и увидели, как в тусклом размытом мерцании проносятся
мимо,  точно  при  сильном  вышнем движении, большие и лохматые,  похожие на
тучи, очертания. В разбитую  стеклину  наплескивало  сыростью. Сполз  с  нар
проснувшийся Богодул и приник к окну. Его заторопили:
 - Че там? Где мы есть-то? Говори - че ты молчишь?
 - Не видать, кур-ва! - ответил Богодул.- Туман.
 Старухи закрестились,  нашептывая, задевая друг друга руками. И  опять,
только еще более потерянно:
 - Это ты, Дарья?
 - Однако что я. А Настасья где? Где ты, Настасья?
 - Я здесь, здесь.
 Богодул протопал  к  двери и распахнул ее.  В раскрытую дверь,  как  из
разверстой пустоты, понесло туман  и послышался недалекий тоскливый вой - то
был прощальный голос Хозяина. Тут же его точно смыло, и сильнее запестрило в
окне, сильнее засвистел ветер, и  откуда-то, будто споднизу, донесся слабый,
едва угадывающийся шум мотора.