ная линия была все же проверена хуже, чем следовало.
     Поговорив по телефону, Джордж немного побродил по  комнате, потом налил
себе  еще чашку чаю. И только тут вспомнил, вскочил и побежал отпирать дверь
на  чердак. Эмили спустилась  вниз. Она  была в  клетчатом джемпере,  черной
юбке, белой блузке и темно-красных туфлях крокодиловой кожи.
     -- Извини, -- сказал Джордж. --  Но я подумал, что будет лучше, если он
тебя не увидит.
     -- А кто это был?
     -- А, один приятель Найджела!
     У него  не было  особых  причин скрывать имя  Хоба.  Однако  привычка к
секретности взяла верх.

        "ГЛАВА 6"

     Поезд из  Бертона привез Хоба  на Паддингтонский вокзал.  Хоб  позвонил
Аннабель. Она была  дома.  Он  сразу  узнал ее  неуверенный голос  с  легким
придыханием.
     -- А, Хоб! Я так рада тебя слышать! Откуда ты звонишь?
     -- Я в Лондоне.
     -- Замечательно! Я  очень надеялась, что ты  приедешь, но в записке  об
этом написать не решилась.
     -- Ну вот, я приехал. Так в чем дело? Зачем тебя понесло в Лондон?
     --  Хоб, мне  надо  очень многое тебе объяснить, но  это  не телефонный
разговор. Ты свободен?
     - Да.
     -- Прекрасно! У тебя есть где встретиться?
     -- Знаешь, где живет Лорне?
     -- Я у него была, но адреса не помню. Продиктуй, пожалуйста.
     Хоб продиктовал адрес Лорне.
     --  О'кей. Слушай, у меня тут еще одно дело есть. Я приеду где-то через
час.
     Хоб  согласился  и  повесил  трубку. Пожалуй,  у  него  еще  есть время
перекусить у  Ло-Цу-Хунга  на Квинсвей. В  Лондон стоило приехать ради одной
его утки по-пекински.

        "x x x"

     Он  возвращался  к  Лорне  пешком.  Сейчас,  вечером,   Вест-борн-Гроув
выглядела  еще  более   зловещей.  В  подъездах   прятались  темные  фигуры,
скорчившиеся,  словно при  игре  на  низком барабанчике.  Небо над  Лондоном
отливало  оранжевым.  В  ветвях  чахлых вязов  беспокойно  шуршали  крыльями
вездесущие  лондонские скворцы, словно с угрюмым терпением  ожидали чего-то.
По тротуару шел слепой, его белая тросточка с красной полосой поблескивала в
сгущающемся тумане. Так что Хобу доставил немало радости раздавшийся впереди
звук саксофона  Лорне. Лондонские власти давно боролись  с туманом, был даже
принят специальный  закон о борьбе  за чистоту воздуха, но  туман все  равно
наползал  на пустынные тротуары  и  спускался в сточные  канавы, заполненные
грязной  водой,  шелухой  от кукурузных  початков  и  размокшими  булочками,
брошенными  небрежными  школярами.  Хоб  взбежал  на  крыльцо,  отпер  дверь
подъезда, поднялся на пятый этаж, достал другой ключ и вошел в квартиру.
     В квартире горел  свет.  Лорне в гостиной играл на саксофоне.  Напротив
сидели двое мужчин и внимательно слушали.
     Совершенно обыкновенные мужики лет тридцати с небольшим, один в светлом
плаще, другой  в темном. Плащи  у обоих были расстегнуты, под ними виднелись
темные костюмы.  Молодые люди были при  шляпах. Один  положил шляпу  рядом с
собой  на  диван, другой, сидевший в  продавленном  кресле, пристроил  ее на
колено. Чисто выбритые, приятные молодые люди.
     --  Добрый  вечер,  сэр,  --  сказал  тот, что в светлом плаще.  --  Вы
случайно не мистер Дракониан?
     Хоб признался, что это так.
     -- Мы -- Эймс и Фильбин из  Особого  Отдела. Нам звонил  мистер  Джордж
Уитон. Похоже, вам нужна наша помощь. Вы ведь ищете мистера Найджела Уитона?
     -- Да, ищу. Но при чем тут Особый Отдел?
     --  Мы  просто оказываем услугу  мистеру Уитону. Он  время  от  времени
помогает нам в работе, и мы  стараемся  отплатить чем можем. Он сообщил нам,
что вы ищете мистера Найджела, и мы собираемся отвезти вас к нему.
     -- Он во что-то влип?
     -- Нет, сэр. Просто мистер Найджел  сейчас  работает  на нас.  Он хотел
связаться с вами  в  конце недели, но, поскольку вы сказали мистеру Джорджу,
что дело срочное, он готов встретиться с вами сейчас.
     -- Ну,  прекрасно,  -- сказал Хоб.  Он с  трудом  слышал,  что  говорил
человек в светлом плаще, из-за того, что Лорне играл довольно громко. Честно
говоря, не  похоже  это  на  Лорне.  Обычно он  деликатнее... -- А когда  он
зайдет?
     --  А  вот с  этим  небольшие  проблемы, --  сказал  светлый плащ. -- У
мистера Найджела остались еще кое-какие неотложные дела. Когда вы увидитесь,
он все объяснит. Но он  просил,  чтобы  вы приехали с  нами.  Мы вас к  нему
отвезем.
     -- Что, прямо сейчас?
     -- Да, сэр.  Мистер Найджел  говорил,  что ему надо срочно повидаться с
вами. Что-то произошло, сэр,  но что именно, мы не  знаем.  Внизу стоит наша
машина, так что мы можем немедленно отправиться к нему.
     Хоб кивнул,  еле  разбирая слова из-за  воя  саксофона. Лорне буквально
надрывался.  Странно.  Обычно  Лорне  предпочитал  рок.  А сейчас  он  играл
какой-то старый блюз. Хоб его знал, только названия не помнил.
     Мужчины встали. Темный плащ раскачивался на каблуках, поглаживая усики.
Светлый поправлял  галстук.  Саксофон  Лорне ревел,  точно  труба архангела,
возвещающая второе  пришествие. И тут Хоб вспомнил, что это за блюз. Чей он?
Фэтса Уоллера?  Или Луи Армстронга? Ну да, старая любимая песня "Покинь град
сей, пока не поздно".
     Хоб взглянул  на Лорне. Тот выпучил глаза,  беря особенно высокую ноту.
Хоб покосился на мужчин в плащах. Лица у них были каменные.
     -- Ну  что, идем?  -- спросил  светлый  плащ,  вежливо  беря  Хоба  под
локоток.
     Хоб почуял неладное. На лбу у него выступил пот.
     -- Сейчас, только куртку возьму, -- сказал он и двинулся к двери.
     -- Я с вами, -- сказал светлый плащ.
     -- Ну ладно.
     Внутренняя лестница была совсем рядом с входной дверью. Хоб  направился
к двери.  Светлый плащ следовал  за  ним по  пятам. Хоб  резко  остановился,
светлый  плащ  едва  не налетел  на него, но  тут  же  отступил на шаг.  Хоб
метнулся к двери, повернул ручку, дернул на себя. Рывок был хорошо рассчитан
и  заслуживал  успеха.  Черт  бы  побрал  этот  английский  замок!  Рукоятка
повернулась, однако дверь  осталась закрытой. Хоб услышал позади недовольное
ворчание, протянул руку к замку, но тут в голове у него что-то взорвалось...

        "ГЛАВА 7"

     Мы  не  помним  начала,  мы не помним  конца. Сознание  -- дурной  сон,
который мы видим,  ненадолго пробуждаясь от прекрасных видений  и  того, что
лежит  за ними,  великого,  всеобъемлющего Небытия.  Это было первое,  о чем
подумал Хоб,  придя в  себя. Его  мысли  все  еще  блуждали  где-то вдали от
происходящего. Ему казалось,  что  он  спал  и видел во сне  лесную  поляну,
девушку  в белом платье и какую-то серую зверушку. Кажется, это был  барсук,
хотя Хоб  никогда не видел  барсуков.  Но видение  померкло,  и  Хоб  ощутил
пульсирующую боль  в затылке и запах,  резкий и отчетливый, смутно знакомый.
Что это? Керосин? Нет, скипидар. Хоб открыл глаза.
     Он был в тесной,  загроможденной комнатке. Воняло краской и скипидаром.
Над головой  на черном  шнуре  с красными  прожилками  висела  лампочка  без
абажура. Он лежал на темно-синей раскладушке.
     В  глазах все  плыло. Через некоторое время зрение  прояснилось,  и Хоб
понял,  что находится  в  чем-то вроде  кладовки. Вдоль  стен  стояли  грубо
сколоченные  полки, забитые банками с краской  и бутылками скипидара. В углу
лежала куча всякого мелкого барахла, в  другом углу стояли  стертый  веник и
швабра.
     Хоб скатился с раскладушки и не  без труда  поднялся на ноги.  Постоял,
пошатываясь, выжидая, когда к нему вернется равновесие.  Комнатка была футов
семь в длину. Дверь. Окон нет. Никаких других  выходов тоже. И телефона тоже
нет, так что на помощь позвать невозможно. Хоб был предоставлен самому себе.
     Он немного походил по комнате, чтобы убедиться, что ноги его слушаются.
Да, вроде  все  цело. Он подошел к двери и подергал за ручку. Дверь заперта.
Впрочем, этого  следовало ожидать. Что можно  сделать  с запертой дверью? Он
потряс дверь за ручку. Раздался громкий стук.  Хоб попробовал еще раз. Дверь
тряслась, но не открывалась. Он  прижался  плечом к  двери и толкнул. Толчок
был  не слишком сильный, но дверь затрещала. Вот, это уже лучше! По  крайней
мере, ему не попалась  одна из тех непреодолимых дверей, которые встречаются
в детективах более экзотического сорта. Хоб утвердился на одной ноге  и пнул
дверь в середину. Она вздрогнула и застонала.  Хоб уже собрался пнуть ее еще
раз -- на этот раз хорошенько, так, чтобы  эта  чертова фанера разлетелась в
щепки, -- но тут из-за двери послышался голос:
     -- Эй, там, потише! Вы мне всю дверь разнесете!
     И  в замке послышался скрежет  ключа.  Потом ручка повернулась, и дверь
открылась.  На пороге,  покачиваясь на  каблуках  и  глядя  на  Хоба,  стоял
невысокий, похожий на грушу человек  в вышитом жилете, без  пиджака, в серых
камвольных   брюках   с   остро   заутюженной   стрелкой,   с   прилизанными
маслянисто-черными волосами.  Мужчина  курил маленькую  сигару  "Виллем-II":
Хобу показалось, что  он различает пряный аромат голландского табака, его ни
с  чем  не  спутаешь. На указательном  пальце  правой руки  мужчины  сверкал
крупный изумруд.
     --- Я имею удовольствие  беседовать с сеньором Арранке?  -- осведомился
Хоб.
     --  Верно,  --  сказал  Арранке. --  Ну что, пришли в себя?  Проходите,
познакомьтесь с ребятками.
     Хоб осторожно вышел из  кладовки  и  оказался в  чем-то вроде  гостиной
какого-нибудь  деревенского  дома.  Комната была  довольно большой.  Кое-как
расставленная   мебель:   потертые   мягкие  диваны,   словно  прибывшие  из
второсортного  отельчика на Гебридских островах,  вперемешку с парой кресел,
лучшие времена которых явно давно миновали.
     "Ребятки",  о ком говорил Арранке, сидели  в  дальнем углу  комнаты  за
карточным  столом на стульях с деревянной спинкой.  Похоже, играли в двойной
пасьянс. Один из  них  поднял  голову и  небрежно  махнул Хобу рукой. Второй
продолжал созерцать свои карты.
     Хоб не сразу сообразил, что это за парни. Потом  он узнал  их. Это были
те самые  мнимые  работники  Особого  Отдела, которых он  встретил  у Лорне.
Видимо, они скрутили его и привезли сюда. Куда "сюда" -- неизвестно.
     --  Проходите, присаживайтесь, --  предложил Арранке. Его голос  был не
особенно дружелюбным,  но и  враждебным его назвать было нельзя. -- Чайку не
хотите? А аспиринчику? Вот увидите, сразу все как рукой снимет!
     Хоб проковылял по комнате. Почти рядом с  дверью кладовки стояло мягкое
кресло. В него-то Хоб и плюхнулся. Сиденье было продавленное, но Хоб был рад
занять сидячее положение.
     -- Вид  у вас  ужасный,  -- заметил  Арранке.  Его тон  сделался слегка
озабоченным. Он обернулся к "ребяткам". Те, кстати, были без плащей.
     --  Эй, что вы сделали с этим  мужиком? Мешком  с кирпичами огрели, что
ли?
     -- Да  нет, -- виновато сказал тот, что был в светлом  плаще.  -- Я его
всего разок стукнул по затылку.
     -- Черт возьми, я же говорил, что с ним надо обращаться бережно!
     -- Ну, так ведь  надо  же мне  было  его остановить, верно?  Что  бы вы
сказали, если бы я не воспрепятствовал его отчаянному порыву к свободе? А?
     -- Ладно, -- сказал Арранке.  И обернулся к Хобу.  -- Извините, что так
вышло. Я  рассчитывал, что обойдется без рукоприкладства.  Если бы вы просто
пошли с ребятами, как нормальный человек, то и проблем бы не было.
     -- Я не хотел, правда, шеф, -- обратился светлый плащ к Хобу. -- Я ведь
не костолом какой-нибудь. Но вы же так рванули, что мне надо было немедленно
вас остановить,  а  то я  бы вас уже никогда не  увидел.  А Джо  бы этого не
одобрил.
     -- Что вы сделали с Лорне? -- спросил Хоб.
     -- С  этим черномазым?  Да ничего. Небось до  сих пор  сидит, дудит  на
своем саксофоне и трясется. Мы ведь не убийцы какие-нибудь.
     Темный  плащ  поднял голову  и  хмыкнул.  Светлый плащ пожал плечами  и
уточнил:
     -- Ну, то есть обычно мы никого не убиваем. Без необходимости.
     -- О'кей,  ребята, спасибо вам большое, -- сказал Арранке.  -- А теперь
подождите в передней, ладно?
     Оба встали, вопросительно посмотрев на Арранке.
     -- Насчет него не  беспокойтесь,  -- сказал  Арранке.  -- С ним  больше
хлопот не будет. Верно ведь, радость моя?
     Хобу, сидящему в перекошенном кресле с продавленным сиденьем, ничего не
оставалось,  как   кивнуть.  Поддельные   работники  Особого  Отдела  вышли,
предварительно надев свои плащи. Когда они открыли дверь, Хоб увидел, что на
улице действительно моросит.
     --  Извините  за   беспокойство,  --  повторил  Арранке,  --   но   мне
действительно надо было срочно вас повидать.
     -- Могли бы позвонить и назначить встречу, -- буркнул Хоб. -- Кстати, а
как вы узнали, где меня искать?
     -- Знать  такие  вещи --  моя  работа, -- уклончиво ответил Арранке. --
Мистер Хоб, знаете ли вы, что ваше поведение стало для меня проблемой?
     -- И не подозревал об этом, -- сказал Хоб.
     -- Ну, по счастью, я могу  этому воспрепятствовать. Но об этом позднее.
А сейчас тут есть один человек, который хочет вас видеть.
     Арранке открыл дверь и позвал:
     -- Входи, радость моя! И вошла Аннабель.

        "ГЛАВА 8"

     На ней был новый костюм -- цвета, среднего между красным и оранжевым, с
блестящим поясом, подчеркивающим тонкую талию. На плечи наброшен черно-белый
клетчатый шарф
     --  Ах,  Хоб! -- сказала она с упреком, точно Хоб был сам виноват,  что
оказался здесь. Потом обернулась к Арранке, стоявшему в дверях позади нее:
     -- Вы его не ранили, надеюсь?
     -- С ним все в порядке, -- сказал Арранке. -- Весел и бьет хвостом, как
говорят американцы.
     -- Дайте мне поговорить с ним наедине, -- попросила Аннабель.
     Арранке вышел, закрыв за собой дверь. Аннабель огляделась.
     -- Боже, какая тут грязища!
     Она обмахнула одно из кресел крохотным надушенным платочком и осторожно
села.
     -- Как бы затяжек на  чулках не наставить! Ах, Хоб, ну зачем ты приехал
в Лондон!
     Хоб уже сидел. А то бы упал.
     -- Так ведь ты же сама этого хотела, разве нет?
     -- Да, конечно.  Но в  глубине души я надеялась, что ты  разгадаешь мой
план и постараешься держаться  отсюда подальше. Хоб, ты ведь такой умный!  Я
всегда  восхищалась твоим умом и сообразительностью, ты знаешь. Ну как же ты
не догадался, что  Арранке  держит меня в руках,  раз он не  убил меня после
того, как убил Стенли? Как же ты не понял?
     Хобу не в первый раз приходилось сталкиваться с тем, что женщина всегда
считает себя правой. Кейт была такой  же. Она бросила Хоба, и он же оказался
виноват. Вот и Аннабель: сама же заманила  Хоба в ловушку и теперь  обвиняет
его в том, что он попался.
     -- Ну,  если бы начать все сначала,  теперь, когда мне известно больше,
чем раньше, я бы, конечно, вел себя совсем иначе. Для начала я бы сразу тебя
раскусил.
     -- Я с самого начала на это и рассчитывала! -- сказала Аннабель. -- Мне
тебя ужасно жалко, но на самом  деле я ни в чем  не виновата. Нет, Хоб, моей
вины в этом нет.
     - В чем?
     -- В этой ситуации, которая возникла из-за того, что ты поперся за мной
в  Лондон. И не  моя вина, если тебя  убьют.  Ты  уже большой  мальчик и сам
должен позаботиться о себе.
     Хоб решил  сделать вид,  что не слышал  ее  последних слов.  Может, она
просто ломает комедию.
     -- Ну да, тебе незачем винить себя за то, что ты заманила меня сюда, --
успокаивающе сказал он.
     Однако Аннабель поняла его неправильно
     -- Ах  вот как? Теперь, значит, ты самый умный?  Ошибаешься, Хоб! Ты не
можешь винить в этом меня. Я не могла поступить иначе!
     -- Почему? -- спросил Хоб.
     -- Ну, во-первых,  под угрозой была моя собственная жизнь. Но дело даже
не  в этом.  У меня есть свои обязанности! Я не такая, как ты. Это ты можешь
позволить  себе  мотаться  по  свету  и  рисковать  собой  ради собственного
удовольствия. А у меня дочка в школе в  Швейцарии. Совсем ребенок, ей еще  и
пятнадцати  нет! И  мужа  у  меня  тоже  нет!  Так что, кроме  меня,  о  ней
позаботиться некому. Я должна жить -- ради нее!
     -- Ну  да, -- заметил Хоб, --  когда речь  идет  о благополучии дочери,
дозволено все.
     --  Издеваешься?  О, этот  самодовольный мужской шовинизм! -- обиделась
Аннабель.
     Хоб  не  понял,  при чем  тут  мужской  шовинизм,  но  счел  за  лучшее
промолчать.
     -- Настоящая мать пойдет на все ради своего ребенка!
     -- Это  очень трогательно, Аннабель,  -- сказал Хоб.  -- Твоя  любовь к
дочери делает тебе честь. Ты мать, и, разумеется, это все оправдывает. Ну  а
теперь, если ты  уже исчерпала свои шпильки, может, все-таки объяснишь, что,
черт возьми, происходит?
     Вместо  ответа  Аннабель  взглянула на Хоба.  В  глазах у  нее блестели
слезы.
     -- Ах, Хоб! Тебя же предупреждали! Ну почему ты не бросил это дело?
     -- Я -- частный детектив, --  пожал плечами  Хоб. -- Меня наняли, чтобы
найти убийцу Стенли
     --  Но ведь твое детективное агентство -- просто  игра! Это  все знают!
Зачем же ты зашел так далеко?
     -- Игра? То есть как -- игра?
     --  Ну,  ты  ведь занимался  этим  для  самоутверждения. Все  равно как
половина народу на  Ибице говорит, что они пишут картины, романы или музыку.
Однако это все не всерьез. Просто тема для болтовни на вечеринках. Я думала,
что для  тебя это  то  же самое. Я и понятия не имела, что  ты действительно
попытаешься разыскать того, кто убил Стенли!
     --  Но ведь  он был  твоим другом, --  заметил  Хоб. --  Разве  тебе не
интересно, кто это сделал?
     Аннабель раздраженно замотала головой.
     -- Да знаю я, кто его убил. И за что -- тоже знаю.
     -- Вот как? А мне не расскажешь?
     -- Стенли пытался загнать "сому", которую дала ему я. Это было до того,
как я поняла, какую глупость сваляла.  Даже  до того, как я познакомилась  с
Арранке и прочими. Все, что я знала, -- это что Этьену привалила удача, а со
мной он поделиться не желает.
     -- Так "сома" пришла от Этьена?
     -- Конечно! Я думала, ты знаешь.
     -- Наверно, я мог  бы догадаться об этом, если бы подумал хорошенько. А
где ее взял Этьен?
     -- На сборе в Гаване. Это была его доля.
     -- На каком сборе? Какая доля? Чего?
     Аннабель попыталась устроиться поудобнее на перекошенном кресле. Юбка у
нее задралась, выставив на обозрение великолепные колени. Она одернула юбку,
но та снова задралась. Аннабель не обратила на это внимания
     --  Это  было пару  месяцев назад.  Мы  с Этьеном  некоторое время жили
вместе  -- ну, ты знаешь Он очень красивый мужик, действительно классный.  И
сначала  мне казалось, что у него денег куры не клюют. Я думала, он богатый.
Он вел  себя  так,  словно  очень богат.  Я  тогда  не  знала,  что его отец
содержит. И дает ему не так уж  много.  Но у Этьена был постоянный абонемент
на самолет, в любую точку мира На двоих. Он мог брать с собой меня или  кого
угодно. У него есть  знакомые по всему свету. Мы могли останавливаться у его
богатых  друзей  и  обходиться  вообще без денег. Так мы оказались в Гаване.
Этьен узнал, что там что-то готовится. И захотел узнать что.
     Аннабель расстегнула  свою  сумочку,  порылась и  достала мятую,  почти
пустую сигаретную пачку. Вытащила смятую сигарету, расправила ее и прикурила
от зажигалки "Данхилл", на вид -- литого золота.
     -- Ну  вот,  и оказалось,  что это сборище в  Гаване было  чем-то вроде
подпольного конгресса, собравшегося с целью разделения рынка.
     -- Рынка? -- переспросил Хоб.
     --  Ну да, рынка сбыта нового наркотика. Этой  самой "сомы". Понимаешь,
она появилась буквально  только что. Этьен услышал об этом сборище от людей,
которые  работают на его  отца.  Ну, на  Сильверио Варгаса.  У  него  просто
сказочная вилла на острове, и он очень богат.  Но  Этьена держит на коротком
поводке. Вот Этьен и решил организовать свое дело.
     Она сделала паузу и театрально затянулась.
     -- Я-то  на  это  особого  внимания н