елках под кухонным полотенцем.
     - Но откуда?
     - Что откуда? Кстати, у тебя классный отец.
     - Откуда ты знаешь, как их готовят? Фрэнк смотрит на меня и встряхивает лед.
     - Я учился в швейцарском пансионе благородных девиц, - холодно говорит он. - Еще я умею садиться в машину и вылезать из нее так, чтобы никто не видел мой зад. Отлично выглядишь, Стелла. Думаю, нам надо выйти около восьми. Может, сначала зарулим куда-нибудь выпить?
     - Фрэнк, ты само совершенство. - Я целую его в щеку. - Это очень мило с твоей стороны. Ты меня просто поразил.
     - Это всего лишь кусочки хлеба, намазанные всякой ерундой, - скромничает Фрэнк. - Нечем тут особо восторгаться. Пожалуйста, вынеси гостям тарелки и представь меня своему бывшему мужу.
     Очень скоро вечер в гостиной превращается в трогательную вечеринку. Папа ни на шаг не отпускает от себя Фрэнка, он к нему явно неравнодушен, хотя время от времени и Руперту перепадают долгие проникновенные взгляды с подмигиваньем.
     - Вот, - шепчет Руперт, стоя рядом со мной и прожевывая кростини с грибным паштетом, - опять он за свое. Я тебе сто раз говорил, Стелла. Твой папаша на меня запал.
     - Не мели ерунды. Он же нарочно подначивает тебя. Если бы ты не реагировал так драматично, папа давно бы перестал тебя донимать.
     - Ну нет, - возражает Руперт. - У него это непроизвольно получается. На меня и мальчишки в школе иногда так смотрели.
     - Фу, - кривится Крессида. - Не собираешься же ты сказать, что папа Стеллы хочет...
     - Хочет, - утверждает Руперт. - Я точно знаю. Я так рад видеть тебя снова, Крессида.
     Лицо Крессиды, на котором только что недоумение мешалось с испугом, расплывается в улыбке.
     - Я тоже рада.
     Некоторое время мы молча попиваем белое вино.
     - А твой Фрэнк, - снова заговаривает Руперт, - классный парень. Отличный малый. Мне он очень нравится. А ты с ним...
     - Нет.
     Меня что, теперь все и всегда будут об этом спрашивать?
     - Ну и зря. Он очень добр к моей крестнице. И она его тоже, по-моему, любит.
     - Да, они прекрасно ладят.
     - С ним очень легко. Я смеюсь:
     - Легко? Да, пожалуй.
     - Ну, мне он точно нравится, - говорит Руперт. - Никакого сравнения с противным Домиником. Фрэнк абсолютно не похож на него. Тот был подлый манипулятор, если хочешь знать. И мне он не нравился.
     - Руперт, я знаю, что он тебе не нравился - ты мне сто раз говорил. Ладно, забудем. Не переживай особо.
     Крессида, которая не участвовала в нашей беседе, трогает Руперта за рукав и спрашивает:
     - А ты его откуда знаешь? Папу Стеллы? Я только собралась ответить ей, откуда кто кого знает, но тут, к моему изумлению, Руперт незаметно придавливает своим огромным старым башмаком мою ногу (а я, между прочим, босиком, потому что босоножки ждут меня в прихожей). Он проделывает это быстро, словно решил раздавить удирающего муравья, но одновременно таким плавным движением, что Крессида ничего и не замечает.
     - Мы со Стеллой старые друзья - знакомы с университета. Так что я давно знаю ее отца.
     - Ах да, ты же мне говорил. А где вы учились? - затаив дыхание, спрашивает Крессида.
     - В Кембридже, - как бы мимолетом отвечает Руперт.
     - Ох, ты, наверное, такой умный! - восклицает она.
     - Ну так, - скромно пожимает плечами отличник Руперт.
     - Нам нужно еще вина, - объявляю я. - Руперт, поможешь мне со льдом?
     - Не хочется, - говорит Руперт, к удовольствию Крессиды. - Мне и тут неплохо.
     - Ты мне нужен. Прямо сейчас.
     Руперт театрально закатывает глаза, а Крессида хихикает.
     - Никуда не уходи, - шепчет он ей. Ухажер, черт бы его побрал!
     - Только не говори мне, - начинаю я, как только мы переступаем порог кухни, - что ты ей не сказал.
     - Не сказал чего? - невинно спрашивает Руперт. - У тебя славная кухонька.
     - Ты не сказал Крессиде, что мы были женаты?
     Руперт надувает щеки и с шумом выдыхает.
     - Я не думаю, что ей это понравится.
     - Вообще-то большого выбора у нее нет, Руперт. Это факт. И не настолько важный, чтобы его скрывать.
     - Ну спасибо.
     - Ты понял, о чем я. Но если ты и дальше будешь его утаивать, все усложнится. Потому что тут мой папа и Фрэнк. Кроме того, по-моему, это оскорбительно по отношению ко мне.
     - Мне так нравится, что она старомодна. Знаешь, наивная, неискушенная. Наверное, до сих пор верит, что подарки под елку кладет Санта-Клаус.
     - Что же, должна заметить, это сильно отличает ее от тех девиц, что увивались вокруг тебя в Лондоне. Наркоманки, транжирящие папочкины деньги.
     - Не напоминай мне о них. Но об этом я тебе и толкую. Она не похожа на лондонских девиц. Она не знает даже названий модных клубов и ресторанов. Она наверняка ни разу в жизни не пробовала наркотики. Она очень, очень миленькая. Как котенок. Представляешь, она до сих пор ездит верхом.
     - Только не говори об этом Фрэнку, он будет смеяться.
     - Почему?
     - Он же с севера.
     - Странно. Все равно, ты меня понимаешь, Стелла? Я не думал, что захочу еще раз жениться...
     - Эй, притормози. Ты с ней знаком три минуты.
     - Да, конечно. Но она мне очень нравится. Думаю, это та женщина, что мне нужна. Мы могли бы жить с ней на острове, и, знаешь, она бы там прекрасно вписалась. Я представляю, как она пекла бы домашний хлеб... Чистая, прекрасная жизнь.
     - И ты скрываешь от нее свое ужасное прошлое, потому что боишься ее спугнуть? Но нет ничего страшного в том, что ты был слегка женат, да к тому же десять лет назад.
     - Со временем я все ей расскажу, Стелла. Но мне бы не хотелось делать это сейчас, если ты не против.
     - Я не против, - пожимаю я плечами. - Но в таком случае нам лучше вернуться в гостиную, пока кто-нибудь не сказал чего не следует и не превратил вечер в...
     - Во французскую комедию.
     - Точно.
     - Стелла, ты - ангел. Спасибо. Я твой должник.
     Папин подарок, который меня вынудили открыть прилюдно, как и ожидалось, оказался маскарадным костюмом, прикидывающимся платьем. На этот раз папу вдохновил костюм индейской скво - замшевое одеяние с бахромой, под стать ему сапоги, повязка с перьями на голову и колчан. Несмотря на расстроенные папины возгласы, я не стала тотчас же примерять костюмчик и не пошла в нем на вечеринку.
     Хани уложили спать пораньше, и она в тот же миг уснула, к большому сожалению папы.
     - Надеюсь, она еще проснется, - простонал он, - а то мне одному будет ужасно скучно.
     Без десяти восемь Крессида с Рупертом улизнули в ресторан, а через полчаса ушли и мы с Фрэнком. Папа остался, уютно устроившись с бутылкой бордо, сигарами и кабельным телевидением.
     - Развлекайтесь, дети мои, - напутствовал он нас. - И возвращайтесь поздно.
     Я надеваю пальто и уговариваю Фрэнка тоже одеться теплее (он обычно выпендривается, выходя на улицу без пальто, особенно если стоит мороз). И мы с ним выходим в ночь.

10

     Начинаем где-то на восточном конце Лондона. Фрэнк заказывает мартини с личи. Я такого раньше не пробовала, но хочу сказать, на вкус это - потрясающе.
     - Итак, - говорит Фрэнк, когда мы усаживаемся. - Отличный парень, но не твой тип.
     - Кто, Руперт? Нет, сейчас уже нет. Но тогда он был именно то, что нужно, - такой нефранцуз. И это было сто лет назад, Фрэнк. Нам вместе было весело. Все равно что быть замужем за братом.
     - А секс?
     На Фрэнке сегодня костюм, с черной рубашкой и черным галстуком. На любом другом такое сочетание выглядело бы нелепо - как попытка сойти за крутого типа из фильма Гая Ричи. Но Фрэнк в этом обличье выглядит чудно - этакий симпатичный плохиш. Суровый, если не улыбается.
     - Да, секс у нас был, - серьезно говорю я, - милый и веселый секс. Знаешь, так бывает, когда тебе легко с человеком и ты его не стесняешься. Мы смеялись до упаду, чудили - называли свои гениталии дурацкими именами.
     - Да, - вздыхает Фрэнк, - знаю, но у меня давно такого не было. А жаль.
     Ага! Значит, у него были не только бабочки-однодневки. Наверное, этот вздох относится к матери его ребенка. Может, хотя бы изредка о ней вспоминает. Или все же совсем забыл?
     - Тебе никогда не кажется, что у тебя слишком много секса? У меня в прошлом, конечно, были времена, когда я меняла мужчин как перчатки, но количество женщин, перебывавших в твоей постели, меня просто ужасает. Это даже вредно.
     - Почему?
     - Во-первых, отнимает массу сил.
     - У меня сил хватает, - ухмыляется Фрэнк. - Еще мартини? Не увлекайся им, а то завтра будет плохо.
     - Да, пожалуйста. Необыкновенно вкусно, да? И не волнуйся за меня. Я тебя запросто перепью, вот увидишь.
     Фрэнк поднимает одну бровь, затем подзывает официанта.
     - Может, ты все время ищешь?
     - Возможно.
     - И кого же? Идеальную жену?
     - Похотливую самку, - улыбается Фрэнк, поднимая бокал. - Будем здоровы.
     - Будем.
     - Я бы даже сказал, жутко похотливую самку, - уточняет Фрэнк.
     - А что такое "похотливая самка"? Как это понять? Мне, да и всему женскому населению, было бы интересно знать, что мужчины подразумевают под этими словами.
     - Это сложно объяснить, - разочаровывает меня Фрэнк. - Некоторых женщин можно назвать похотливыми самками, а некоторых - нет.
     - Но почему? Толком можешь сказать?
     - Видишь ли, - говорит Фрэнк, зажигая сигарету, - все дело в том, что эти похотливые самки, они просто не могут по-другому.
     - В смысле?
     - Ну, они похотливы по своей натуре. Такая женщина не пытается быть похотливой, потому что она такая от природы. Нельзя быть на людях чинной дамой, а в постели вдруг обернуться похотливой самкой. Это будет притворство.
     Принесли вторую порцию мартини.
     - Что ты подразумеваешь под словом "похотливая"? Это та, у которой такой вид, будто она минуту назад занималась сексом, а теперь сидит перед тобой и думает, как бы и тебя в постель затащить?
     - Иногда, но не обязательно.
     - Так что? Как Памела Андерсон?
     - Да. Ты смотрела то видео с ней?
     - Нет.
     - Вот она точно похотливая самка. И дело не в том, как она выглядит. Дело в ее, хм... энтузиазме. То есть женщина может быть очень изощренной в сексе, но при этом не быть похотливой самкой. Все дело в отношении.
     - Выходит, если ты делаешь кому-то минет с нескрываемым удовольствием, то ты - похотливая самка?
     - Возможно.
     - Ничего толком не можешь объяснить, - недовольно вздыхаю я.
     - Извини, - пожимает он плечами, странно улыбаясь. - Но ведь это совсем не важно.
     - Полная чушь! - восклицаю я. - Очень даже важно, иначе ты бы не искал ее с таким упорством и меня не раздирало бы любопытство. Так что давай, Фрэнк, выкладывай. Приведи мне примеры. Кого можно назвать похотливой? Как насчет тех голубых трусиков, что приходили к тебе пару недель назад? Она из них?
     - Кто, эта птичка-невеличка? Да нет.
     - А как насчет блондинки, которая ввалилась в ванную, когда я принимала душ, та, что была до крикуньи? Помнишь? Она такая?
     - А, та, - улыбается Фрэнк. - Да, она такая.
     - А еще кто?
     - Не думаю, что ты с ними знакома.
     - А ты можешь сразу определить, какая женщина окажется в постели похотливой самкой? Среди тех, кто здесь сейчас сидит, есть такие?
     - Ты серьезно?
     - Абсолютно.
     - Ладно. Тогда пересаживайся вот сюда, рядом со мной, а то шею себе свернешь.
     Я перебираюсь со стула на обитую кожей скамью.
     - Нельзя быть уверенным на все сто процентов, - говорит Фрэнк. - Поэтому у меня в постели и оказались Алые Трусики. Но можно предполагать.
     - Голубые Трусики.
     - Что?
     - На ней были голубые, а не алые трусики.
     - Неважно.
     - Ты мерзкий тип, - по-дружески сообщаю ему я. - Ну да ладно. Кто? Показывай.
     В баре, где мы сидим, собрался обычный контингент: модный молодняк и люди постарше, одетые, как и мы с Фрэнком, в черное. В правом дальнем углу за круглым столом скучилась компания девушек, которые не очень вписываются в общую картину бара, хотя явно стараются сойти за "своих". У них юные, свежие лица, и, несмотря на обилие косметики, стильную одежду и взрослые прически, они более гармонично смотрелись бы на солнечной полянке, резвясь с пони и собачками.
     - Ну, ни одна из них явно не подходит под твое определение. Это даже мне понятно, - говорю я.
     - Где?
     - Тот большой стол в правом углу. Компания деревенских девчушек. Девичник из Хэмп-шира.
     - Та, что в середине, в бледно-розовом, - говорит Фрэнк.
     Обзор мне закрывает чья-то голова, поэтому я не сразу могу ее разглядеть.
     - Эта блондинка? Не может быть. Девушка напомнила мне Крессиду: такая же откормленная, розовощекая, у нее плотная округлая грудь и доброе лицо. Больше похожа на доярку.
     - Она похожа на доярку.
     - Она - похотливая самка, - отвечает он, - слово даю.
     - Но у нее такой целомудренный вид! Нет, я ничего не понимаю. Ты говорил, что такие штучки обычно выглядят вызывающе, словно напрашиваются на секс.
     - Нет, Стелла, это ты так сказала. И ты права отчасти. Некоторые могут выглядеть вызывающе, а некоторые - нет. Иногда те, что с виду сама невинность, и оказываются самыми ужасными развратницами. А иногда нет. Видишь вон ту женщину в черном платье? - он показывает на тощую спичку, с сильно подведенными глазами. На ней слишком короткое для ее возраста платье. - Она тоже.
     - Не понимаю, - повторяю я. Жутко становится от того, как точно он может угадать столь интимные черты в совершенно незнакомых женщинах. Бах, бах, бах - та, та, и эта. С этой не стоит связываться. Вот так, легко и быстро. По-мужски грубо. Этому трудно противостоять.
     - По ним видно, что они любят секс, - объясняет Фрэнк.
     - Откуда ты знаешь? Ведь никто не пытается специально показать своим видом, что секс ему противен. Хотя, как я заметила, на дальних шотландских островах есть такие личности. Но все остальные...
     - По ним видно, что они сами тебе отсосут, и просить не надо. Причем сделают это с удовольствием.
     - То есть тебе не придется наклонять им голову вниз, в этом смысле? - хихикаю я.
     - Точно.
     - Ну у тебя и лексикон: "отсосать". А еще оделся как джентльмен.
     - А я парень простой - что на уме, то и на языке, - отвечает он, и мы оба смеемся.
     - Твое определение похотливой самки больше подходит для порножурнала, - говорю я некоторое время спустя. - По-твоему, это женщины, которые напрашиваются на секс, и стоит им только прикоснуться к твоему члену, как они тут же кончают от счастья. Наверное, считаешь, что женщины без мужика просто жить не могут. Ты прямо как эти бедные извращенцы, что пишут порнушку в Интернете. "Возьми меня, - умоляла она, - о, возьми меня, я истекаю влагой от желания почувствовать в себе твой огромный, великолепный, шика-а-а-рный член". Вот какой ты, Фрэнк.
     - Наверное, я тебе не правильно объяснил. - Мое обвинение он даже и не думает отрицать. - Все не так просто, хотя отчасти ты права - в этом есть элемент чисто мужской фантазии.
     - А я?
     Фрэнк поднимает бровь и отпивает мартини. И чего он все время на меня брови поднимает?
     - Нет, Фрэнк, серьезно. Если бы ты сидел с приятелем, а я прошла мимо, что бы ты про меня сказал?
     - Я закажу тебе кофе. Эти коктейли очень крепкие, а сейчас еще только девять часов.
     - Ты мне что, в папочки заделался?
     - Да. - Он хватает официантку, в буквальном смысле хватает ее за фартук - и заказывает мне кофе, а себе (ха!) еще один мартини.
     - Господи, - иронизирую я. - Ты провинциал до мозга костей, просто мужлан. "Мне тройной виски, а для дамы - сок, пожалуйста". Это уже слишком.
     - Не хочу, чтобы тебя вырвало на мои туфли, - резко отвечает он.
     Я раздраженно вздыхаю.
     - Итак, что бы ты сказал про меня?
     - Я думаю, ты та еще штучка, но не знаю, можно ли тебя назвать похотливой, - говорит Фрэнк, все еще оглядывая зал.
     - Спасибо и на этом. - Я откидываюсь назад и тоже оглядываю зал, но не слишком пристально. Небольшая лекция Фрэнка о мужских предубеждениях смутила меня.
     - Фрэнк, ты один такой или все мужчины ведут себя так?
     - Все, и не только мужчины.
     - Я - нет. По крайней мере, не так, как ты. И Руперт тоже, наверное, нет, и Доминик. Не так грубо. Разве ты никогда не думаешь про себя: "У этой красивые глаза, а у этой - симпатичная мордашка"?
     - Бывало пару раз.
     - Пару раз? Когда?
     - Давненько уже.
     Вот, опять мы вернулись к жене, подруге или кем там она ему приходилась. Точно. И даже несмотря на то что я пьяна и мне жутко любопытно, я не решаюсь задать вопрос. Просто не могу. Вместо этого говорю:
     - Я разочарована в мужчинах. Ты все так жестоко обрисовал.
     - Прости, Стелла. Ты ведь сама просила научить тебя секретам флирта. Пойдем. Тут близко, прогуляемся пешком.
     Вечеринка, на которую мы отправились, оказалась приемом в честь открытия очередной новой галереи. Как и следовало ожидать, галерея представляла собой огромное белое пространство, заставленное смешными инсталляциями гигантских насекомых из латекса, помещенных в стеклянные кубы. Когда мы входим, в зале стоит дикий шум: гул голосов, громкое дребезжание музыки, от которой у меня тут же начинается мигрень. Канапе все черные; черная икра уложена пирамидками на небольших печенюшках с чернилами кальмара; черный хлеб, намазанный каким-то черным маслом, и с ломтиками черных трюфелей; тарталетки с черешней в шоколаде. Черешня вкусная. Из напитков - коктейли с кофейным ликером.
     - Да уж, назад в прошлое, - говорю я Фрэнку, пока он тащит меня сквозь толпу, обняв за талию. - Для полноты картины не хватает только Доминика.
     - Мы тут ненадолго, - роняет Фрэнк, когда на него, визжа от восторга, накидывается классической красоты блондинка.
     Я отступаю на несколько шагов, изображая интерес к паре латексных уховерток (большие опрокинутые фигуры, обозванные "Инсектицид"). Оторвав от них взгляд, я, к своему великому удивлению, замечаю, что Фрэнк разговаривает уже с брюнеткой. У нее под платьем такой "поднимающий" бюстгальтер, что грудь неестественно бугрится прямо под подбородком. Я пытаюсь встретиться взглядом с Фрэнком, но тщетно, поэтому какое-то время брожу в одиночестве. Естественно, на такой вечеринке нет ни единого шанса избежать встречи с друзьями Доминика. Здесь я насчитала шестерых, включая одного женатика, что набросился на меня за ланчем несколько месяцев назад. Он пришел сюда с супругой, и она не в восторге от нашей встречи. "Дорогая, твой муж отвратителен. И если ты рада, что у тебя есть хоть такой мужик, это еще не значит, что все незамужние женщины Лондона спят и видят, как бы поскорее затащить твоего уродца в постель. Он лысый. У него большое брюхо. Кроме того, я знаю, что у него премерзко воняет изо рта. Так что расслабься и не смотри на меня как на врага народа. А это чудовище можешь оставить себе". Вот что я хотела бы ей сказать, но...
     - Привет, Сара. Рада тебя видеть, - чирикаю я.
     - Помнишь Стеллу? - спрашивает муженек. - Она раньше была с Домиником.
     - Да, - отвечает Сара без лишнего энтузиазма, демонстративно пытаясь обхватить благоверного за безразмерную талию.
     - Мы с ними как-то ездили в Прагу на выходные, помнишь? - продолжает муж.
     - Что-то не припоминаю, - нахально врет Сара, поглаживая его круглую щеку и не сводя с меня глаз.
     - Неважно, - улыбаюсь я. Да что с ними со всеми, с этими женщинами? Почему они все думают, что при первой же возможности я накинусь на их уродливых мужей и изнасилую не сходя с места? - Приятно было снова встретиться. Мне нужно найти своего друга, - невнятно бормочу я, отчаливая от них.
     - Надеюсь, она поняла намек, - шипит Сара за моей спиной. - Поверить не могу, что она пыталась и тебя соблазнить.
     - Просто она очень одинока, - говорит он громко.
     Ну и наглец, учитывая, что это он пригласил меня на ланч и он накинулся на меня. Мужчины такие жалкие, думаю я, гневно шагая по залу, да и женщины тоже. Всегда готовы переложить ответственность со своего мужика н