судьбу?  Только  ты
сама можешь принять это решение - и никто иной.
   - О да, я знаю.
   - Так в чем же дело?
   И Сэра ответила, совершенно по-детски:
   - Я-то думала, что ты как-то сможешь мне помочь!
   - Я уже сказала тебе - совсем необязательно вот сию  минуту  выходить
замуж, если у тебя нет такого желания.
   Все так же по-детски Сэра неожиданно спросила:
   - Но ты ведь хотела бы от меня избавиться?
   - Что ты несешь, Сэра? - резко оборвала ее Энн. - У меня и  в  мыслях
нет избавляться от тебя. Откуда ты это взяла?
   - Извини, мама. Вообще-то я так не думаю.  Но  отношения  между  нами
такие странные! Раньше мы понимали друг  друга  с  полуслова,  нам  было
хорошо вместе. А теперь я все время действую тебе на нервы.
   - Боюсь, что я и в самом деле  даю  иногда  волю  нервам,  -  холодно
признала Энн. - Но ведь и ты, Сэра, порою проявляешь характер.
   - О да, во всем виновата я одна, - рассудила Сэра. - Большинство моих
подруг уже замужем. Пэм, Бетти, Сьюзен Джоан только  осталась  одна,  но
она целиком ушла в политику. - Она опять помолчала. - А  ведь  выйти  за
Лоуренса не так уж и плохо. Как приятно иметь платья, меха и вообще все,
что душе твоей угодно.
   -  Я  уверена.  Сэра,  что  тебе  лучше  выйти  замуж   за   человека
состоятельного, - сухо сказала Энн. - Замашки у тебя широкие. Тратишь ты
на себя всегда больше, чем получаешь.
   - Я ненавижу бедность, - призналась Сэра.
   Энн  глубоко  вздохнула.  Она  хорошо  ощущала  неискренность,   даже
деланность своего тона, но не знала, как себя вести.
   - Право же, родная, я не берусь ничего тебе советовать. Ибо  уверена,
что это только твое личное дело. Дать тебе совет, тот или иной, было  бы
с  моей  стороны  большой  ошибкой.  Ты  должна  самостоятельно  принять
решение. Ты понимаешь меня, Сэра?
   - Конечно, конечно, мамочка, - поспешно ответила Сэра, - представляю,
как я тебе надоела своими делами.
   Больше не стану тебя беспокоить. Скажи только одно: как ты относишься
к Лоуренсу?
   - Да никак. Ни хорошо, ни плохо.
   - А я иногда начинаю его бояться.
   - Ну не глупо ли это, родная?
   - Да, наверное, глупо.
   Сэра медленно разорвала письмо Джерри сначала вдоль, потом - поперек,
а потом на мелкие клочки. Их она подбросила в воздух и следила, как  они
медленно, словно снежинки, опускаются на пол.
   - Бедный старина Джерри! - сказала  она.  И,  метнув  искоса  быстрый
взгляд на Энн, добавила:
   - Тебе ведь, мама, не безразлично, что со мной будет?
   - Сэра! Опомнись, что ты такое городишь!
   - Ах, прости, ради Бога, я все твержу одно и то же.
   Все потому, что мной иногда  овладевает  какая-то  оторопь.  Ощущение
такое, будто я попала в снежную Сурю и никак не могу из нее выбраться...
Очень странное чувство. Все и вся кругом изменилось... И ты, мама, стала
другой.
   - Ну что за чушь ты Мелешь, родная! Ой; мне надо бежать!
   - Да, пора. А тебе очень хочется туда пойти?
   - Я, видишь ли, давно хотела посмотреть фрески Кита Элиота.
   - Понимаю. - Сэра помолчала.  -  А  знаешь,  я  думаю,  что  увлечена
Лоуренсом больше, чем сама это осознаю.
   - Весьма возможно, - уже на ходу легко  согласилась  Энн.  -  Но  все
равно - не торопись. До свидания, моя радость, я бегу.
   И за Энн захлопнулась входная дверь.
   В гостиную с подносом в руках вошла Эдит убрать бокалы.
   Сэра поставила на проигрыватель пластинку и с меланхолической улыбкой
вслушивалась в песню Поля Робсона :
   "Тоскую я, как без мамы малыш".
   - Ну и песенки вам нравятся! - сказала Эдит. - Уши бы мои не слышали!
   - А я люблю ее.
   - О вкусах не спорят. - И, сердито хмыкнув, она проворчала:
   - Ну почему так трудно стряхивать пепел в пепельницу? По всей комнате
понасыпали.
   - Для ковра полезно!
   - Завсегда так говорили, да только глупости это. А  почему  вы,  мисс
Сэра, разбросали клочки бумаги по полу, когда в углу стоит  корзина  для
бумаг?
   - Извини, Эдит. Я как-то не  подумала.  Я  разорвала  мое  прошлое  и
хотела сделать это торжественно.
   - Скажете тоже,  ваше  прошлое!  -  хихикнула  Эдит.  Но,  пристально
взглянув на лицо Сэры, ласково спросила:
   - Случилось что, голубка моя?
   - Страшного - ничего. Просто я собираюсь выйти замуж, Эдит.
   - Спеху-то нет! Подождите, пока явится мистер Суженый!
   - По-моему, не так уж важно, за кого выходишь.  Так  иди  иначе,  все
равно попадешь впросак.
   - Что-то вы такое говорите, мисс Сэра! Может, случилось что?
   - Я не могу больше здесь жить! - исступленно выкрикнула Сэра.
   - А что здесь плохого, хотела бы я знать?
   - Не знаю. Все изменилось. Ты не знаешь, Эдит, почему?
   - Взрослая вы стали, вот что,  -  с  необычайной  для  нее  мягкостью
сказала Эдит.
   - И все дело в этом?
   - А кто его знает, может, и в этом.
   Уже повернувшись к  двери  с  подносом  в  руках,  Эдит  вдруг  опять
поставила его на стол, а сама приблизилась к Сэре. И стала нежно гладить
ее  темноволосую  голову,  как  делала  много  лет  назад   в   детской,
приговаривая:
   - Ну, ну, голубушка моя, все обойдется.
   Сэра неожиданно воспряла духом, вскочила, обхватила Эдит вокруг талии
и закружила в вальсе.
   - Выхожу замуж, выхожу замуж, Эдит! Ну чем плохо? Выхожу  за  мистера
Стина. Он богат как Крез, красив как Аполлон. Ну не везет ли мне?
   Эдит вырывалась из ее рук, ворча:
   - То одно, то другое, да кто вас, мисс Сэра, разберет?
   - Видно, я немного не в себе, Эдит. Ты придешь на. свадьбу - я  куплю
тебе новое красивое платье, хочешь - алого бархата.
   - Так что ж это будет - свадьба или коронация?
   Сэра поставила поднос на руки Эдит и подтолкнула ее к двери.
   - Иди, иди, родная, и не ворчи.
   Эдит, недоуменно качая головой, вышла за дверь.
   А Сэра повернула обратно в комнату,  бросилась  в  большое  кресло  и
внезапно расплакалась. И плакала долго-долго.
   А пластинка подошла к  концу,  и  меланхоличный  низкий  голос  снова
пропел: "Тоскую я, как без мамы дитя - я один, и далек мой дом".

Книга третья

Глава 1

   Эдит двигалась по кухне медленными, скованными  шагами.  В  последнее
время ее все чаще донимали, как она выражалась, "ревматизмы", что отнюдь
не улучшало ее характер. Тем не менее она продолжала упорно отказываться
от посторонней помощи в работе по дому.
   Лишь одной женщине, которую Эдит презрительно  называла  "эта  миссис
Хоппер", разрешалось  раз  в  неделю  приходить  и  кое-что  делать  под
бдительным оком Эдит,  остальных  же  она  отвергала  с  решимостью,  не
предвещавшей  ничего  хорошего  дерзкой,  осмелившейся   вторгнуться   в
священные пределы владений Эдит.
   - Я со своими делами и сама управлюсь, - твердила она.  И  продолжала
единолично хозяйничать с мученическим видом и все  более  кислой  миной.
Вдобавок у нее появилась привычка целыми днями бормотать что-то себе под
нос.
   Так было и сегодня.
   - Заказывать молоко к ленчу - надо же придумать такое! Молоко следует
приносить к завтраку - самое для него время. И кто приносит-то?  Молодые
наглецы  в  белых  халатах,  ходят  и  свистят  на   ходу.   Похожи   на
врачей-недоучек...
   Звук отпираемого замка прервал этот нескончаемый поток.
   - Ну, сейчас начнется, - пробормотала Эдит и быстро ополоснула  миску
под струей воды.
   Голос Энн позвал:
   - Эдит!
   Она тщательно обтерла руки бумажным полотенцем.
   - Эдит! Эдит!
   - Иду, иду, мэм.
   - Эдит!
   Эдит подняла брови, опустила углы рта и вышла из кухни в  коридор,  а
оттуда в гостиную, где миссис Прентис разбирала счета и письма.
   Заслышав ее шаги, Энн обернулась.
   - Ты звонила дейм Лоре?
   - А как же.
   - Ты сказала ей, что она нужна мне  срочно,  что  мне  необходимо  ее
увидеть? Она обещала прийти?
   - Обещала тут же приехать.
   - А почему же ее нет? - сердито спросила Энн.
   - Да ведь я звонила только двадцать минут назад. Сразу, как вы ушли.
   - А мне кажется, что прошел целый час. Чего ж она не едет?
   Эдит перешла на успокаивающий тон:
   - Мало ли что может случиться в дороге. А волноваться вам ни к чему.
   - Ты сказала, что я нездорова?
   - Сказала, что на вас, как всегда, нашло.
   -Что ты имеешь в виду? Нашло! - Энн рассердилась не на шутку.  -  Все
мои нервы - напряжены до предела!
   - Это точно.
   Энн бросила на свою верную служительницу гневный взгляд. И беспокойно
зашагала от камина к окну и обратно. А Эдит смотрела на нее - и большие,
неуклюжие, костлявые, загрубелые от работы руки тоже  сновали  туда-сюда
по фартуку.
   - Ну ни минуты покоя! - пожаловалась  Энн.  -  В  эту  ночь  глаз  не
сомкнула. Чувствую себя ужасно, ужасно! - Она села  на  стул  и  прижала
ладони к вискам. - Не знаю, что со мной происходит.
   - Зато я знаю, -  сказала  Эдит.  -  Слишком  много  гуляете.  Не  по
возрасту вам уже.
   - Эдит!  -  прикрикнула  Энн.  -  Ты  невыносима.  И  с  каждым  днем
становишься все хуже. Ты у меня очень давно, я ценю твою преданность, но
если так будет продолжаться, придется тебе уйти.
   Эдит подняла глаза к потолку, лицо ее  приняло  обычное  мученическое
выражение.
   - Никуда я не уйду, - сообщила она, - И не надейтесь.
   - Уйдешь, если я захочу!
   - Если захотите, значит, вы глупее, чем я думала.
   Я-то устроюсь - и моргнуть не успеете. Все  эти  агентства  по  найму
домашних  работниц  бегать  за  мной  будут.  А  вот  как  вы  без  меня
обойдетесь? Приходящая домработница - Что она есть,  что  ее  нету!  Или
какая иностранка. Станет вам все на растительном масле  жарить,  желудок
портить, да и квартира гарью пропахнет. А уж по телефону эти  иностранки
говорить вовсе не умеют, имена все перепутают, ничего толком не  скажут.
А не то явится к вам такая чистюля, глядеть на нее - глаз радуется, но в
один прекрасный день приходите домой, а  меха  ваши  и  драгоценности  -
тю-тю, пропали. Только вчера слышала - в суде напротив  разбирали  такое
дело. Нет уж, вам надо,  чтоб  все  было  честь  по  чести,  как  у  нас
заведено. Чтоб я варила вам хорошие обеды и не била красивую посуду, как
нонешние молодые вертихвостки. А главное - я знаю, что  вам  нужно.  Без
меня вам не обойтись, это я точно знаю и никуда не  уйду.  Порой,  ясное
дело, и мое терпение лопается, но каждый обязан нести свой крест. Так  в
Священном Писании сказано, а мой крест - вы, я же честная христианка.
   Энн, закрыв глаза, со стоном раскачивалась из стороны в сторону.
   - О, моя голова, моя голова...
   Суровость Эдит как рукой сняло, глаза засветились нежностью.
   - Ну вот! Давайте я сделаю вам чашечку хорошего крепкого чая.
   - Не хочу чашечку хорошего крепкого чая, - капризно  заявила  Энн.  -
Ненавижу эти твои чашечки чаю!
   - Как вам угодно. - Эдит вздохнула, снова возвела глаза к  потолку  и
вышла из комнаты.
   Энн вынула из коробки сигарету, закурила, несколько раз затянулась, а
затем раздавила ее в  пепельнице.  Поднявшись,  она  снова  заходила  по
комнате.
   Через одну-две минуты она подошла к телефону и набрала номер.
   - Алло! Алло! Попросите, пожалуйста, леди Ландском.
   -Ах, это вы, дорогая Марсия? - Она заговорила с деланной  веселостью.
- Как вы  поживаете?..  Да  ничего  особенного.  Просто  захотелось  вам
позвонить... Даже не знаю, дорогая, я чувствую себя  премерзко,  знаете,
как это бывает. Не хотите завтра встретиться за ленчем?.. А,  понимаю...
В четверг вечером? Да, я совершенно свободна.
   Будет очень приятно. Я приглашу Ли или еще кого-нибудь, и  мы  хорошо
посидим. Замечательно... Я вам перезвоню утром.
   Стоило ей положить трубку, как минутное оживление слетело с нее.  Она
опять принялась мерять  шагами  комнату,  но,  услышав  дверной  звонок,
замерла в ожидании.
   И услышала, как Эдит  сказала:  "Ждет  вас  в  гостиной",  -  и  Лора
Уитстейбл вошла, - высокая, суровая, внушающая страх, но и надежду - как
утес посреди бушующего моря.
   Энн кинулась ей навстречу, сбивчиво и все более истерично выкрикивая:
   - Ах, Лора! Лора! Я рада... Рада тебя видеть! Лора!
   Лора удивленно подняла брови и внимательно посмотрела на  Энн.  Затем
положила руки ей на плечи и заставила сесть  на  кушетку,  а  сама  села
рядом, приговаривая привычное:
   - Ну, ну, что случилось?
   Энн затараторила все тем же истерическим тоном:
   - Как хорошо, что ты пришла. Я думала, что сойду с ума.
   - Глупости! - отрубила дейм Лора. - В чем дело?
   - Да ни в чем. Решительно ни в чем. Но я вся на нервах.  И  это  меня
пугает. Ни минуты не сижу спокойно.
   Сама не знаю, что со мной происходит.
   - Гм. - Лора окинула ее  внимательным  профессиональным  взглядом.  -
Выглядишь не блестяще.
   Вид подруги ее и в самом деле огорчил. Даже толстый. слой макияжа  не
мог скрыть того, что Энн осунулась. И выглядела гораздо старше, чем в их
прошлую встречу, несколько месяцев тому назад.
   - Я совершенно здорова, - с раздражением объяснила Энн. -  И  тем  не
менее что-то со мной происходит. Сплю я только со снотворным. Чуть  что,
раздражаюсь и все время в плохом настроении.
   - А с врачами советовалась?
   -  Да  что  в  них  толку?!   Рекомендуют   принимать   бром   и   не
переутомляться.
   - Прекрасный совет.
   - Да, но и абсурдный. Ты же знаешь, Лора, я никогда не жаловалась  на
нервы. Даже не знала, что они у меня есть.
   Лора Уитстейбл замолчала, вспоминая Энн Прентис трехлетней  давности.
Милую, спокойную, уравновешенную, жизнерадостную. И  от  души  пожалела,
что той ее подруги больше нет.
   Но вслух произнесла:
   - Легко говорить, что ты никогда не была нервной.
   Представь себе человека со сломанной ногой, который твердит, что  она
у него всю жизнь была целая.
   - Но с чего бы мне вдруг стать нервной?
   Лора Уитстейбл задумалась.
   -  Полагаю,  твой  доктор  прав,  -  сказала  она   наконец.   -   Ты
переутомляешься.
   Энн возмутилась.
   - Но не могу же я целый день сидеть дома и скучать.
   - Можно сидеть дома, но не скучать, - заметила дейм Лора.
   - Нет! - Руки Энн тряслись. - Сидеть дома ничего не делая не по мне.
   - Почему же это? - Вопрос бесстрастный и безжалостный, как скальпель.
   - Не знаю. - Руки уже ходили ходуном. -  Я  не  могу  быть  одна.  Не
могу... - Она бросила на Лору взгляд, полный отчаяния. - Ты сочтешь меня
сумасшедшей, если я скажу, что боюсь одиночества?
   - Это самое разумное из всего, что ты говорила, - немедленно ответила
Лора.
   - Самое разумное? - переспросила Энн.
   - Да, потому что это правда.
   - Правда? А что ты называешь правдой?
   - То, без чего мы не можем обойтись.
   - Ах, тебе этого, конечно, не понять.  Ты  ведь  никогда  не  боялась
одиночества?
   - Нет.
   - Значит, ты меня не поймешь.
   - Постараюсь понять. Почему ты попросила меня  приехать,  дорогая?  -
спросила Лора непривычно мягко.
   - Мне надо было с кем-нибудь поговорить... Надо!..
   И я подумала, что, быть может, ты сумеешь мне помочь.
   Энн с надеждой взглянула на приятельницу.
   Лора, кивнув, глубоко вздохнула.
   - Понимаю. Ты хочешь, чтобы я тебя заговорила.
   - Сделай что-нибудь, Лора! Проведи сеанс самоанализа или гипноза,  да
чего хочешь!
   - Фокус-покус в современном виде? - Лора решительно покачала головой.
- Вынуть тебе на радость кроликов из шляпы? Это сможешь только ты  сама.
Но для начала выясни, что там на самом деле в этой шляпе.
   - Что ты имеешь в виду?
   Лора помедлила. Затем проговорила:
   - Ведь ты, Энн, несчастлива?
   Это был скорее не вопрос, а утверждение.
   Энн ответила быстро, даже чересчур быстро:
   - Что ты, что ты, я счастлива! В какой-то  мере,  во  всяком  случае.
Жизнь веду нескучную.
   - Ты, несчастлива, Энн, - безжалостно повторила Лора.
   Энн передернула плечами и развела руками:
   - А кто счастлив?
   - Масса людей, слава Богу, - усмехнулась Лора. - А почему несчастлива
ты?
   - Не знаю.
   - Ничто не поможет тебе, кроме правды, Энн. Ты прекрасно знаешь ответ
на этот вопрос.
   Ненадолго  задумавшись,  Энн,  словно  собрав  все   свое   мужество,
выпалила:
   - Если говорить честно, то причина скорее всего в том, что я  старею.
Лет мне уже немало, красивее я не становлюсь, а впереди ничего хорошего.
   - Ну как так - ничего хорошего? На  здоровье  тебе  грех  жаловаться,
головка у тебя работает, а в жизни столько интересного, на что  у  людей
хватает времени только в твоем возрасте. Мы  уже  однажды  толковали  об
этом. Книги, цветы, музыка, картины, люди, солнечное сияние  -  все  то,
что, переплетаясь, образует сложный узор, именуемый жизнью.
   После минутного молчания Энн возразила, и довольно резко:
   - Главное все же - вопрос  секса.  Если  мужчины  перестают  обращать
внимание   на   женщину,   все   остальное   теряет   для    нее    свою
привлекательность.
   - Возможно, это и верно в применении к некоторым женщинам.  Но  не  к
тебе, Энн. Ты видела или читала "Незабываемый час" ? Помнишь фразу оттуда: "Бывает час, способный озарить всю жизнь
человека, но как его угадать?" А ты ведь однажды чуть не угадала?
   Лицо Энн смягчилось, она словно помолодела.
   - Да, - пробормотала она. - Был такой час. У нас с Ричардом. С ним  у
меня была бы счастливая старость.
   - Знаю, - сказала Лора с глубоким сочувствием.
   - А сейчас, - продолжала Энн, - я даже не могу сожалеть  о  том,  что
потеряла Ричарда. Ты же знаешь, я видела  его,  примерно  год  назад,  и
ничего не почувствовала, вообще ничего. Это было  так  непонятно  и  так
горько! Все прошло. Мы больше  ничего  друг  для  друга  не  значим.  Он
показался  мне  ничем  не  примечательным  мужчиной  среднего  возраста,
немного напыщенным, довольно скучным и даже глуповатым  рядом  со  своей
новой женой, смазливой молоденькой кривлякой. Вполне порядочный человек,
но абсолютно без изюминки. И все же, все же, если бы мы  поженились,  мы
бы, думаю, были счастливы. Даже наверняка.
   - Да, - задумчиво протянула Лора, - я того же мнения.
   - Счастье было так близко, - голос Энн задрожал от жалости к себе,  -
и все же я его упустила.
   - Упустила?
   Энн словно не слышала вопроса.
   - Я отказалась от него - ради Сэры.
   - Вот именно. И никак не можешь ей этого простить?
   Энн встрепенулась, как бы пробудившись ото сна.
   - Что, что?
   Лора Уитстейбл презрительно фыркнула.
   - Жертвы! Кровавые жертвы! Ну подумай сама, Энн,  что  такое  жертва.
Это  ведь  не  только  тот  героический  момент,  когда  ты,  охваченная
великодушием, готова отдать свою жизнь. Такое жертвоприношение, когда ты
подставляешь свою грудь под нож, - наиболее  легкое,  ибо  свершается  в
момент экстаза, который сильнее тебя, и на этом испытание кончается.  Но
большинство жертвоприношений продолжаются потом,  ты  вынуждена  с  ними
мириться изо дня в день, а это куда труднее. Тут  нужно  великодушие.  У
тебя, Энн, его не хватило.
   Энн даже покраснела от возмущения.
   - Я пожертвовала всей моей жизнью, всем моим счастьем ради Сэры, а ты
считаешь, что этого недостаточно.
   - Я этого не говорила.
   - По-твоему, во всем виновата я одна! - сердилась Энн.
   - Половина неурядиц в жизни проистекает из того, что человек  считает
себя лучше и  благороднее,  чем  он  есть  на  самом  деле,  -  серьезно
произнесла Лора.
   Но Энн, охваченная негодованием, не слышала ее слов.
   - Сэра как две капли воды похожа на всех современных  девиц,  занятых
исключительно собой. Больше ни о ком они думать не способны.  Знаешь  ли
ты, что, когда год назад Ричард позвонил, она даже не  могла  вспомнить,
кто он такой. Его имя ничего ей не сказало, ничегошеньки.
   Лора   Уитстейбл    серьезно    кивала    головой,    словно    врач,
удостоверившийся, что не ошибся в диагнозе.
   - Понимаю... - говорила она. - Понимаю...
   - Что я могла сделать? - продолжала Энн. - Они непрестанно ссорились.
Это сводило меня с ума. Не положи я этому конец, в доме не  было  бы  ни
минуты покоя.
   - На твоем месте, Энн, - неожиданно решительным тоном сказала Лора, -
я бы уяснила для себя самой, отказалась ли ты от Ричарда Кол