лись две  бронемашины
Арабского  легиона и  открыли  стрельбу по  нашим частям.  Арабы  города, не
сдавшие  еще свое оружие, присоединились к ним. Стрельба распространилась на
все районы города. Но солдаты бригады Ифтах уверенно отразили все нападения.
Бронемашины  поспешно  отступили,  и  город  снова  затих. Сама  уверенность
жителей Лода  быстро улетучилась,  после того,  как  они  узнали,  что  силы
легиона  бежали. Они понимали, что битва окончена,  и были в панике, боялись
мести израильских солдат. Это было жалкое зрелище. Женщины  рыдали,  старики
молились, словно  чувствовали приближение  смерти. Мы пытались их успокоить.
Наутро  жители  Лода  попросили,  как  рекомендовало  арабское  руководство,
разрешить им  покинуть город  и  перейти в зону, находившуюся под  контролем
Арабского легиона. Старейшины города обратились к  знакомым евреям и просили
передать  их  просьбу  военному командованию.  Им ответили, что, если они не
будут  нарушать  израильские  законы, то  могут спокойно остаться  на  своих
местах. Но они настаивали на  своем. Тысячи жителей Лода столпились у выезда
из города и просили разрешить им уйти.
     Бойцы бригады Ифтах  не знали, как поступить  с массами тянувшимися  по
дорогам. Игал Аллон  распорядился предоставить возможность желающим свободно
выйти  из города  через пути, находившиеся по ту сторону  от  шоссе Латрун -
Рамалла.  Им  было разрешено  взять  с  собой все  свое имущество,  а  нашим
солдатам было приказано оказывать им всевозможную помощь. В этот и следующий
день более тридцати тысяч арабов  ушли из Лода. Жители Рамлы  последовали их
примеру.
     Итак, первая часть операции была выполнена. Лод и  Рамла  были  заняты.
Оставалось  занять Латрун и Рамаллу. Нам стало известно, что  ООН намерена в
ближайшее время объявить перемирие. Наше  правительство  решило воздержаться
от нарушений, если не будет нарушений со стороны Трансиордании.  Было  ясно,
что за оставшееся до  перемирия  время невозможно осуществить полностью план
продвижений  и занятия Рамаллы. Тогда  штаб  операции с  ведома генерального
штаба решил осуществить менее широкий план - это послужило бы трамплином для
взятия  Рамаллы  в  случае,  если  перемирие  будет  нарушено.   Штаб  решил
сосредоточить имевшиеся в его распоряжении силы, чтобы за три дня обеспечить
контроль  над водопроводом,  идущим от  Рош  ха-Аин  к Латруну  и  оттуда  к
Иерусалиму.
     16-18  июля  силы  бригады  Ифтах   начали  наступление   на   деревни,
расположенные к северу от Латруна, и заняли их в ходе ожесточенных боев.
     Силы  Арабского  легиона  предприняли контратаку, открыв  массированный
огонь,  чтобы  предотвратить  изоляцию  шоссе Латрун  - Рамалла.  Наши  силы
нанесли Арабскому легиону  тяжелый урон, но  нам все же пришлось отступить с
одной из высот у шоссе Бет-Набалла - Рамалла, и мы  понесли при этом тяжелые
потери.  Одновременно силы бригады Палмаха Харэль действовали по  расширению
Иерусалимского  коридора.  В  результате  были  освобождены  Эштаол, Цера  и
Дир-Рифат. Было освобождено также поселение  Хартув, и  бойцы бригады Харэль
повернули в сторону реки Шорек.
     Когда 19 июля командованию стало известно, что перемирие вступит в силу
в тот же день с 17 часов,  Игал  Аллон решил сконцентрировать  силы  особого
назначения,  состоявшие из танковой бригады и ударного отряда 1-го батальона
бригады  Ифтах,  чтобы  попытаться занять Латрун до пяти часов  вечера. Муля
Кохен  назначен командиром  этих сил. Из-за  повреждений,  нанесенных  нашим
танкам,  лишь  два из них могли принять  участие в  операции. Однако к месту
дислокации  сил прибыл  один танк.  Второй остался на  базе в Тель ха-Шомер.
Бомбардировка  Латруна, проведенная в начале операции, не  была эффективной.
Артиллерийский  огонь, открытый нашими  силами,  не подавил огня противника.
Все  надежды  на  подавление  огня  противника  пришлось возложить  на  танк
"Кромвель", сопровождавший колонну бронетранспортеров.
     Атакующие силы внезапно вышли  из оливковой рощи, находившейся к западу
от  Латруна.  Несмотря  на массированный  огонь  иорданской артиллерии,  они
пересекли  долину  и  стали  быстро приближаться к цели. Колонна  подошла  к
зданию полиции и открыла по нему  огонь. Полицейский  пост  был  уже почти в
наших  руках, как вдруг  произошло непоправимое. В стволе  пушки  "Кромвеля"
застряла гильза со снарядом, и ее невозможно было извлечь. Колонна вынуждена
была вернуться на свою базу. Зрелище  отходившего к деревне Эль-Кабаб  танка
ободрило противника, и он открыл массированный  огонь  по  нашим силам.  Тут
командир принял тяжелейшее решение  - он приказал отступить,  чтобы избежать
ненужных жертв. Игал полагал  предпринять  после  окончания перемирия  более
широкое наступление, скорее всего с  тыла  врага. Он исходил из того, что  к
северу на  шоссе Латрун - Рамалла стояли силы бригады Ифтах, а к  югу - силы
бригады Харэль  укрепились  на  отличной  высоте.  Это  позволяло  полностью
парализовать Латрун.
     За полчаса до  возвращения наших сил в  Эль-Кабаб перемирие  вступило в
силу.

     Глава девятая

ЮЖНЫЙ ФРОНТ

     Во время второго перемирия генеральный штаб решил произвести  некоторую
реорганизацию системы командования.
     Игал  был назначен  командующим Южным фронтом. Я  обрадовался, когда он
обратился ко мне первому и предложил быть  его личным помощником по вопросам
координации  действий.  Он  считал,  что  благодаря  моему  опыту  работы  в
разведке, контактам с арабами в Эрец-Исраэль и за границей, знанию арабского
и английского языков, а также взаимодоверию,  установившемуся между  нами за
годы  совместной службы, я смогу принести большую пользу делу. Я обрадовался
предложению, предчувствуя, что рядом с Игалом моя работа и на этот раз будет
насыщена интересными событиями.
     Офицером  по  фронтовым операциям был  назначен, как и  предполагалось,
Ицхак Рабин, занимавший второе место по званию в командном составе. Это было
сразу же  после его женитьбы.  Я привез  ему сообщение о назначении, и через
несколько  минут мы  уже спешили на  встречу  с  Игалом,  в  кафе  в  здании
исполнительного  комитета Гистадрута на улице Алленби.  В  ходе встречи были
сделаны остальные назначения  офицеров штаба Южного  фронта: Амоса  Хорева -
заместителем  офицера по фронтовым операциям; Авраама  Негева из Беер-Товии,
одного  из  первых   командиров  Палмаха  -  первым  заместителем  Игала  по
организации  обороны   населенных  мест;  Зрубавела  Арбеля  из  Маоз-Хаима,
отличившегося  во  время  операции  "Дани"  как  офицер  разведки,  офицером
фронтовой разведки; Бени Эдена, в прошлом майора английской армии, участника
2-й  мировой  войны,  и  Ханана  Деше,  занимавшегося  в  Палмахе  вопросами
снабжения - офицерами интендантского  отдела. Меира Рабиновича -  отвечающим
за вопросы, связанные  с  инженерным делом.  Алханан Клейн  был назначен его
заместителем.  Арнан Азарьяху стал офицером-адъютантом,  а  Моше  Беркман  -
помощником офицера оперативного отдела. В штаб были введены также Фреди Блюм
в  качестве офицера отдела  фронтовой  артиллерии,  Ариэль Амиад (Клибнер) -
офицером отдела связи;  Хаим  Бен-Ашер  из  Гиват-Бреннера - офицером отдела
воспитательной информации и писатель Натан Шахам - офицером отдела прессы.
     Штаб фронта был размещен в Гедере.
     Египетская армия,  напавшая на  нас еще  до провозглашения  Государства
Израиль, хотя и терпела удары от наших сил, но все же понесла к тому времени
меньшие  потери,  чем  другие   арабские  армии.  Египетским  силам  удалось
полностью отрезать Негев от северных районов страны, при том, что  поселения
к  востоку и югу от  Беер-Шевы  были  оторваны от поселений, расположенных к
северу от нее.  К тому  же был отрезан район  Сдома,  где оставались рабочие
поташных  предприятий  и  киббуцники  Бет-Арава  вместе  с бойцами  Палмаха,
отступившими  с  северной  оконечности  Мертвого  моря.  Египтяне стремились
истощить  наши  немногочисленные   силы  в  Негеве  и  создать  политические
предпосылки  для оправдания своих  претензий на  этот район.  Вместе  с  тем
египетское  командование  не  отказывалось от идеи  прорваться  на север,  к
Тель-Авиву.
     В своих  претензиях  на  Негев правительства арабских  стран несомненно
пользовались  поддержкой  графа  Бернадота,  который  20  мая 1948  года был
назначен Советом  Безопасности  ООН посредником  в урегулировании конфликтов
между   Израилем   и  арабскими   странами.  Он   был   склонен   поддержать
захватнические  тенденции арабских стран. 20 сентября, через три  дня  после
убийства Бернадота  в  Иерусалиме экстремистами-евреями, был опубликован его
отчет. Бернадот  предлагал,  в  частности, внести поправки  в решение  ООН о
разделе  Палестины  от  2  ноября  1947 года и  передать  Негев  во владение
арабских стран,  а  Хайфский порт  и Лод объявить  свободными  территориями.
Иерусалим предлагалось объявить международным городом,  управляемым ООН, при
сохранении автономии арабского и еврейского населения.
     План Бернадота ограничивал  возможности  Государства Израиль обеспечить
свою независимость. Но этот план поддерживали правительства Великобритании и
Соединенных  Штатов, ошибочно  полагая,  что молодое Государство  Израиль  в
условиях военного давления  своих соседей  примет вынесенный  ему  приговор.
Определяя южную границу Израиля, Бернадот исходил из того, что линия  фронта
проходила  вдоль шоссе Мигдал-Ашкелон - Фалуджа. Он  игнорировал израильские
поселения  и  силы,  находившиеся  южнее  этой  линии.  Необходимо  было  не
допустить  претворения  в  жизнь  плана  Бернадота,  который  предусматривал
изъятие  десяти  миллионов  дунамов  из  четырнадцати,  отведенных   Израилю
решением  ООН.  Нужно  было  разгромить  египетскую армию  прежде,  чем  ООН
утвердит рекомендации Бернадота.
     Положение   в  осажденном   Негеве  становилось   все   более  опасным.
Немногочисленные поселенцы  были  утомлены дежурствами по  охране поселений,
работой  и военными  действиями.  Силы  бригады  Негев, находившиеся  в этом
районе с 1945 года, редели и нуждались в подкреплении.
     Командующий  фронтом настаивал  на том, чтобы оборона  Негева считалась
задачей  первостепенной  важности.  Сначала  начальник  генерального   штаба
отказывался  признать,  что Египет  представляет  собой  главную  угрозу. Он
придавал  большее значение Северному и  Центральному  фронтам. Игал  добился
неофициальных  консультации  с  премьер-министром и  министром  обороны  при
участии Леви  Эшкола,  Авраама Гарцфельда и  Иосефа Вайца.  Чтобы обосновать
свою точку  зрения, Игал описал положение поселений и наших сил в осажденном
Негеве.  Запасы  продовольствия  истощались,  поселенцы  пали  духом.   Игал
утверждал,   что  если   египетской  армии  в  Негеве   не   будет   нанесен
сокрушительный удар, то  мы  потеряем этот  район. Он предостерегал также от
возможного  возобновления  давления  Египта на  Тель-Авив. Кроме того,  Игал
опасался,  что   англичане  потребуют  внести   поправки  в  раздел  в  духе
рекомендаций графа Бернадота, не в пользу Израиля. Они могли воспользоваться
тем, что израильский суверенитет фактически  не распространяется на Негев, в
то время как Негев  был отличной альтернативой  их военным  базам на Суэцком
канале.
     Бен-Гурион стоял  на своем. Он утверждал, что на  том  этапе  в  Негеве
следовало  ограничиться  операцией типа "Нахшон" и, прорвав египетскую линию
обороны   на   несколько   дней,   доставить   в   осажденный  Негев  запасы
продовольствия,  горючего  и  боеприпасов,  что  позволило бы  поселенцам  и
военным силам продержаться в условиях  осады еще несколько месяцев. Основное
внимание, по мнению Бен-Гуриона, следовало уделять Центральному фронту.
     Командующий  Южным  фронтом ответил,  что  для  такой  операции  и  для
обеспечения  в течение  нескольких дней доступа к поселениям  потребуется не
меньше сил, чем для  полного разгрома египетской армии. Поэтому Аллон считал
более целесообразным использовать силы  для решения кардинальной проблемы, а
не  ограничиваться  локальными  достижениями.  Он  доказывал  также,  что  с
разгромом  египетской  армии  в   Негеве  и  в  Шфеле  образуется  незанятая
территория  в  районе  горы  Хеврон,  и  предложил  сразу  же после  прорыва
египетского  фронта   в   Негеве  занять  силами  Южного  фронта  Хевронское
плоскогорье  до Бет-Лехема,  в  то время как  силы Центрального фронта могли
перерезать шоссе Иерихон - Иерусалим, соединиться с израильской  территорией
на горе Скопус и парализовать шоссе Рамалла - Старый город Иерусалима.
     Участники совещания  поддержали точку зрения  Игала,  и министр обороны
обещал продумать  этот вопрос. Через  несколько  дней  он пригласил Игала  к
себе, чтобы уточнить следующие вопросы: на  чем основывается его уверенность
в возможности разгромить египетскую армию и  на  что он рассчитывает,  когда
говорит об изоляции  Иерусалима от  Иерихона  и о  возможности соединиться с
горой  Скопус  именно  с  юга.  Игал  начертил  план,  который  министр счел
убедительным.  Игаэль  Ядин,  встретивший  Аллона  после  этой консультации,
обещал отстаивать его план.
     9  октября  Бен-Гурион  созвал  совещание,   на  котором  присутствовал
начальник  генерального штаба,  руководители  отделов  генштаба, командующие
четырех фронтов и представитель министерства  иностранных дел Реувен Шилоах.
Неожиданно после  обзора  политического положения министр  обороны  попросил
командующего  Южным  фронтом  изложить  выдвинутый  им  план.  Игал выполнил
просьбу.  Затем  каждый  из  командующих  фронтами  привел доводы  в  пользу
укрепления именно  его  фронта.  В  конце  концов было решено,  что  задачей
первостепенной важности является наступление на египетском фронте.
     Назавтра  же,  10  октября,  в  штабе  состоялось совещание  командиров
бригад.  Командующий  фронтом  доложил  о  решении  верховного командования,
изложил в  общих чертах цели, преследуемые  штабом Южного фронта,  и  просил
командиров сообщить планы действий их бригад.
     В связи  с предстоящим наступлением необходимо было ускорить доставку в
осажденный  Негев  продовольствия  и боеприпасов,  чтобы  укрепить  базу,  с
которой  следовало  нанести  удар  по  врагу с тыла.  Нужно было перебросить
подкрепление и личный состав  бригады Негев, уставший от  сражений и осады в
течение  долгих  месяцев. Для  этого  требовалось  провести  операцию против
египетских сил, перекрывших пути в Негев.
     На участке между  киббуцами Рухама и Шувал была подготовлена посадочная
площадка.   Через  несколько   дней  на   ней  могли  приземляться  самолеты
грузоподъемностью  в  30 тонн.  Операция  по доставке  грузов  в  Негев была
названа мивца "Авак" (операция  "Пыль").  Напомним,  что при  взлете  и  при
посадке самолеты поднимали  густые  облака пыли. Полеты совершались только в
ночное  время.  В  общей  сложности  за  ночь  приземлялось  шесть  грузовых
самолетов.
     Египтяне  заметили  наши  самолеты   и  атаковали,  используя  танки  и
артиллерию, наши командные высоты Хирбет-Махаз, северо-восточнее Рухамы, где
находился  аэродром. Эти  высоты  удерживала бригада  Ифтах  для обеспечения
безопасности  аэродрома.   Ценою  тяжелых   сражений,   которыми  командовал
батальонный командир Асаф Симхони, ей удалось удержать высоты.
     Благодаря  авиации  можно было поддерживать прямую  связь между  штабом
фронта и  командирами наших  сил  в Негеве.  Нередко  командующий  фронтом с
оперативным офицером приземлялись в Негеве, чтобы встретиться с командирами.
До наступления рассвета они возвращались в штаб.
     В  Кфар-Билу   была   организована   встреча  командующего   фронтом  с
представителями   поселений  юга  страны.   Рассказать  о  плане   со  всеми
подробностями  командующий не мог, но в общих чертах сообщил, что египетская
армия готовит наступление  на южные  поселения,  цель  которого -  дойти  до
Тель-Авива. Игал объяснил, что необходимо мобилизовать силы, чтобы опередить
противника и  атаковать  его,  освободив затем весь  юг  страны.  Он  просил
поселенцев,  у  которых  было  оружие,  перейти в распоряжение  командующего
фронтом.
     Известие было воспринято с тревогой и надеждой. Некоторые представители
поселений опасались за судьбу местной обороны. Другие сомневались в том, что
гражданское население, хотя  и  прошедшее  военную  подготовку, в  состоянии
держаться на передовой. Утверждали также, что  мобилизация поселенцев тяжело
скажется    на   сельскохозяйственных    работах.    Большинство    все-таки
приветствовало план. Оборону поселений взяло  на себя командование. Игал  не
скрывал, что  операция трудная и связана с  большими жертвами,  но его слова
звучали оптимистично  и у участников  заседания было впечатление, что вскоре
все изменится  к  лучшему. Правда, в  судебные инстанции были поданы две-три
жалобы на то,  что  командующий фронтом мобилизует, не  имея на то  законных
полномочий, лиц немобилизационного возраста.  Однако истцы аннулировали свои
жалобы сразу же после победы.

     Глава десятая

ОПЕРАЦИЯ "ИОВ"

     Тем временем  штаб  Южного  фронта  усиленно готовился  к первому этапу
операции  по  разгрому  египетской  армии.  Сначала  операции  дали название
"Десять  ударов",  но  штаб  фронта  переименовал  ее  в  операцию "Иов"  по
подпольной  кличке Ицхака  Дубно, члена  штаба  Палмаха  и киббуца Негба. Он
погиб во время обстрела киббуца египтянами.
     В Негеве были дислоцированы бригады Ифтах и Негев. Бригада Ифтах должна
была  в   районе  деревни   Бет-Ханун   преградить  связь  между   Газой   и
Мигдал-Ашкелоном. На ударный батальон "Хайот ха-Негев" ("Звери Негева") была
возложена  задача  атаковать  участок  Газа-Рафиах и уничтожить там  военные
объекты  противника. Военно-воздушные  силы должны  были  вывести  из  строя
магистрали,  по  которым  доставлялось снабжение  силам  противника,  и  при
координации действий с ударным батальоном бригады Негев ввести в заблуждение
командование  Египта  относительно  целей  атаки.  На  остальные  силы  была
возложена  задача атаковать противника с  тыла  и поразить его  транспортные
артерии и фланги.
     Все было в состоянии полной боевой готовности, но  израильская  сторона
воздерживалась  от  военных  действий,  чтобы  не  нарушать  решение  ООН  о
перемирии. Египтяне  помогли  нам.  По условиям перемирия  они обязаны  были
пропускать   наш  транспорт  с   поставками  для  гражданского  населения  в
осажденном  Негеве.  Хотя  перемирие более  или  менее  соблюдалось,  нашему
транспорту  с  первого  же  дня  не давали продвигаться  с  севера  на юг. С
разрешения генерального штаба израильской армии и с ведома ООН  штаб  Южного
фронта  направил  15  октября  в  12.00  небольшую транспортную  колонну  по
маршруту, утвержденному ООН.  Расчет был сделан на то, что  египтяне атакуют
ее. Так оно и было. Когда колонна приблизилась к египетским позициям, по ней
был открыт огонь. Две машины были повреждены, остальные же вернулись на свою
исходную  базу.  Египет  нарушил  перемирие,  что  послужило сигналом начать
операцию "Иов". Израильские силы перешли в наступление, чтобы выбить врага с
его позиций и вытеснить его за линию границы.
     В первый  же  день  израильская авиация бомбила египетский  аэродром  в
Эль-Арише.  Самолеты египтян  были выведены из  строя, и превосходство  сил,
бывшее до сих пор на стороне противника, перешло на нашу сторону.
     Перед  началом операции  Игал  пригласил всех командиров бригад  в штаб
Ицхака  Садэ,  который  на  рассвете  выступал  со  своей  бригадой на  Ирак
ал-Маншие. Все были уверены  в победе.  Снова подвергли проверке координацию
действий подразделений, подняли бокалы и разошлись.
     На  следующий  день  силы  бригады  Ифтах  под  командованием командира
батальона Гиди Эйлата прорвались через заграждения у Бет-Хануна и укре