как сам он знал,  что
ничего сверхъестественного в этих убийствах не было.
     А-а, - сказал, вернее, как-то  прошипел Уэйн. - Я так и думал. Попросту
говоря, он преступник.
     - Попросту говоря, он преступник, но преступления не совершил.
     - Вы полагаете, что говорите попросту? - учтиво осведомился Блейк.
     - Ну  вот,  теперь вы скажете,  что  и  я мистик-дилетант, -  несколько
сконфуженно, но улыбаясь проговорил отец Браун. - Это вышло у меня случайно.
Дрейдж  не  повинен  в  преступлении...  в  этом  преступлении.  Он   просто
шантажировал одного человека и поэтому вертелся у ворот, но  он, конечно, не
был  заинтересован ни  в  разглашении  тайны, ни  в  смерти  Мертона, весьма
невыгодной  ему.  Впрочем, о  нем позже.  Сейчас  я лишь хотел, чтобы он  не
уводил нас в сторону.
     - В сторону от чего? - полюбопытствовал его собеседник.
     - В сторону  от истины,  - ответил  священник,  спокойно глядя на  него
из-под полуопущенных век.
     - Вы имеете в виду, - заволновался Блейк, - что вам известна истина?
     - Да, пожалуй, - скромно сказал отец Браун
     Стало очень тихо, потом Крейк вдруг крикнул
     - Да куда ж девался секретарь? Уилтон! Он должен быть здесь.
     - Мы с мистером  Уилтоном поддерживаем  друг  с другом связь, - сообщил
священник. - Мало  того я просил его позвонить сюда и вскоре жду его звонка.
Могу добавить также, что в определенном смысле мы  и до  истины докапывались
совместно
     - Если так, то я спокоен, - буркнул Крейк. - Уилтон, как ищейка, шел по
следу  за этим неуловимым мерзавцем, так что лучшего спутника для охоты  вам
не найти. Но каким образом вы,  черт возьми, докопались до истины? Откуда вы
ее узнали?
     -  От вас,  - тихо ответил  священник, кротко, но твердо  глядя в глаза
рассерженному ветерану. - Я имею в виду, что к  разгадке меня подтолкнул ваш
рассказ  об индейце, бросившем  нож  в человека, который стоял на крепостной
стене.
     -  Вы уже несколько раз это говорили, - с недоумением сказал Уэйн. - Но
что тут общего? Что дом этот  похож на крепость и, значит, стрелу, как и тот
нож,  забросили рукой?  Так ведь стрела  прилетела  издалека.  Ее  не  могли
забросить на такое расстояние. Стрела-то  полетела далеко, а мы все топчемся
на месте.
     -  Боюсь, вы не поняли,  что  с чем сопоставить, - сказал отец Браун. -
Дело  вовсе не  в  том,  как  далеко  можно что-то  забросить.  Оружие  было
использовано  необычным  образом  -  вот  что  главное.  Люди,  стоявшие  на
крепостной стене, думали, что нож пригоден лишь для рукопашной схватки, и не
сообразили,  что его можно метнуть, как дротик. В другом  нее, известном мне
случае  люди считали оружие,  о котором  шла речь, только  метательным  и не
сообразили,  что стрелой можно заколоть,  как копьем. Короче  говоря, мораль
здесь такова если нож мог стать стрелой, то и стрела могла стать ножом.
     Все взгляды были устремлены теперь на Брауна, но, как будто  не замечая
их, он продолжал все тем же обыденным тоном:
     - Мы пытались догадаться, кто  стрелял в окно, где находился стрелок, и
так далее. Но никто ведь не  стрелял. Да и попала стрела в комнату вовсе  не
через окно.
     - Как же она туда попала? - спросил адвокат, нахмурившись.
     -  Я думаю, ее  кто-то принес, - сказал Браун. - Внести стрелу  в дом и
спрятать  ее  было  нетрудно. Тот, кто это сделал, подошел к Мертону, вонзил
стрелу ему  в  горло, словно кинжал,  а затем его  осенила  остроумная  идея
разместить  все  так,  чтобы   каждому,  кто  войдет  в  комнату,  сразу  же
представилось, что стрела, словно птица, влетела в окошко.
     - Кто-то, - голосом тяжелым, как камни, повторил старик Крейк.
     Зазвонил телефон, резко, настойчиво, отчаянно.  Он находился в  смежной
комнате, и никто не успел шелохнуться, как Браун бросился туда.
     - Что за чертовщина? - раздраженно вскрикнул Уэйн.
     Он  говорил,  что ему  должен позвонить Уилтон, - все  тем же  тусклым,
глухим голосом ответил дядюшка.
     -  Так,  наверно, это  он и  звонит? - заметил адвокат, явно только для
того, чтобы заполнить паузу. Но никто ему не ответил. Молчание продолжалось,
пока  в  комнате внезапно  снова не появился  Браун. Не  говоря ни слова, он
прошел к своему стулу.
     - Джентльмены, - начал он. - Вы сами  меня  просили  решить для вас эту
загадку, и сейчас, решив ее, я обязан сказать вам правду, ничего не смягчая.
Человек, сующий нос в подобные дела, должен оставаться беспристрастным.
     - Я думаю, это  значит, - сказал  Крейк, первым прервав молчание, - что
вы обвиняете или подозреваете кого-то из нас.
     - Мы все под подозрением, - ответил Браун. - Включая и  меня, поскольку
именно я нашел труп.
     -  Еще  бы  не подозревать  нас, -  вспыхнул  Уэйн. - Отец Браун весьма
любезно объяснил  мне, каким  образом я мог обстрелять из самолета  окно  на
верхнем этаже.
     -  Вовсе нет,  - сказал священник, вы сами  мне описали,  каким образом
могли бы все это проделать. Сами - вот в чем суть.
     - Он,  кажется,  считает  вполне вероятным, -  загремел Крейк,  - что я
своей рукой пустил эту стрелу, спрятавшись где-то за оградой.
     -  Нет,  я считал это практически  невероятным, - поморщившись, ответил
Браун. -  Извините, если я обидел вас,  но мне не  удалось придумать другого
способа  проверки.  Предполагать,  что  в  тот   момент,  когда  совершалось
убийство, мимо окна  в огромном  самолете проносится капитан Уэйн и остается
незамеченным  - нелепо  и абсурдно. Абсурднее этого только предположить, что
почтенный старый джентльмен  затеет игру в  индейцев и  притаится с  луком и
стрелами в  кустах, чтобы убить человека, которого  мог  бы  убить двадцатью
гораздо  более  простыми  способами.  Но  я  должен  был  установить  полную
непричастность этих людей к делу, вот мне и пришлось обвинить их в убийстве,
чтобы убедиться в их невиновности.
     - Что же убедило  вас в  их невиновности? -  спросил  Блейк,  подавшись
вперед.
     - То, как они приняли мое обвинение, - ответил священник.
     - Как прикажете вас понять?
     - Да будет мне позволено  заметить, - спокойно заговорил Браун, - что я
считал  своей обязанностью  подозревать  не  только  их  двоих,  но  и  всех
остальных.  Мои  подозрения относительно  мистера Крейка  и  мои  подозрения
относительно  капитана  Уэйна выражались  в  том, что  я пытался определить,
насколько вероятна  и возможна их причастность к убийству. Я сказал  им, что
пришел к некоторым выводам, что это были за выводы,  я сейчас расскажу. Меня
интересовало - когда и как выразят эти господа свое  негодование, и едва они
возмутились, я понял они не виновны. Пока им не приходило в голову, что их в
чем-то  подозревают, они  сами свидетельствовали против себя, даже объяснили
мне,  каким  образом  могли  бы совершить  убийство.  И  вдруг,  потрясенные
страшной  догадкой, с яростными криками набрасывались на  меня, а догадались
они  оба гораздо позже, чем  могли бы, но задолго до того, как я их обвинил.
Будь они и в самом деле виноваты,  они  бы себя  так не вели. Виновный или с
самого начала  начеку, или до конца изображает святую  невинность. Но  он не
станет   сперва  наговаривать  на  себя,  а  затем  вскакивать  и  негодующе
опровергать  подкрепленные его же собственными словами подозрения. Так вести
себя  мог лишь тот,  кто и в  самом  деле не догадывался о  подоплеке нашего
разговора. Мысль о содеянном постоянно  терзает убийцу; он не может на время
забыть, что убил, а потом  вдруг  спохватиться и отрицать  это. Вот почему я
исключил вас из числа  подозреваемых. Других я исключил по  другим причинам,
их  можно обсудить позже. К примеру, секретарь. Но  сейчас не  о том. Только
что мне звонил Уилтон и разрешил сообщить вам важные новости. Вы,  я  думаю,
уже знаете, кто он такой и чего добивался.
     - Я знаю, что он ищет Дэниела Рока,  - сказал Уэйн. - Охотится за  ним,
как одержимый. Еще я слышал, что он сын старика Хордера и хочет отомстить за
его  смерть.  Словом,  точно известно одно:  он ищет  человека, назвавшегося
Роком.
     - Уже не ищет, сказал отец Браун. - Он нашел его.
     Питер Уэйн вскочил.
     - Нашел! - воскликнул он. - Нашел убийцу! Так его уже арестовали?
     -  Нет,  - ответил Браун,  и его лицо сделалось суровым и  серьезным. -
Новости важные,  как  я  уже сказал,  они  важнее,  чем  вы  полагаете.  Мне
думается,  бедный Уилтон взял на себя страшную ответственность. Думается, он
возлагает ее и на нас. Он выследил преступника, и когда наконец тот оказался
у него в руках, Уилтон сам осуществил правосудие.
     - Вы имеете в виду, что Дэниел Рок... - начал адвокат.
     - Дэниел Рок мертв, - сказал священник. - Он отчаянно сопротивлялся,  и
Уилтон убил его.
     - Правильно сделал, - проворчал мистер Гикори Крейк.
     - Я тоже не сужу  его -  поделом мерзавцу. Тем более,  Уилтон  мстил за
отца, - подхватил Уэйн. - Это все равно что раздавить гадюку.
     -  Я  не согласен с вами, - сказал отец Браун. -  Мне кажется,  мы  все
сейчас пытаемся скрыть под романтическим покровом беззаконие  и самосуд, но,
думаю, мы сами  пожалеем, если утратим  наши законы и  свободы. Кроме  того,
по-моему,   нелогично,  рассуждая   о   причинах,   толкнувших   Уилтона   к
преступлению, не попытаться даже выяснить причины, толкнувшие к преступлению
самого Рока. Он  не похож на заурядного грабителя,  скорее  это  был маньяк,
одержимый одной всепоглощающей страстью,  сперва он  действовал  угрозами  и
убивал, лишь убедившись в тщетности своих попыток, вспомните обе жертвы были
найдены  почти  у  дома. Оправдать Уилтона нельзя хотя бы потому,  что мы не
слышали оправданий другой стороны.
     - Сил  нет  терпеть  этот сентиментальный вздор,  - сердито оборвал его
Уэйн. - Кого выслушивать  - гнусного подлеца и убийцу? Уилтон кокнул его,  и
молодец, и кончен разговор.
     - Вот именно, вот именно, - энергично закивал дядюшка.
     Отец  Браун  обвел взглядом  своих  собеседников, и лицо его  стало еще
суровее и серьезнее.
     - Вы в самом деле так думаете? - спросил он.
     И  тут все  вспомнил, что  он на чужбине, что  он - англичанин. Все эти
люди  - чужие ему,  хоть и друзья. Его землякам неведомы страсти, кипевшие в
этом  кружке   чужаков,  -  неистовый  дух   Запада,  страны   мятежников  и
линчевателей,   порой  объединявшихся  в  одном  лице.  Вот  и  сейчас   они
объединились.
     - Что  ж, -  со вздохом сказал  отец Браун, - я вижу,  вы безоговорочно
простили бедняге Уилтону  его преступление,  или акт личного  возмездия, или
как уж вы там это назовете. В таком случае ему не повредит, если я подробнее
расскажу вам о деле.
     Он  резко  поднялся,  и  все,  не  зная  еще,  что  он  хочет  сделать,
почувствовали что-то изменилось, словно холодок пробежал по комнате.
     - Уилтон убил Рока довольно необычным способом, - начал Браун
     - Как он убил его? - резко спросил Крейк.
     - Стрелой, - ответил священник.
     В  продолговатой комнате без окон становилось все темнее по  мере того,
как тускнел солнечный свет, который проникал в нее из  смежной комнаты,  той
самой, где умер великий  миллионер. Все взгляды почти машинально  обратились
туда,  но  никто  не  произнес  ни  звука.  Затем  раздался  голос   Крейка,
надтреснутый, старческий, тонкий, не голос, а какое-то квохтанье.
     -  Как это так? Как это  так?  Брандера Мертона  убили  стрелой.  Этого
мошенника - тоже стрелой.
     - Той же самой стрелой, - сказал Браун. - И в тот же момент.
     Снова  наступила тишина,  придушенная, но  и набухающая, взрывчатая,  а
потом несмело начал молодой Уэйн:
     - Вы имеете в виду...
     - Я имею в виду, - твердо ответил Браун,  - что Дэниелом Роком был  ваш
друг Мертон,  и  другого  Дэниела Рока нет. Ваш друг Мертон всю жизнь бредил
этой коптской чашей, он поклонялся ей, как  идолу,  он молился на нее каждый
день.  В годы  своей необузданной  молодости  он  убил  двух человек,  чтобы
завладеть этим сокровищем, но,  должно быть, он не хотел их смерти, он хотел
только ограбить их. Как  бы там ни было, чаша досталась ему. Дрейдж все знал
и шантажировал Мертона. Совсем  с другой целью преследовал его  Уилтон.  Мне
кажется,  он  узнал правду лишь  тогда, когда уже  служил здесь,  в доме, во
всяком случае, именно здесь, вон в  той комнате,  окончилась охота, и Уилтон
убил убийцу своего отца.
     Все  долго молчали. Потом  старый  Крейк тихо  забарабанил пальцами  по
столу, бормоча:
     - Брандер, наверное, сошел с ума. Он, наверное, сошел с ума.
     -  Но бог ты мой!  - не выдержал  Питер  Уэйн. -  Что  мы теперь  будем
делать? Что говорить? Ведь  это все меняет! Репортеры... воротилы бизнеса...
как с  ними  быть? Брандер Мертон - такая же фигура,  как президент или папа
римский.
     - Да, несомненно, это кое-что меняет, - негромко начал Бернард Блейк. -
Различие прежде всего состоит...
     Отец  Браун   так  ударил  по  столу,  что  звякнули  стаканы;  и  даже
таинственная  чаша  в  смежной  комнате,  казалось,  откликнулась  на   удар
призрачным эхом.
     -  Нет! - вскрикнул он резко, словно выстрелил  из пистолета. - Никаких
различий! Я предоставил вам возможность посочувствовать бедняге, которого вы
считали заурядным преступником. Вы  и слушать меня не пожелали. Вы  все были
за  самосуд.  Никто  не  возмущался  тем,  что Рока  без  суда  и  следствия
прикончили, как  бешеного зверя,  -  он, мол,  получил по заслугам.  Что  ж,
прекрасно, если Дэниел  Рок  получил по заслугам, то  по заслугам  получил и
Брандер Мертон. Если  Рок не  вправе претендовать на большее, то и Мертон не
вправе.  Выбирайте  что угодно,  - ваш  мятежный  самосуд  или  нашу скучную
законность, но,  ради господа всемогущего,  пусть уж  будет  одно  для  всех
беззаконие или одно для всех правосудие.
     Никто ему не ответил, только адвокат прошипел:
     -  А что скажет полиция, если мы  вдруг  заявим, что намерены  простить
преступника?
     -  А  что  она  скажет,  если я заявлю, что  вы  его  уже  простили?  -
отпарировал Браун. -  Поздновато вы почувствовали уважение к закону,  мистер
Бернард Блейк. - Он помолчал и уже мягче добавил. - Сам я скажу правду, если
меня  спросят  те,   кому  положено,  а   вы   вольны  поступать,   как  вам
заблагорассудится. Это, собственно,  как вам угодно. Уилтон позвонил сюда  с
одной лишь целью - он сообщил мне, что уже можно обо всем рассказать.
     Отец  Браун  медленно прошел  в  смежную  комнату  и  остановился возле
столика, за которым встретил свою смерть  миллионер. Коптская чаша стояла на
прежнем месте, и  он помедлил немного, вглядываясь в  ее радужные переливы и
дальше - в голубую бездну небес.

     Перевод Е. Коротковой

ВЕЩАЯ СОБАКА

     -  Да,  -  сказал отец Браун, -  собаки - славные  создания,  только не
путайте создание с создателем.
     Словоохотливые   люди  часто  невнимательны  к   словам   других.  Даже
блистательность  их порою оборачивается  тупостью.  Друг  и  собеседник отца
Брауна, восторженный  молодой человек  по фамилии Финз, постоянно готов  был
низвергнуть  на слушателя целую лавину  историй и мыслей, его  голубые глаза
всегда пылали, а светлые кудри, казалось, были отметены со лба не щеткой для
волос,  а бурным  вихрем светской жизни. И все же он  замялся и  умолк, не в
силах раскусить простенький каламбур отца Брауна.
     - Вы хотите сказать, что с ними слишком носятся? - спросил он.  - Право
же, не уверен.  Это удивительные  существа. Временами мне  кажется, что  они
знают много больше нашего.
     Отец   Браун   молчал,  продолжая   ласково,  но  несколько   рассеянно
поглаживать по голове крупного охотничьего пса, приведенного гостем.
     - Кстати, - снова загорелся Финз, - в том деле, о котором я  пришел вам
рассказать,  участвует  собака.  Это  одно  из  тех  дел,  которые  называют
необъяснимыми.  Странная  история,  но, по-моему,  самое  странное  в ней  -
поведение собаки. Хотя  в этом  деле  все загадочно. Прежде всего как  могли
убить старика Дрюса, когда в беседке, кроме него, никого не было?
     Рука отца Брауна на мгновение застыла, он перестал поглаживать собаку.
     - Так это случилось в беседке? - спросил он равнодушно.
     - А вы не читали в газетах? - отозвался  Финз. - Подождите, по-моему, я
захватил с собой одну заметку, там есть все подробности.
     Он вытащил из  кармана газетную  страницу и протянул  ее  отцу  Брауну,
который тут же принялся читать, держа статью  в одной  руке у самого носа, а
другой все  так же рассеянно поглаживая  собаку. Он как бы являл собой живую
иллюстрацию притчи  о человеке, у коего  правая рука не ведает,  что  творит
левая.
     "Истории о загадочных  убийствах, когда труп находят в наглухо запертом
доме, а убийца исчезает неизвестно как, не кажутся  такими уж невероятными в
свете поразительных событий,  имевших место в Крэнстоне на морском побережье
Йоркшира. Житель этих мест полковник  Дрюс убит  ударом кинжала  в  спину, и
орудие  убийства  не  обнаружено  ни  на месте преступления,  ни где-либо  в
окрестностях.
     Впрочем, проникнуть в беседку, где умер полковник, было несложно вход в
нее  открыт,  и вплотную  к  порогу  подходит дорожка, соединяющая беседку с
домом. В то же время ясно, что  незаметно войти в беседку убийца не мог, так
как  и  тропинка и  дверь  постоянно  находились  в  поле  зрения нескольких
свидетелей, подтверждающих  показания друг  друга.  Беседка стоит в  дальнем
углу сада, где никаких калиток и  лазов  нет. По обе стороны  дорожки растут
высокие цветы, посаженные так густо, что через них нельзя пройти, не оставив
следов. И цветы и дорожка  подходят к  самому входу в беседку,  и совершенно
невозможно подобраться туда незаметно каким-либо обходным путем.
     Секретарь убитого Патрик Флойд заявил, что видел весь сад с той минуты,
когда полковник Дрюс  в последний раз  мелькнул на пороге беседки, и до того
момента,  когда был  найден  труп,  все это  время он стоял на  самом  верху
стремянки  и подстригал живую изгородь. Его слова подтверждает дочь убитого,
Дженет  Дрюс,  которая  сидела  на  террасе и  видела Флойда за  работой.  В
какой-то мере ее показания  подтверждает и Дональд  Дрюс, ее  брат, который,
проспав допоздна, выглянул, еще в халате, из окна своей спальни. И, наконец,
все  эти  показания  совпадают  со  свидетельством  соседа  Дрюсов,  доктора
Валантэна,  который ненадолго зашел к ним  и разговаривал на  террасе с мисс
Дрюс,  а  также  свидетельством  стряпчего,  мистера  Обри  Трейла. По  всей
видимости, он последним видел полковника в живых, - исключая, надо полагать,
убийцу.  Все эти свидетели  единодушно утверждают,  что события  развивались
следующим образом: примерно в половине третьего пополудни мисс Дрюс зашла  в
беседку спросить у отца, когда он будет пить чай. Полковник ответил, что чай
пить не будет, потому что ждет своего поверенного мистера Трейла, которого и
велел прислать  к себе, когда  тот  явится. Девушка  вышла  и,  встретив  на
дорожке  Трейла, направила  его к отцу. Поверенный  пробыл  в беседке  около
получаса, причем полковник проводил его до порога и, судя по всему, пребывал
не только в добром  здравии, но и в отличном расположении духа. Незадолго до
того  мистер Дрюс рассердился на сына, узнав, что тот еще не  вставал  после
ночного кутежа, но довольно быстро успокоился и чрезвычайно любезно встретил
и стряпчего,  и  двух  племянников, приехавших  к нему  погостить на  денек.
Полиция  не  стала  допрашивать  племянников,  поскольку  в то время,  когда
произошла трагедия, они были на  прогулке. По  слухам, полковник  был  не  в
ладах  с  доктором  Валантэном,  впрочем,   доктор  зашел  лишь  на  минутку
повидаться с мисс Дрюс, в отношении которой,  кажется, имеет самые серьезные
намерения.
     По  словам стряпчего  Трейла, полковник остался  в  беседке  один,  это
подтвердил и  мистер Флойд, который, стоя на  своем насесте, отметил, что  в
беседку больше н