ред  выбором.  Ричард
поставил вопрос ребром - он или ты. Ты - моя дочь, моя плоть и кровь,  я
выбрала тебя.
   - И с тех пор, - понимающе сказала Сэра, - ты меня возненавидела.
   Теперь ей все стало ясно.
   Она подобрала свою меховую накидку и повернулась к двери.
   - Теперь, по крайней мере, мы знаем, что к чему, - сказала она.
   Говорила она решительно  и  четко.  Мысли  о  погубленной  жизни  Энн
уступили место в ее голове мыслям о ее собственной погубленной жизни.
   В дверном проеме она остановилась и обратилась к женщине с  горестным
лицом, которая ни слова не возразила на ее последнее обвинение.
   - Ты, мама, ненавидишь меня - за то, что я искалечила твою  жизнь,  -
сказала Сэра. - А я ненавижу тебя за то, что ты искалечила мою.
   - К твоей жизни я никакого отношения не имею, - отрезала  Энн.  -  Ты
сама сделала свой выбор.
   - Давай не будем, мама? Только без  лицемерия.  Я  пришла  к  тебе  в
надежде, что ты отговоришь  меня  выходить  за  Лоуренса.  Ты  прекрасно
знала, что я им увлечена, но хочу от этого наваждения избавиться. И  при
желании ты могла бы мне помочь. Знаешь ведь, что надо говорить и  делать
в подобных ситуациях.
   - Какая дикость! Ну зачем мне было хотеть, чтобы  ты  вышла  за  него
замуж?
   - Затем, что ты знала - счастлива я с ним не буду.
   "Раз несчастна я, так пусть будет несчастна и она", - так  рассуждала
ты. Хватит, мама, играть в прятки. Признавайся,  разве  ты  не  испытала
известного  удовлетворения  от  того,  что   моя   семейная   жизнь   не
заладилась?
   Охваченная внезапным порывом откровенности, Энн воскликнула:
   - Да, иногда я думала, поделом ей, поделом.
   Мать и дочь впились друг в друга  ненавидящими  глазами.  Затем  Сэра
рассмеялась, громко и неприятно.
   - Ну вот мы и поговорили! Прощай, дорогая мама!
   Она простучала каблуками по коридору и решительно захлопнула за собой
дверь квартиры.
   Энн осталась в одиночестве.
   Все еще дрожа, она вслепую доплелась до кровати и  навзничь  кинулась
на постель. Слезы навернулись ей на глаза и потекли по щекам, И  вот  ее
тело содрогнулось от небывалых рыданий.
   Она плакала и плакала.
   Долго  ли  это  продолжалось,  она  не  знала,  но,  когда  последние
всхлипывания начали утихать, вдруг тихонько звякнула посуда и в  спальню
вошла Эдит с подносом в руках. Поставив его на тумбочку, она уселась  на
краешек кровати и принялась ласково гладить плечо своей госпожи.
   - Ну будет, будет, голубушка моя, успокойтесь... Вот чашечка хорошего
крепкого чая, и, что бы вы ни говорили, вам придется его выпить.
   - Ах, Эдит, Эдит... - Энн приникла к своей верной служанке и подруге.
   - Тихо, тихо... Не принимайте так близко к сердцу.
   Все обойдется.
   - Что я только наговорила... Что наговорила...
   - Ничего, ничего. Садитесь-ка, а я налью вам чаю.
   Ну-ка, выпейте.
   Энн послушно села и отхлебнула горячего чаю.
   - Ну вот и хорошо. Через минутку вам станет лучше.
   - Как я могла - Сэре...
   - Не надо сейчас волноваться.
   - Но как я могла сказать ей такое?
   - По мне, так лучше сказать, чем все думать да молчать. А то  в  душе
желчь разливается. Это уж точно.
   - Я была так жестока, так жестока...
   - А я скажу - плохо то, что вы так долго все  в  себе  копили.  Лучше
разок поругаться, чем в себе-то держать и делать вид, будто все  гладко.
Думать-то мы часто думаем худое, а признаваться в этом не любим.
   - Неужто я в самом деле ненавидела Сэру? Мою  маленькую  Сэру  -  она
была такой милой и забавной малюткой. И я ее ненавидела?
   - Да конечно нет, - убежденно сказала Эдит.
   - И все же ненавидела. Я хотела, чтоб  она  страдала,  чтоб  ей  было
больно, как мне когда-то.
   - Ну вы сейчас городите бог знает чего. Вы  преданы  мисс  Сэре  всей
душой, и всегда были преданы.
   - Все это время.., все это время.., в глубине души у меня  шевелилось
темное чувство.., чувство ненависти.
   - Зря вы раньше-то не поговорили да не выяснили,  что  к  чему.  Иная
добрая ссора лучше худого согласья. , Энн устало откинулась на подушки.
   - Но сейчас во мне  не  осталось  ни  капли  ненависти,  -  Она  даже
удивилась. - Все куда-то ушло.
   Эдит встала и потрепала Энн по плечу.
   - Не огорчайтесь, голубушка моя. Все образуется.
   Энн покачала головой.
   -  Никогда.  Мы  обе  сказали  друг  другу  такое,  что  никогда   не
забывается.
   - Не правда это. Недаром в народе говорят:
   - "Слово кость не ломит". Все забудется.
   - Есть такие вещи - главные вещи, которые не забываются никогда.
   Эдит взяла в руки поднос.
   - Скажете тоже - никогда.

Глава 4

   Приехав домой. Сэра тут же направилась в просторную комнату в глубине
дома, которую Лоуренс высокопарно именовал своей студией.
   Она застала его там - он распаковывал только что купленную  статуэтку
работы молодого французского скульптора.
   - Тебе нравится, Сэра? Прелесть, правда?
   И пальцы его сладострастно погладили линии изогнувшегося в  призывной
позе тела.
   Сэру на  миг  охватила  дрожь,  как  если  бы  она  вспомнила  что-то
неприятное.
   - Красиво, - нахмурилась она. - Но непристойно!
   - Вот тебе  и  раз!  Нежданно-негаданно  в  тебе  вдруг  пробуждаются
пуританские настроения. Как странно, что они до сих пор живы в тебе.
   - Но статуэтка бесспорно непристойная.
   - Слегка декадентская ,
быть может... Но как талантливо сделана. И  с  какой  фантазией  -  Поль
безусловно принимает гашиш, иначе откуда такое вдохновение.
   Он повернулся к Сэре.
   -  Ты  выглядишь  еще  лучше  обычного,  красавица  моя,  ибо  чем-то
расстроена. А огорчение всегда тебе к лицу.
   - Я только что ужасно поссорилась с мамой.
   - Да что ты! - Лоуренс удивленно поднял брови. - Как это на вас обеих
не похоже. Энн - такая мягкая женщина.
   - Ну, сегодня она мягкой не была. А я, признаюсь, вела себя кошмарно.
   -  Семейные  ссоры  вовсе  не  интересны,  Сэра.  Не  стоит   о   них
рассказывать.
   - Я и не собиралась. Но мы с мамой разругались - вот что  скверно.  А
сказать я хотела тебе совсем другое.  Я  думаю,  что  я  от  тебя  уйду,
Лоуренс.
   Стин не выказал никаких чувств. Лишь поднял брови и пробормотал:
   - Полагаю, что ты  понимаешь,  сколь  неразумно  это  будет  с  твоей
стороны.
   - Звучит как угроза.
   - О нет,  всего  лишь  легкое  предупреждение.  А  почему  ты  хочешь
оставить меня. Сэра? Предыдущие жены поступали так же, но у них  имелись
на то веские основания, которых не может быть у тебя. Ты,  например,  не
можешь утверждать, что я разбил твое сердце. В твоем  отношении  ко  мне
сердечности крайне мало, и ты все еще продолжаешь быть...
   - Правящей фавориткой? - подсказала Сэра.
   - Ну, если тебе хочется выражаться  на  восточный  манер,  то  да.  Я
считаю тебя, Сэра,  превосходной  женой,  и  даже  присущий  тебе  налет
пуританства придает известное своеобразие нашему, надо сказать, довольно
языческому образу жизни. Тобою также не  могут  руководить  соображения,
толкнувшие на развод мою первую  жену.  По  моим  наблюдениям,  принципы
высокой нравственности не составляют твою сильную сторону.
   - Какая разница, из-за чего я от тебя ухожу? Только не делай вид, что
ты действительно расстроен!
   - Я расстроен, и даже очень! В настоящий момент ты - мое самое ценное
приобретение! - Он обвел рукой студию.
   - Не станешь же ты утверждать, что любишь меня?
   - Как я уже тебе говорил, романтическая преданность не в моем духе. Я
или даю, или беру.
   - По правде говоря, у меня есть другой, - сказала Сэра. - И я  вместе
с ним уезжаю.
   - Оставляя здесь все свои прегрешения?
   - Ты намекаешь на то, что...
   -  Я  не  думаю,  что  это  получится  у  тебя  так  просто,  как  ты
предполагаешь. Ты оказалась способной ученицей.
   Жизнь в тебе бьет ключом, Сэра,  так  сумеешь  ли  ты  отказаться  от
сильных ощущений, от наслаждений, от остроты  чувств?  Вспомни  вечер  у
Марианы, Шарко с его вариациями... От подобных вещей, Сэра, не так легко
отказаться.
   Сэра взглянула на него. В глазах ее мелькнул страх.
   - Знаю... Знаю... Но все это можно забыть!
   - Сможешь ли? Ты увязла довольно глубоко.
   - Но я выкарабкаюсь... Уверена...
   И она поспешно выскочила из комнаты.
   А Лоуренс со стуком поставил статуэтку на место.
   Он был огорчен не на шутку. Сэра ему еще не наскучила. Да и навряд ли
наскучила бы когда-нибудь при ее темпераменте, умении  сопротивляться  и
бороться, при ее необычайной красоте. Он лишался  исключительно  редкого
экземпляра из своей коллекции.

Глава 5

   - Сэра, вот не ожидала! - Дейм Лора в изумлении  подняла  голову  над
письменным столом.
   Сэра тяжело дышала и явно была встревожена.
   - Я уже и забыла, когда видела тебя в последний раз, милая крестница,
- сказала Лора Уитстейбл.
   - Да, да, знаю... Ах, Лора, я так запуталась!
   - Садись! - Лора ласково подвела Сэру к дивану.;  -  А  теперь  давай
выкладывай, что у тебя стряслось.
   - Я пришла к тебе за советом... Как ты думаешь, может  ли  человек..,
хватит ли у человека сил отказаться принимать то.., ну  то,  к  чему  он
привык, - начала Сэра и, спохватившись, поспешно добавила:
   - Впрочем, тебе, верно, даже невдомек, о чем я веду речь.
   - Почему же, я очень даже понимаю. Ты имеешь в виду наркотики?
   - Да. - От спокойной деловитости крестной Лоры  у  Сэры  сразу  стало
легче на сердце.
   - Это зависит от многих обстоятельств. Прежде всего надо сказать, что
это нелегко. Особенно для женщин - им  труднее  отказаться  от  пагубных
привычек такого рода.
   Все зависит от того, сколько времени ты принимала это зелье, очень ли
к нему привыкла и стала ли от него зависимой,  в  каком  состоянии  твое
здоровье, обладаешь ли ты решимостью, мужеством и силой  воли,  в  каких
условиях живешь, чего ждешь от будущего, а если речь идет о женщине - то
есть ли кто-нибудь рядом с тобой, чтобы помочь в этой борьбе.
   Сэра просияла.
   - Прекрасно. Тогда, я думаю, у меня все получится?
   - Излишний досуг тут не на пользу, - предупредила Лора.
   Сэра рассмеялась.
   - Какой там  досуг!  Теперь  мне  все  время  придется  трудиться  не
покладая рук. Рядом со мной будет мужчина, которому хватит силы удержать
меня в узде и не дать оступиться.  Что  же  касается  будущего,  то  оно
обещает мне все, чего только может пожелать смертный. Все!
   - Ну что ж. Сэра, у тебя, полагаю, есть все шансы. - Лора внимательно
всмотрелась в Сэру. - По-моему, ты наконец повзрослела!
   - Да, я не слишком торопилась... Мне и  самой  это  ясно.  Я  считала
Джерри слабаком, но из нас двоих слабее оказалась я. И мне,  как  никому
другому, необходима поддержка.
   Просветлевшее было лицо Сэры внезапно помрачнело.
   - Знаешь, Лора, я ужасно обошлась с мамой.  Лишь  сегодня  мне  стало
известно, что  она  была  серьезно  увлечена  Колифлауэром.  Ты,  помню,
предупреждала меня, говоря о дыме и жертвоприношениях, но  я  и  слышать
ничего не желала. Бесконечно довольная собой, я прямо  упивалась  своими
действиями в отношении бедняги Ричарда, а сейчас поняла, что была просто
ревнивой злюкой. Я вынудила маму отказаться от него. Она затаила на меня
обиду, хотя ни  словом  не  показала  этого,  но  наши  отношения  резко
изменились. Сегодня между нами произошла  ужасная  ссора,  мы  накричали
друг на друга, я наговорила ей с три короба всяких гадостей, обвинила  в
том, что произошло со мной. Я и в самом деле последнее время злилась  на
нее.
   - Понимаю, - проговорила Лора.
   - А сейчас, - вид у Сэры был совершенно несчастный, - я не знаю,  что
делать. Если бы как-нибудь загладить свою вину,  но,  боюсь,  ничего  не
получится.
   Лора Уитстейбл стремительно поднялась на ноги.
   - Нет ничего глупее, - изрекла она поучительным тоном, -  чем  давать
умные советы тому, кто в них не нуждается.

Глава 6

   Осторожно, словно прикасаясь  к  динамиту,  Эдит  подняла  телефонную
трубку.  Затаив  дыхание,  набрала  нужный  номер,  а   услышав   сигнал
сработавшего  комутатора,  беспокойно  оглянулась  через  плечо.  Все  в
порядке, в квартире, кроме нее, никого. Бодрый профессиональный голос на
другом конце провода заставил ее вздрогнуть.
   - Уэлбек, 97438.
   - Могу я поговорить с дейм Лорой Уитстейбл?
   - Я слушаю.
   Эдит дважды нервно сглотнула.
   - Это Эдит, мэм. Эдит миссис Прентис.
   - Добрый вечер, Эдит.
   Эдит снова сглотнула и мрачно проговорила:
   - Ох уж эти мне телефоны.
   - Да, понимаю. Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
   - Я насчет миссис Прентис, мадам. Очень я о ней беспокоюсь.
   - Но ведь вы всю жизнь о ней беспокоитесь, Эдит.
   - Беспокоюсь, но по-другому. Аппетит у ней нонче пропал, целыми днями
сидит, ничего не делая. Иной раз войду - а она, бедняжка, вся в  слезах.
Если хотите знать, она угомонилась, прежнюю суету  как  рукой  сняло.  И
меня больше не ругает. Стала добрая и уважительная, какой  всегда  была,
да вот унылая она только очень, настроения никакого.  Это  ужасно,  мэм,
право слово, ужасно.
   Вопреки  ожиданиям,   беспристрастный   голос   в   трубке   произнес
"Интересно" - и только.
   - Видели бы вы ее, мэм, у вас бы сердце облилось кровью.
   - Не стоит преувеличивать, Эдит. Сердце обливается кровью только  при
повреждении коронарных сосудов.
   - А все из-за мисс Сэры, мэм, - продолжала Эдит. - Они разругались  в
пух и прах, и мисс Сэра уже с месяц как носу не кажет.
   - Ее просто нет в Лондоне, она за городом.
   - Писала я ей.
   - Писем Сэре не передают.
   Эдит чуть повеселела.
   - А, ну тогда хорошо. Когда она вернется в Лондон...
   Дейм Лора не дала ей договорить.
   - Должна вас огорчить, Эдит. Мисс  Сэра  уезжает  с  мистером  Джерри
Ллойдом в Канаду.
   Эдит издала звук, напоминавший шипение воды в сифоне.
   - Вот это грех так грех! Бросать законного мужа!
   - Не будьте ханжой, Эдит. Кто вы такая, чтобы брать на себя  смелость
судить других людей? Там ей тяжело придется, не то что здесь, в роскоши.
   - Ну тогда вроде грех поменьше... - тяжко вздохнула Эдит. -  Если  вы
хотите знать мое мнение, мэм, то мистер  Стин  всегда  наводил  на  меня
страх. Можно подумать, этот джентльмен продал свою душу дьяволу.
   - Я склонна согласиться  с  вами,  хотя  не  стала  бы,  естественно,
употреблять столь сильные выражения, - сухо сказала Лора.
   - Неужто мисс Сэра не придет попрощаться?
   - Скорее всего, нет.
   - Больно уж жестоко с ее стороны! - возмутилась Эдит.
   - Вам этого не понять.
   - Зато я очень  хорошо  понимаю,  как  дочери  следует  относиться  к
матери. Вот уж никогда не ожидала такого от мисс Сэры. И вы, мэм, ничего
не можете сделать?
   - Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела.
   Эдит сделала глубокий вдох.
   - Уж вы меня извините, мэм, я знаю, вы знаменитая леди и  ума  у  вас
палата, а я всего-навсего прислуга, но, сдается мне, на этот раз вам  бы
следовало вмешаться!
   И Эдит в сердцах швырнула трубку на рычаг.

***

   Эдит пришлось дважды обращаться к Энн, прежде чем та  услышала  ее  и
отозвалась:
   - Что ты сказала, Эдит?
   - Волосы ваши,  говорю,  у  корней,  очень  выделяются.  Надо  бы  их
подкрасить.
   - Я впредь не собираюсь этим заниматься. Седина мне больше к лицу.
   - Седина, конечно, почтеннее, спору нет. Но когда напополам  седые  и
темные - вид смешной.
   - Какое это имеет значение!
   Все, все утратило значение. Длинной унылой чередой тянулись  друг  за
другом   одинаковые,   пустые   дни.   Денно   и   нощно   ее    снедала
одна-единственная мысль: "Сэра никогда меня не простит. И будет права".
   Зазвонил телефон. Энн встала, подняла  трубку  и  немного  удивилась,
услышав решительный, как всегда, голос леди Лоры:
   - Энн?
   - Да.
   - Я не люблю вмешиваться в чужие дела, но все же, мне  кажется,  тебе
следует знать, что сегодня в восемь часов вечера Сэра и  Джеральд  Ллойд
вылетают в Канаду.
   - Что? - выдохнула Энн. - Я уже несколько недель не видела Сэру.
   - Ты и не могла ее видеть. Она находилась за городом,  в  специальном
лечебном заведении для наркоманов, куда отправилась по собственной воле.
   - О Лора! Как она?
   - Благополучно прошла курс лечения. Как ты понимаешь, это было  вовсе
не легко. Но я горжусь моей крестницей.  Она  проявила  недюжинную  силу
воли.
   - О Лора! - Слова полились из Энн неудержимым потоком. - Помнишь,  ты
как-то спросила меня, знаю ли я Энн Прентис? Сейчас я вижу ее  насквозь.
Обидевшись и рассердившись на Сэру, я испортила ей жизнь. Она никогда не
простит меня!
   - Какой вздор! В действительности  никто  не  в  состоянии  испортить
жизнь другому человеку. Не впадай в мелодраму и не ной.
   - Но это правда. Я осознаю, что я собой представляю и что наделала.
   - Ну что ж, это тебе во благо, но ведь не сию минуту ты  сделала  это
открытие? А раз так, незачем его мусолить, поговорим о другом.
   - Ты не понимаешь, Лора. Меня мучают угрызения совести, я раскаиваюсь
невероятно...
   - Послушай, Энн, с одной стороны, я  не  выношу,  когда  передо  мной
распинаются в благородстве и объясняют высокоморальные  мотивы  тех  или
иных действий, а с другой  -  терпеть  не  могу,  когда  мне  в  жилетку
плачутся по поводу совершенных плохих поступков. В  обоих  случаях  люди
искренни в оценке своего  поведения,  но  ведь,  как  говорится,  снявши
голову, по волосам не плачут. Часы не  повернуть  назад,  сделанного  не
воротишь, так иди дальше, продолжай жить.
   - Лора, как, по-твоему, мне быть с Сэрой?
   Лора Уитстейбл фыркнула:
   - Я могла бы, конечно, вмешаться, но, по моему  глубокому  убеждению,
давать советы - низшая степень падения. - И в трубке раздались  короткие
гудки.
   Энн, двигаясь как  во  сне,  пересекла  комнату  и,  глядя  незрячими
глазами перед собой, присела на край кушетки.
   Сэра... Джерри... Наладится ли у них жизнь? Найдет ли наконец счастье
ее дитя, ее горячо любимое дитя? Джерри по характеру человек  слабый,  а
что, если на него снова посыплются неудачи?  И  он  разочарует  Сэру?  И
дочь, утратив последние иллюзии,  станет  несчастна?  Но  Джерри  -  тот
мужчина, которого Сэра любит...
   Время шло. Энн продолжала сидеть не двигаясь.
   К Сэре она уже не имеет никакого отношения. Своими руками она порвала
все связывавшие их узы. Между ними пролегла непреодолимая пропасть.
   Эдит, на миг открыв дверь, бросила взгляд на свою хозяйку.
   В это время позвонили в парадном, и Эдит удалилась.
   - Мистер Моубрей, мэм, - вернувшись, доложила она.
   - Что ты сказала?
   - Мистер Моубрей. Ждет внизу.
   Энн вскочила как ужаленная и посмотрела на часы. О  чем  она  думает,
сидя сложа руки, будто парализованная, - когда Сэра уезжает, вот сейчас,
сегодня вечером, на другой конец света?
   Энн схватила свою меховую накидку и выскочила из квартиры.
   - Бэйзил! - еле выговорила она, запыхавшись. - Умоляю - отвезите меня
в Хитроу. И как можно быстрее.
   - Энн, дорогая, что стряслось?
   - Сэра! Улетает сегодня в Канаду. А я не могла с ней попрощаться.
   - Но не поздно ли вы об этом вспомнили, дорогая?
   - Да, разумеется. Я сваляла  дурака.  Надеюсь  все  же,  что  еще  не
слишком поздно. Поезжайте, Бэйзил, быстрее.
   Бэйзил Моубрей вздохнул и повернул ключ зажигания.
   - Вы всегда производили  впечатление  такой  уравновешенной  женщины,
Энн, - с упреком сказал он. - Благодарение небу, что у меня  нет  детей.
Родители ведут себя так странно.
   - Быстрее, Бэйзил, - быстрее.
   Бэйзил вздохнул.
   Миновав Кенсингтон, они достигли Хаммерсмита, по  извилистым  боковым
улочкам обогнули этот район, известный своими пробками, вышли  на  очень
оживленную Чизуик, а уже оттуда - на Грейт-Уэст-роуд  и  помчались  мимо
высоких заводских строений, зданий с неоновыми вывесками и выстроившихся
рядами аккуратных домиков. В них живут люди: матери  и  дочери,  отцы  и
сыновья, мужья  и  жены.  И  все  -  со  своими  проблемами,  ссорами  и
примирениями. "В точности как я", - подумала  Энн.  И  внезапно  ощутила