ост  через  вади  Эль-Ариш на  шоссе  Абу-Агила  -
Эль-Ариш,  были уничтожены  в ходе отступления.  После  того как мы оставили
Абу-Агилу. была восстановлена связь  египетских сил  на израильском фронте с
Египтом. Снова по шоссе стало поступать снабжение египетской армии в секторе
Газы.
     Наряду с  отступлением  к международной границе наши силы готовились  к
новому наступлению, цель которого была изолировать Рафиах и весь сектор Газы
от  юга. Для более  эффективного наблюдения за происходящим  на  фронте штаб
передовой линии был переведен в киббуц Цеэлим.
     В  наступлении на  сектор  Газы  участвовали  бригады Харэль,  Негев  и
Голани, а также  танковая бригада. Наступление началось  в ночь на 3 января.
Бригада  Голани  под командованием  Нахума  Голана  должна  была занять  две
высоты, которые обеспечивали контроль над городом Рафиах.
     Среди египтян, захваченных нами  в плен, был офицер в чине капитана. Он
был доставлен  в  штаб фронта,  и я  должен  был выудить  из него сведения о
точном   местонахождении   мастерских  в   военном  лагере  в  Рафиахе.   По
аэрофотосъемке  мы  не  могли   понять,  где  находятся  мастерские,  а  где
медицинская служба,  поэтому  мы  всячески  воздерживались от  бомбардировки
лагеря.
     Ко мне привели пленного офицера, он был  испуган. Ему предложили кофе и
сигарету. Он  то  отхлебывал кофе, то  затягивался сигаретой.  Я обратился к
нему по-арабски. Услышав звучание родного языка,  он успокоился. Мы говорили
на  разные  темы,   и  лишь  эхо  пушечных  залпов,  доносившееся  издалека,
напоминало  о  войне.   Офицер  рассказал,  что  он  резервист,  учитель  по
профессии, работает в одной из  школ Александрии.  Он производил впечатление
приятного  образованного человека. Я предложил ему позавтракать  в  столовой
киббуца, он удивился,  что с ним  обращались, как с гостем. Он  удивился еще
более, когда  увидал, что за столами сидят вместе офицеры и рядовые. Пока мы
ели, он пришел в себя, стал  рассказывать о себе, о  своем городе, о работе.
Сказал, что мобилизация в действующую армию была для него неожиданностью. Он
признался, что не имел  представления о происходящем на фронте  и что многие
из его товарищей  по оружию  все еще верят лживой  пропаганде правительства.
Мало-помалу стали  говорить об отношениях между солдатами и офицерами, и тут
я  вставил,  что  у  нас возникла  сложная проблема,  но время торопит  и мы
вынуждены действовать. Я вынул несколько снимков военного  лагеря в Рафиах и
сказал, что мы  не уверены в  правильности  определения объектов и не знаем,
где  медицинская  служба,  так  как  египетское  командование   в  нарушение
международного  права  не  сделало необходимых  пометок  на крыше госпиталя.
Из-за этого мы вынуждены рассматривать все постройки как военные объекты. По
вине  египетского  командования  могут  пострадать  раненые,  находящиеся  в
госпитале.  "В ваших  силах  - подчеркнул  я,  -  спасти  их,  указав точное
месторасположение госпиталя". Египтянин не колеблясь  указал, где госпиталь.
Другая  группа   построек,  следовательно,   представляла  собой  мастерские
египетской армии в секторе Газы.

     Обе  попытки  бригады  Голани  захватить  высоту  э  102 не  увенчались
успехом, и план занятия Рафиаха с востока танковой бригадой был аннулирован.
Решили  сначала  занять командные  высоты на перекрещении  дорог,  ведущих в
Рафиах, и перенести центр тяжести  наступления на этот сектор.  В  ночь на 5
января силы бригады Харэль атаковали командные высоты. Разгорелся рукопашный
бой  за  каждую точку, где  обосновались египетские  солдаты. Из-за песчаной
бури ничего не было видно. В таких условиях танки прокладывали путь, но буря
сносила все опознавательные знаки. График продвижения наших сил был нарушен.
     6  января  четвертый батальон бригады  Харэль под  командованием Давида
Элазара  занял три  командные высоты,  господствовавшие  над шоссе Рафиах  -
Эль-Ариш. С  наступлением  ночи девятый батальон  под командованием Бар-Лева
вместе  с десятым  батальоном бригады Харэль  под командованием Шломо Шлауха
(Шилоах) перекрыл шоссе Рафиах  - Эль-Ариш на расстоянии  трех  километров к
западу от скрещения дорог. Назавтра, 7 января пришла следующая телеграмма:
     "Командующему фронта.
     Начиная  с 14 часов  7 января объявляется  прекращение огня. Прекратить
все  действия  против  египетской  армии. Укрепитесь  на  всех  занятых вами
позициях".
     Все войска фронта были немедленно извещены.
     Игал Аллон сомневался  в том, что египетское  командование примирится с
фактом  отрыва их главных частей в районе Газа-Рафиах от связи с  Египтом  и
предпримет   ряд  действий  для  прорыва  блокады.  Египтяне  обратились   к
англичанам  с  просьбой  ввести  в действие  британский  воздушный  флот  на
основании соглашения о сотрудничестве.
     К вечеру 7 января Игал сообщил в главный штаб:
     "Из четырех  самолетов-истребителей,  появившихся над  скрещением дорог
около  11.30, сбиты, наверное, три. Один противовоздушным  огнем, два нашими
самолетами.  Два британских  летчика, спасшихся  на  парашютах,  находятся в
наших руках. Третий летчик погиб.
     В  16.00  часов  снова  появилось  звено  чужих  самолетов  над  нашими
позициями в районе  Рафиах. Наши самолеты атаковали их, и  один из  них  был
сбит возле Нирим. По  документам, найденным у убитого летчика, выяснили, что
он англичанин.
     В  15.00  часов  противник  атаковал  артиллерией,  танками  и  пехотой
захваченные нами  высоты на шоссе Рафиах - Эль-Ариш. Атака велась  упорная и
была  отражена  в  17.30. У  врага  потери.  Восемь  танкеток  и  броневиков
уничтожены.
     Теперь на фронте полное затишье.
     Египетскую  армию   спасло  соглашение   о  перемирии,  а  мы  потеряли
возможность занять  всю  полосу Газы. Игал  Аллон сказал: "Это соглашение не
будет  способствовать установлению мира. Если бы египтяне стремились к миру,
они подписали  бы  договор о  мире, а не временное соглашение. Соглашение  о
перемирии снова приведет к войне с Египтом".

     Глава тринадцатая

ОПЕРАЦИЯ "УВДА"

     Вопрос о занятии южного Негева и  Эйлата впервые  был официально поднят
25  ноября 1948 года в беседе Игала Аллона с начальником оперативного отдела
генерального штаба Игаэлем Ядином.
     В памятной записке, составленной после этой встречи, копии которой были
посланы  министру обороны и начальнику генерального штаба, командующий Южным
фронтом писал в частности: "От Эйн-Хособа до залива имеется несколько водных
источников и высоты, не занятые противником. Путь туда  открыт, единственное
препятствие это  минное поле вблизи от Радиана. Взяв высоты у магистрали и у
самого  залива  и  используя  подвижные  патрули,   мы  станем  обладателями
Эйлатского  залива.  Эта  операция говорит  сама  за себя. Нет необходимости
доказывать ее значение.
     Если  в  мое  распоряжение  поступит одна  пехотная бригада  и батальон
сторожевых  войск в  дополнение  к  силам,  которыми я располагаю  сейчас, а
интендантская  служба  окажет  мне поддержку, операция будет  осуществлена в
кратчайший срок".
     Согласно  резолюции ООН о  разделе  Палестины  от  29 ноября 1947 года,
Негев  вместе  с Эйлатским заливом входил  в  состав территории  Государства
Израиль. Но фактически мы не укрепились  на этой территории  -  там не  было
создано еврейских  поселений. Более того, англичане после ухода из Палестины
держали  в  южной  части  Негева  силы подчинявшегося  им Арабского легиона.
Великобритания надеялась на то, что рано или поздно ООН признает ее право на
эту  территорию и Израиль примирится с этим. Англичане рассчитывали, правда,
без всяких на то оснований, что в конце концов этот район будет  присоединен
к Трансиордании, что  обеспечило бы присутствие англичан на Ближнем Востоке.
На  эту  же территорию претендовали  и египтяне.  Однако,  после  длительных
переговоров, проходивших на Родосе, они отказались от своих претензий.
     Контроль Арабского  легиона над  южным Негевом выражался в том, что его
подразделения обосновались на командных  высотах от  Эйн-Яхав  до Эйлатского
залива, то  есть вдоль единственной  дороги  на  территории Израиля, которая
вела  к  Эйлату.  Кроме того,  иорданцы  периодически посылали в южный Негев
моторизированный патруль  и всадников на верблюдах.  Англичане предполагали,
что мы не осмелимся пробиться к магистрали, ведущей к Эйлатскому заливу.
     4  февраля  1949  года  командующий  Южным фронтом направил  начальнику
генерального  штаба  письмо,  в  котором  указал на  то,  что  после  вывода
вверенных ему сил с  территории Египта, как приказал  начальник оперативного
отдела генштаба, мы  потеряли доступ к дороге, ведущей в  Эйлат. Командующий
Южным   фронтом  просил  разрешения  провести  операцию,  чтобы  определить,
насколько возможно восстановить доступ к этой дороге.
     9  февраля  начальник генерального штаба одобрил предложение Аллона, но
просил согласовать детали операции с начальником оперативного отдела.
     Получив  разрешение от начальника генерального штаба, командующий Южным
фронтом дал приказ  своему штабу немедленно  приступить к  делу. Амос Хорев,
заместитель  оперативного  офицера  Южного фронта, и Зрубавел Арбель, офицер
Южного  фронта, возглавили группу, которой предстояло выйти  на операцию для
сбора  информации.  Биби  (Давид Нив), офицер  бригады  Негев,  которому уже
приходилось  производить  разведку  с воздуха,  был  душой этой операции.  В
группу был зачислен также Элиэзер  Боденкин,  представитель военной авиации,
который должен был определить, возможно ли создать аэродром в 20 км к северу
от Эйлатского залива.
     Первая  разведка,  проведенная до  южной оконечности  котловины  Рамон,
прошла  без помех.  Местность была  знакома многим палмаховцам,  проводившим
памятные  походы   в   пустыне.  Специалисты  в  области  авиации  тщательно
исследовали, насколько участки вдоль  дороги пригодны для посадки самолетов.
К  нашей  радости оказалось, что это каменные плиты,  которые могли  служить
естественным летным полем для самолетов типа "Скаймастер" - наиболее тяжелых
из имевшихся у нас самолетов.
     Операцию  "Увда"   приходилось   проводить   в   условиях   жесточайших
политических ограничений. По Родосским  соглашениям, подписанным  Израилем с
Египтом,  мы  не  имели  права  держать  крупные  силы  к  западу от  линии,
проходящей  от Эйлатского  залива вдоль всего  южного  Негева  до Беер-Шевы.
Поэтому  мы  были  вынуждены  продвигаться  восточнее  этой линии,  в  зоне,
патрулируемой Арабским легионом.
     Кроме  того,  накануне  операции  -  и  это вызвало у  нас  невероятную
растерянность  -  прибыл  курьер  генерального  штаба  и   взял  расписку  у
командующего  фронтом о  том, что будет выполняться  следующее распоряжение:
"Не  вступать  в  бой  в  ходе  операции;  в  случае  столкновения  прервать
соприкосновение  с  силами  противника  и добиться осуществления  цели  иным
путем". И далее: "Если в Рас ан-Накаб (высота, господствующая над дорогой на
Эйлат  - примечание  автора) обосновались  силы  противника,  этот  пункт не
следует занимать. В случае приближения сил англичан отступить".
     По-видимому,   эти   распоряжения  были  продиктованы  стремлением   не
обострять  отношений  с  Иорданией, с  которой тогда шли  тайные переговоры.
Навряд  ли  иорданское руководство дало подобные распоряжения  своим  силам,
чтобы не портить отношения с Израилем.
     Распоряжение удивило Игала Аллона, и он был крайне  задет, когда узнал,
что  командирам  бригад Негев и Голани,  которым  предстояло  участвовать  в
операции, предложили без его ведома подписать подобные обязательства.
     Игал Аллон обжаловал с частичным успехом  эти распоряжения, так как они
ставили  наши  силы  в уязвимое положение по сравнению с  силами противника.
Операция предусматривала в конечном счете захватить силы противника в клещи,
которые должны  были сомкнуться  у Эйлатского залива.  Бригада Негев  должна
была  продвигаться из Беер-Шевы на юг, между  двумя международными границами
(с Египтом  и Иорданией) и захватить территорию в  районе Хамадот, к востоку
от  Кунтилы,  чтобы  подготовить  ее  для  посадки  грузовых  самолетов.  На
самолетах  предусматривалось доставить  ударные силы пехоты,  которые должны
были пройти до Эйлатского залива.
     Через два дня бригада Голани должна была выйти со своей базы в Хацеве к
Эйлатскому  заливу и приковать силы Арабского легиона на юге  Негева,  с тем
чтобы создать прикрытие восточному флангу сил бригады Негев.
     Игал  Аллон предложил  начальнику оперативного  отдела генштаба  Игаэлю
Ядину создать в ходе операции "Увда"  линию обороны на северо-востоке Негева
и  занять  высоты  Эйн-Геди.  Это  предложение  было утверждено,  и  бригада
Александрони должна была на моторных лодках отправиться из Сдома в Эйн-Геди,
чтобы обеспечить включение Эйн-Геди и Масады в состав территории Государства
Израиль.
     Начало операции было назначено на  5 марта 1949 года, на  5.00  Был дан
приказ   прервать   полностью   радиосвязь   и  поддерживать   связь   между
подразделениями и со  штабом  только  через почтовых голубей.  В назначенное
время  подразделение  бригады Негев  под командованием  самого Нахума Сарига
двинулось по установленному  маршруту. Инженерные части шли  впереди,  чтобы
проложить путь.
     После двухдневного  тяжелого перехода,  7  марта,  силы прибыли к месту
высадки  в  Сде-Аврахам  и  заняли  командные высоты.  Технический  персонал
военно-воздушных  сил  стал   устанавливать  аэродромные  знаки  и  готовить
посадочные площадки для грузовых самолетов.
     7  марта 1949 года я вместе с командующих фронтом выехал из Беер-Шевы в
штаб бригады Голани,  расположенный недалеко от Хацевы,  чтобы встретиться с
командиром  бригады  Нахумом   Голаном.  Силы  бригады  Голани  должны  были
выступить в ту же ночь. В штабе проводили последний  инструктаж. Командующий
фронтом  сказал Голану,  что  он  не  должен  открывать  огонь, но  в  целях
самообороны следует идти вплоть до подавления огня противника и удаления его
из укрепленного пункта путем окружения и применения огня. Нахум Голан  отдал
честь  и  сказал,  улыбаясь:  "Хорошо, мы  обеспечим  самооборону  до самого
Эйлата".
     Мы  посетили  командиров   всех  подразделений,   которые  должны  были
выступить в ту же ночь. В Беер-Шеву мы вернулись, когда уже стемнело.
     Наутро  командующий фронтом отправился  самолетом "пайпер" на передовые
позиции бригады  Негев, которая была занята рекогносцировкой на местности, в
целях  определения   путей  окружения  командных  высот  Рас  ан-Накаб.  Эту
разведывательную   операцию   произвела   рота   Брена   (Аврахама   Эдена),
приземлившаяся  на  новоиспеченном  аэродроме.  Посадка  грузовых  самолетов
прошла  благополучно на Сде-Аврахам, на  естественной посадочной площадке, в
50-ти километрах к северу от Эйлатского залива.
     На  передовой командующий фронтом встретился с командиром бригады Негев
Нахумом  Саригом. Они  объехали  район,  откуда виден был укрепленный  пункт
Иордании в Рас ан-Накабе. Игал предупредил Нахума Сарига, что, хотя он  и не
должен  первым  открывать огонь,  но если противник  встретит его  огнем, то
израильские  бойцы  должны  будут  защищаться любыми способами. "Еще бы!"  -
ответил Нахум Сариг.
     7  марта с  наступлением темноты моторизованная колонна бригады Голани,
во главе которой шел  батальон под командованием Меира  Амита,  двинулась от
Хацевы на  юг.  Нам  было  известно, что  район Эйн-Яхав, где имелись водные
источники, удерживался  силами Арабского легиона. Однако приблизившись, наши
силы  увидели,   что  район  заброшен.  После  короткой  передышки   колонна
продолжала путь по направлению к Ал-Амар, откуда по ней  был открыт огонь из
стрелкового и автоматического оружия. Прежде чем воспользоваться ситуацией и
открыть ответный огонь в целях самообороны, командир решил сначала применить
маневр угрозы и направил  навстречу неприятелю бронемашины, колонна "джипов"
начала  обходное движение, чтобы зайти  в  тыл  противника. Этот тактический
прием  принес  желаемые  результаты. Правда,  взять  противника с тыла,  как
предусматривалось, не удалось - он просто удрал.
     Время торопило,  и колонна двинулась дальше. Вскоре она натолкнулась на
брошенный  на  дороге  броневик.  Трудно  было  понять,  почему  броневик  в
прекрасном состоянии с большим количеством боеприпасов был брошен. Один боец
из  бригады Голани сел  в броневик  и вместе с остальными  бойцами продолжил
путь на юг.
     Началось соревнование между  бригадами Негев  и Голани - какая  из  них
первой придет к назначенной цели. В то  утро,  8-го марта, западная  колонна
бригады Негев находилась в 50-ти  километрах к северу от Эйлата, а восточная
бригады Голани - на расстоянии 120-ти километров от Эйлатского залива.
     Командующий   фронтом  считал,  что  обе   бригады  в  равной   степени
заслуживают чести и славы  освобождения южного  Негева и Эйлата. Он приказал
им  одновременно подойти  к Эйлатскому побережью, даже если  одной из бригад
придется  задержаться,  чтобы подождать  другую.  Но  неизвестно,  по  какой
причине головной отряд бригады Негев не получил этот приказ.
     Арабский  легион, увидев  колонну, двигавшуюся  по равнине Арава, забил
тревогу. Король Иордании подал  жалобу  в ООН и сообщил, что Арабский легион
ведет ожесточенный бой  с  силами врага.  Но лишь 9-го марта Легион заметил,
что в  центре Негева  приземлились самолеты и  что  по центральному маршруту
продвигается массивная войсковая колонна.
     Командование  Легиона  и англичане,  которым он подчинялся, решили, что
силы, рассеянные по Южному Негеву и в Умм-Рашраш, будут взяты в клещи нашими
силами. Чтобы избежать опасности окружения,  арабским силам  был дан  приказ
пересечь иорданскую границу и отступить.
     Наутро 10-го марта офицер разведки бригады  Негев  совершил  полет  над
Эйлатским заливом и обнаружил, что укрепленный пункт вблизи  от Рас ан-Накаб
эвакуирован, там не было ни души. Роте Брена  был дан приказ следовать туда.
Но путь, который  был определен  в  плане, не  был доступен автотранспорту с
тяжелым военным оборудованием.  Так  что не  оставалось  ничего  иного,  как
несколько  отойти  от  запланированного  маршрута  и  пройти  по  египетской
территории.  К нашему удивлению, сержант  египетского пограничного поста дал
согласие  на проход нашей колонны  "во имя добрососедских  отношений".  Рота
Брена, заняв укрепленный пункт Рас ан-Накаб, подготовилась к передвижению по
шоссе, спускавшемуся к  заливу.  Во главе роты шло  небольшое подразделение,
которое возглавлял командир бригады Негев Нахум  Сариг. В 16.00  10-го марта
подразделение достигло побережья. Щит с надписью по-английски,  по-арабски и
на иврите подтверждал,  что эти  три жалкие хижины,  стоявшие перед ними, не
что иное,  как  пост  Умм-Рашраш,  упоминание  которого  наводило  страх  на
разведчиков Палмаха в течение многих лет.
     Брен забрался на флагмачту, возвышавшуюся на этом  месте, и прикрепил к
ней самодельный, нарисованный  чернилами бело-голубой флаг. Это был конечный
пункт похода, начатого 16-го октября 1948 года.
     Когда в Эйлат  вошли  также  подразделения бригады Голани, командующему
фронтом  от  имени обеих бригад  была направлена телеграмма, возвестившая  о
взятии  Эйлатского   залива.  Игал   Аллон  со  своей  стороны  тоже  послал
телеграмму:
     Начальнику генерального штаба и начальнику оперативного отдела.
     Рад сообщить,  что наши  силы завершили операцию, в  результате которой
освобожден Эйлатский залив, принадлежащий Израилю.  Наш флаг развевается над
полицейским постом Умм-Рашраш. Подпись: Южный фронт.
     Начальник генерального штаба ответил: "Поздравляю с великим успехом".
     Игаэль Ядин  тоже направил  телеграмму: "Поздравляю  от всей души.  Это
великий день для всех".