евышавших 100
человек, мы приобрели полный  военный контроль  над островом, имевшим весьма
важное стратегическое значение для безопасности наших коммуникаций с Ближним
и Дальним  Востоком.  По  секретности, окружавшей  его  планирование,  и  по
точности   тактического   выполнения   мадагаскарский  эпизод  был  образцом
комбинированной  десантной операции. Известие о нем пришло в  такой  момент,
когда мы остро  нуждались в успехе.  По сути дела  в течение многих  месяцев
этот эпизод был единственным примером хорошего и умелого руководства войной,
который был известен британской общественности.

        "Глава четырнадцатая"
        "АМЕРИКАНСКИЕ ПОБЕДЫ НА МОРЕ."
        "КОРАЛЛОВОЕ МОРЕ И ОСТРОВ МИДУЭЙ"
     Теперь на Тихом океане  происходили волнующие  события, отражавшиеся на
всем  ходе  войны.  К  концу  марта  первый этап  японского  военного  плана
увенчался настолько  полным успехом,  что это удивило  даже его  авторов.  В
руках японцев  были Гонконг, Сиам, Малайя  и  почти весь огромный  островной
район, образующий Голландскую Ост-Индию. Японские войска глубоко вторглись в
Бирму. На Филиппинах американцы еще сражались на Коррехидоре, но без надежды
на прибытие помощи.
     Ликование  японцев  достигло  апогея.  Гордость  военными  триумфами  и
доверие к своему руководству подкреплялись растущим убеждением  в том, что у
западных держав нет  воли  к борьбе не на жизнь, а  на смерть. Императорские
армии уже  стояли  на  тех  границах,  которые  в их  довоенных  планах  так
обдуманно намечались в качестве разумного предела для их продвижения. В этом
огромном районе, обладающем неизмеримыми ресурсами  и богатствами, они могли
закрепить свои завоевания  и  развивать  свою  вновь приобретенную  мощь. Их
задолго  до этого составленный план предписывал на данном этапе паузу, чтобы
перевести   дух,   оказать   сопротивление   американской   контратаке   или
организовать дальнейшее  наступление. Но сейчас в опьянении победой японским
руководителям  казалось,  что  наступил ниспосланный  небом  час  исполнения
решений, начертанных судьбой. Они не должны показать себя недостойными этого
часа. Такие мысли  проистекали не только из естественных искушений,  которым
ослепительный успех  подвергает смертных,  они диктовались также  серьезными
военными соображениями.  Вопрос о том, что разумнее  --  тщательно закрепить
свои  новые пространства или, наоборот,  рванувшись  вперед, обеспечить себе
большую глубину обороны, -- казался им стратегической проблемой, оба решения
которой сулили им равные преимущества.
     После размышлений  в  Токио  был  принят более честолюбивый  курс. Было
решено  распространить свои завоевания  дальше,  чтобы  включить в  их число
Западные Алеуты, острова Мидуэй, Самоа, Фиджи, Новую Каледонию и порт Морсби
в южной части Новой Гвинеи. Эта экспансия угрожала бы Перл-Харбору,  который
по-прежнему  оставался  главной  американской базой.  Кроме  того,  если  бы
экспансия  продолжалась,  она  угрожала  бы  перерезать прямую  связь  между
Соединенными Штатами и Австралией. Она обеспечила бы Японии удобные  базы, с
которых можно было бы предпринимать дальнейшие атаки.
     В разработке  и выполнении своих планов японское верховное командование
проявило  величайшее  искусство   и  смелость.   Однако   оно   исходило  из
предпосылок, которые не давали правильной оценки мировых сил. Оно никогда не
постигало огромной потенциальной  мощи Соединенных Штатов. На этом этапе оно
все  еще  думало,  что  гитлеровская  Германия восторжествует  в Европе. Его
опьяняло стремление повести Азию  к широчайшим завоеваниям и обеспечить себе
славу. Таким образом,  японцы были вовлечены в азартную игру, которая даже в
случае выигрыша могла лишь  продлить их преобладание, быть  может, на год, а
так как она была ими проиграна, то  оно сократилось  на такой же  срок. Если
говорить о фактических результатах, то можно сказать, что довольно сильное и
прочное преимущество они сменили  на  обширные, слабо связанные  между собой
владения, удержать которые было  им  не по силам;  а  будучи разбиты в  этом
внешнем поясе, они оказались бессильны организовать координированную оборону
своей внутренней жизненно важной для них зоны.
     Тем не менее в этот момент мировой борьбы никто не мог быть уверен, что
Германия  не сломит  Россию или не загонит  ее за Урал, а  затем  не  сумеет
повернуть и вторгнуться  в Англию  либо, избрав другое направление --  через
Кавказ  и  Персию,  не  сомкнется  с японскими  авангардами в  Индии.  Чтобы
выправить положение, Великому союзу нужна была решающая американская морская
победа, которая принесла бы с собой преобладание на Тихом океане,  даже если
бы  полное господство  на нем и не было сразу же установлено. В  этой победе
нам  не  было  отказано. Как уже  указывалось,  я всегда  верил,  что к  маю
американский  флот при  той  помощи,  которую мы  смогли бы  оказать  ему со
стороны   Атлантики  или   на  Атлантическом  океане,  сумеет  вернуть  себе
господство на Тихом океане. Такие надежды основывались лишь на оценке данных
о  строительстве  в  США  и  Великобритании  новых   кораблей  --  линкоров,
авианосцев и других судов, которое к тому моменту достигало полного размаха.
Теперь  мы можем описать, по  необходимости  в  сжатой  форме,  блестящее  и
изумительное  морское сражение,  которое, бесспорно, доказало  этот  великий
факт.

     * * *
     В  конце апреля 1942 года японское верховное командование приступило  к
осуществлению своей новой политики  экспансии. Эта политика  предусматривала
захват порта Морсби, а  также Тулаги  в  южной  части Соломоновых  островов,
напротив  крупного острова Гуадалканал. Оккупация порта Морсби завершила  бы
первый этап  установления  ими  господства на Новой Гвинее  и  обеспечила бы
дополнительную безопасность  их передовой морской базе  в  Рабауле, на Новой
Британии.  С Новой  Гвинеи и с Соломоновых  островов они могли  начать охват
Австралии.
     Американская разведка скоро узнала о сосредоточении японских сил в этих
водах.  Было  установлено, что  силы  концентрируются  в  Рабауле,  куда  их
перебрасывали с главной морской базы японцев на Труке (Каролинские острова),
и что наступление на юг явно неизбежно. Было даже  возможно предсказать, что
операции начнутся  3 мая. Американские авианосцы в то время  были разбросаны
на  большом пространстве,  выполняя различные  задания.  В  число  последних
входила организация смелого и блестящего воздушного налета генерала Дулиттла
на Токио  18  апреля.  Это  событие,  случившееся в критический  момент,  по
существу явилось одним из факторов, определивших новую японскую политику,
     Отдавая  себе  отчет в угрозе  на юге, адмирал  Нимиц немедленно  начал
сосредоточивать   как   можно   более   крупные  силы  в   Коралловом  море.
Контр-адмирал  Флетчер  уже находился там с  авианосцем  "Йорктаун"  и тремя
тяжелыми крейсерами. 1 мая к нему присоединился авианосец "Лексингтон" и еще
два крейсера из Перл-Харбора под  командой контр-адмирала Фитча, а  три  дня
спустя к  нему подошла эскадра под командованием английского  контр-адмирала
Крейса,  в  состав которой  входили  австралийские  крейсера  "Австралия"  и
"Хобарт" и американский крейсер "Чикаго".
     3   мая,  принимая  топливо  в  море,   примерно  в  400  милях   южнее
Гуадалканала,  адмирал  Флетчер узнал, что  противник  высадился  на Тулаги,
по-видимому имея  своей непосредственной целью  создание  там  базы  морской
авиации,  с  которой можно  было бы наблюдать  за  восточными  подступами  к
Коралловому  морю. На  следующий день  рано  утром  самолеты  с  "Йорктауна"
крупными силами нанесли удар по Тулаги. Однако неприятельские силы прикрытия
были  отведены,  и  у  острова  оставалось  лишь несколько эсминцев и мелких
судов. Поэтому результаты налета оказались разочаровывающими.
     Следующие два дня прошли без  сколько-нибудь важных инцидентов. Ударные
силы японцев  в  составе авианосцев "Дзюикаку"  и  "Сиокаку", поддерживаемые
двумя тяжелыми крейсерами, шли на юг  со стороны Трука восточнее Соломоновых
островов, далеко за пределами радиуса действия разведывательных самолетов, и
вошли  в  Коралловое море  с  востока  вечером  5  мая.  6  мая  они  быстро
приближались к Флетчеру, и вечером был такой момент, когда они находились от
него на  расстоянии  всего 70 миль, но ни та, ни другая сторона  не знала  о
том, что они так близко  друг от друга.  В  течение ночи отряды разошлись, а
утром  7  мая Флетчер  начал поиски  на широком пространстве и в 8  часов 15
минут утра был вознагражден донесением об обнаружении севернее Луизиады двух
авианосцев и четырех крейсеров.
     Обе стороны, зная, как близко  они находятся  друг к другу,  собирались
предпринять ночную  атаку  силами надводных  кораблей.  Но обе они сочли эту
идею слишком рискованной. В течение ночи  они снова разошлись, а утром 8 мая
погода стала благоприятствовать другой стороне. Теперь японцы были укрыты за
низкой  облачностью,  тогда  как корабли  Флетчера  были озарены  сверкающим
солнечным  светом.  Снова началась игра  в прятки.  В 8  часов 38 минут утра
самолет-разведчик с "Лексингтона" обнаружил, наконец, противника, и примерно
в  то же время перехваченная радиограмма ясно показала,  что противник также
заметил  американские  авианосцы.  Развернутое  сражение  между  равными   и
пропорционально  составленными  силами  должно  было  начаться  с минуты  на
минуту.
     Незадолго до 9 часов утра в воздух поднялся  американский ударный отряд
в составе 82 самолетов, а к  9 часам 25 минутам  все они уже были на  пути к
цели.  Примерно в это же время противник  собрался нанести аналогичный  удар
силами 69  самолетов. Американская  атака  состоялась  около 11  часов утра,
японская  -- примерно  20  минутами  позже. К 11 часам  40 минутам  все было
кончено. Американские самолеты встретили трудности из-за низкой облачности в
районе  цели.  Когда  они  обнаружили  ее, один из неприятельских авианосцев
направился  искать  прикрытие  в  дождевом  шквале,  и  вся  тяжесть   атаки
обрушилась  на авианосец  "Сиокаку". Три бомбы  попали в  цель,  корабль был
охвачен пожаром. Однако  причиненный  ему ущерб  был  преувеличен. На данное
время корабль  был выведен из строя, однако он  сумел добраться до базы  для
ремонта. "Дзюикаку" не понес никакого ущерба.
     Тем  временем  японцы в условиях ясной  погоды атаковали  "Йорктаун"  и
"Лексингтон".  Благодаря  очень   умелому  маневрированию  "Йорктаун"  сумел
уклониться почти от всех атак, но пострадал от  большого  количества близких
разрывов.  Одна  бомба, попавшая в  корабль,  причинила ему тяжелые потери и
вызвала  пожар.  С  огнем вскоре справились,  и боеспособность корабля  была
восстановлена.  Менее  удобному  для  маневрирования  "Лексингтону"  повезло
меньше: в него попали две торпеды и две или три бомбы. К концу налета он был
охвачен  сильнейшим пожаром и имел крен  на левый  борт; три  его  котельных
помещения  были затоплены. Благодаря доблестным  усилиям  команда с пожарами
справилась, крен был ликвидирован, и вскоре корабль снова делал 25 узлов.
     Потери самолетов с обеих сторон в этой ожесточенной схватке -- первом в
истории  сражении  между  авианосцами  --  были   установлены  после  войны:
американцы потеряли 33 самолета, японцы -- 43.

     * * *
     Если бы события в Коралловом  море  на  этом закончились, то общий итог
был бы  явно в пользу американцев. Но теперь на  них обрушилась  катастрофа.
Через  час  по  окончании боя  "Лексингтон" был потрясен сильным  внутренним
взрывом. Внизу возник  пожар;  огонь  распространился  по  всему кораблю,  и
справиться  с  ним стало  невозможно. Все  усилия спасти  корабль  оказались
бесполезными,  и в тот же вечер он  во избежание людских  потерь был покинут
командой и потоплен американской торпедой. Затем и американцы, и японцы ушли
из  Кораллового моря. Эти  дни ознаменовали предел  японского наступления на
море в направлении Австралии.
     Для   американцев  сохранение   их   авианосцев   было   первоочередной
необходимостью. Адмирал Нимиц отдавал себе полный отчет в том, что на севере
намечаются более важные события,  которые потребуют использования всех  сил,
имевшихся  в его  распоряжении.  На  тот момент  он  удовлетворился тем, что
помешал приходу японцев в Коралловое море и немедленно отозвал в Перл-Харбор
все  свои авианосцы, включая  "Энтерпрайз" и  "Хорнет", которые в  то  время
спешно шли на соединение с Флетчером.
     Это   столкновение   имело  последствия,  выходившие   за   рамки   его
тактического значения. Стратегически это было желанной американской победой,
первой победой над Японией. До этого ничего похожего не случалось. Это  было
первое морское сражение,  в котором надводные корабли не обменялись ни одним
выстрелом.   Оно  также  означало,  что  возможности   и  случайности  войны
значительно возросли.  Известие о победе  облетело  весь  мир, укрепив веру,
вызвав огромное  облегчение и бодрость в Австралии и Новой Зеландии, а также
в Соединенных  Штатах. Тактические уроки, приобретенные в этой битве тяжелой
ценой, были вскоре использованы с выдающимся успехом  в сражении  у  острова
Мидуэй, первые этапы которого должны были вот-вот начаться.
     Продвижение в  Коралловое  море  было  только  начальной  стадией новой
японской политики экспансии. Даже  в  то  время, когда  оно  осуществлялось,
японский  адмиралиссимус  Ямамото   готовился  бросить  вызов  американскому
могуществу  в центральном бассейне  Тихого океана, захватив остров Мидуэй  с
его  аэродромом,   откуда  можно   было  бы  угрожать  самому  Перл-Харбору,
расположенному  в  тысяче  миль на восток, а быть может, даже господствовать
над ним. В  то же  время  диверсионный отряд  должен был  захватить  опорные
пункты   в  западной  части   Алеутских   островов.   Благодаря  тщательному
планированию своих операций Ямамото надеялся сначала  оттянуть  американский
флот  на север для отражения угрозы Алеутам, что предоставило бы ему свободу
действий для того, чтобы  бросить свои  основные силы против острова Мидуэй.
Ямамото надеялся,  что к  тому времени, когда  американцы  сумеют  вмешаться
крупными силами в операцию у Мидуэя, он уже овладеет островом и подготовится
отразить   контратаку  превосходящими  силами.  Мидуэй   --  этот   аванпост
Перл-Харбора  -- имел такое  важное  значение для  Соединенных  Штатов,  что
подобного  рода  действия должны были неминуемо  повлечь  за  собой  крупное
столкновение. Ямамото был уверен, что он сможет навязать противнику решающее
сражение  на   своих  собственных   условиях   и  что   благодаря   большому
превосходству, в особенности в быстроходных  линкорах, он имеет великолепный
шанс  уничтожить противника. Таков был в общих чертах  план, который Ямамото
предложил своему  подчиненному  адмиралу  Нагумо. Все  зависело,  однако, от
того, попадет ли адмирал Нимиц в эту ловушку, а в равной степени от того, не
подготовит ли он со своей стороны какого-нибудь сюрприза.
     Но американский командующий был бдителен и энергичен. Разведка принесла
полную  информацию,  включая  дату,  когда должен был быть нанесен ожидаемый
удар. Адмирал Нимиц не  мог быть вполне  уверен в том, что план в  отношении
Мидуэя  не  является дымовой  завесой, маскирующей главный удар  против цепи
Алеутских   островов,   могущий    явиться   предвестником   продвижения   к
Американскому континенту, однако  он считал, что Мидуэй --  несравнимо более
вероятное  и  опасное место, и  не  колеблясь  развернул  свои  силы  в этом
направлении.  Адмирала  главным  образом   беспокоила  малочисленность   его
авианосцев, которые в лучшем случае уступали  по силе  четырем  обстрелянным
авианосцам  Нагумо.  К  предстоящей  битве  можно  было  подготовить  только
"Энтерпрайз" и "Хорнет", спешившие вернуться из южной части Тихого океана, а
также  "Йорктаун", если бы  его удалось отремонтировать вовремя.  У адмирала
Нимица не было  ни одного линкора  ближе, чем в Сан-Франциско, и эти линкоры
обладали  слишком  медленным ходом  для того,  чтобы  действовать  вместе  с
авианосцами.  У  Ямамото было  11 линкоров, причем  3 из них  принадлежали к
числу самых сильных  и быстроходных кораблей  в  мире. Соотношение  сил было
весьма  неблагоприятное для американцев, но теперь Нимиц мог рассчитывать на
мощную поддержку авиации, базирующейся на остров Мидуэй.

     * * *
     В последнюю неделю мая основные силы японского флота начали выходить со
своих   баз.  Первым  вышел  отряд,  которому  было  дано   задание  нанести
отвлекающий  удар по Алеутам; он должен был атаковать  3 июня Датч-Харбор  и
оттянуть в этом направлении американский флот. Затем десантные войска должны
были захватить острова Атту, Кыска и Адак, расположенные западнее. Нагумо со
своим  отрядом из четырех авианосцев  должен  был нанести на  следующий день
удар  по  Мидуэю, а 5 июня должны  были прибыть десантные войска и захватить
этот остров. Серьезного сопротивления не ожидалось. Тем временем Ямамото  со
своим линейным флотом должен  был  оставаться много  западнее,  вне  радиуса
действия воздушной разведки, готовый  нанести удар, когда начнется ожидаемая
контратака американцев.
     Прошли  четыре  дня  напряженного  ожидания.  В   9  часов   утра  июня
"Каталина",  производившая разведку  на  расстоянии более  700 миль западнее
Мидуэя, обнаружила отряд в составе 11 неприятельских кораблей. Последовавшие
за  этим  бомбардировки и торпедные атаки  оказались безуспешными,  если  не
считать того,  что одна торпеда попала в танкер. Но битва началась, и всякая
неуверенность по поводу намерений  врага рассеялась. Адмирал Флетчер, исходя
из  полученных им данных разведки,  имел веские основания предполагать,  что
неприятельские авианосцы подойдут к Мидуэю с северо-запада, и он не позволил
сбить себя с толку сообщением, полученным  при обнаружении  первых кораблей,
которые, как он правильно рассудил,  представляли только отряд  транспортов.
Он  направил  свои  авианосцы к  выбранной  им позиции примерно в  200 милях
севернее Мидуэя,  чтобы они пришли туда на рассвете июня, готовые ударить во
фланг Нагумо при его появлении.
     Настало 4  июня -- светлое и ясное.  В 5 часов 34 минуты утра патруль с
Мидуэя  наконец  передал  по  радио  долгожданное  донесение  о  приближении
японских авианосцев. Затем донесения так и посыпались. Наблюдение установило
множество  самолетов, направлявшихся  к  Мидуэю,  и линкоры,  поддерживающие
авианосцы.  В  6 часов 30 минут утра началась атака  японцев, ожесточенная и
сильная.  Она  встретила  неистовое сопротивление, и,  вероятно, одна  треть
нападающих  не вернулась из боя. Американцам был нанесен  большой ущерб,  но
аэродром на  Мидуэе  не  был  выведен из  строя. Настало  время  предпринять
контратаку,  нанести  удар  по  кораблям  Нагумо. Подавляющее  превосходство
японцев   в   истребительной  авиации  послужило  причиной   тяжелых  потерь
американцев,  и  результаты  этого смелого  удара,  на  который  возлагались
большие  надежды,  оказались  разочаровывающими. Однако  впечатление  от  их
натиска,   казалось,  омрачило   ясность  суждения  японского  командующего,
которого его летчики  убеждали, что понадобится  второй удар  по  Мидуэю. Он
удержал на борту достаточно самолетов для того, чтобы встретить американские
авианосцы, которые могли появиться, но он не  ждал, что  они появятся, а его
разведка производилась недостаточными силами и вначале была безрезультатной.
Теперь он решил подготовить самолеты  для нового удара по  Мидуэю. Во всяком
случае,  ему  было необходимо  очистить свои  взлетные палубы, чтобы принять
самолеты, возвращавшиеся после первой атаки. Это решение  оказалось для него
роковым.  И  хотя  позднее  Нагумо  узнал  о  появлении к  востоку  от  него
американского отряда,  в  состав которого  входил  один авианосец,  было уже
слишком  поздно. Ему