером с десертную тарелку значилось: "Пожарная команда Ремингтона". У
него были темные волосы, карие глаза и сильно загорелая кожа.
-- Это детективное агентство "Альтернатива"? -- спросил он, будто не
совсем доверяя потрескавшимся золотым буквам на двери.
Признаю, что обстановка и вправду могла вызвать сомнение.
Посредственная маленькая контора в ряду других посредственных контор,
занимавших изрядно обшарпанное двухэтажное здание. Книжный шкаф с
энциклопедией "Британника" за 1976 год. Пятый том, Кастер--Коул,
отсутствует. Дубовый стол, испещренный шрамами Позади него окно с видом на
разворошенные витрины Стейт-стрит. Никакого ковра Только вековые серые пятна
на когда-то лакированном полу Такие полы бывали в домах, наверно, лет сто
назад, когда Снаффс-Лендинг еще считался процветающим портом на реке Гудзон.
На стене несколько плохих подражаний голландским мастерам Их повесила Милар
во время своего недолгого увлечения мной и агентством. Тогда она планировала
помогать мне и даже сама собиралась стать детективом. Тогда у нас еще были
мечты. Потом на сцене появился Шелдон.
-- Знаю, не очень похоже, -- сказал я парню. -- Вам повезло. Вы попали
к нам накануне большого расширения, а пока мы еще работаем по старым
стандартам.
Это не произвело на него никакого впечатления. И даже не показалось
забавным. Он прислонился к спинке кресла с потрескавшейся полировкой и
облупившейся имитацией кожи.
-- По-моему, офис знаменитого детектива Сэма Спейда выглядел похожим на
этот. Но у него была секретарша, -- немного спустя заметил он.
-- Вы насмотрелись детективов по телевизору, -- возразил я. -- Так что
именно, сэр, я могу для вас сделать?
-- Похоже, вы меня не помните, мистер Дракониан, -- начал он. -- Я
Фрэнки Фолкон, ваш племянник
Значит, старший сын моей сестры Риты. Рита живет в Орегоне;
естественно, я не слишком часто с ней встречаюсь. Должно быть, прошло лет
шесть-семь с тех пор, как я видел Фрэнки. Это первый случай, когда Рита
послала ко мне клиента, конечно, если парень клиент.
-- Садись, Фрэнки. Как Рита?
-- Прекрасно Она прислала вам фотографию. -- Он вытащил ее из рюкзака,
который висел на плече.
На снимке был большой каркасный дом с длинной тенистой верандой. В
одном углу веранды виднелся старый холодильник, в другом -- диван-качалка
Из-за дома выглядывал обшарпанный грузовик, позади высокие деревья. На
веранде справа налево стояли Рита, сам Фрэнки, ростом чуть ниже Риты, и
рядом с ним девушка с нежным лицом и пушистыми короткими светлыми волосами.
Они обнимали друг друга за талию.
-- Это кто? -- спросил я.
-- Это Триш Джонсон, -- ответил Фрэнки. -- Мы поженились в прошлом
году.
- А эти парни?
Два темноволосых усатых молодых человека -- один высокий, худой, с
серьезным взглядом, другой маленький, грудь колесом, на щеке шрам, наверно,
оставленный ножом, -- оказались Антонио и Карлосом Ордоньез, мексиканскими
мастерами, которые работали у Фрэнки во время сезона виндсерфинга. За домом
виднелись лес и горы. Позади на веранде на фоне обитой вагонкой стены
выделялись два конических предмета, раскрашенных в яркие цвета, будто
психоделические саркофаги.
-- А это что? -- спросил я
-- Две моих доски для виндсерфинга, -- ответил Фрэнки. -- То, чем я
занимаюсь.
-- Плаваешь на виндсерфере?
-- Да. А еще я их проектирую и строю "Фолкон Дубль Икс, серфборд для
соревнований" -- так они называются.
Этот толстощекий деревенский парень был дизайнером, строителем и
предпринимателем. Я посмотрел на него с проснувшимся уважением
-- И в чем проблема? -- спросил я, положив фотографию в ящик стола.
Фрэнки сел и стал рассказывать.
Окончив среднюю школу, он занимался самыми разными делами Заливал
бензин в баки и приводил в порядок машины на бензозаправке местной компании.
Водил грузовики фирмы Уэйрхаузера, пока она не прекратила операции на реке
Гуд. Потом работал у Вергилия Сиббса, который делал лодки из фибергласа для
рыболовов. В один прекрасный день Вергилий обанкротился, упаковал вещи и
смылся. Впрочем, люди подозревали, что с его бизнесом было не все гладко.
Фрэнки занялся работой по дереву и стеклопластику, потому что
унаследовал от Сиббса кое-какое оборудование. Когда виндсерфинг начал
приобретать популярность, он оказался на старте первым. Фрэнки любил это
дело и хорошо разбирался в нем. Он начал строить доски с парусом. Триш
помогала ему, изучая конструкцию виндсерфера и дизайн парусов. Выяснилось,
что у Фрэнки есть интуиция, как эти маленькие корабли будут вести себя в
различных морских условиях и при разном ветре. К полиуретану он относился
как скульптор к камню. Очень скоро "Фолкон XX" стала известна как
высококлассная доска. Никто не догадывался, что "XX" появилось в честь "Дос
Экис", любимого пива Фрэнки.
Виндсерфинг в городе Колумбия Гордж, штат Орегон, стал самым модным
занятием. Открывались школы плавания на доске под парусом. Пляжи заполнили
спортсмены и любители. Сначала только по субботам и воскресеньям, а потом и
все дни недели долгого лета. Виндсерфинг входил в жизнь, а Колумбия Гордж
был лучшим в мире местом для этого дела. По правде говоря, здесь не
удавалось добиться такого безукоризненного скольжения, как в Мои. Но почти
каждый день в узком устье реки дул постоянный и надежный ветер со скоростью
узлов двадцать-тридцать, а то и больше. На слишком стесненной берегами воде
почти не возникало серьезных волнений Потрясающее место для того, кто желает
научиться справляться со скоростью и маневрировать на доске под парусом.
В строительстве виндсерферов началась жестокая конкуренция. Фрэнки
считал, что совершил прорыв, когда испанская компания "Индустриас Марисол"
заказала ему две доски, а потом еще две. Это приносило неплохие деньги и
давало хорошую известность До Колумбии Гордж стали доходить новости, что
парни на "Фолкон XX" занимают первые и вторые места в соревнованиях на
Женевском озере и в Пальма де Майорка.
И тут "Индустриас Марисол" попросила его сделать пять виндсерферов по
специальному заказу, отдельно оговоренному. Они просили сделать доски
срочно. И обещали оплатить, как только он выполнит заказ.
-- Так я отправил "Индустриас Марисол" на остров Ибица в Испании пять
виндсерферов для соревнований. Они получили весь ассортимент: короткую
доску, скоростную, для слалома, для высокой волны и переходную. Все
полностью оснащенные. Мачты, гики, блоки и тали, паруса, бортовые мешки. Они
уже покупали раньше мои "Фолконы", так что я не ждал подвоха. Виндсерферы
срочно требовались им для европейских соревнований, поэтому они предложили
мне на треть больше, чем платили обычно. Я получил заказ вместе с условиями
оплаты и отправил им доски. Агент "Индустриас Марисол" позвонил из Испании и
сказал, что чек будет на почте на следующий день. Я получил извещение из
корабельной компании, что доски прибыли и прошли таможню. Прошло две недели.
Никакого чека. Я позвонил в "Индустриас Марисол", там никто не ответил.
Послал телеграмму. Ничего. Я не знаю, кто получил доски и забрал мои деньги.
Цена этой партии больше десяти тысяч долларов.
-- Как по-твоему, Фрэнки, что я могу для тебя сделать?
-- Вернуть мне деньги. Мама сказала, что у вас там есть связи.
Я немного подумал. Теоретически случай Фрэнки и простой и сложный.
Учитывая, что бумаги в порядке, он может обратиться с иском в испанский суд
и потребовать свои деньги. Испанская юстиция бывает медлительной, но
работает вполне прилично.
Хотя, может, и не стоит заходить так далеко. Может быть, достаточно
найти человека, чтобы он поговорил с ребятами из "Марисол", и все станет на
свои места. Никому не нравится вмешательство закона Может, всего лишь нужен
человек, который скажет им: "Отдайте парню его доски или вышлите деньги".
Ведь люди в большинстве своем честные, просто рассеянные. И мне даже не
придется заниматься этим самому. У меня есть Гарри Хэм, который за меня
поработает на Ибице.
-- Не могу дать никаких обещаний, -- сказал я. -- Но мы проводим на
Ибице одну из наших операций. Я посмотрю, что могу для тебя сделать. Однако
прежде чем я приступлю, мне нужен аванс.
-- Сколько?
-- Пара сотен будет хорошим началом.
-- А если одна сотня, и пусть начало будет плохим?
Я согласился. Сто долларов едва ли покроют телефонные и телеграфные
расходы. Но, черт возьми, мне нужен этот случай, чтобы поручить его Гарри.
Если я оставлю Гарри без работы, то потеряю своего сыщика. И тогда весь мой
план рассыплется.
Я записал суть информации, полученной от Фрэнки. Сегодня вечером он
отправляется на съезд поклонников виндсерфинга в Филадельфию, а через два
дня собирается вернуться в Орегон. Я пообещал поддерживать с ним связь и
просил передать привет Рите.
После ухода Фрэнки я долго и мучительно раздумывал. Неужели это
долгожданный сигнал? Не пора ли мне бросить Америку с ее странностями и
вернуться в МОЮ Европу сладостных воспоминаний? И это должна быть Ибица!
Однако все же возврат казался невозможным. Дело Фрэнки не принесет больших
денег. Их не хватит даже для полета в Испанию. Хватит тратить время на
пустые фантазии. Это дело должно быть передано другому сыщику детективного
агентства "Альтернатива".
Я вставил в машинку лист бумаги и напечатал письмо с инструкциями Гарри
Хэму, моему человеку на Ибице. Но мысленно я был уверен, что он придет, мой
день.
"2. МАТЬ"
Мама живет во Флориде. Ей нравится, что я частный детектив.
-- Ну, кого ты на днях убил? -- хихикает она, когда я, как обычно, раз
в полгода приезжаю навестить ее в Центр для престарелых "Золотые Берега".
-- Привет, Сэдди, познакомься с моим сыном, Хобартом, частным
детективом, -- представляет она меня своим друзьям.
Сэдди, тощая маленькая особа в бледно-желтом платье, испещренном
пятнами, оглядывает меня с головы до ног.
-- Привет, мама, ты же знаешь, что я не убиваю людей, -- напоминаю я.
-- Тогда из кого ты на днях вытряс мозги? -- спрашивает она и
задыхается от взрывов хохота. Моя мама, как любят здесь говорить,
расторможенная, то есть не признает условностей. В чем-то подобном всегда
упрекал ее отец. Когда я навещаю его в доме для престарелых "Стоянка южных
ветров" в городе Кей-Ларго, тоже во Флориде, он каждый раз с надменным видом
спрашивает о ней.
-- Твоя мать, эта горлопанка, как она там? -- говорит он.
-- Подними трубку и узнай, -- советую я ему. -- Всего несколько сот
миль отсюда, по дороге А1А прямо, никуда не сворачивая.
-- Зачем ты мне говоришь, где она? Разве я не сам туда ее поместил?
-- Ну и почему ты не хочешь позвонить ей?
-- Послушай, бойчик, -- ворчит он со своим фальшивым еврейским
акцентом, -- мне пришлось прожить с этой женщиной двадцать семь лет. Первые
восемнадцать, или, наверно, больше, -- чтобы вырастить тебя, а остальные --
чтобы заботиться о ее воспаленных лодыжках. И наконец милостивый Бог
благословил меня идеей о доме для престарелых.
На самом деле все было вовсе не так. Это мама наконец решилась оставить
его, заявив, что двадцати семи лет ядовитого остроумия и постоянного
"я-предвидел-все-неприятности" достаточно, большое спасибо, больше не надо.
Особенно после того, как они так и не пришли к согласию, какой дом для
престарелых выбрать. Маме нравились "Золотые Берега", потому что там у нее
было несколько подруг. К примеру, миссис Салазарри, которая прежде управляла
гастрономическим магазином в Эстерионе, штат Нью-Джерси, где мы тоже жили
много лет. Миссис Салазарри решила уехать в дом для престарелых после того,
как ее мужа, Пепа, случайно убили во время потасовки двух молодежных банд. И
к тому же "Золотые Берега" расположены недалеко от Центра престарелых
граждан Северного Майами, где вечером по средам бывают лотереи, соревнования
по пинг-понгу, викторины и прочие танцы-шманцы.
-- Мне позвонить ей? -- кричит папа. -- Ты, наверно, спятил! Только
начни разговаривать с этой женщиной -- и снова попадешь на крючок.
Папа говорит рыболовными терминами. Он выбрал Кей-Ларго потому -- вы
уже догадались, -- что хотел ловить рыбу. Серебристую мелкую бонфиш,
остроносую макайру и желтохвостку. Отец -- высокий худой старик с очень
загорелым лицом и широкой ухмылкой. Каждые два дня щеки у него обрастают
белой щетиной. Во все времена своей трудовой жизни портного и меховщика он
брился каждый день. А теперь считает, что уже достаточно.
Симпатичные родители. Но они не очень-то помогли мне, когда я вернулся
в Америку после почти двадцати лет жизни за рубежом. Однако это не их вина.
Никто не смог бы помочь.
Очень трудно и обидно быть новичком в собственной стране. И чуть ли не
из чувства самозащиты я основал "Корпорацию альтернативных услуг" (КАУ). Я
создал ее после провала в Стамбуле, приехав в Америку в 1979 году и не зная,
чем же заняться, снова оказавшись в этой стране.
Я один из тех, кто жил в Европе в шестидесятых и семидесятых. Там,
помимо прочего, я занимался оптовой торговлей одеждой и всевозможными
украшениями. Продавал свой товар в основном хиппи. И тут я решил
использовать свои связи с организациями хиппи и отдельными людьми по всей
Европе, для того чтобы начать снабжать их инструментами и орудиями для
мастеров-ремесленников и фермеров. Своими потребителями я видел коммуны
хиппи и группы "Новый век". Так я стал основателем и владельцем "Корпорации
альтернативных услуг".
Если вы и вправду мечтали поставить на земле своей коммуны в
Сьерра-Неваде безводный туалет, или вам нужна керосиновая лампа Аладдина для
хижины на Ибице, где нет электричества, или сеялка с приспособлениями для
культивации экологически чистого огорода в Экс-ан-Провансе, или набор
пылевыбивалок для мебели, обитой домотканым вечным холстом, или даже
маленький литейный цех для адептов примитивной жизни из Западного Уэльса, то
я был именно тем человеком, к кому вам следует обратиться. Я выполнял все
эти и еще множество других запросов, добавляя десять процентов к цене в
прейскуранте производителя, вы к тому же оплачивали почтовые расходы. Но
ведь я доставал для вас товар. Я звонил и тормошил производителей до тех
пор, пока они не отрывали от стула свои задницы, не шли на склад, не
находили нужный вам предмет и не грузили его на самолет. Некоторые вещи,
вроде закрепителя красок, требовались особенно часто, и я держал небольшой
их запас на складе позади станции Флайн А, это следующий за Снаффс-Лендингом
город к западу от Нью-Йорка.
Многим из своих заказчиков я также служил чем-то вроде коммуникационной
сети. Время от времени я звонил, чтобы найти кого-то, кому могут быть
полезны мои услуги, но он не знает об их существовании. Сообщество людей,
рассыпанное по всей земле, не обращается сразу в полицию. Не ходит оно и к
частным детективам. А я был одной из аватар новой породы.
Так я и жил, управляя своей сетью из Снаффс-Лендинга, штат Нью-Джерси.
Неплохая жизнь, скажу вам. Но вы подумали, откуда доходы, которые
поддерживали мое существование? Дело в том, что я оказался в Снаффс-Лендинге
потому, что мне в наследство от дяди Марва достался дом на улице
Вязов. Я переехал туда с моей самой последней женой, Милар. Теперь я
жду, пока Милар завершит последние акты медленного, чуть ли не
величественного распада нашего брака и куда-нибудь уедет. Может, назад в
Луизиану. Заберет свои чемоданы книг с философией Веданты, которых она
никогда не читала. Заберет свои клипы, оставшиеся после двух лет жизни в
Париже, когда она была фотомоделью. Или когда наконец будет так добра, что
переместит свои золотистые кудрявые волосы, нежную улыбку и многодневное
угрюмое молчание куда-нибудь в другое место, чтобы я мог продать дом дяди
Марва и уехать жить в другой город классом чуть выше.
Однако Милар не собиралась уезжать. Не собиралась даже после того, как
Шелдон объявил о своей любви к ней. А я не рискнул покинуть дом из страха,
что он будет каким-нибудь образом продан без моего участия. И, кроме того, я
еще не надумал, куда ехать. Вернувшись из Европы, я очутился между раем и
адом, в состоянии оцепенения. Попав в Америку после почти двадцати лет жизни
в Европе, я не понимал и не симпатизировал культуре, ошеломившей меня. Люди
говорили о вещах, о которых я никогда не слышал. Я пропустил два десятилетия
телевидения. Я чувствовал себя иностранцем, хотя по своей речи мог бы вполне
сойти за местного жителя.
Тогда, конечно, я не понимал, в чем заключается основная беда. Если бы
меня спросили, я бы, наверно, не сумел объяснить, почему я так ужасно
несчастлив. Я был слишком подавлен даже для иронических жалоб на свою
депрессию. Я опустился до того, что начал печальную игру, мысленно повторяя
обрывки моральной философии студента-новичка и таким путем пытаясь свернуть
в сторону от пропасти, открывшейся у меня под ногами. И тут я обнаружил, что
моя новая жизнь совершенно не имеет смысла.
Я мрачно жевал бодренький афоризм, мол, жизнь прекрасна везде. Я вбивал
его себе в голову, шагая под чахлыми деревьями с закопченными птицами по
низким, болотистым, вонючим берегам Нью-Джерси. Я закаливал себя, глядя в
глаза правде: жизнь не очень хороша, но другой у тебя нет. И все это время,
хотя я и не подозревал об этом, приближались перемены.
"3. ЖЕНЩИНА ИЗ ДОМА МОРМОНОВ"
И прямо на следующий день ко мне в Снаффс-Лендинг, штат Нью-Джерси,
пришла особа, известная как Женщина из Дома Мормонов.
Снаффс-Лендинг -- один из приходящих в упадок городов на реке Гудзон,
выстроившихся в линию вдоль унылого побережья между Хобокеном и Фортом-Ли.
Я сидел, как всегда, в своем пропыленном офисе на Сисэл-стрит и помню,
как раз добрался до страницы 666 в книге Мотли "Взлет и
падение Нидерландской республики" Это книга именно того сорта, какую
читаешь, когда у тебя бизнес вроде моего -- с длинными провалами между
волнующими или вообще любыми делами. И вот тогда-то мой первый клиент в этом
году, не считая Фрэнки, тихо постучал и вошел в дверь.
Это было очень кстати, так как шел уже июнь.
Высокая стройная девушка с выгоревшими на солнце светлыми волосами.
Губы у нее чуть дрожали, и рот