Лейша, и покажу тебе такое, о чем ты
никогда... Лейша!
   Лейша тихо закрыла дверь.
   Вечером, когда  она  придумала,  как  вернуть  этот  головокружительный
эпизод в разумные рамки, Стелла сообщила, что Дру уложил вещи и уехал.


   Мири  заняла  свое  место  за  столом  в  куполе  Совета.  В  день   ее
шестнадцатилетия в зале заседаний появился пятнадцатый стул,  привинченный
к полу у полированного металлического стола. С этого дня 51 процент  акций
Убежища,  принадлежащих  семейству   Шарафи,   будут   представлять   семь
равноправных голосов. В следующем году, когда Тони исполнится шестнадцать,
их станет восемь.
   - Совет Убежища имеет честь приветствовать нового члена, Миранду Сирену
Шарафи с правом голоса, - официально  провозгласила  Дженнифер.  Советники
зааплодировали. Мири улыбнулась. Бабушка на  мгновение  разрядила  царящее
напряжение, такое сильное, что его можно было бы графически изобразить  на
матрице Хеллера. Мири  исподлобья  огляделась.  У  нее  вошло  в  привычку
наклонять голову: если верить зеркалу,  тремор  в  таком  положении  менее
заметен. Мать аплодировала, не глядя  дочери  в  глаза.  Отец  улыбался  с
покорной грустью, которая теперь никогда не покидала  его  лица.  Красивая
тетя Наджла, готовящаяся родить еще одного Супера, смотрела решительно.
   Временные советники улыбались, но Мири не знала, что скрывается  за  их
благодушием. Семейные привилегии по законам Убежища были  гораздо  щедрее,
чем в любой  корпорации  Земли.  Если  верить  транслируемым  пьесам,  так
называемым драмам, то обычно на Земле молодые люди  убивали  своих  отцов,
чтобы получить власть,  и  женились  на  молодых  вдовах  покойных.  Какая
варварская и отвратительная социальная  система!  Мири  не  поверила,  что
подобное  происходило  в  реальности,  и  решила,  что  драматургам  нищих
нравилось копаться в низменных проявлениях человеческой  психики.  Мири  с
отвращением отказалась от драм и вернулась к секс-каналам.
   - Повестка дня сегодня обширная, - мелодично сказала Дженнифер. - Прошу
вас. Советник Дрекслер.
   Отчет казначейства  -  малоинтересное  скопление  цифр  -  не  разрядил
обстановки.  Мири,  за  которой  теперь  никто  не  наблюдал,   пристально
вглядывалась в лица. Что-то очень беспокоит собравшихся?
   Главы  сельскохозяйственного,  правового,  судебного   и   медицинского
комитетов зачитали свои доклады. Гермиона задумчиво накручивала  на  палец
медово-золотистую прядь  (Мири  много  лет  назад  прикасалась  к  волосам
матери). Наджла  поглаживала  раздутый  живот.  Девор,  молодой  худощавый
человек с большими добрыми глазами, дергался, будто на иголках.
   Наконец Дженнифер сказала:
   - Советник  Девор  вынесет  по  моей  просьбе  на  всеобщее  обсуждение
пояснение к  медицинскому  отчету.  Как  вам  известно,  у  нас  произошел
несчастный случай. - Дженнифер вдруг опустила голову, и Мири с  изумлением
поняла, что бабушке потребовалось перевести дух, прежде чем продолжить.  А
девочка считала ее неуязвимой.
   -  Табита  Селенски  из  компании  "Кенион  Интернэшнл"   ремонтировала
преобразователь подачи энергии в Деловой  центр,  строение  номер  три,  и
пострадала   от   энергетического   разряда...   Ткани   очень    медленно
регенерируют. Но часть нервной системы разрушена необратимо.  Она  никогда
полностью не  придет  в  сознание,  останется  на  животном  уровне...  Ей
потребуется постоянная сиделка. Более того, она никогда  больше  не  будет
продуктивным членом сообщества.
   Дженнифер  по  очереди  оглядела  всех  членов  Совета.  Цепочки   Мири
спутались в ужасный клубок. Стать беспомощной, зависеть во всем от других,
отбирать чье-то время и ресурсы, ничего не отдавая взамен...
   Стать нищей.
   Она почувствовала желудочный спазм.
   - В детстве я знала одну женщину,  -  начала  Дженнифер.  -  Мать  моей
подруги. Ее  второй  ребенок  родился  с  серьезным  заболеванием  нервной
системы.  В  рамках  так  называемого  лечения  мать  должна  делать   ему
упражнения,   имитирующие   ползание,   чтобы    запечатлеть    в    мозгу
соответствующие связи и стимулировать его развитие.  Она  проделывала  эту
процедуру шесть раз в день по шестьдесят минут. А  в  промежутках  кормила
ребенка, мыла, ставила клизму, проигрывала предписанные записи,  купала  и
разговаривала с ним по три часа подряд через равные промежутки времени.  В
прошлом профессиональная пианистка, эта  женщина  теперь  не  подходила  к
инструменту. Когда ребенку  исполнилось  четыре  года,  лечение  дополнили
новыми процедурами. Четыре раза в день ровно пятнадцать минут мать  должна
была возить ребенка в коляске по двору мимо  одних  и  тех  же  предметов,
расположенных в определенном порядке опять-таки для того, чтобы создать  в
его мозгу определенные реакции. Моя подруга безропотно помогала ей,  но  с
годами возненавидела свой дом. Так же, как и муж той  женщины,  который  в
конце концов однажды сбежал. Никого из них не было рядом в тот день, когда
мать застрелила и ребенка, и себя.
   Дженнифер взяла со стола бумагу.
   - В Совет поступило  заявление  от  мужа  Табиты  Селенски  с  просьбой
покончить с ее мучениями.
   Летти  Рубин,  молодая  женщина  с  точеными  чертами  лица,   страстно
произнесла:
   - Табита еще может улыбаться... и  еще  немного  реагирует.  Она  имеет
право на жизнь!
   - Тот малыш тоже умел улыбаться.  Вопрос  в  том,  имеем  ли  мы  право
жертвовать ради калеки жизнью другого человека?
   - Если мы установим график дежурств  за  Табитой,  никому  не  придется
жертвовать.
   - Но принцип останется, - заметил Уилл Сандалерос. - Слабый  претендует
на труд сильного. Мы не признаем требований нищих.
   Инженер Джеймисон, такой же старый, как бабушка,  имеющий  единственный
генемод - отсутствие потребности во сне, покачал головой.
   - Ведь это жизнь члена нашего сообщества, Советник Сандалерос. Разве мы
не обязаны оказывать своим членам всестороннюю поддержку?
   - Вы считаете, членство в сообществе - непреложный закон? Так  недалеко
и до общественной патологии. Разве  быть  членом  сообщества  не  означает
активно поддерживать сообщество  и  вносить  свой  вклад?  Будет  ли  ваша
компания.  Советник  Джеймисон,  включать  в  списки  клиентов   человека,
переставшего выплачивать страховку?
   Джеймисон молчал.
   Летти Рубин воскликнула:
   -  Но  сообщество  должно  означать  нечто  большее,   нежели   деловое
сотрудничество!
   Дженнифер резко перебила Советницу:
   - Прежде всего оно _должно_ означать, что Табита  Селенски  не  захочет
стать обузой для нас. Принципы и достоинство, не  позволяющие  ей  влачить
так называемую жизнь в качестве нищей, должны были заставить ее включить в
свое    завещание    стандартную    фразу    об    условиях    прекращения
жизнедеятельности. Мы с Уиллом пошли  на  это,  вы,  Летти,  тоже.  Табита
смалодушничала и предала принципы нашего сообщества.
   - Самосохранение - инстинкт, мама, - заметил Рики.
   - Инстинкты  сплошь  и  рядом  ограничивают  на  благо  цивилизации,  -
возразила Дженнифер. - Супружеская верность, официальные законы, запрет на
кровосмешение - чем это не запреты,  установленные  для  всеобщего  блага?
Иначе люди убивали бы из  мести  и  совокуплялись  до  умопомрачения,  как
только приспичит.
   Мири никогда не слышала, чтобы Дженнифер  употребляла  подобные  слова.
Речь бабушки всегда звучала официально. В следующее мгновение, поняв,  что
это было сделано нарочно, она почувствовала легкое  отвращение,  вслед  за
которым снова возникло неприятное ощущение в желудке. Бабушка сомневалась,
что ее аргументы убедят Совет убрать Табиту Селенски.
   Убить.
   Цепочки вихрем завертелись у Мири в голове.
   Жан-Мишель Девор сказал:
   - Неспящие, по сути, такое же насилие над природой?
   Дженнифер улыбнулась.
   -  Думаю,  все  согласятся,  что  здесь   ключевым   является   понятие
сообщества, - сказала Наджла Шарафи.
   - Хорошая отправная точка, - одобрительно заметил Уилл Сандалерос.
   - Член  сообщества  должен  обладать  тремя  особенностями,  -  сказала
Дженнифер. - Быть неспящим, вносить свой вклад в сообщество, а  не  тянуть
из  него,  и  ставить  общественное  благо  выше  собственных  сиюминутных
желаний. Люди, у которых эти качества отсутствуют, опасны  для  общины.  -
Она подалась вперед, положив ладони на стол. - Поверьте, я _знаю_.
   Длительное молчание нарушил тихий голос Гермионы:
   - Всякий, чье мышление слишком отличается от нашего, не является членом
сообщества.
   Мири резко подняла голову и уставилась на мать. Но та на  нее  даже  не
взглянула. Цепочки медленно переместились и вывернулись наизнанку. У  Мири
перехватило дыхание.
   Но ведь мать имела в виду только _принципы_...
   Слова из  двух  десятков  языков  вплелись  в  ее  цепочки:  _Хариджан.
Проскрит. Буй дой. Инквизисьйон. Кристалнахт. Гулаг_.
   - С-с-с-сообщество... - волнение  мешало  вытолкнуть  наружу  проклятые
слова, - раздираемое противоречиями, обречено на гибель.
   - Поэтому мы не должны делиться на работоспособных и паразитирующих,  -
быстро сказала Дженнифер.
   - Я н-н-не это имела в-в-в виду!
   Спустя пять часов непрерывных споров голоса разделились  девять  против
шести за то, что Табита Селенски должна покинуть  сообщество.  По  желанию
мужа ее можно будет отправить на Землю, к нищим.
   Мири голосовала на стороне меньшинства. Отец,  к  ее  удивлению,  тоже.
Решение большинства огорчило ее,  хотя  она,  конечно,  подчинится  -  она
обязана быть лояльной Убежищу. Но она чувствовала себя сбитой  с  толку  и
хотела побыстрее обсудить все с  Тони,  используя  всю  глубину  и  ширину
поперечных связей, третичных ассоциаций,  цепочек  значений.  Компьютерная
программа  брата  пользовалась  огромным   успехом.   Суперы   повсеместно
использовали  ее  для  общения  друг  с  другом,  обмениваясь   массивными
программными построениями, без преодоления извечных  баррикад,  возводимых
речью.
   На выходе из купола Совета ее остановил отец. Под глазами Рики  Келлера
залегли тени. Мири пришло в голову, что, глядя на отца, сидящего рядом  со
своей матерью за столом Совета, многие подумали бы, что Дженнифер  моложе.
С каждым годом Рики становился все мягче. Он положил руку на плечо дочери:
   - Жаль, что ты не знакома с моим отцом, Мири.
   Имя Ричарда Келлера никогда не упоминали. Мири казалось чудовищным  то,
как он поступил с Дженнифер, своей женой, на суде.
   - Думаю, он бы тебе  понравился,  хоть  ты  и  Супер.  Наследственность
гораздо сложнее, чем мы думаем. Дело не только в количестве хромосом.
   Мири не  знала,  польстили  ей  или  оскорбили.  Ричард  Келлер  предал
Убежище. Ей обычно  говорили,  что  она  похожа  на  бабушку,  "энергичную
женщину". Но в глазах отца таилась нежность. Мири смотрела на его  сутулую
спину.
   На следующий день Табите Селенски сделали укол, и  она  умерла.  Ходили
упорные слухи о самоубийстве, но Мири не верила. Иначе Совет  проголосовал
бы по-другому. Табита, по словам бабушки, была почти растением.




ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НИЩИЕ. 2091 год

                                     Ни один человек не  хорош  настолько,
                                  чтобы управлять другим без его согласия.
                                                Авраам Линкольн.
                                                Пеория, 16 октября 1854 г.


22

   Перед 125-м конгрессом  Соединенных  Штатов  стояли  проблемы  годового
торгового дефицита, который за последние десять лет увеличился на шестьсот
процентов, федеральный долг вырос более чем в  три  раза,  бюджетный  долг
возрос на двадцать  шесть  процентов.  Почти  целое  столетие  патенты  на
И-энергию, по  завещанию  самого  Кенцо  Иагаи,  продавались  наследниками
исключительно  американским  фирмам.  Благодаря  И-технологии  Соединенные
Штаты вышли из опасного мирового экономического  кризиса  на  рубеже  двух
столетий  и  из  еще  более  опасной  внутренней   депрессии.   Американцы
повсеместно внедряли И-энергию. Орбитальные  комплексы;  самолеты;  оружие
заполонило "черные" рынки всех крупных стран  мира.  Колонии  на  Марсе  и
Венере выжили благодаря  И-генераторам.  Тысячи  приспособлений  на  Земле
очищали  воздух,  перерабатывали  отходы,  отапливали   города,   снабжали
энергией заводы, выращивали генетически эффективную пищу, поставляли  все,
что  полагалось   на   Пособие,   и   обеспечивали   непрерывным   потоком
дорогостоящей информации корпорации, которые с  каждым  годом  становились
все богаче, недальновиднее и одержимее.
   В 2080 году срок действия патентов истек.
   Международный комитет по  торговле  открыл  доступ  к  И-энергии  всем.
Государства,  подбиравшие  крохи  со  стола  процветающей  Америки,   были
наготове. Они выжидали уже много лет: фабрики построены, инженеры  обучены
в крупных университетах ишаков в Америке, планы  разработаны.  Десять  лет
спустя Соединенные Штаты  потеряли  шестьдесят  процентов  мирового  рынка
И-энергии.
   Жители  не  волновались.  Для  этого  они  выбирали   конгрессменов   и
перекладывали  заботы  на  них.  Избиратели,   которые   еще   к   чему-то
прислушивались, были спокойны. Количество скутерных гонок,  выдаваемых  на
Пособие средств, развлекательных передач и оплаченных политиками  массовых
сборищ, на которых бывало вдоволь еды и пива,  строящихся  жилых  районов,
продолжало расти. А в  тех  областях,  где  оно  не  росло,  политиков  не
переизбирали. Американцы всегда считали, что голоса избирателей,  в  конце
концов, надо зарабатывать.
   Внутренний дефицит достиг угрожающих размеров.
   Конгресс повысил налоги с корпораций. Сначала  в  2087  году,  потом  в
2090-м. Фирмы ишаков, которые  послали  в  конгресс  своих  родственников,
запротестовали. К 2091 году проблему уже нельзя было игнорировать.  Дебаты
в палате представителей продолжались шесть дней и  шесть  ночей,  возродив
процедуру обструкции, и транслировались в программах "новостей". Ими  мало
кто интересовался. Одной из этих немногих была Лейша Кэмден, другим - Уилл
Сандалерос.
   К  концу  шестого  дня  конгресс  принял   большой   свод   законов   о
налогообложении. Основному удару подверглись  синдикаты.  С  корпоративных
объединений  взимался  налог  в  девяносто  два   процента   при   строгих
ограничениях на возмещение расходов в форме участия в управлении Америкой.
Для корпораций рангом пониже налог составлял семьдесят восемь процентов  и
после этого резко уменьшался.
   Из синдикатов, облагаемых  семидесятивосьмипроцентным  налогом,  больше
половины  базировались  на  орбитальном  комплексе  Убежища.  Только  одна
корпорация подпадала под девяностодвухпроцентное  налогообложение  -  само
Убежище.
   Конгресс  принял  законы  в  октябре.  Лейша,  смотревшая  передачу   в
Нью-Мексико, невольно взглянула в окно. На голубом небе не было ни единого
облачка.
   Уилл Сандалерос представил полный отчет Дженнифер  Шарафи,  только  что
вернувшейся с орбитального  комплекса  Кагура,  где  завершались  основные
переделки. Дженнифер спокойно слушала, складки ее белого  аббая  грациозно
лежали вокруг ступней, черные глаза блестели.
   - Вот так, Дженни, - сказал Уилл. - Начиная с первого января.
   Дженнифер кивнула и посмотрела на голопортрет Тони  Индивино,  висевший
на стене купола. Спустя секунду она снова взглянула на Уилла, но он уже  с
головой ушел в распечатки предполагаемых сумм выплаты налогов с Убежища.


   Мири  преследовала  смерть  Табиты.   Размышляла   ли   она   о   своих
исследованиях, шутила с Тони, мыла голову  -  незнакомая  Табита  Селенски
вплеталась, запутывалась, увязала в ее цепочках.
   Мири сидела в пустой Игровой и думала  о  Табите.  Мири  стала  слишком
взрослой, чтобы посещать Игровую, но ей все же нравилось  приходить  туда,
когда никого не было, и медленно плавать от одного поручня  к  другому:  в
отсутствии посторонних наблюдателей ее неуклюжесть исчезала.
   Впрочем, она была не одинока  -  еще  пятеро,  в  том  числе  ее  отец,
голосовали вместе с ней, чтобы оставить Табиту в Убежище, даже в  качестве
нищей. Но причины, побудившие их так  поступить,  были  разными.  Мири  не
могла выразить их ни словами, ни  цепочками,  и  это  сводило  на  нет  ее
усилия. Старая проблема - каких-то связей  по-прежнему  недоставало  в  ее
рассуждениях. На том месте, где должно было быть объяснение, зияла дыра.
   Она смотрела на поля, купола и дороги внизу.  В  мягком,  очищенном  от
ультрафиолета солнечном свете Убежище казалось прекрасным.  Вдалеке  плыли
облака; наверное, бригада обслуживания планировала дождь.
   Убежище. (Святилище, церковь, закон, защита личности  и  собственности,
равновесие прав человека и прав общества Локк  Пейн,  восстание  Ганди...)
Убежище было всем для Неспящих. Почему же ей кажется,  что  смерть  Табиты
толкнула ее туда, где право Убежища нарушено (Беккет в  соборе,  кровь  на
каменном полу...)? Туда, где в конечном счете безопасности нет?
   Мири медленно спустилась из Игровой и пошла искать Тони, который сможет
понять ее. Ей вдруг показалось, что этого  очень  мало.  Она  недопонимала
чего-то существенного.
   Чего?


   В конце октября у Алисы случился сердечный приступ. Ей было восемьдесят
три. Она неподвижно лежала в  постели,  боль  заглушали  наркотики.  Лейша
сутками сидела рядом, понимая, что осталось недолго. Большую часть времени
Алиса спала или плавала в наркотическом дурмане с  легкой  улыбкой.  Лейша
держала ее за руку и не имела ни  малейшего  представления,  где  блуждает
сознание  сестры,   но   однажды   ночью   взгляд   Алисы   прояснился   и
сфокусировался. Она улыбнулась Лейше так тепло и ласково, что Лейша затаив
дыхание склонилась к ней.
   - Да, Алиса?
   - Папа п-поливает цветы! - прошептала Алиса.
   У Лейши защипало в глазах.
   - Да, Алиса.
   - Он дал мне цветок.
   Алиса снова погрузилась в сон и, улыбаясь,  ушла  туда,  где  маленькая
девочка вечно купается в отцовской любви.
   Второй раз она очнулась спустя несколько часов и  с  неожиданной  силой
вцепилась  в  руку  Лейши.  С  безумным  взглядом  она  пыталась  сесть  и
повторяла:
   - Получилось! Я все еще здесь, я не умерла!  -  Она  упала  обратно  на
подушки.
   Джордан, стоявший рядом с Лейшей, отвернулся.
   Придя в себя последний раз, Алиса с любовью посмотрела на  Джордана,  и
Лейша поняла, что Алиса ничего ему не скажет.  Алиса  отдала  своему  сыну
все, в чем он нуждался, и он был в безопасности. Она прошептала Лейше:
   - Позаботься... о Дру.
   Алиса почему-то всегда знала, кому помощь нужнее всех.
   - Хорошо, Алиса...
   Но Алиса уже закрыла глаза, и улыбка снова играла на ее губах.
   Пока Стелла с дочерью приводили в порядок редкие седые волосы  Алисы  и
хлопотали о выдаче особого разрешения на захоронение в  частном  владении,
Лейша ушла в свою комнату. Она сбросила одежду и  встала  перед  зеркалом.
Кожа была чистой и розовой, грудь слегка опустилась, но все еще оставалась
полной и гладкой. Золотисто-русые волосы, которые заказал  Роджер  Кэмден,
струились мягкими волнами. Ей захотелось схватить ножницы  и  выстричь  их
неровными клочьями, но она была  слишком  стара  для  такого  театрального
жеста. Ее сестра-близнец умерла от старости. Уснула навсегда.
   Лейша оделась и пошла помогать Стелле и Алисии.


   Ричард с семьей приехали в Нью-Мексико на  похороны.  Девятилетний  Шон
оставался единственным  ребенком  -  неужели  Ричард  боялся,  что  второй
ребенок окажется Неспящим? Ричард выглядел довольным, солидным,  насколько
позволяла его кочевая жизнь, ничуть не  постаревшим.  Он  составлял  карту
течений усиленно  разрабатываемого  фермерами  участка  Индийского  океана
вблизи  континентального  шельфа.   Он   обнял   Лейшу   и   принес   свои
соболезнования. Сквозь горе проступило удивление:  когда-то  этот  мужчина
был самым главным в ее жизни, а теперь  она  ничего  не  чувствует  в  его
объ