живу в  гостинице
"Магнолия", номер 345. Полина". Марина посмотрела на  часы:  ровно  полночь,
вряд ли это  время  можно  считать  вечером.  В  любом  случае  визит  лучше
перенести на завтра,  на  сегодня  приключений  ей  и  без  того  более  чем
достаточно. Эх, заснуть бы, да вряд ли получится. Однако, вопреки ожиданиям,
заснула Марина, едва коснувшись головой подушки, и спала так крепко, как  ни
разу за все время ее незадавшегося отдыха.
 
Глава 8 
 
ЧТО ХОТЕЛА СПРОСИТЬ ПОЛИНА? 
 
   Вероника за завтраком была непривычно холодна. Бросила  дежурное  "доброе
утро"  и  уткнулась  в  тарелку  с  сосисками.  Дедуси  за  столом  уже   не
наблюдалось, он всегда завтракал первым и бежал к  морю  совершать  холодные
обтирания. Этот "сэконд хэнд", пожалуй, еще и некоторых юношей переживет!
   Марина грустно ковыряла вилкой в  тарелке,  обдумывая  свое  житье-бытье.
Точнее,  отчетливо  вырисовывавшиеся  на  лазурном  горизонте   безрадостные
перспективы. А перспективы  состояли  в  экстренной  необходимости  заняться
поисками денег. Нет, не тех,  из  сумки,  разумеется,  те  теперь  достояние
истории и милицейских сводок, короче, из области виртуальной  реальности.  А
ей, Марине, чтобы "доотдыхать" оставшиеся в ее  распоряжении  две  недели  и
как-нибудь,  хоть  на  крыше  паровоза,  добраться  до  Москвы,  нужны  были
настоящие, бренные, замасленные и т.д. и т.п.
   Вопрос, где их взять. Звонить домой и поднимать переполох  ей  ужасно  не
хотелось, не хотелось выглядеть растяпой в Петькиных глазах, не говоря уже о
теткиных. Тогда - только на работу, тем более что  она  не  успела  получить
отпускные, и участливым Марининым сотрудницам даже не придется  скидываться,
чтобы закрыть  брешь  в  ее  бюджете,  достаточно  будет  просто  сходить  в
бухгалтерию. То-то  они  обрадуются,  когда  узнают,  как  замечательно  она
отдыхает!
   Однако, чтобы позвонить в Москву,  опять  же  нужны  деньги.  У  кого  бы
занять? У Вероники? Да  ведь  та  после  вчерашнего  Марининого  вероломства
демонстративно ее не замечала.  Но  больше-то  не  у  кого.,  Марина  только
набралась храбрости и наглости и даже открыла рот, как соседка,  покончившая
с завтраком, грузно поднялась из-за стола, разглаживая  руками  морщинки  на
гороховом сарафане. И уже после ухода Вероники  Марине  долго  не  удавалось
закрыть рот, потому что она вдруг с ужасом сообразила, что без  паспорта  ей
перевод не получить, а паспорт - тю-тю вместе с деньгами  и  сумкой.  Сумку,
правда, не жалко, она была старая, к тому же из  кожзаменителя,  а  вот  все
остальное...  Словом,  безнадега  выходила  окончательная  и  бесповоротная.
Марина совсем упала духом и,  допивая  остывший  чай,  рисовала  себе  почти
сюрреалистическую  картинку,  как  она  собирает  милостыню  по  вокзалам  и
электричкам: "Простите, что я к вам обращаюсь...  У  меня  украли  деньги  и
документы..." Бр-р-р... Или  еще  вариант:  повесить  на  грудь  табличку  и
смотреть на всех умоляющим взглядом. Такое она видела в переходах метро.
   Таким же горестным размышлениям она предавалась и в номере. Здесь у  нее,
правда, возникла идея продать что-нибудь из одежды, но она ее быстро  отмела
как утопическую. Вряд ли таким способом ей удастся набрать денег  на  билет.
Это во-первых. А во-вторых, что именно она  продаст?  Из  ее  вещей  вызвать
какой-то интерес у потенциальных покупателей способно  одно  только  голубое
платье, но оно обезображено жирным пятном от шашлыка. А продавать те, что ей
любезно предоставили сослуживицы, она просто не  имела  никакого  морального
права.
   Неудивительно, что, придавленная грузом  всех  этих  проблем,  Марина  не
скоро вспомнила о просьбе Полины Коромысловой зайти к ней в гостиницу, да  и
то  лишь  после  того,  как  на  глаза  ей  попалась  записка,  лежавшая  на
подоконнике. Какое-то время в Марининой душе боролись два чувства - долга  и
отчаяния, - и первое в конце концов победило. Конечно, Марине было плохо, но
на свете полно людей, которым в тысячу раз  хуже.  И  Полина  Коромыслова  -
достаточно яркий пример, подтверждающий эту бесспорную истину.
   Марина тяжко вздохнула и, преодолевая внутреннее сопротивление, сползла с
кровати. Кое-как привела себя в порядок, вышла из номера,  спустилась  вниз,
неверным шагом пересекла фойе и, зажмурившись от яркого солнца, несмотря  ни
на что, исправно исполняющего свою священную  обязанность  "светить  всегда,
светить везде", двинулась в сторону набережной. При этом она мысленно молила
небеса не посылать на ее голову новые приключения.
   Небеса ее молитвам не вняли, потому  что  она  вдруг  услышала  призывный
клич:
   - Марина!
   Марина сочла за благо не  отзываться  в  надежде,  что  зов  относится  к
какой-нибудь другой Марине, в конце концов, она, по счастью, не одна  Марина
на этом свете.
   Тем не менее некто настойчиво повторил:
   - Марина!
   И ей пришлось поднять понурую голову. И как только она это  сделала,  так
сразу увидела вчерашнего Полковника.
   - Откуда вы знаете, как меня зовут? - пробормотала она.
   - Мы же с вами вчера заявление в милиции писали. Вы уже забыли?
   - Ах да, - она потерла лоб ладонью. - Извините.
   -  Это  вы  меня  извините,  -  улыбнулся  Полковник,  -  я-то   вам   не
представился. Будем знакомы, я - Герман, - протянул руку и смущенно задержал
ее на полпути. Вспомнил, видно, что первой подавать руку должна женщина.
   Марина простила ему эту неловкость. Он  задержал  ее  ладонь  в  своей  и
неодобрительно заметил:
   - Ох, какая у вас рука холодная, прямо сосулька. А пульс-то, а пульс!
   - Вы что, доктор? - поинтересовалась Марина.
   - Нет, - он  рассмеялся,  -  я  каперанг.  -  И  заметив  ее  недоумение,
разъяснил:
   - Капитан первого ранга.
   - А-а, каперанг... -  протянула  Марина.  Хотя  какое  это  сейчас  имело
значение? Полковник, каперанг...  У  нее  сумку  с  деньгами  и  документами
украли! С другой стороны, разве не этот каперанг-Полковник вчера ей помог? В
общем, быть с ним невежливой ей не полагалось, и Марина нехотя призналась:
   - А я думала, что вы полковник.
   Он рассмеялся:
   - Да это практически одно и то же, только еще лучше. Слышали когда-нибудь
про слепоглухонемого капитана дальнего плавания?
   Марина прилежно захлопала ресницами.
   - Неужели не слышали? - подивился каперанг по имени Герман.
   После чего Марина сочла за благо развеять его сомнения, не в том она была
настроении, чтобы выслушивать анекдоты с душком. Так что Каперанг не стал ей
рассказывать  трогательную  историю   слепоглухонемого   капитана   дальнего
плавания, а вместо этого спросил:
   - И куда вы направляетесь? На пляж?
   - Нет, в гостиницу "Магнолия", - не стала скрывать Марина,  -  там  живет
одна моя знакомая. Вот только я не знаю, где эта гостиница.
   - А  я  знаю,  это  не  очень  далеко...  Могу  вас  проводить,  если  не
возражаете.
   - Не возражаю, - разрешила Марина и спохватилась, - если..,  если  вы  не
торопитесь.
   - В ближайшие три дня я совершенно свободен, - с улыбкой заверил он.
 
*** 
 
   Полину в номере они не  застали.  Портье,  молодой  парень,  вызвавший  у
Марины теплые чувства такой же,  как  у  ее  Петьки,  модной  стрижкой  "под
грибок" (это критично настроенная тетя Катя ее так называла),  сообщил,  что
Коромыслова из триста сорок пятого номера уже уехала.
   - Давно? - быстро сориентировался каперанг.
   -  Часа  полтора  назад,  -  пожал   плечами   парень.   -   Перед   этим
поинтересовалась, не спрашивал ли ее кто-нибудь...
   "Это она меня ждала, - подумала Марина, - до последнего надеялась, что  я
приду!"
   - А куда она поехала, не знаете? На вокзал, в аэропорт? -  снова  спросил
парня каперанг, заметив, как погрустнела Марина.
   Марина хотела было сказать, что знает, куда поехала Полина - в  аэропорт,
- но тут заговорил портье:
   - Понятия не имею, куда она поехала,  случайно  видел,  что  она  села  в
темную машину. По-моему, иномарку, а какую точно, не разглядел.
   И он одарил Марину и каперанга взглядом, который был красноречивее  любых
слов: мол, все, что знал, я уже сказал, не мешайте работать.
   Марина и ее добровольный помощник по имени Герман  отошли  в  сторону,  в
тень искусственной пальмы в кадке.
   - Ну вот, - горестно вздохнула Марина, - и здесь мне не повезло.
   - С подругой разминулись? - участливо осведомился каперанг.
   - Скорее со знакомой, причем познакомились мы в связи с  очень  печальной
историей. - И Марина коротко изложила  обстоятельства  своего  знакомства  с
Полиной Коромысловой, сказав в заключение:
   - Она сегодня улетает. А может, уже улетела.
   - Так что же вы с самого начала этого не сказали? - воскликнул каперанг и
укоризненно покачал головой. - Каким рейсом она летит, знаете?
   - Кажется, новосибирским... Точно, новосибирским, - вспомнила Марина.
   - Тогда чего мы тут торчим? - Он  покосился  на  пластмассовую  пальму  в
кадке. - Быстро в аэропорт! Может, еще успеем...
   У Марины была тысяча резонов, чтобы усомниться в разумности  этой  затеи,
но ни один из них она не успела озвучить, потому что каперанг  подхватил  ее
под руку и увлек за собой. Через минуту они  уже  сидели  в  такси,  которое
остановил каперанг, и мчались по шоссе к аэропорту.
   Герман, севший рядом с водителем, пробормотал:
   - Далековато у вас тут аэропорт... Нам бы побыстрей, шеф...
   - Что, на самолет опаздываете? - поинтересовался водила, прибавляя  газу.
- На какой спешите?
   - На новосибирский, - вздохнула Марина.
   - Ну... - протянул таксист, -  на  этот  успеем.  Только  вы  что-то  без
вещичек...
   - Мы провожаем, - пояснил каперанг.
   - Тогда проводите, - заверил водитель, - еще обниметесь и расцелуетесь. Я
расписание наизусть знаю, как  таблицу  умножения.  Единственный  маршрут  в
городе, на котором еще можно заработать.
   Они и в самом деле успели, в секторе регистрации пассажиров еще светилось
табло с номером новосибирского  рейса.  Правда,  очереди  перед  стойкой  не
наблюдалось,  и  две  молоденькие  девицы  в  черных   юбках   и   форменных
аэрофлотовских рубашках явно скучали, ожидая припозднившихся пассажиров.
   - Наверное, она уже в самолете, - снова упала духом Марина.
   - Не стоит паниковать раньше времени, - урезонил ее каперанг и направился
к стойке  сектора  регистрации.  Вернулся  он  довольно  скоро  и  несколько
озадаченный:
   - Похоже, ваша приятельница передумала лететь этим самолетом...
   - Как это? - "не поняла Марина.
   - Она еще не регистрировалась, - ответил Герман, - я  попросил  проверить
по списку.
   - Может, она опаздывает? - предположила Марина.
   - Все может быть, - философски заметил каперанг  и  сверил  свои  часы  с
электронным табло на стене аэропорта.
   Они подождали минут десять, у Марины даже  глаза  разболелись,  пока  она
всматривалась в пеструю толпу авиапассажиров в надежде разглядеть среди  них
Полину. Потом к стойке регистрации и  в  самом  деле  подлетел  запыхавшийся
пассажир, крупный высокий мужчина, которого при  всем  желании  трудно  было
спутать  с  субтильной  Полиной  Коромысловой.  А  вслед  за  этим   надпись
"Новосибирск" погасла, вместо нее загорелась другая -  "Киев",  а  Марина  и
каперанг понуро поплелись к выходу.
   - Что, расстроилась? - Он впервые позволил себе обратиться к Марине не то
чтобы фамильярно, но достаточно неофициально.
   - Просто как-то не очень хорошо получилось, - вздохнула Марина. - Она еще
подумает, что я не захотела ее видеть. Что  мне  неприятны  разговоры  о  ее
сестре,  и,  вместо  того  чтобы  зайти  в  гостиницу,   я   преспокойненько
отправилась на пляж. Тем более.., тем более  в  записке  она  написала,  что
хочет меня о чем-то спросить. - Марина достала из кармана записку и показала
ее Герману. - Вчера я не смогла из-за.., ну, вы  знаете,  что  случилось,  а
сегодня с утра как-то из головы вылетело.
   - Немудрено, - согласился каперанг, - ладно, будем  считать,  что  ничего
плохого эта Полина про вас  не  подумает.  В  конце  концов,  вы  можете  ей
написать и все объяснить.
   - Куда написать? У меня же нет адреса.
   - Да в пансионате он наверняка  есть,  -  парировал  Герман,  -  в  таких
учреждениях всегда тщательно фиксируют паспортные  данные  клиентов  на  тот
случай, если они вдруг совершат кражу вафельного полотенца.
   В ответ на эту реплику Марина позволила себе слабо улыбнуться. Она  сразу
вспомнила  озабоченных  администраторш  "Лазурной   дали",   пересчитывающих
полотенца и простыни. Еще она вспомнила директора  пансионата,  который  ей,
собственно, и открыл истинное  имя  Валентины  Коромысловой,  предпочитавшей
называться Кристиной. Тогда же он зачитал и ее нижнереченский адрес,  только
Марина его, к сожалению, не запомнила. Но, в конце концов, она действительно
может спросить директора, вряд ли он ей откажет. Впрочем, в данный момент ее
интересовало совсем другое.
   - Странно все-таки, - пробормотала  она,  -  почему  же  она  не  улетела
новосибирским рейсом?
   Каперанг пожал плечами:
   - При таких обстоятельствах, как у нее,  возможны  всякие  неожиданности.
Случай-то нетривиальный, согласитесь. Может, она  еще  не  все  формальности
утрясла?
   - Тогда почему она съехала из гостиницы?
   Герман только развел руками:
   - Честно говоря, я не специалист по гаданию на кофейной гуще.
   Конечно, он мог отнестись к непонятному исчезновению Полины  спокойно,  в
отличие от Марины. Потому что не знал того, что знала она. Про  платье,  про
странный обыск в номере пансионата.  Но  посвящать  его  в  эти  подробности
Марина не стала из опасения, что он примет ее за  фантазерку.  Сама  же  она
чувствовала себя окончательно выжатым лимоном.
 
Глава 9 
 
ТРЕТИЙ ДЕНЬ ПЬЕМ ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ 
 
   Марина  открыла  глаза   и   печально   посмотрела   на   окружающую   ее
действительность в виде казенных стен номера, шкафа с перекошенной дверцей и
полотенца, висящего в лоджии на куске бинта, приспособленном вместо веревки.
И в этой обстановке она  встречала  свое  тридцатипятилетие!  Было  от  чего
загрустить, а может, даже и  зареветь.  Последнего,  впрочем,  она  себе  не
позволила. Нужно не слезы размазывать, а выход искать. Жаль, под  рукой  его
не было.
   Она сползла с кровати и потопала в ванную. Умылась, рассмотрела в зеркале
свое слегка шелушащееся от морской воды лицо и неуверенно сказала:
   - Ну, с днем варенья тебя, что  ли...  В  ответ  ее  отражение  состроило
уморительно-кислую мину,  достойную  Чарли  Чаплина,  и  Марина  раздраженно
плеснула в него водой. Получилось еще хуже: теперь было похоже  на  то,  что
она  плачет.  Вернувшись  в  комнату,  она  распахнула  шкаф,  где   увидела
скомканное голубое платье, некогда выгодно подчеркивавшее нежность ее глаз и
редкий цвет волос, а ныне безнадежно обезображенное жирным пятном. Вспомнив,
что она захватила его с собой специально,  чтобы  надеть  в  день  рождения,
Марина не удержалась и таки дала волю слезам. В результате на люди, то  бишь
на завтрак, она явилась с красными глазами и опять же покрасневшим  кончиком
носа. Ей еще повезло, что в столовой уже никого не  было:  из-за  внезапного
приступа меланхолии она слегка под задержалась, за что и получила выговор от
официантки. Кроме того, манная каша так застыла, что и по консистенции, и по
вкусовым качествам напоминала пенопласт, а чай был окончательно холодным, но
вряд ли это могло радикальным образом повлиять на Маринино настроение. В том
смысле, что оно и без того было окончательно испорчено.
   Кое-как покончив с завтраком, она  осенней  мухой  поползла  через  фойе,
когда ее  окликнула  крашеная  блондинка,  сидящая  у  входа  за  стеклом  и
напоминающая рыбку в аквариуме:
   - Виноградова! Это вы Виноградова?
   - Да, - пролепетала Марина, в глубине души ожидавшая  нового  подвоха  от
судьбы-злодейки.
   - Вам телеграмма! - Крашеная блондинка  просунула  в  окошко  открытку  с
рисованными тюльпанами.
   Марина ее торопливо развернула и с трепетом  ознакомилась  с  содержанием
телеграммы. Наклеенные буквы извещали: "Третий день пьем ваше здоровье.  Пит
и Вэл". Что за абракадабра такая? Марине пришлось перечитать  телеграмму  по
крайней мере восемь раз, прежде чем до нее дошел смысл. Пит  -  это  ее  сын
Петька, а Вэл -  это  его  дружок  Валерка  из  соседнего  подъезда.  Насчет
здоровья было тоже более-менее ясно, но что именно они пили?
   Ее раздумья вновь прервала блондинка за стеклом:
   - Ой, чуть не забыла, вам же из милиции звонили. Просили зайти.
   - А что случилось? - испугалась Марина.
   - Откуда же я знаю? Сходите и узнаете, - резонно заметила блондинка.
   Марине ничего не оставалось, как последовать ее совету. Она спустилась по
ступенькам и уже хотела  было  взять  курс  в  сторону  центра  города,  как
случилась очередная  неожиданность...  Сначала  перед  ней  возникли  цветы,
здоровенная такая охапка. Марина уставилась на них и попыталась уклониться в
сторону, но букет тоже изменил траекторию своего движения и  снова  оказался
прямо перед ней. Чтобы выяснить, чьи это дурацкие шуточки,  Марине  пришлось
остановиться и поднять голову. Полковник! Точнее, каперанг! Надо же, что это
с ним? А тот улыбнулся и сказал:
   - С днем рождения!
   Марина так и застыла с открытым ртом, не зная, что ей делать: взять цветы
или нет? В конце концов она их все-таки взяла и спросила:
   - Откуда вы узнали?
   - Ну вот, опять двадцать пять! Мы с вами заявление в милиции  писали  или
нет? Я же теперь все про вас знаю, даже домашний адрес.
   Марина покраснела:
   - Спасибо... Но, честное слово, не стоило...
   - Стоило, стоило, - возразил Герман, - особенно  после  всех  этих  ваших
злоключений. Вот представил себе утром, как вы грустите в  собственный  день
рождения, и пошел клумбы обрывать.
   Марина с сомнением покосилась на цветы,  вдруг  они  и  в  самом  деле  с
городских клумб?  Вид  у  букета,  надо  сказать,  был  и  правда  не  очень
рафинированный, без всяких там ленточек-бантиков.
   Каперанг, похоже,  догадался,  какие  сложные  чувства  ее  обуревали,  и
успокоил:
   - Не бойтесь, не краденые, с рынка. По клумбам я последний раз  промышлял
лет двадцать назад, если мне не изменяет память. И было это в славном городе
Владивостоке.
   Марина стояла, вцепившись пальцами во влажные стебли цветов, и не  знала,
что и сказать. Слишком уж это походило на сказку, точнее, на мыльную  оперу.
Прекрасный принц в  облике  импозантного  худощавого  красавца  с  повадками
первого парня на деревне... Или.., или опытного соблазнителя? Впрочем, ее-то
зачем соблазнять, чай, не семнадцатилетняя девочка? К тому  же  ее  возраст,
как выяснилось, ему хорошо известен.
   - Да что с вами такое?  -  коснулся  ее  плеча  Герман.  -  Вы  разве  не
собираетесь меня пригласить на праздничный обед?
   - Что? - очнулась Марина. - Какой еще праздничный обед?
   - По случаю юбилея, разумеется. Дата ведь круглая.
   Слава богу, Марине было что на это ответить. Она грустно улыбнулась:
   - Я бы не против, но вы же знаете, я на мели, в смысле без денег. А потом
мне надо в милицию, меня зачем-то просили туда зайти.
   - Может, сумка нашлась? - предположил Герман.
   Марина усмехнулась:
   - Наверное, ворюга заглянул в мой паспорт, узнал, что у меня сегодня день
рождения, и, чтобы сделать мне приятное, самолично принес сумку в милицию, а
заодно и сдался.
   -  О!  -  оценил  ее  шутку  находчивый  каперанг.  -  К  нам,   кажется,
возвращается чувство юмора? Это хороший знак!  Ну  что  же  мы  тогда  здесь
стоим, вперед! За подарком!
 
*** 
 
   И впрямь свершилось! Молодой лейтенант, Марина  не  сразу  узнала  в  нем
парня, сыпавшего анекдотами в милицейском "уазике" той ужасной ночью,  когда
их  с  администраторшей  Ксенией  Никифоровной  возили  в  морг   опознавать
Валентину Коромыслову, торжественно вручил ей паспорт, в котором - о чудо! -
за корешком обложки по-прежнему лежал обратный билет до