лишний...
   - Молчи и следуй за мной.
   Человек повернулся, что-то скрипнуло, растворилась другая  дверь,  за
ней открылся коридор,  проложенный  в  толще  стены,  узкий,  длинный  и
мрачный, освещавшийся сквозь редкие бойницы  у  сводчатого  потолка.  Не
коридор, а крысиная нора.
   - Иди!
   Семена подтолкнули в спину, мышцы его  напряглись,  но  он,  ссутулив
плечи, шагнул куда приказано.
   "Похоже, началось!" - мелькнула мысль, и Семен еще  больше  согнулся,
стараясь  казаться  не  таким  огромным  -  скорей,  безобидным  и  даже
испуганным. Он вдруг ощутил, что находится среди врагов, которым  нельзя
раскрывать ни свою силу, ни другие таланты, ибо  внезапность  тоже  была
оружием - возможно, пострашней секиры.
   Они повернули в другой коридор - видимо, во внутренней  стене;  снова
что-то скрипнуло, зашелестело, и Семен очутился в глубокой темной  нише,
будто в  каменном  ящике,  запрятанном  среди  пьедесталов  пятиметровых
изваяний. За ними в сумрачном величии застыл  огромный  зал  размером  с
футбольное поле; подпиравшие свод колонны  тянулись  вверх,  раскрываясь
цветочными лепестками или метелками папируса, свет, падавший сквозь окна
центрального нефа, озарял  потолок,  расписанный  золотыми  звездами,  и
отражался в мозаике. Дальше стены раздавались распахнутыми вратами, и  в
их широкий проем Семен увидел лестницу, пилоны с трепещущими на вершинах
флагами и часть храмового двора, выходившую к Царской Дороге.
   Он был в главном зале святилища. И не один - крепыш с плетью дышал  в
затылок, а в ярких лучах, что падали в окна нефа,  на  расстоянии  шагов
шестидесяти, виднелись четыре фигуры. Софра и Хоремджет  -  друг  против
друга;  верховный  жрец  в  леопардовой  накидке,  с  длинным  изогнутым
посохом, военачальник - в шлеме и кожаных доспехах, с кинжалом и секирой
на  перевязи.  За  Софрой,  чуть  отступив,  стоял  Рихмер,  а  рядом  с
Хоремджетом - воин из знатных, тоже в панцире и  при  оружии.  Лицо  его
было Семену незнакомо.
   - Стой здесь, - сказал бритоголовый, не приглушая голоса.  -  Стой  и
слушай! Так повелел Рихмер, хранитель врат.
   - Не боишься, что и нас услышат? - полюбопытствовал Семен.
   - Если не двинешься дальше статуй богов, ни речь,  ни  крик  туда  не
долетят. - Жрец кивнул в сторону нефа. - Но ты различишь каждое слово  и
каждый вздох. Ты в Ухе Амона, ваятель.
   Скрипнула дверь, провожатый  исчез,  и  в  огромном  зале  воцарилась
тишина. Четверо под световым потоком не двигались, застыв, как  восковые
фигуры: две - в белоснежных одеяниях, две - в коричневой коже панцирей и
блеске  бронзы.  Потом  рука   Софры   с   длинным   изогнутым   посохом
приподнялась, конец его гулко стукнул о камень, и Семен услышал:
   - Так ты согласен, Хоремджет? Согласен с  тем,  что  предлагают  тебе
боги?
   - Боги? Я думал, это твое  предложение.  -  Голос  военачальника  был
громким и хриплым, будто он находился  не  в  храме,  а  перед  шеренгой
солдат. - Ну, если боги, то я готов послушать еще раз.
   Посох снова стукнул о пол, будто предваряя речи Софры.
   - Ты станешь наместником нижних земель и  хапу-хесепом  в  Хетуарете.
Получишь право набирать войска. Еще - право  воевать  с  темеху;  можешь
загнать их в Западную пустыню, сбросить в Великую Зелень или  утопить  в
болотах. Еще получишь шестую часть зерна, собранного в Дельте для пер'о,
шестую часть плодов, скота и птицы. Еще - рудники в стране Син  и  право
посылать караваны в Гебал и другие прибрежные города, а  также  в  земли
востока и севера. Еще...
   - Рудники и караваны! -  бесцеремонно  прервал  Хоремджет.  -  Шестая
часть зерна! И право воевать с темеху! Неплохо,  очень  неплохо!  А  что
насчет меша Сетха и Монта, что в нижних землях, в Хетуарете и Саи?
   - Меша Сетха будет под твоей рукой, - произнес верховный  жрец  после
недолгих колебаний. - Меша Монта отправится в верхние земли... скажем, в
Санофре или в страну Пиом.
   - Ты щедр!  -  Хоремджет  осклабился,  и  в  голосе  его  послышалась
издевка. - Значит, я получу еще корпус Сетха... А что получишь ты?
   Софра гордо вскинул голову:
   - То, что причитается человеку древнего рода, в котором  течет  кровь
царей! Я стану супругом царицы и повелителем Та-Кем! Однако,  -  добавил
он с меньшей резкостью, - Великий Дом не будет ущемлять твои права.  Все
обещанное исполнится, клянусь солнцеликим Амоном!
   - Ну, что скажешь, Хуфтор? - Хоремджет взглянул  на  стоявшего  рядом
воина. - Что скажешь, чезу моих колесничих?
   - Кал гиены - вот что я скажу! - рявкнул тот. - И  еще  скажу:  лучше
жрать песок, чем соглашаться на подачки!
   - Верно, лучше жрать песок, - отозвался  Хоремджет,  поворачиваясь  к
Софре. - К чему мне нижние земли, если я стану наместником  при  молодом
пер'о? Зачем мне слать караваны на восток и север - не лучше ли  послать
солдат? И я еще не лишился разума, чтоб  воевать  с  темеху  в  Западной
пустыне! Что я возьму с этих нищих? Стадо коз? Или пару ослов?
   "Тут он прав", - подумал Семен. Ослы да козы -  что  еще  возьмешь  с
ливийцев, если воевать? А если миром, пойдут в наемники и пошагают туда,
куда прикажет фюрер. В Сирию, Палестину, Финикию...  Словом,  дранг  нах
остен!
   - Ты забываешься, немху, - с высокомерным видом  молвил  жрец.  -  Ты
думаешь, в Та-Кем, кроме  твоих  солдат,  нет  воинов?  Нет  лучников  и
колесничих? Нет тех, кто носит копье и секиру? И нет у них  начальников?
Есть! - Посох снова грохнул о камень. -  Есть  Саанахт,  правитель  Дома
Войны! Есть Инхапи и маша Сохмет! Есть Ранусерт и меша Птаха! Есть Сетна
и Рени!
   Лицо Хоремджета потемнело, жилы на висках вздулись.  Стиснув  кулаки,
он шагнул к верховному жрецу, заставив того попятиться.
   - Саанахт, говоришь? У Саанахта болезнь хесбет ,  и  он
испражняется под себя! Инхапи стар и глуп, Ранусерт и Сетна  -  стары  и
трусливы! Все они - змеи, пережившие свой яд! Ну а  Рени...  с  Рени  мы
договоримся. - Он выпятил грудь, обтянутую ремнями панциря. - Знаешь  ли
ты, первый пророк, чего хотят воины? Воевать! А кто возглавит  их,  если
не я? Мы пройдем страны Джахи и Ха-ру до самых Перевернутых Вод!  А  там
посмотрим... Конечно, во мне нет царской крови, но есть ли она у сосунка
в Великом Доме? - Хоремджет ухмыльнулся и, глядя в лицо Софры,  медленно
произнес:
   - Мечтаешь о власти, старый павиан? Думаешь, что заберешься к  царице
на ложе? А что ты будешь там делать? Петь гимны Амону? Царица молода,  и
жаждет объятий льва, а не лысой обезьяны!
   "Что-то такое уже было, - подумал Семен - в Шабахи,  где  торговались
вождь с колдуном. Правда, эти мерзавцы посерьезней..."
   В глазах у  него  потемнело.  Сейчас  он  ненавидел  их  обоих  лютой
ненавистью - сильней, чем Баштара, Дукуза, Саламбека и  остальных  своих
хозяев вместе взятых. Мир, доселе огромный, стремительно  сузился,  явив
из всех картин одну, самую мерзкую и страшную: нагая Меруити с застывшим
лицом и жадные чужие руки, что мнут и тискают ей грудь. Он прикусил губу
до крови; боль заставила прийти в себя.
   "Не сторгуетесь! - мелькнула злорадная мысль. Зрел виноград, да висит
высоко - шакалам не дотянуться!"
   Щеки Софры побледнели. Нахмурившись, он подался вперед, почти касаясь
лбом шлема Хоремджета, и прошипел:
   - Амон знает, кто здесь лев, а  кто  обезьяна!  Не  боишься,  что  он
разгневается? Что поразит тебя прямо на этих камнях?
   Военачальник отшатнулся:
   - Я знаю,  вы,  жрецы,  владеете  тайной  магией...  знаю  про  убийц
Рихмера... и знаю, что смерть неугодных будет объявлена волей богов... И
потому я здесь не один! - Он  сделал  знак  рукой,  и  Хуфтор,  стоявший
рядом, попятился к вратам святилища. Стиснув рукоять секиры и не спуская
глаз с Софры и Рихмера, Хоремджет спросил:
   - Скажи-ка, чезу колесничих, что ты видишь? Может, кто-то прячется за
пилонами? Или у подножия стен?
   - Прячется, - подтвердил Хуфтор. - Похоже, тут Унофра с тремя сотнями
своих лучников.
   - А кто такие эти лучники? -  снова  спросил  Хоремджет,  отступая  к
вратам и лестнице.
   - Наемники хик'со из Хетуарета. Там  поклоняются  Сетху  и  не  очень
любят Амона и его жрецов.  Могут  передавить  их  как  блох  в  собачьей
шкуре... Если позволишь.
   - Не позволю. Пока!
   Быстро повернувшись, военачальник, сопровождаемый Хуфтором, сбежал по
ступеням и исчез за каменной громадой ближнего пилона.
   Софра скрипнул зубами. Несколько  секунд  он  стоял,  вытянув  шею  и
запрокинув лицо к  потолку,  расписанному  золотыми  звездами,  стараясь
унять бушевавшую ярость.  Постепенно  черты  его  разгладились,  исчезли
резкие морщины у рта и алые пятна  на  щеках;  теперь  у  него  был  вид
человека,  принявшего  важное  решение.  Голос  его  тоже  звучал  почти
спокойно.
   - Рихмер!
   - Слушаю твой зов, великий господин.
   - Отправишь гонца с посланием в Дом Радости.
   - Как повелишь, господин. И что должно быть сказано в этом послании?
   - Время раздумий кончилось, и пора решиться. Только эти  слова.  Так,
чтоб стало ясно: других посланий не будет.
   - А если не будет и решения?
   - Тогда она умрет, и умрет пер'о. Каждый  -  своей  смертью.  Женщины
любят лакомства, сладкие пирожки, и потому страдают животом, а  пер'о...
- Лоб Софры пошел складками, лицо стало задумчивым, словно  он  выбирал,
какой пирог отведать, с изюмом  или  с  орехами.  -  Сирийскому  ублюдку
нравится гонять на колеснице. Опасное занятие! Вдруг  упадет  и  сломает
шею!
   - Вполне возможно, мой господин.
   - Ты позаботишься об этом, Рихмер!
   - Позабочусь. Но если позволишь сказать...
   - Позволю. Говори!
   - Я отправлю гонца в Дом Радости, но без  послания.  Посланием  будет
сам гонец. Если уж он не убедит... - Рихмер развел руками.
   Софра, склонив голову, всмотрелся в невыразительное лицо своей тени.
   - Есть такой человек,  чьи  речи  убедительны?  Ты  уверен?  -  После
утвердительного знака верховный жрец пристукнул посохом.  -  Ну  что  ж,
тогда подождем! Но недолго, Рихмер, недолго... думаю, три  дня.  Слишком
много в Уасете воинов Инхапи, и игры старого шакала - да  проклянет  его
Амон! - мне непонятны. Но  ясно,  что  стоит  поторопиться...  Три  дня,
Рихмер, три дня! Вот твой срок!
   Хранитель врат поклонился, сложив ладони перед грудью.
   - Из-за Инхапи не тревожься, мой господин. В  одном  прав  Хоремджет:
Инхапи стар и глуп, и какую бы ни затеял игру, он непременно  проиграет.
Проиграет - ведь я с тобой!
   Величественно кивнув, Софра направился к  выходу.  Леопардовая  шкура
колыхалась на плечах верховного жреца, будто живой зверь и в самом  деле
вскочил ему на спину, стиснув шею когтистыми лапами.
   Оставшись в одиночестве,  Рихмер,  опустив  голову,  некоторое  время
мерял шагами  площадку  меж  колонн,  то  скрываясь  в  тени,  то  вновь
появляясь в потоке света. Семен многое бы отдал,  чтобы  узнать,  о  чем
думает  хранитель   врат,   но   лицо   Рихмера   оставалось   абсолютно
непроницаемым. Точь-в-точь как у сфинкса с бараньим ликом.
   Наконец, не поднимая головы, Рихмер произнес:
   - Ты здесь, ваятель? Подойди сюда.
   Семен приблизился, неслышно ступая  по  каменным  плитам.  Их  ровные
квадраты обрамляли овал напольной мозаики,  выложенной  под  центральным
нефом и игравшей многоцветьем красок в падавших из окон солнечных лучах.
То была карта; вдоль длинной оси  овала  змеился  синий  Нил  в  зеленых
берегах, и в этой зелени виднелись крохотные пальмы, рощи олив,  луга  и
поля, сменявшиеся кое-где белым, розовым и серым -  башнями,  храмами  и
домами, изображавшими города. В дальнем конце синий  поток  разветвлялся
на семь  рукавов,  соединяясь  с  изумрудным  морским  пространством,  в
котором плыли  корабли,  а  с  обеих  сторон,  за  границами  вытянутого
сине-зеленого ковра, лежали желтые и коричневые пустыни с яркими пятнами
оазисов. Там, где стоял Семен, Нил изгибался к  западу  широким  лезвием
секиры, а берега были покрыты рисунками трав, песчаных холмов  и  редких
деревьев, среди которых бродили  слоны  и  львы,  антилопы,  носороги  и
другая живность.
   "Саванна, - догадался Семен, - третий порог..."
   Место его непостижимого приземления в этом мире.
   - Ты  все  расслышал,  ваятель?  -  произнес  Рихмер,  буравя  Семена
маленькими запавшими глазками. - Все расслышал, и, надеюсь, все понял?
   - Я догадлив, - отозвался Семен  и,  словно  желая  подчеркнуть,  что
знаков почтения от него не  дождешься,  скрестил  руки  на  груди.  -  Я
догадлив, Рихмер, и расслышал все, за исключением маленькой подробности.
Ты понимаешь, какой?
   Хранитель врат пожевал сухими губами.
   - Да, мне говорили о цене... Кажется, сотня дебенов золота?  Огромное
богатство! Равное дому с садом и водоемом, с  полями,  стадами  коров  и
овец, с запряжкой быков и виноградником...  Не  всякая  усадьба  столько
стоит!
   - А твоя? Та, что за Южным Оном? В которой живут твои женщины и дочь?
- Семен наклонился и заглянул в тусклые  глазки  хранителя  врат,  успев
заметить в них проблеск тревоги.
   Щека у Рихмера дернулась.
   - Откуда ты знаешь про мою усадьбу и мою дочь?
   - Если ты слышал о сотне дебенов, то слышал и другом, не  так  ли?  О
том, что я провидец, прорицатель... Многое знаю и  могу...  Больше,  чем
ты, Ухо Амона! Но помощь моя стоит недешево!
   Рихмер с шумом выдохнул воздух.
   - Ладно, ты получишь свои дебены, ибо Софра, мой господин,  щедрейший
из щедрых. Получишь,  но  не  сейчас!  Сорок  -  после  успеха  дела,  а
остальное - попозже, когда я увижу, что ты человек  полезный  и  верный.
Прорицатель... хмм... - Он метнул на Семена косой взгляд. -  Как  знать!
Возможно, ты пригодишься для других услуг.
   Последняя фраза не допускала сомнений: Рихмер  вербовал  его  в  штат
соглядатаев. В ином раскладе это было бы  неплохо;  хорошая  возможность
проникнуть в организацию изнутри и  разглядеть,  как  она  вертится.  Но
только - в ином раскладе, не за три дня! Нынешняя ситуация не  подходила
для долгих игр в шпионов и разведчиков; время  поторапливало,  а  логика
напоминала, что есть  лишь  одно  решение:  перехватить  вожжи  на  этой
колеснице, причем сделать быстро и на самом высоком уровне.
   Семен полагал,  что  этот  маневр  ему  удастся.  Его  стратегическое
преимущество, носившее характер философский,  отчасти  неопределенный  и
расплывчатый, в конкретной тактике сулило выигрыш. В Та-Кем -  да  и  на
всей Земле - он был единственным человеком, живущим в  мире  реальности,
во Вселенной шарообразных планет, пылающих звезд, неисчислимых галактик,
среди которых не находилось места ни богам, ни демонам. Жизнь  остальных
людей протекала как бы  в  другом  измерении,  где  фантазии,  рожденные
наивным умом, принимались за  действительность;  их  жизнью  -  особенно
жизнью и смертью роме - правили боги. Это порождало суеверия, покорность
божественной воле и, в конечном счете, страх. Страх перед неведомым  был
подсознательной  реакцией,  настолько  острой,  что   посмертная   жизнь
заботила больше реальности, и самым зримым  и  бесспорным  знаком  этого
страха были огромные усыпальницы-пирамиды.
   Страх...  ужас,  подчиняющий  всех  и  каждого...  И  Рихмер  не  был
исключением; он тоже боялся, так что вопрос состоял лишь  в  том,  чтобы
добраться до тайных струн его души и дернуть посильнее.
   Однако не сразу, не сразу...
   - Говоришь, сорок - после успеха дела, а  остальное  -  потом?  Когда
убедишься, что я - человек надежный и верный? - Семен усмехнулся,  глядя
в застывшие  зрачки  Рихмера.  -  Нет,  не  пойдет!  Сто  сейчас,  а  за
надежность и верность - отдельная плата.  Не  скупись,  хранитель!  Ложе
царицы и трон дорогого стоят!
   - Но ты получишь кое-что еще. - Рихмер уперся взглядом в мозаику  под
ногами; пятки  его  были  у  третьего  порога  Нила,  носки  смотрели  в
африканскую саванну. - Защита и  безопасность  тоже  недешевы,  ваятель.
Кажется, царица к тебе благосклонна? А знаешь,  что  сделает  Хоремджет,
если получит власть? Сошлет в рудники ее любимцев или перережет им горло
- вот так, от уха до уха. - Он чиркнул пальцем по тощей шее. - Им  и  их
родичам... твоему брату, например... он ведь тоже  в  почете  у  великой
царицы? - Тут хранитель врат огладил бритый череп и как бы  между  делом
сообщил:
   - Но я могу до него добраться раньше Хоремджета, а до  тебя  -  прямо
сейчас. Стоит подать знак...
   Теперь его взгляд блуждал по темным нишам в  стенах  святилища,  где,
судя по всему, прятались охранники. Впрочем, это  Семена  не  волновало;
Рихмер был близко, и ни копье, ни стрела не помешали б свернуть ему шею.
   Но стоит ли сворачивать?
   Уставившись в глаза хранителя, он медленно произнес:
   - А не боишься, что я доберусь до твоей дочери? Тоже прямо сейчас?  А
тебя отправлю Сетху в пасть? Не просто отправлю - перенесу твое  тело  в
пустыню, сожгу или брошу без погребения и сделаю так, что ночные  демоны
будут терзать твое ка... Вечно  терзать,  хранитель!  Клянусь  Осирисом,
который даровал мне эту власть!
   Щеки Рихмера  побледнели,  он  сотворил  знак,  отвращающий  беду,  и
попытался отступить, но Семен  мертвой  хваткой  стиснул  его  костлявое
плечо:
   - Ну же, зови своих людей! Или у тебя отнялся язык?
   Семен навис над хранителем врат, сдавил его  и  оторвал  от  пола.  В
горле Рихмера засипело. Он, похоже, пытался позвать  на  помощь,  но  не
мог.
   Семен разжал руки. Сандалии хранителя врат стукнули об пол. Но Рихмер
продолжал глядеть в глаза Семена, запрокинув голову и не в силах отвести
взгляд.
   - Велик Амон! - прошептал он. - Ты... Ты владеешь тайной ичи-ка...
   - И этой тайной, и другими. А знаешь почему?  -  Он  выдержал  паузу,
гипнотизируя Рихмера взглядом.  -  Скажи,  хранитель,  что  у  тебя  под
ногами?
   - Мозаика... - пробормотал жрец. - Берег  Хапи...  потом  -  степь  и
Западная пустыня...
   - Дальше! Дальше или за ней? Что дальше?
   - Царство мертвых...  -  прошептал  хранитель,  чуть  шевельнув
бескровными губами.
   - Царство мертвых, - этом откликнулся Семен. - Ну, теперь ты  знаешь,
откуда я пришел. А может, знал и раньше? Знал, и  осмелился  торговаться
со мной?
   - Ходили слухи в южных крепостях... но мало ли что болтают солдаты...
я должен был проверить...
   Лицо Рихмера казалось  уже  не  белым,  а  серым,  на  лбу  выступила
испарина.
   "Что-то он быстро ломается", - мелькнула мысль  у  Семена.  Или  друг
Инени постарался, запугал вконец?
   - Проверить? Как?
   Он наклонил голову, вслушиваясь в неразборчивое бормотание жреца.
   - Говорили, что ты Сенмен, брат Сенмута, восставший из  мертвых...  Я
приказал отыскать людей, с которыми Сенмен  плавал  к  порогам...  Нашли
шемсу , проводника из Куммы, отправились на
юг, и он показал то место в скалах,  где  схоронили  Сен-мена...  Там  -
кости и его украшения,  браслеты,  ожерелье...  еще  -  череп,  разбитый
палицей нехеси... Он в самом деле умер! Но если он умер, то кто  же  ты?
Странно, но человек, следивший за  тобой,  никак  не  хотел  говорить...
Боялся? Пришлось его...
   "Ну и ловкач!" - подумал  Семен.  -  Добрался  до  спутников  Сенмена
раньше, чем грозный Рамери! И даже косточки  нашел!  Вместе  с  разбитым
черепом!"
   Он не успел додумать эту мысль,  как  вслед  за  ней  пришла  другая,
заставившая похолодеть.
   - Человек, следивший за мной? Кто он? И что тебе сказал?
   - Сказал, что ты явился с полей Иалу... сказал, что  боги  дали  тебе
мастерство и дар предвидеть еще не случившееся... сказал, что речь людей
была тобою позабыта, и знаки письма, и родичи, и титул Великого  Дома...
еще сказал, что ты владеешь тайным знанием и можешь сосчитать колосья  в
поле или звезды в небе быстрей, чем Тот, писец богов... Но мало  ли  что
наговорит человек, если прижечь его факелом!
   - Где он? - с угрозой прошипел Семен, склонившись к  уху  Рихмера.  -
Где этот соглядатай?
   - Здесь. На ложе Сохмет, ибо, забыв о  клятве  верности,  не  пожелал
говорить по доброй