твовать  о  моем  помиловании  и
добился его.
   Я был настолько слаб, что меня принуждены  были  перенести  из  темницы
прямо в постель, к которой три месяца я был  прикован  жестокой  болезнью.
Мое отвращение к жизни не ослабевало; я постоянно призывал смерть и долгое
время упорно отвергал все лекарства. Но небо, покарав меня  столь  сурово,
намеревалось  обратить  мне  на  пользу  все  бедствия  и  испытания:  оно
просветило меня светом своим и тем дало мыслям моим направление, достойное
моего рождения и воспитания.
   Спокойствие понемногу стало восстанавливаться в моей  душе,  и  с  этой
переменой скоро последовало и выздоровление. Я отдался  всецело  внушениям
чести  и  продолжал  выполнять  скромную  работу  в  ожидании  французских
кораблей, которые раз в год совершают плавание  в  эту  часть  Америки.  Я
решил возвратиться на родину, дабы жизнью разумной и  порядочной  искупить
позор своего поведения. Синнеле позаботился перенести  тело  дорогой  моей
возлюбленной в достойное место упокоения.
   Месяца полтора протекло со времени моего выздоровления, когда  однажды,
гуляя в одиночестве по берегу, я увидел торговое судно,  приближающееся  к
Новому Орлеану. Я стал внимательно  следить  за  высадкой  экипажа  и  был
крайне поражен, узнав Тибержа в числе пассажиров, направлявшихся к городу.
Хотя после моих несчастий я сильно переменился,  старый  верный  друг  еще
издали узнал  меня.  Он  сообщил  мне,  что  единственным  поводом  к  его
путешествию было желание повидаться со мною и убедить  меня  вернуться  во
Францию; получив письмо мое из Гавра, он лично приехал туда, чтобы оказать
мне помощь, о которой я просил; огорченный известием о  моем  отъезде,  он
собирался немедленно отправиться вслед за мною, если бы нашелся готовый  к
отплытию корабль; несколько месяцев он искал таковой в  разных  портах  и,
найдя наконец в Сен-Мало корабль, отплывавший на Мартинику, погрузился  на
него, надеясь легко переправиться оттуда в Новый Орлеан; на  пути  корабль
был захвачен испанскими пиратами и отведен к одному из их островов, оттуда
Тибержу  удалось  бежать,  и  после  разных  скитаний  он  повстречал  это
маленькое судно, которое благополучно доставило его ко мне.
   Я не  находил  слов  выразить  признательность  столь  великодушному  и
преданному другу. Я повел его к себе, предоставил в его распоряжение  весь
свой дом. Я рассказал ему все, что случилось  со  мною  после  отъезда  из
Франции, и,  дабы  порадовать  его  неожиданностью,  сообщил,  что  семена
добродетели, брошенные некогда им в мое сердце,  начали  приносить  плоды,
которые должны удовлетворить его. Он ответил на это, что столь  сладостное
для него уверение вознаграждает его за все тяготы путешествия.
   Вместе мы провели с ним два месяца в Новом Орлеане в  ожидании  корабля
из Франции и, пустившись наконец в море, высадились  в  Гавре  две  недели
тому назад. По прибытии я написал родным. Из письма старшего брата я узнал
печальную  весть  о  смерти  отца,  которую,  как  я  с  трепетом   думаю,
несомненно, ускорили мои заблуждения. Пользуясь попутным ветром, я  тотчас
же сел на корабль, отплывавший в Кале, а отсюда поеду к одному  дворянину,
моему родственнику, живущему в нескольких  милях  от  города;  там  должен
ждать меня брат, о чем сообщает он мне в письме своем.