, милая! Обещаю тебе...
   Анжелика смущенно потупилась, но он легонько встряхнул ее:
   - Посмотри на  меня.  Слышишь,  смотри  на  меня.  Анжелика...  -  И  она
повиновалась, не в силах противостоять  неистовому  желанию,  сквозившему  в
каждом его слове. Расплавленное серебро прекрасных глаз обожгло его, и Гарет
невольно охнул.
   - Милая, скажи, что ты хочешь меня. Признайся, что ты хочешь быть со мною
вместе, и ты не пожалеешь. Тебе будет хорошо, так хорошо, как ни с  кем  еще
не бывало...
   До Анжелики едва доходил смысл его слов, она впала в какое-то оцепенение.
А Гарет тем временем остановил коня. В ее уши  лился  страстный,  колдовской
шепот...
   - Анжелика.., милая.., мы совсем близко от асиенды. Но  я  не  хочу  тебя
отпускать.., так скоро. Не бойся,  что  опоздаешь  явиться  к  Кармеле:  еще
слишком рано. Скажи мне "да", милая. Ты ведь знаешь, я не постою за ценой..,
все, что ты захочешь... Я не могу тебя отпустить.., только не сейчас...
   Смысл его речей все слабее проникал сквозь туман, окутавший ее рассудок.
   - Цена?.. - запоздало переспросила Анжелика.
   - Любая цена, Анжелика.., любая, какую скажешь.., но я обязательно должен
знать.., слышать, как ты сама скажешь, что хочешь меня, что ты...
   - Проклятие!
   Яростное восклицание, неожиданно нарушившее  безмятежную  тишину  раннего
утра, заставило и Анжелику, и Гарета  резко  обернуться:  Эстебан  Аррикальд
успел подъехать к ним почти вплотную. Полыхающий пламенем гнева, Эстебан  то
ли прорычал, то ли прошипел:
   - А ну убери от нее свои лапы!  Черт  побери,  оставь  ее  сейчас  же!  -
Эстебан буквально трясся от ярости. - Тебе что, мало было ночи? Неужели  все
гринго в Техасе такие ненасытные, как ты?
   Гарет, все еще  державший  Анжелику  за  талию,  с  каждым  новым  словом
напрягался все сильнее, однако отвечал удивительно бесстрастно:
   - Я отвечу на все вопросы по порядку. Я не собираюсь отпускать  Анжелику.
Прошлой ночи не хватило.., ни мне, ни ей - и если бы не  ты,  мы  бы  лежали
сейчас вот на этой поляне.
   Тут вмешалась Анжелика:
   - О Боже! Я не собираюсь ложиться  ни  с  вами,  ни  с  доном  Эстебаном,
сколько раз это нужно повторять? Отпустите меня.., немедленно!
   Однако Гарет и ухом не повел и рука его не дрогнула.
   - Ты что, оглох? Отпусти сеньориту! По  крайней  мере  тогда  ты  сможешь
встретиться со мной лицом к лицу. Хватит прятаться за бабьими юбками!
   Анжелика, в ужасе  перед  новой  опасностью,  обратилась  на  сей  раз  к
Аррикальду:
   - И что вам даст встреча "лицом к лицу"? Уж не меня ли?  Неужели  еще  не
ясно, что мне не нужен никто из вас? Ну а вам...  -  презрительно  процедила
она, адресуясь к Гарету... - вам следовало бы сказать ему правду..,  правду,
что я не.., что мы не...
   - Анжелика, - невозмутимо перебил ее  Доусон,  -  ты  требуешь,  чтобы  я
солгал, будто мы не пролежали всю ночь бок о бок,  будто  ты  не  проснулась
утром в моих объятиях?
   - Нет.., но ведь вы знаете, что мы не сделали.., этого... Смутившись, она
покосилась на налитое кровью лицо Эстебана.
   - Мне нет дела до того, что она проделывала с тобой  этой  ночью.  Не  ты
первый, не ты последний - ей не привыкать. Однако помяни мое слово -  больше
такому не бывать!  Я  наделен  достаточной  властью,  чтобы  воздать  ей  по
заслугам,  и  употреблю  эту  власть  не  колеблясь!  Да,  она  шлюха  -  но
принадлежит мне и останется моей, пока мне будет  угодно!  Гарет  Доусон,  я
предупреждаю тебя в последний раз.
   Если ты не послушаешь меня, то  сильно  пожалеешь.  Тебе  тогда  придется
заплатить намного больше, чем стоят ее жалкие услуги! А уж ее-то я  заставлю
заплатить вдесятеро! Гарет презрительно усмехнулся:
   - Не старайся меня запугать, Эстебан. А что касается  оплаты...  Анжелика
вовсе не требовала с меня денег...
   И он обернулся к Анжелике как бы в ожидании поддержки. Отлично понимая, в
какую передрягу попала. Анжелика сочла за благо промолчать.  Гарет  довольно
хмыкнул и демонстративно потерся подбородком о ее макушку, а потом вдруг дал
шпоры  коню,  до  смерти  напугав  жеребца  Аррикальда.  Огромное   животное
испуганно вздыбилось и заржало, едва не сбросив всадника.
   Гарет тем временем вернулся на дорогу и небрежно крикнул через плечо:
   - Пока, Эстебан! Увидимся за завтраком!
   - Остановитесь. Остановитесь немедленно!
   Обернувшись к Гарету, уже направлявшему коня по тропинке к дому, Анжелика
впервые нарушила молчание. Она боялась, что голос ее выдаст.
   Стычка с Эстебаном  испугала  девушку  не  на  шутку.  Оказывается,  этот
баловень судьбы еще и бешено ревнив.  Вспоминая  его  угрозы,  она  все  еще
вздрагивала. Уж Анжелика-то знала, насколько шатко ее положение на  асиенде.
Стоит Эстебану сказать хоть слово - и она будет уволена. Если только ее  уже
не уволили, прослышав про ночные приключения в обществе Гарета Доусона. Хотя
в некотором смысле ей следует поблагодарить Эстебана. Ведь если бы Аррикальд
не обнаружил их именно в тот момент.., она вовсе не уверена, что...
   Впрочем, что было - то прошло и больше не повторится  никогда!  При  виде
своего дома Анжелика впала в панику.
   - Сеньор Доусон...
   - Меня зовут Гарет, Анжелика! - прожег он ее насквозь мрачным взглядом. -
Тебе не кажется, что дальнейшее  соблюдение  формальностей  смешно  -  после
всего, что было? - Гарет сердито качнул головой.  А  потом  остановил  коня,
взял ее лицо в ладони и легонько поцеловал в губы.
   - Извини за нашу перепалку с Эстебаном.
   - А вы не извинитесь за ту ложь, что заставила поверить  Эстебана,  будто
я.., будто мы...
   - Занимались любовью? Нет, ни за что. Ведь ты уже  была  готова  отдаться
мне на той самой полянке, когда так не вовремя появился этот наглец...
   - Вы в этом так уверены?
   - О да, Анжелика. - И добавил шепотом:
   - Но в следующий раз тебе от меня не уйти...
   - А еще хвастались, что не берете женщин силой...
   - Милая, да мне и не понадобится для этого сила... Чувствуя,  что  в  его
словах немало правды, она попыталась  отвернуться,  чтобы  скрыть  невольный
румянец, но Гарет не позволил.
   - Спустите меня на землю, - упрямо пробормотала она. - Я хочу домой.
   - Я довезу тебя до порога.
   - Нет. Нельзя, чтобы мама увидела...
   - Она что, сама святая? А вот я слышал иное... Анжелика замахнулась, не в
силах снова  вытерпеть  несправедливость,  но  техасец  оказался  проворнее.
Задыхаясь от обиды и бессилия, она произнесла:
   - Не смейте так говорить о  моей  матери!  Она  столько  перенесла  из-за
меня... - Голос ее прервался от подавленного рыдания, но  она  справилась  с
собой и продолжила:
   - Извинитесь за свои слова! Извинитесь немедленно, иначе...
   - Хватит, хватит, Анжелика, - поспешно сказал Гарет,  глядя  на  обиженно
дрожащие губы. - Я извиняюсь.
   Столь неожиданная уступка разом усмирила ее гнев. Гарет отпустил ее руки,
дождался, пока она немного отдышится, и ласково взглянул в ее усталое лицо:
   - Ну вот, я сделал, как ты просила, -  не  ответишь  ли  ты  тем  же?  Не
станешь звать меня Гарет?
   - Нет, ни за что...
   - Почему?
   - Я хочу спуститься на землю, - не отвечая, заявила она. - Я должна зайти
домой и успокоить маму. К тому же мне пора идти на асиенду...
   - Анжелика, я довезу тебя до порога.
   - Нет.
   - Я должен.
   Поняв тщетность борьбы, она бессильно отвернулась.
   Упрямо расправленные плечи невольно вздрогнули, когда конь остановился  у
крыльца. И не подумав оглянуться на  Гарета,  который  соскочил  с  седла  и
собрался помочь ей спрыгнуть, Анжелика напряженно глядела на входную  дверь.
Первым из нее выскочил худенький  мальчуган,  с  разбегу  уткнувшийся  ей  в
живот.
   Анжелика почувствовала, как ее наполняет знакомое тепло, и ласково обняла
брата за плечи. Карлос поднял на нее доверчивые сияющие глаза. Он все еще не
мог отдышаться. Сестра отвечала ему такой же нежной улыбкой.
   - Слава Богу! Я знал, что с тобой все в порядке, Анжелика,  я  все  время
говорил маме, что ты просто пережидаешь грозу и утром обязательно  вернешься
домой. И я был прав, ведь так, Анжелика? Я был прав...
   - Да, - отвечала она, целуя брата в бледную, подозрительно горячую  щеку,
- да, Карлос, ты был прав. И это случается с тобой все чаще,  недаром  падре
Мануэль сказал, что твой ум растет, опережая тело.
   -  Ох,  Анжелика,  это  мое  тело  отстает  от  ума!  Мальчик  со  смехом
отодвинулся от сестры, взял ее за руку и только теперь обратил  внимание  на
стоящего рядом незнакомца. Но тут зазвучали еще чьи-то шаги,  и  на  крыльце
появилась Маргарита Родриго: ее лицо носило следы бессонной, полной тревог и
страха ночи.
   - Прости, мама, - еле слышно промолвила Анжелика. Она не хотела пускаться
в объяснения в присутствии Гарета и лишь молча  смотрела  на  мать.  Девушка
стояла  неподвижно,  пока  Маргарита  оглядела   ее   и   наконец   кивнула.
Растроганная, благодарная, Анжелика с трудом  сглотнула  возникший  в  горле
комок.
   Не скрывая гордости, она сжала в  ладонях  мозолистую  руку  Маргариты  и
обернулась к застывшему как изваяние Гарету.
   - Мама, этого человека зовут Гарет Доусон. Он гостит на асиенде у сеньора
Аррикальда и был так добр, что помог мне добраться домой. Сеньор Доусон, это
моя мама, Маргарита Родриго.
   - Рад познакомиться, мэм.
   - Очень  приятно,  сеньор  Доусон.  Исполняя  долг  вежливости,  Анжелика
положила руку на хрупкое плечо брата:
   - Сеньор Доусон, это мой брат, Карлос.
   - Рад познакомиться с тобой, Карлос.
   - Добрый день, сеньор.
   - А теперь, сеньор Доусон, прошу меня  извинить.  Еще  раз  благодарю  за
помощь.
   - Не стоит благодарности, Анжелика.
   Девушка поспешно развернулась и увлекла за собой в дом мать и брата.  Она
отлично слышала, что Гарет далеко не сразу  поехал  прочь  -  он  еще  долго
неподвижно стоял после того, как троица скрылась в доме.
   Всей своей позой выражая покорное ожидание, Анжелика ни  жива  ни  мертва
застыла на пороге библиотеки в особняке  Аррикальдов.  Кроме  донны  Терезы,
здесь присутствовал и Эстебан, стоявший возле окна  спиной  к  ним.  Отлично
понимая,  что  в  эту  минуту  решается  ее  судьба,  Анжелика  еле   слышно
промолвила:
   - Вы хотели что-то сказать мне, сеньора?
   - Да. Войди и закрой дверь, Анжелика. Машинально выполняя приказ, она  на
ватных ногах подошла к хозяйке.
   - Твое вчерашнее поведение на обратном пути от рудника - позор  для  всей
семьи! Сеньор Доусон не ночевал на асиенде, и все гости отлично видели,  как
он посадил тебя на свою лошадь. По словам Хуаниты, он вернулся только утром.
Можешь ли ты что-то сказать в свое оправдание?
   Анжелика усилием воли  постаралась  взять  себя  в  руки.  Она  не  может
потерять это место. Не имеет права. Кое-как переведя дух, она начала:
   - Сеньора, я не сделала ничего плохого. Сеньор  Доусон  увидел,  что  мне
нечем укрыться от бури, и решил  помочь.  К  несчастью,  когда  разбушевался
ураган, оставаться на дороге стало опасно, и сеньор Доусон  решил  переждать
ненастье. А я.., я не сделала ничего дурного, сеньора. Как только  рассвело,
сеньор Доусон отвез меня домой, и я поспешила явиться сюда.
   - Где вы провели ночь? - донна Тереза гневно поджала губы.
   - В заброшенной хижине неподалеку от дороги.
   - И ты оставалась там наедине с сеньором Доусоном?!
   - Да, но я.., но мы не...
   Брезгливо скривившись, донна Тереза не пожелала слушать окончание  фразы.
Ее негромкий, хорошо поставленный голос был холоден как лед:
   - Анжелика, ты знаешь, что я позволила тебе переступить порог этого  дома
только благодаря настояниям падре  Мануэля.  Я  надеялась,  что  ты  сумеешь
оправдать  его  веру  в  тебя  и  поддалась  на  уговоры  предоставить  тебе
возможность обелить свое имя. Поначалу все действительно шло неплохо. Однако
с появлением сеньора Доусона ты сильно изменилась...
   - Но я не сделала ничего дурного, сеньора!
   - Не смей перебивать, Анжелика! - Донна Тереза попыталась сдержать  гнев,
который считала неприличным выказывать перед челядью. - Итак, мы  больше  не
нуждаемся в твоих услугах. Можешь возвращаться домой.  А  я  поставлю  падре
Мануэля в известность о том, что стало причиной твоего увольнения.
   Итак,  самое  худшее  произошло.  Перед  ее  мысленным  взором  появилось
изможденное, бледное личико Карлоса. Внезапно раздался голос Эстебана:
   - Матушка, я согласен, что Анжелика заслужила наказание, но не слишком ли
ты сурова?
   - Что я слышу, Эстебан? Неужели  ты  забыл,  что  говорили  вчера  гости,
заметив отсутствие Гарета? Их подозрения оскорбительны как для меня,  так  и
для твоего отца! Даже ты огорчился - судя по тому,  как  грубо  вел  себя  с
милой Долорес Валентин!
   Эстебан покорно кивнул, скрывая раздражение:
   - Матушка, ты чрезвычайно проницательна, и каждое твое  слово  -  правда.
Однако я взял на себя смелость побеседовать по душам с Гаретом  сразу  после
возвращения. Он полностью убедил меня, что  в  его  намерения  входило  лишь
помочь Анжелике перенести грозу и что были соблюдены все приличия!
   Донна Тереза не смогла скрыть некоторой растерянности.  Эстебан  меж  тем
чмокнул мать в щеку и продолжил:
   - Да, мама, это так. Гарет дал мне слово джентльмена, что оба  они  стали
жертвами обстоятельств и вели себя абсолютно невинно - как бы  подозрительно
это ни выглядело со стороны! Ты не находишь, что долг  гостеприимства  велит
нам поверить ему? Ведь иначе сын старого друга нашего отца может счесть себя
оскорбленным!
   - Нет, - озабоченно покачала головой донна Тереза,  -  я  бы  не  хотела,
чтобы такое случилось, мой дорогой. - Хозяйка задумчиво посмотрела в сторону
Анжелики.
   С благостной доброжелательной улыбкой Эстебан подошел вплотную к служанке
и положил руки ей на плечи. Теперь, когда мать не могла видеть его лица, оно
разительно изменилось: у Анжелики кровь застыла в жилах при виде  исказившей
его ярости.  Весьма  довольный  таким  эффектом,  Эстебан  заговорил  мягким
сочувственным тоном.
   - Анжелика, моя матушка вовсе  не  хотела  проявить  излишнюю  суровость.
Прежде всего она желает быть справедливой. Но ей  -  да  и  мне  -  было  бы
приятно услышать из твоих уст соответствующие  извинения  и  обещания,  если
матушка смилостивится и позволит тебе продолжать работать у  нас.  Ведь  нам
необходимо быть уверенными, что больше ни у кого не возникнут какие бы то ни
было подозрения на твой счет. - И он обернулся к матери:
   - Правда, мамочка?
   - Да, конечно, продолжай, Эстебан. И он продолжил:
   - Нам придется вообще запретить тебе общаться с нашими гостями. Ты будешь
исполнять свои обязанности на кухне и  ревностно  выполнять  все  приказания
членов  нашей  семьи.  -  Поскольку  Анжелика  по-прежнему  молчала,  он  не
удержался, встряхнул ее за плечи и спросил:
   - Что ты ответишь на это?
   - Ко.., конечно, сеньор.
   - И я уверен, что отныне ты употребишь  все  силы,  чтобы  доказать  свою
преданность и благодарность. Впрочем, ты знаешь, что донну Терезу не так  уж
трудно  умилостивить..,  как  и  меня.  От  тебя   ожидается   лишь   полное
удовлетворение наших нужд. И ты станешь делать что охотно, беспрекословно  и
даже с радостью, дабы продемонстрировать благодарность. Не так ли, Анжелика?
   Пальцы Эстебана как когти впились в ее плечи.  Пламя,  полыхавшее  в  его
взоре, не оставляло сомнений в истинном смысле его  речей.  Анжелика  тяжело
сглотнула, подавляя инстинктивное желание вырваться.
   - Ну, ну, Анжелика, - рокотал Эстебан, - отвечай.  Мы  с  матушкой  горим
желанием услыхать твой ответ, чтобы быть уверенными, что инцидент исчерпан и
не повторится вновь.
   Анжелика лишь молча кивнула.
   - Вслух, Анжелика. Матушка желает услышать твои собственные слова.., и  я
тоже...
   Тут Эстебан вдруг выпустил ее и отступил в сторону, дабы его  мать  могла
вдоволь налюбоваться на  жалкий  вид  служанки.  Он  добился  своего:  донна
Тереза,  похоже,  расчувствовалась.  Ах,  какая  добрая..,  чересчур  добрая
сеньора! Так добра, что позволяет вертеть собой как угодно! Вот и теперь уже
растаяла, стоило какой-то служанке принять плачевный вид.
   Ну зато каков Эстебан! Пара синяков, которые он сейчас поставил Анжелике,
- ерунда по сравнению с ожидающей ее расплатой. Она еще пожалеет,  что  даже
словом перемолвилась с Гаретом Доусоном! Ибо несмотря на все  ее  упрямство,
он по-прежнему сгорает от желания. Уж он попользуется ею всласть и  заставит
ее сторицей заплатить за каждый миг своего унижения.
   У Анжелики пересохло в горле. Она  отлично  понимала,  что  донна  Тереза
уступит. И что Эстебан сполна воспользуется этим.
   Набрав побольше воздуха, она выпалила:
   - Донна Тереза.., я.., я сожалею  обо  всех  неприятностях,  которые  вам
причинила. И обещаю впредь как можно лучше служить вам и вашей семье.
   По мере того как подозрительно влажнели глаза сеньоры, Эстебан  испытывал
все большее злорадство. Однако не забыл благостно  улыбнуться,  когда  донна
Тереза промолвила:
   - Вот  и  хорошо.  А  теперь,  Анжелика,  ты  можешь  вернуться  к  своим
обязанностям, и постараемся забыть чту неприятную историю. - Благодарю  вас,
донна Тереза.
   - Анжелика, - вдруг вспомнила любящая мать,  -  разве  ты  не  хотела  бы
поблагодарить дона Эстебана? Ведь если бы не он, все могло кончиться иначе.
   Донна Тереза залюбовалась своим красавцем сыном и не заметила  презрения,
полыхнувшего в  огромных  серебристых  глазах  служанки.  С  великим  трудом
Анжелика вымолвила:
   - Благодарю вас, дон Эстебан.
   - Как, и это все?! - возмутилась донна Тереза. - Разве тебе нечего больше
сказать так горячо защищавшему тебя молодому хозяину?
   - Матушка, ради Бога!  -  с  неподражаемой  скромностью  покачал  головой
Эстебан. - Анжелика сказала вполне достаточно.
   Однако на сей раз от  донны  Терезы  было  так  легко  не  отделаться.  И
Анжелика, внутренне сжавшись от унижения, покорно произнесла:
   - Я очень благодарна вам за помощь, дон Эстебан. Я.., постараюсь  служить
вам верой и правдой.

Глава 3

   Гарет со  все  большим  раздражением  вслушивался  в  беседу,  текущую  в
просторной гостиной Аррикальдов. Гости перешли сюда после  отличного  обеда.
Однако полученные недавно новости взбудоражили все общество.
   Сдержанность   в   политических   высказываниях,   явившаяся   следствием
присутствия в  доме  техасца,  была  отброшена.  Только  что  Фелипе  Алеман
провозгласил едва ли не признание в любви своему  новому  идолу,  президенту
Мексики Антонио Лопесу де Санта-Анне, и Гарет  насторожился,  обратившись  в
слух. Он снова напомнил себе, что должен уважительно  относиться  к  друзьям
своих гостеприимных хозяев.., и что вскоре отсюда уедет. Он и  так  причинил
им немало беспокойства, оставшись прошлой ночью наедине с Анжеликой Родриго.
Гарет не ожидал, что из-за какой-то  служанки  поднимется  столько  шума.  И
вовсе не желал еще больше портить о себе впечатление, споря с  гостями  дона
Энрико. Однако Алеман все продолжал:
   - Наш президент - непревзойденный стратег!  И  все  непокорные  провинции
смиренно склонят головы перед непобедимыми воинами, которых ведет в бой  наш
Санта-Анна.
   Терпение Гарета иссякло, и он вмешался, правда, сдержанно:
   - Когда же вы прозреете и поймете, к чему ведет Санта-Анна?
   Лошадиное лицо Фелипе Алемана залил  гневный  багрянец,  к  нему  подошли
Мартин Флорес, Пабло Алькасар и Рикардо  Эррикавера.  Эта  троица  постоянно
держалась вместе. Вот и  теперь  они  дружно  обливали  презрением  дерзкого
техасца. Сеньор Валентин, стоявший ближе всех к Энрике  Аррикальду,  выразил
молчаливое сочувствие к чересчур гостеприимному хозяину этого дома.  Центром
группы являлся Фелипе Алеман - их признанный оратор Аррикальд-младший  занял
место молчаливого наблюдателя. Его  чувства  выдавало  лишь  гневное  пламя,
сверкавшее в глазах всякий раз, как в поле зрения попадала фигура Гарета.
   - Да ведь ваш чудесный Санта-Анна  прирожденны