директор пансионата  накануне,  когда  еще  не
была известна печальная судьба Кристины-Валентины.
   Жетоны проскочили в автомат один за  другим,  а  Марина  даже  не  успела
толком ничего узнать о сиротском Петькином житье-бытье. Не совсем сиротском,
конечно, как-никак она его оставила на попечении тети Кати, и все же он  был
так далеко от нее.
   Марина повесила трубку, сходила в номер за полотенцем  и  отправилась  на
пляж. День был отменным, хотя море  еще  слегка  штормило  после  вчерашнего
ливня. Купаться решались немногие,  большинство  предпочитали  загорать.  По
пляжу, как и в предыдущие дни, разгуливал фотограф  с  попугаем  и  раздавал
снимки, сделанные накануне. К его стенду с  образцами  фотографий  подходили
зеваки,  причем  некоторые  изъявляли  горячее  желание  запечатлеться   для
истории. Марина от нечего делать тоже полюбовалась на  снимки  и  неожиданно
обнаружила    среди    целого    выводка    глянцевых    пляжных    красоток
Кристину-Валентину с попугаем на плече. Господи, вспомнила она, да  ведь  ее
капризная соседка фотографировалась в тот самый  день,  когда  пропала.  Это
было еще до обеда, когда Марина видела ее в последний раз.
   Если бы Марину  попросили  объяснить,  зачем  она  выкупила  у  фотографа
снимки, она  скорее  всего  не  смогла  бы  привести  ни  единого  разумного
аргумента. Так или иначе, но она это сделала. Снимки - а  их  было  шесть  -
мало чем отличались друг от дружки: на всех Валентина-Кристина позировала  с
попугаем на фоне безмятежно-зеленого моря, и выражение ее лица при этом было
спокойное и самодовольное. Хотя нет, на одном из  снимков  в  темных  глазах
Кристины-Валентины застыл то ли испуг, то ли немой вопрос.  Вот  и  не  верь
после этого в предчувствия!
   - Ваша подружка? - уточнил фотограф, отсчитывая сдачу.
   Марине  не  хотелось  объяснять   ему   перипетии   трагической   истории
Кристины-Валентины, а потому она только молча кивнула.
   - Уехала уже, что ли? - уточнил фотограф. - Обещала еще вчера  фотографии
забрать.
   - Уехала, - пробормотала Марина и отошла в сторону. Она все еще никак  не
могла взять в толк, зачем ей понадобились эти фотографии.
 
Глава 4 
 
ПЛАТЬЕ КРИСТИНЫ 
 
   Обед Марина вкушала с выражением задумчивости на лице, из  головы  у  нее
по-прежнему  не  выходили  ночные  события.  Может,  потому  и   кушания   -
рассольник, пюре с котлетой и дежурный компот из сухофруктов - показались ей
особенно безвкусными. Неудивительно, что с каждой ложкой супа в  ней  крепло
решение, не теряя времени даром, направить свои стопы на рынок, но не на тот
ближний базарчик, а на так называемый центральный. Там, по сведениям соседки
в гороховом сарафане, фрукты-овощи были намного дешевле.
   На  рынок  она  и  отправилась,  предварительно  заскочив  в  свой  номер
скоренько переодеться и захватить с собой пару пакетов  покрепче.  До  рынка
она добралась на маршрутном такси, и, крепко сжимая в руке  кошелек  (та  же
"гороховая" соседка  предупредила  ее,  чтобы  была  побдительнее,  дабы  ее
наличность не стала  легкой  добычей  карманников),  пошла  между  торговыми
рядами. Время от  времени  она  останавливалась,  приценивалась  к  яблокам,
грушам, винограду и прочим вкусностям - здесь и правда  все  было  несколько
дешевле, - но покупки оставила на потом. Вот обойдет всех, сравнит  цены,  а
уж потом начнет покупать.
   В конце концов она присмотрела себе спелые абрикосы, и совсем недорого, и
попросила дородную торговку взвесить ей килограмм. Та,  конечно,  немедленно
вознамерилась незаметно подсунуть ей несколько помятых абрикосов,  а  Марина
ей на это указала. В результате они поспорили. Торговка напирала на то,  что
"за такие деньги берут все подряд", Марина же не желала брать все подряд  ни
за какие деньги, а потому пошла на принцип. С принципом же и осталась.
   Ну вот, теперь  нужно  было  начинать  все  сначала.  Марина  свернула  в
соседний ряд, наклонилась над прилавком и тут буквально краем глаза заметила
яркое пятно, мелькнувшее возле ларька. Что-то  оно  ей  напомнило...  Марина
взяла с лотка янтарный персик, взвесила его в руке, вернула на место и резко
развернулась. Как же она сразу не сообразила: платье, платье  с  развернутым
веером на спине и крупными цветами на подоле! Оно  показалось  возле  ларька
еще раз и растворилось в  толпе.  Марина,  забыв,  зачем  пришла  на  рынок,
помчалась вслед зловещему явлению,  расталкивая  покупателей  и  получая  не
очень лестные эпитеты в спину.
   Развернутый веер возник перед Мариной снова только  через  два  квартала,
которые   она   пробежала,   высунув   язык.    Платье    Кристины-Валентины
преспокойненько плыло по  переулку.  Не  само  по  себе,  разумеется,  а  на
женщине, которая была покрупнее его прежней владелицы, а  потому  платье  на
ней сидело в обтяжку.  Марина  прибавила  шаг  и  уже  через  минуту  дышала
незнакомке в затылок и мучительно соображала, как же ей  поступить.  Заорать
на всю улицу, что на ней платье утопленницы? А если она попросту даст  деру,
сможет ли Марина ее догнать? Не лучше ли сразу бежать в милицию? Пожалуй,  и
у этого варианта имелись  ощутимые  недостатки:  пока  она  будет  призывать
стражей порядка, женщина в платье Кристины-Валентины скроется из виду. Таким
образом, Марине не оставалось ничего иного, кроме как  самой  проследить  за
подозрительной особой.
   Платье с веером вывело Марину на окраину городка, где стояли дома частной
застройки, за заборами бродили злые кобели и куры, деловито разгребая  землю
прямо на улице. Незнакомка нырнула в чистенький двор с симпатичным домиком и
разбитой  перед  ним  ухоженной  клумбой,  старательно  притворив  за  собой
калитку. Марина же огляделась, получше рассмотрела  ориентиры  и  на  всякий
случай запомнила улицу и номер дома. Улица  называлась  Шоссейной,  а  номер
дома был двадцать второй. Вооружившись этой, вне  всякого  сомнения,  ценной
информацией, Марина двинулась в сторону центра,  где,  по  логике  вещей,  и
следовало искать местное отделение милиции.
 
*** 
 
   Молодой сержантик-дежурный -  совсем  мальчишка,  на  каких-то  пять  лет
старше  Марининого  сына  Петьки,   -   выслушав   ее   сообщение,   зевнул,
продемонстрировав на зависть белые и крепкие коренные  зубы.  Правда,  после
этого пустился в виноватые объяснения:
   - Ночью не спал, рейд у нас был... - Потом озабоченно  почесал  вихрастую
голову и пробормотал:
   - Что же мне с вами делать-то?
   Марина испугалась:
   - А почему, собственно, со мной? Что-то делать надо с той женщиной...
   - Я понял, понял... - тоскливо забарабанил он по  столу  пальцами,  видно
было, что решение давалось ему нелегко. - Ладно, сейчас позвоню кое-кому,  -
с этими словами он взялся  за  телефонную  трубку,  набрал  номер,  подождал
ответа и забубнил:
   - Тут одна женщина пришла... Виноградова Марина Геннадьевна, говорит  про
это.., платье какой-то утопленницы...
   - Коромысловой Валентины... - подсказала Марина.
   Однако сержантик ее  подсказку  проигнорировал  и  предпочел  собственную
импровизацию:
   - ..Вроде видела ее вещи у другой женщины... А? Да я тоже такого мнения.
   Сержантик положил трубку и деловито сказал:
   - Идите прямо по коридору, с  левой  стороны,  рядом  с  туалетом,  будет
комната девятнадцать. Там сидит следователь Кочегаров, он вас выслушает.
   Он умудрился сказать это так, что Марина сразу почувствовала себя в  роли
назойливой просительницы. Вздохнув, она пошла искать  комнату  девятнадцать.
Коридор был длинным, безлюдным, и в нем сильно пахло краской и  побелкой.  К
тому же на Маринином пути выросла заляпанная стремянка, которую ей  пришлось
старательно обойти, а следом за ней и ведро с белилами,  стоящее  аккурат  у
двери с номером девятнадцать. Похоже, в отделении кипела ремонтная страда.
   Тем не менее следователь Кочегаров за искомой дверью наличествовал, и  не
просто наличествовал, а имел вид крайне занятого, погруженного в  работу  по
самую макушку человека. Во всяком случае, Маринин приход не  вызвал  у  него
заметного оживления, он даже не  оторвал  взгляда  от  своих  бумаг,  только
пробормотал не очень приветливо:
   - Здравствуйте. Садитесь. Марина  села  на  стул  и  стала  ждать,  когда
следователь начнет ее расспрашивать. Ждать пришлось минут десять, в  течение
коих Кочегаров, не обращая внимания  на  посетительницу,  продолжал  усердно
штудировать какие-то  документы,  нервно,  рывками  переворачивая  страницы.
Марина была  вынуждена  вежливо  покашлять,  чтобы  напомнить  ему  о  своем
существовании.  Следователь  поднял  глаза,  посмотрел  на  Марину  скучными
сонными глазами и сказал:
   - Я вас слушаю.
   Почти как: "На что жалуетесь?" Марина стушевалась.  Может,  потому,  что,
отправляясь в милицию,  представляла  себе  все  по-другому.  Как  в  старом
советском кино. Суровый,  но  справедливый  товарищ,  для  которого  алфавит
начинается с буквы закона, по ее взволнованному,  исполненному  гражданского
пафоса лицу  безошибочно  поймет,  что  она  явилась  к  нему  с  экстренной
информацией и, забросив все дела, проникнется профессиональным интересом.  К
сожалению, следователь Кочегаров не спешил демонстрировать служебное рвение,
только повторил самым что ни на есть будничным образом:
   - Так я вас слушаю.
   - Вы, наверное, в курсе,  что  недавно  женщина  утонула?  -  пролепетала
Марина, а сама подумала: "Что я такое несу?"
   - Это которая? - тоном завзятого бюрократа уточнил следователь. - У  нас,
знаете ли, многие тонут, особенно в пляжный сезон. Специфика такая.
   - Коромыслова Валентина, - отчиталась взволнованная Марина.
   - А, помню,  была  такая,  -  согласился  следователь.  -  Из  пансионата
"Лазурная даль". Ну так что вы можете сообщить в связи с этим?
   Марина вдохновилась:
   - Тут такое дело... Полчаса назад я видела на рынке женщину, одетую в  ее
платье!
   - Чье платье?
   - Платье утонувшей Валентины Коромысловой!
   Скучающая мина настолько прилипла к физиономии Кочегарова, что даже столь
важное известие ее не переменило.
   - А почему вы уверены, что это именно ее платье? Разве на нем  что-нибудь
написано?
   - Нет, не написано, скорее нарисовано, -  заторопилась  Марина,  -  такие
крупные цветы по низу и два развернутых веера, один спереди, другой сзади...
   Ну, в смысле: один на груди, другой на спине...
   - И это все? - хмыкнул следователь. - Цветы на  платье  -  это,  конечно,
серьезная примета. Да в таких платьях полгорода ходит!
   Марина обозлилась. Ей совсем не нравилось, что к  ее  открытию  относятся
столь легкомысленно.
   - Да не ходит  в  них  полгорода,  это  точно!  Расцветка  очень  редкая.
Настолько редкая, что возле женщины в таком платье можно встречи  назначать,
как в ГУМе возле фонтана!
   Следователь сдался:
   - Ну хорошо, допустим. Тогда что из этого следует?
   - Это уже вам решать, - позволила себе посоветовать  Марина.  Следователь
тяжко вздохнул:
   - Я вам так скажу: мне лично импонирует ваша наблюдательность  и,  м-м-м,
прочее, но, думаю, зря вы тратите свое драгоценное время на  это  дело.  Вы,
кстати, кто ей будете, утопленнице?
   Марина передернула плечами:
   - Да никто, всего лишь случайная знакомая, точнее, соседка по комнате. Мы
вместе жили в пансионате "Лазурная даль". Всего один день,  а  потом  она..,
ну, в общем, с ней это случилось...
   - Понятно, - неопределенно молвил следователь, -  соседка  по  комнате...
Вас интересует, как утонула гражданка Коромыслова? Извольте. Самым банальным
образом. Она была сильно пьяна, я бы даже сказал, очень сильно. Вот  и  все.
То же самое, что и в девяноста девяти процентах подобных  случаев.  Поверьте
мне, нет здесь ничего таинственного, а тем паче криминального,  -  в  голосе
его послышались ворчливые нотки. - Они налижутся и лезут в море,  а  ведь  в
таком состоянии запросто  и  в  луже  можно  утонуть,  а  ты  потом  с  ними
разбирайся. Столько  хлопот  с  этими  утопленниками:  оформляй,  опознавай,
протоколы составляй, извещай родственников... Когда и без этого полно дел  и
посерьезнее. Вот здесь, например,  -  он  демонстративно  потряс  в  воздухе
казенным  скоросшивателем,  -  вот  здесь  у  меня  настоящие  преступления:
убийства, изнасилования, ограбления...
   Все ясно: он ее  стыдил.  Дескать,  отрывает  драгоценное  время.  Марина
повнимательнее присмотрелась  к  заветному  скоросшивателю,  но  не  увидела
ничего примечательного, кроме большого масляного пятна  на  желтом  картоне.
Колбасу он, что ли, резал на своем скоросшивателе, этот нудный следователь?
   Тот же неожиданно сказал:
   - Ладно, давайте адрес,  проверим.  Марина  продиктовала  адрес,  заранее
уверенная в том, что от нее просто-напросто вежливо отделываются.
   На прощание следователь выдал совсем уж традиционное:
   - И чего вам не отдыхается спокойно?
   И то верно, чего ей не отдыхается спокойно?
 
Глава 5 
 
ТАИНСТВЕННЫЙ ВИЗИТ 
 
   Марина вышла из местного отделения милиции, чувствуя крепнущую  с  каждой
минутой досаду. Причем не столько на толстолобого  следователя,  сколько  на
себя. И почему ей, дуре,  нужно  больше  других?  Ну  утонула  эта  вздорная
бабенка, так что ж теперь? Тем более что такие случаи здесь, как выяснилось,
не редкость! Что ей до нее? Так уговаривала себя Марина, но ноги, ноги несли
ее вовсе не на пляж, а в совершенно противоположном направлении. А именно  к
тому самому дому, в котором скрылась женщина в платье Кристины,  на  поверку
оказавшейся Валентиной.
   Едва  Марина  приблизилась   к   заветной   калитке,   как   за   оградой
предупреждающе зарычал пес, но из дома никто не вышел.  Присмотревшись,  она
заметила кнопку на прилаженной к металлической калитке деревянной  планке  и
медленно утопила в ней указательный  палец.  Сама  она  никакого  звонка  не
услышала, но, видно, его услышали в доме, потому что на  крыльце  немедленно
возникла интересующая Марину особа, правда, уже не в платье  Кристины,  а  в
ситцевом халатике в  облипочку.  Она,  сощурившись,  посмотрела  на  Марину,
спустилась с крыльца и подошла к калитке.
   - Здравствуйте, - сказала Марина. Должна же она  была  с  чего-то  начать
разговор.
   - Здрасьте, - сквозь зубы ответила женщина и вопросительно уставилась  на
Марину.
   А Марина получила возможность рассмотреть ее вблизи: это была женщина лет
сорока с  небольшим  хвостиком,  отчаянно  молодящаяся,  но  без  особенного
успеха, поскольку вряд ли выглядела хотя бы на месяц моложе своего истинного
возраста. Однако нужно было как-то объяснять свое появление. Марина  открыла
рот, но дамочка ее опередила:
   - Вы комнату, наверное, ищете? Марина тупо  кивнула.  Женщина  на  минуту
задумалась:
   - Вообще-то я не сдаю, но комната свободная у меня  есть.  Но  учтите,  у
меня со всеми удобствами, так что мало я не возьму.
   - А посмотреть можно? - уцепилась за представившийся шанс Марина. Женщина
еще раз окинула Марину оценивающим взглядом, как бы прикидывая, осилит ли та
"комнату  с  удобствами",   после   чего   открыла   калитку,   присовокупив
немаловажное предупреждение:
   - Подождите немного, я собаку подержу...
   Марина с опаской прошла мимо рвущегося с цепи и не  обращавшего  внимания
на грозные возгласы хозяйки лохматого черного пса,  взбежала  на  крыльцо  и
только там почувствовала себя в относительной безопасности. Следом за ней на
крыльцо поднялась и хозяйка, предложившая ей  разуться  на  веранде.  Марина
послушно сбросила босоножки. Впрочем, такую жертву с ее стороны  можно  было
оправдать тем обстоятельством, что в доме все блестело чистотой.
   - Комната в мансарде, - уточнила женщина и указала на  лестницу,  ведущую
наверх.
   Марина  безропотно   осмотрела   замечательную   светелку   в   мансарде,
действительно довольно милую и  просторную,  а  также  прилагающиеся  к  ней
"удобства", попутно разглядев в одной из  комнат  висящее  на  спинке  стула
платье, то самое... Теперь у нее отпали последние сомнения в этом.
   Хозяйка же тем временем расписывала достоинства своего пансиона:
   - Вы как хотите, но лучше комнаты вам не найти. По соседству  вон  вообще
сарайчик сдают, и душ у них летний, во дворе, клеенкой завешенный...
   А Марина мучительно соображала, как же ей разузнать про  платье,  да  так
ничего и не надумала. Напрямую же не  спросишь:  а  не  с  покойницы  ли  вы
платьице сняли?
   Опять же следователь Кочегаров вряд ли похвалит ее  за  самодеятельность.
Ведь если Марина сейчас  заговорит  на  эту  тему,  женщина  может  запросто
испугаться и избавиться от злополучного платья, а тогда  ищи-свищи  ветра  в
поле. Вот только не очень-то она была уверена, что  местные  милиционеры  со
всех ног бросятся проверять ее подозрения.
   - ..сорок, - донеслось до Марины, и она очнулась от своих размышлений.
   - Что-что? - не поняла она.
   - А чего вы хотите? - удивилась женщина.  -  Если  за  сарайчик  тридцать
берут!
   - Хорошо, я подумаю, - пообещала Марина.
   Хозяйка отличной комнаты не смогла скрыть своего разочарования:
   - Ну, думайте, если хотите, только такой комнаты вам больше не  найти.  -
Проводила Марину до калитки и прибавила-пригрозила:
   - Я ведь могу передумать или пущу кого-нибудь другого. Желающих хватает.
   Даже малопрактичная Марина понимала, что молодящаяся  особа  блефует.  От
кого действительно не было отбоя, так это от мечтающих обзавестись выгодными
квартирантами, и местные зазывалы хватали приезжих за руки  чуть  ли  не  на
подножке поезда.
   - Я подумаю, - повторила  Марина,  как  заклинание,  и  в  очередной  раз
мысленно себе попеняла: "И чего тебе не отдыхается спокойно?"
 
*** 
 
   Оставшийся в ее распоряжении вечер и утро следующего дня  Марина  провела
как и подобает человеку, приехавшему к морю  в  разгар  пляжного  сезона,  -
исправно жарилась на солнышке, подставляя под ультрафиолетовые лучи то один,
то другой бок. Погода была не жаркая, с моря веял приятный бриз, словом, она
совершенно не ощущала зноя, за  что  и  поплатилась,  с  немалым  удивлением
обнаружив неприятную неожиданность: кожа вдруг покраснела и на прикосновения
отзывалась ноющей болью. Да, дело  принимало  нешуточный  оборот,  грозивший
жаром и бессонными ночами, по крайней мере ближайшей из них. Осознав все это
в полной мере, Марина, по-старушечьи покряхтывая, подняла  свое  поджаренное
тело с постеленного на песке полотенца и,  охая  и  покачиваясь,  побрела  в
сторону пансионата. Дорогой она приняла решение благоразумно  отказаться  от
обеда, а также купила в палатке пакет кефира как для внутреннего, так и  для
наружного употребления.
   Однако Марининой мечте о тихом отдыхе не суждено было осуществиться,  ибо
едва она распахнула дверь своего номера, как  тут  же  почувствовала  что-то
неладное. А именно недавнее присутствие постороннего человека, который  ушел
перед самым ее приходом, так что даже запах его еще  не  успел  выветриться.
Марина заметила, что обе кровати - и ее, и та, которую еще недавно  занимала
Кристина-Валентина, были заправлены совсем по-другому тщательно,  но  иначе,
иначе! То же самое наблюдалось и  в  шкафу:  аккуратистка  Марина  могла  бы
поклясться, что ее вещи кто-то перекладывал, так что свитер, который  прежде
лежал снизу, теперь оказался наверху. Что бы сие могло означать?
   Первой Марининой мыслью было: ее ограбили! Как только она  так  подумала,
так сразу воздала хвалу собственной мудрости и  дальновидности:  по  крайней
мере, деньги и документы остались при ней, поскольку лежали в сумке, а сумку
она брала с собой на пляж. Вздохнув, она принялась подсчитывать потери  и  с
удивлением поняла, что ничего из ее вещей не пропало. Все было в  целости  и
сохранности. Чудеса! Может, в ее отсутствие в комнате просто убирали?  Тогда
с кроватями все более-менее ясно,  чего  нельзя  сказать  про  шкаф.  Трудно
назвать уборкой, когда кто-то роется в твоих вещах! Такое ощущение, будто  в
комнате что-то целенапра