крики иностранца-собственника, ни вопли его испуганного
семейства, ни угрозы обратиться к полиции не оказывают никакого
впечатления. Из внутри крокодила слышен лишь хохот и обещание расправиться
розгами (sic}), а бедное млекопитающее, принужденное проглотить такую
массу, тщетно проливает слезы. Незваный гость хуже татарина, но, несмотря
на пословицу, нахальный посетитель выходить не хочет. Не знаем, как и
объяснить подобные варварские факты, свидетельствующие о нашей незрелости и
марающие нас в глазах иностранцев. Размашистость русской натуры нашла себе
достойное применение. Спрашивается, чего хотелось непрошеному посетителю?
Теплого и комфортного помещения? Но в столице существует много прекрасных
домов с дешевыми и весьма комфортными квартирами, с проведенной невской
водой и с освещенной газом лестницей, при которой заводится нередко от
хозяев швейцар. Обращаем еще внимание наших читателей и на самое варварство
обращения с домашними животными: заезжему крокодилу, разумеется, трудно
переварить подобную массу разом, и теперь он лежит, раздутый горой, и в
нестерпимых страданиях ожидает смерти. В Европе давно уже преследуют судом
обращающихся негуманно с домашними животными. Но, несмотря на европейское
освещение, на европейские тротуары, на европейскую постройку домов, нам еще
долго не отстать от заветных наших предрассудков.

          Дома новы, но предрассудки стары -

и даже и дома-то не новы, по крайней мере лестницы. Мы уже не раз упоминали
в нашей газете, что на Петербургской стороне, в доме купца Лукьянова,
забежные ступеньки деревянной лестницы сгнили, провалились и давно уже
представляют опасность для находящейся у него в услужении солдатки Афимьи
Скапидаровой, принужденной часто всходить на лестницу с водою или с охапкою
дров. Наконец предсказания наши оправдались: вчера вечером, в половине
девятого пополудни, солдатка Афимья Скапидарова провалилась с суповой
чашкой и сломала-таки себе ногу. Не знаем, починит ли теперь Лукьянов свою
лестницу; русский человек задним умом крепок, но жертва русского авось уже
свезена в больницу. Точно так же не устанем мы утверждать, что дворники,
счищающие на Выборгской с деревянных тротуаров грязь, не должны пачкать
ноги прохожих, а должны складывать грязь в кучки, подобно тому как в Европе
при очищении сапогов... и т.д., и т.д."

     - Что же это, - сказал я, смотря в некотором недоумении на Прохора
Саввича, - что же это такое?

     - А что-с?

     - Да помилуйте, чем бы об Иване Матвеиче пожалеть, жалеют о крокодиле.

     - А что же-с? Зверя даже, млекопитающего, и того пожалели. Чем же не
Европа-с? Там тоже крокодилов очень жалеют. Хи-хи-хи!

     Сказав это, чудак Прохор Саввич уткнулся в свои бумаги и уже не
промолвил более ни слова.

     "Волос" и "Листок" я спрятал в карман да, кроме того, набрал для
вечернего развлечения Ивану Матвеичу старых "Известий" и "Волосов" сколько
мог найти, и хотя до вечера было еще далеко, но на этот раз я пораньше
улизнул из канцелярии, чтоб побывать в Пассаже и хоть издали посмотреть,
что там делается, подслушать разные мнения и направления. Предчувствовал я,
что там целая давка, и на всякий случай поплотнее завернул лицо в воротник
шинели, потому что мне было чего-то немного стыдно - до того мы не привыкли
к публичности. Но чувствую, что я не вправе передавать собственные,
прозаические мои ощущения ввиду такого замечательного и оригинального
события.

---------------------------------------------------------------------------
Впервые опубликовано в журнале "Эпоха", 1865 г., N2 под названием
"Необыкновенное событие, или пассаж в Пассаже"; из-за закрытия журнала
рассказ остался незаконченным. Текст воспроизводится по тексту Полного
собрания сочинений Достоевского, изданного Ф. Стелловским в 1865-1866 гг.
Опечатки исправлены по журнальному тексту.
--------

     Ohe, Lambert! Oue est Lambert? As-tu vu Lambert? - Эй, Ламбер! Где
Ламбер? Видел ли ты Ламбера? (франц.)

     о мейн аллерлибстер Карльхен! Муттер, муттер, муттер! - о мой милейший
Карльхен! Матушка, матушка, матушка! (нем.).

     Унзер Карльхен, унзер аллерлибстер Карльхен вирд штербен! - Наш
Карльхен, наш милейший Карльхен умрет! (нем.).

     дас вар мейн зон, дас вар мейн айнцигер зон - это был мой сын, это был
мой единственный сын! (нем.).

     фуфциг (нем.- funfzig) - пятьдесят.

     Гот зей данк! - Слава богу!(нем. - Gott sei dank!).

     пандан (франц.- pendant) - украшение.

     premier - передовые (франц.).

     гоф-рат - (нем. - Hofrat) - здесь: чиновник