из-за превосходства противника как в  живой силе, так и в военной
технике. Поэтому  было решено начать мнимую атаку с наших позиций в Неби-Юша
и Рамот-Нафтали, но основной удар нанести с тыла, с ливанской территории.
     Бой  за  Малкию  начался  28  мая  1948 года.  Силы  1-го батальона под
командованием  Дана  Ланера,  укрепившиеся к  югу и  юго-востоку от  Малкии,
открыли массированный обстрел. С наступлением темноты по шоссе, проходившему
к северу от Неби-Юша.  двинулась вереница грузовиков при зажженных  фарах по
направлению  к  Малкии и частично оттянула на  себя огонь  противника. Когда
грузовики  приблизились  к  огневым   точкам  противника,  фары  потушили  и
грузовики  повернули   обратно.  Этот   прием  повторился  несколько  раз  с
небольшими  вариациями, что создавало  видимость  отправки на  фронт крупных
израильских сил.
     Под  покровом  темноты  бронированная   колонна   пересекла   ливанскую
территорию между киббуцом Манара и  шоссе,  которое  вело  от  Мардж-Аюна на
Малкию.  1-й батальон  воспользовался паникой  в лагере ливанцев.  Противник
спасался бегством, оставляя на поле боя убитых, боеприпасы, военную технику.
Исходная  база действий ливанцев против Израиля была  уничтожена. Утром наши
силы стали укреплять  занятые ими позиции, а наши бронемашины  патрулировали
шоссе между Малкией и  Манарон. Сирийская авиация, хотя и вела обстрел наших
позиций с воздуха, уже не могла изменить сложившейся ситуации.
     Одновременно  с  боем за Малкию  подразделения 3-го батальона атаковали
две сирийские пограничные заставы, с которых можно было контролировать Шамир
и Лахавот ха-Башан. Враг, находившийся по ту сторону границы, поверил, что в
нашем распоряжении находились значительные силы.
     После внушительных побед, одержанных в ходе операции "Ифтах" и бригадой
Кармели, которой командовал Моше Кармел, Игал просил начальника оперативного
отдела  генерального  штаба Игаэля Ядина  прибыть  вместе с Моше  Кармелом в
Рош-Пинну и обсудить вопросы, связанные с дальнейшим ведением войны. Ядин не
мог оставить штаб и послал вместо  себя Исраэля Бара,  офицера  оперативного
отдела по северному  району. Игал проанализировал ситуацию  и отметил,  что,
учитывая  победу  на  обоих  флангах Галилеи, следует полагать,  что бригады
Ифтах  и  Кармели  могут освободить  в течение двух-трех  дней и центральную
часть  Галилеи,  которую  удерживали  местные  силы при поддержке  сирийских
добровольцев.  После  завершения  этого этапа  борьбы  Игал предлагал, чтобы
бригада  Кармели и дополнительные  полевые роты, а также  караульная  служба
обеспечивали  оборону Галилеи.  Для этого он предлагал проводить необходимые
операции по другую сторону границы. Игал считал, что следует создать крупные
оперативные  силы  под  его командованием, ядром  которых  должна была  быть
бригада Ифтах. Этим силам предстояло передвигаться вдоль  Иорданской долины,
к флангу иорданского легиона и иракским соединениям, которые стали проникать
в район Шхема и  Дженина. Эти же силы должны были по плану Игала изолировать
арабские силы, находившиеся в тылу на другом берегу Иордана.
     Моше Кармел поддержал этот план и предложил взять на себя кроме обороны
Галилеи задачу вытеснения иракских подразделений из Дженина.
     Исраэль Бар одобрил план и  обещал  рекомендовать его штабу. Каково  же
было  удивление,  когда от нас  потребовали немедленно отойти  к  Приморской
низменности. Верховное командование Хаганы считало, что интервенция арабов в
Верхнюю Галилею по крайней мере  на данном  этапе приостановлена, в то время
как положение в Иерусалиме и  в Иерусалимском  коридоре было  угрожающим. По
этой причине было  принято  решение перебросить бригаду Ифтах на Центральный
фронт.
     По  окончании операции  "Ифтах" командиром  бригады  был назначен  Муля
Кохен.  Бригада  была переведена на фронт, которым командовал генерал  Давид
Маркус,  а  Игал   Аллон  был  назначен   его  заместителем.  Бригада  Ифтах
участвовала  в сражениях  за  Иерусалим в  секторе  Латруна  до  наступления
первого перемирия в Войне за Независимость.

     Глава восьмая

ОПЕРАЦИЯ "ДАНИ"

     Во время перемирия Ицхак Садэ приступил к созданию первой в израильской
армии танковой  бригады. Он просил  моего  командира послать меня в качестве
офицера разведки в  распоряжение танкового батальона э82. Я знал, что  там я
буду работать непосредственно с Ицхаком, и дал согласие.
     Танковая бригада, бригада  э  8, была  сформирована совсем недавно. Это
было детище  Ицхака  Садэ, и  он  стал ее  командиром. Оперативным  офицером
бригады  был  назначен Шаул  Яффе  из  бригады  Харэль, поправившийся к тому
времени после ранения, которое получил в бою у Хулды. Остальные офицеры были
приглашены  из инструкторского  отдела  генерального  штаба. В  бригаду были
мобилизованы  бойцы  отовсюду:  палмаховцы,  местная  охрана  из  Явнеэля  и
Нахалала, ветераны Хаганы,  члены  Лехи,  вступившие  в ряды  Армии  Обороны
Израиля, танкисты  из  новых  репатриантов, служившие  в танковых  частях  в
восточно-европейских  англоязычных странах, и даже дезертиры  из  английской
армии, присоединившиеся к нам и забравшие с собой свои бронемашины.
     Не  было  более  подходящего   человека,  чтобы   командовать  подобной
компанией, чем Ицхак  Садэ. Палмаховцы и выходцы из Нахалала  и Явнеэля были
ему, как сыновья, члены  Лехи уважали его как командира, а танкисты из стран
Восточной Европы видели в нем "еврейского генерала", он был для них "своим".
Ицхак сумел подчинить себе всех.
     11 июня,  в  день объявления перемирия,  Арабский  легион оттеснил силы
Эцела   из   Иехудии   и   стал   продвигаться   к   Тель-Авиву.  Наша  рота
бронетранспортеров вышла навстречу легиону, захватила  Кфар-Аана и  вынудила
противника отступить. В этом бою пал командир роты палмаховцев Менахем Иореш
(Зингер).  Атака  на  Иудею была отменена, так как к началу перемирия в этом
районе появились наблюдатели ООН.
     Через несколько  дней бригада  должна была срочно направить батальон  с
"джипами", которым командовал Моше Даян, в Кфар-Виткин в связи с  инцидентом
с "Альталеной".  В этом батальоне служили бывшие члены Лехи. Ицхак  не знал,
как поступить с ними. В конце концов он сказал, что понимает их чувства и не
может обязать их  участвовать в этой операции. В частных  беседах  некоторые
бойцы  говорили,  что, если  бы  Ицхак  приказал им выйти  на операцию,  они
подчинились бы беспрекословно.
     Нам  сообщили,  что  по окончании  перемирия  основное  внимание  будет
уделено Центральному фронту. Верховное командование решило  в первую очередь
устранить угрозу, нависшую над районом Тель-Авива, и обеспечить безопасность
продвижения из Тель-Авива в Иерусалим. Перед возобновлением военных действий
после перемирия Игал Аллон был назначен командиром операции. Впервые под его
командованием  находились четыре бригады: бригада э8 (танковая),  командиром
которой был Ицхак Садэ,  бригада  Харэль,  командир Иосеф Табенкин,  бригада
Ифтах,  командир Муля Кохен; бригада Кирьяти, командир  Михаэль  Бен-Гал.  К
танковой   бригаде   был  прикомандирован  пехотный   батальон   из  бригады
Александрони.
     Следует обратить внимание на  две особенности  этой  операции.  Впервые
такая крупная операция проходила под единым командованием; кроме того, Ицхак
Садэ, самый  опытный и выдающийся из  командиров Хаганы, командир и  учитель
большинства   ее  командиров,  основавший   Палмах  и   бывший  его   первым
руководителем, возглавлявший генеральный штаб Хаганы в период борьбы  против
англичан  в 1945 - 1946 годах,  оказался в подчинении  своего ученика  Игала
Аллона. Садэ и Аллона связывали прочные узы дружбы. Впервые они  встретились
в 1936 году, затем были вместе  в полевых ротах, в разведке, в Палмахе, до и
в ходе Войны  за  Независимость.  Нечастое это явление в армии, чтобы ученик
стал командиром  своего бывшего наставника. Лично я не сомневался в том, что
Ицхак положительно  отнесется  к  назначению Игала и, может быть, будет даже
рад.  По беседам с Ицхаком я знал,  как он любил своих учеников. Не знал  я,
как будет чувствовать себя Игал,  когда ему придется отдавать приказы своему
бывшему командиру, которого он так ценил.
     Игал  вызвал к себе в штаб командиров бригад  и их первых заместителей,
чтобы ознакомить их с планом операции и распределить  обязанности. Заседание
проходило в Бет-Дагоне, где размещалось командование  бригады Кирьяти. Среди
собравшихся  чувствовалась  напряженность.  Содержание плана изложил Игал, а
оперативный  офицер  Ицхак  Рабин   доложил  детали,  чтобы  скоординировать
действия  участников  операции.  Затем  наступило  время  задавать  вопросы,
уточнять.   Наконец  Игал  подвел  итог.   Ицхак   Садэ  не  ставил  себя  в
исключительное положение.  Как и все он спрашивал,  делал  замечания. Он был
удовлетворен задачей,  которую  предстояло выполнить его  бригаде, одобрил и
принял  план бригады  Ифтах,  которая  должна  была окружить  Лод  и Рамлу с
юго-востока,  чтобы заградить Арабскому легиону путь прохода  подкреплений в
окруженные города.
     Когда  деловая  часть заседания кончилась,  командир  Кирьяти пригласил
собравшихся на  обед. Во  главе стола  сидел Игал, а Ицхак занял место среди
командиров бригад. По традиции на таких встречах старший командир произносит
тост.  Однако  Игал  попросил сделать  это  Ицхака.  Тот поколебался,  затем
поднялся, взял бокал и сказал:  "Я всегда хотел, чтобы мои ученики переросли
меня.  Сегодня я удостоился этого.  За  здоровье  командира!"  Напряженность
сменилась волнением. Немногословная,  но полная смысла фраза  послужила  для
многих примером. После  обеда перед  тем как собравшиеся  стали расходиться,
Игал поднял бокал  и  обратился к Ицхаку:  "Независимо от чинов,  ты  всегда
будешь для меня учителем и командиром. За удачное выполнение операции!"
     Уходя со встречи,  Ицхак отдал честь своему  молодому  командиру.  Игал
тоже   отдал  честь,  улыбнулся,  и  они  обнялись.  В  ходе  операции  Игал
неоднократно  посещал  штаб  Ицхака Садэ, который  естественно воспринял  не
только то, что он и его ученик  поменялись должностями, но и  своего "внука"
оперативного офицера Рабина принял в свои наставники. Старый Ицхак видел  во
"внуке"  Ицхаке восходящую звезду и обычно  говорил, что Игал умеет выбирать
способных помощников.
     Операция  "Дани", названная в  честь Дани Масса  заместителя  командира
6-го батальона Палмаха, погибшего, когда  он возглавлял взвод из 35  бойцов,
поспешивших на помощь  Гуш Эциону. В  основе  плана  операции  "Дани" лежало
окружение городов Лод и Рамла.
     В  танковой  бригаде  шла  лихорадочная   подготовка.  Особое  внимание
уделялось  достижению   координации  действий   между   бойцами   батальона,
большинство которых были из "заграничной  мобилизации", Гахал*, и из  Махала
(Митнадвей  хуц ла-арец), - добровольцы из-за границы.  Все  они говорили на
разных языках. Разведывательный отдел  выбирал  пути  передвижения  бригады.
Путь  к аэродрому  Лод  был пересечен ущельями  и  оврагами,  и  разведчикам
приходилось подходить буквально к самой территории аэродрома.

     * Мобилизация Гахал проводилась в лагерях беженцев в Европе и на Кипре,
а  также  среди  молодежи из  Восточной Европы, переправленной  организацией
Бриха.

     9 июля в шесть утра истек срок действия перемирия. Вечером этого же дня
батальоны  танковой  бригады  заняли  исходные  позиции, а  10  июля  еще до
рассвета  батальоны стали продвигаться  к цели.  Первыми выступили  в  южном
направлении  силы,  находившиеся  в  Кфар-Сыркин. Удачно использовав элемент
неожиданности и маневренности, эти силы заняли деревни Ренатайя Кула, Музира
и Вильгельма.
     На рассвете танковый  батальон, вместе с пехотным батальоном из бригады
Кирьяти вышел из  исходной базы Кфар-Аана и направился к Лоду.  Из Кфар-Аана
мы  направились по маршруту продвижения танков к  аэродрому в Лоде. Танковый
батальон, которым  командовал  Феликс  Батус, успел  занять  к тому  времени
аэродром. Солдаты  Арабского легиона, засевшие  там, убедились в серьезности
наших  намерений. Наши танковые  орудия открыли огонь, и через 20 минут силы
противника стали отступать от аэродрома к городу Лод.
     План операции предусматривал, что силы, занявшие аэродром, займут также
Дир-Тариф  и Бет-Набаллу.  Однако  наши танки были в плохом  состоянии, а  в
батальонах с разноязычной публикой царил настоящий балаган. Чтобы не тратить
напрасно  времени,  два  танка  типа   "Кромвель"  в  сопровождении  четырех
бронетранспортеров  отправились на  операцию по взятию близлежащего военного
лагеря и захватили его при слабом сопротивлении со стороны противника.
     Лишь в 13.30 танковые подразделения направились к целям, но координация
действий  была  нарушена. Рота, оснащенная  танками  типа "Хучкас", командир
которой Мессинг прибыл в Израиль  всего за  четыре  дня до этого, сбилась  с
дороги  и вместо Дир-Тарифа подошла к  Вильгельме,  атаковала бойцов бригады
Александрони, которые  утром заняли этот  пункт, и  затем обстреляла  наш же
бронетранспортер, направлявшийся в Рентайю.
     С двумя  "Кромвелями" тоже произошло недоразумение.  Извлеченные нашими
бойцами из моря  снаряды, сброшенные англичанами для  уничтожения, отсырели,
поэтому выстрела за командой "огонь!"  не последовало.  "Кромвели" вынуждены
были  вернуться  на аэродром за  другими  боеприпасами.  Тем  временем  рота
танковой пехоты  сумела занять командные высоты  к югу и востоку от деревни.
Лишь  в  4.30 к деревне  подошла танковая рота  под командованием  Мессинга,
атаковала и вошла в деревню. Но в 18.30 противник открыл массированный огонь
по  танковой  колонне, стоявшей  на центральной улице  деревни.  Мессинг был
убит,  когда  оказывал  помощь раненому. Танковая  рота начала  отступать  к
аэродрому. Пехоте был дан  приказ оставаться на занятых позициях и держаться
до следующего дня.
     В   то  же  утро,  10  июля,  ударный  батальон  танковой  бригады  под
командованием Моше Даяна выступил  по направлению  к Тире,  и в 8.20 деревня
была занята. Еще одна рота атаковала деревню Кула, но занять ее сумела  лишь
днем, а не утром, как было предусмотрено планом.
     На следующий день, на рассвете, 11 июля, после артиллерийского обстрела
наши  силы с ударным  батальоном во главе начали наступление  на  Дир-Тариф.
Через  час  Арабский  легион  предпринял контратаку,  которая  была  отбита.
Преследуя силы Арабского легиона,  наши силы захватили  также  Бет-Набаллу и
близлежащий военный лагерь.
     Силы  бригады Ифтах  завершили первый этап операции  в  соответствии  с
планом, войдя  10  июля  во  второй половине дня  в  Бен-Шемен.  Город  стал
исходной базой для  наступления на  Лод. Начало наступления было намечено на
первую половину дня  11 июля. Ударный батальон ворвался в  город,  приведя в
действие все  имевшиеся  в  его  распоряжении  виды  оружия.  Затем он  стал
продвигаться  по   главной  улице  под   непрерывным   беспорядочным   огнем
противника.  Но  тут  произошло  недоразумение.  Головной танк  повернул  на
перекрестке  в  центре  Лода  направо,  в  сторону  аэродрома,  как  и  было
предусмотрено, а весь  батальон,  не  заметив  поворота,  продолжал  мчаться
вперед на Рамлу.  Пока командир  Моше Даян  успел  справиться  с положением,
батальон достиг полицейского поста, находившегося между Лодом и Рамлой (ныне
тюрьма Рамле). Солдаты Арабского легиона не опознали  наши  силы, и головная
часть  батальона  прошла вперед  мимо  полицейского  поста.  Когда  же  весь
батальон  почти  со  всем своим  транспортом  оказался  там,  арабы  открыли
ожесточенный огонь. Мы понесли большие потери  как в  живой  силе,  так и  в
технике. Машины, которым удалось пройти через линию огня, продолжали путь на
Рамлу.  Связь  не  функционировала.  Командир  батальона  кричал  и  подавал
всяческие знаки, чтобы остановить транспорт, двигавшийся впереди. Ничего  не
помогало.  Лишь перед Рамлой, у  железнодорожного шлагбаума на  шоссе  Лод -
Рамла,  Даяну удалось остановить батальон, который имел довольно потрепанный
вид.  В  бронетранспортерах  лежали раненые,  большинство машин было  сильно
повреждено - продырявлены шины, радиаторы пробиты и вышли из строя.
     Силы  противника, находившиеся  в Рамле, заметив  нас, открыли  огонь и
двинулись  на нас.  Командиры батальона  решили вернуться в Бен-Шемен тем же
путем,  так как у полицейского поста на шоссе  Лод  - Рампа многих бойцов не
досчитались  и  надо было их подобрать. Когда батальон возвращался, по  нему
был  открыт огонь с того же полицейского поста. Возникли сомнения, сумеет ли
батальон добраться  до Бен-Шемена.  Моше  Даян дал  приказ обстрелять точным
огнем  позиции противника на полицейском посту, чтобы можно  было  разыскать
пропавших.  После того, как были  подобраны раненые  и убитые  и был вывезен
поврежденный   транспорт,  батальон  снова  направился  к   Лоду.  Положение
изменилось к  лучшему,  когда  головной танк -  "страшный  тигр"  - поспешно
вернулся  к  батальону, открыл орудийный  огонь  по домам  Лода  и обеспечил
возвращение батальона.
     Бойцы  бригады Ифтах  использовали временное замешательство на  стороне
противника и  направились  к  центру  города. В  штаб Ифтах  было доставлено
донесение о том, что ударный батальон  занял полицейский пост в самом городе
Лоде,  однако  когда  рота бригады  Ифтах  приблизилась  к  посту,  она была
вынуждена отступить, так как по ней был открыт  массированный  огонь. Другая
рота  подошла к  центральной  городской площади  и  достигла Главной мечети.
Старейшинам города, находившимся там, было предъявлено требование прекратить
немедленно сопротивление полицейского поста. Старейшины подошли к посту,  но
по ним открыли огонь. Двое были ранены, один из них смертельно. В городе был
введен  комендантский  час  с девяти  часов  вечера  до  восьми  часов  утра
следующего дня.
     В час ночи штаб Ифтах послал телеграмму командованию операции "Дани", в
которой сообщалось: "Наши силы удерживают все ключевые позиции в Лоде, кроме
полицейского поста".
     К  вечеру  в  наш  штаб  было доставлено  донесение о том, что Арабский
легион предпринял контратаку на Бет-Набаллу и угрожает Дир-Тарифу. Наши силы
просили  подкрепление. Ицхак Садэ  направил  к месту  два танка "Кромвель" и
роту  пехотинцев,  которые  успели  отдохнуть  от  боя. В  18.30  они  стали
готовиться к контратаке на  Дир-Тариф. Судьба  аэродрома в Лоде оказалась  в
опасности. Посланное подкрепление держалось  на подступах  к  Дир-Тарифу всю
ночь, и продвижение врага было приостановлено.
     Около  18.30 наш связист получил кодированное донесение от Моше Даяна о
том, что он со своими силами находится на центральной улице Рамлы.
     Утром 12  июля в 7.30 батальон э44 бригады  Кирьяти, которым командовал
Моше Вейман, пошел в атаку на Дир-Тариф и  сумел оттеснить противника вплоть
до подступов к городу Будрус. В то же утро Ицхак Садэ поручил  мне выяснить,
что происходит в Рамле и Лоде. Два американских журналиста, посетивших штаб,
получили разрешение сопровождать  меня. Мы  прибыли в Рамлу через  несколько
минут после того, как наши  силы начали входить в город. Предположения штаба
операции  "Дани"  сбылись. Арабы  сдались  без  сопротивления.  Жители Рамлы
видели,  что Лод, славившийся своей обороной, пал  под  натиском израильской
армии, а Арабский  легион,  дислоцированный в  Рамле,  отступил без  боя. Мы
встретили  мэра  города во дворе  полиции. Отвечая на  вопросы  журналистов,
сопровождавших меня, он ответил, что израильские солдаты хорошо обращаются с
населением.  Затем  мы  поехали  в  военный  госпиталь,  который обслуживали
египетские врачи. Там стояла  тишина  - ожидали  прихода израильских солдат.
Большинство  госпитализированных были раненные на  войне, среди  них солдаты
Арабского легиона и арабских банд. В 11.30 в Лод прорва