вая ракета имела гораздо более
мощное  зарядное  отделение, нежели  трехдюймовый  снаряд.  Правда,  она  не
обладала такой же точностью попадания. С другой стороны,  у ракетометов были
те  неоценимые  преимущества, что их можно было  изготовлять очень  быстро и
легко   в  огромном  количестве,   не  обременяя   их   производством   наши
перегруженные орудийные заводы. Были изготовлены тысячи таких  ракетометов и
несколько миллионов ракет к ним. Генерал сэр Фредерик Пайл -- видный офицер,
командовавший  на  протяжении  всей  войны нашей  наземной  противовоздушной
обороной, отличался отсутствием того отвращения к нововведениям, которое так
часто  присуще  профессиональным  военным.  Он  приветствовал  это  усиление
находящихся в его распоряжении средств. Он сформировал  из этого рода оружия
громадные батареи по 96 ракетометов  в каждой, обслуживаемых главным образом
личным  составом  отрядов  внутренней  обороны,  которые   могли   создавать
концентрированную  завесу  огня,  значительно превосходящую  огонь  зенитной
артиллерии.
     На  протяжении  всей  войны  мое  сотрудничество  с  генералом   Пайлом
становилось все теснее, и я всегда видел в нем в высшей  степени искусного и
полезного  человека. Он проявлял себя с самой лучшей стороны не только в эти
дни  развертывания  своей  деятельности,  когда  его  личный  состав  достиг
наибольшей численности -- более чем 300 тысяч  мужчин и женщин, а также 2400
орудий, помимо ракет, но и  в период,  когда воздушное нападение  на  Англию
было  отбито. Это  было  время,  когда  его задача  состояла  в  том,  чтобы
освободить  возможно  большее  число мужчин и  персонала постоянной зенитной
артиллерии  и,  не  снижая  потенциальной огневой  мощи,  заменить  возможно
большее число солдат регулярной  армии  и технического персонала женщинами и
личным составом отрядов внутренней обороны.
     Ученые  не  просто   помогали  выполнению  задачи,  поставленной  перед
генералом  Пайлом;  по  мере  того  как  развертывалось сражение,  их помощь
явилась тем фундаментом, на который  опиралось все. Во время дневных налетов
в  период  сражения  за  Англию  зенитная  артиллерия  сбила  296  самолетов
противника  и, возможно,  уничтожила или повредила еще  74  самолета. Однако
ночные  налеты  поставили перед зенитной артиллерией задачи, которые  нельзя
было  разрешить  с существующим  снаряжением,  состоящим  из  прожекторов  и
звукоуловителей. За  четыре  месяца,  начиная с 1  октября,  было сбито лишь
около  70  самолетов.  На помощь  пришел радар.  Первые  аппараты радара для
прицельной  стрельбы были применены в  октябре, и я с Бевином провел большую
часть  ночи, наблюдая за  их работой.  Прожекторы не были оборудованы  этими
аппаратами до декабря.  Для их применения  требовались  большая подготовка и
опыт, и, кроме того, необходимо было внести многие изменения и улучшения. Во
всей этой обширной области были приложены огромные усилия, и весна 1941 года
принесла полное вознаграждение.
     Во время налетов на  Лондон в  первые две недели мая (конец германского
наступления)  было  уничтожено  более 70 самолетов, то  есть  больше, чем за
четыре зимних месяца.  Конечно,  тем временем  возросло  и  число  орудий. В
декабре было 1450  тяжелых  орудий и  650 легких орудий,  а в  мае  --  1687
тяжелых  орудий,  790  легких   орудий  и  около  40  ракетных  батарей.  Но
значительное улучшение эффективности зенитных орудий  объяснялось в основном
новыми  изобретениями и  техническими усовершенствованиями,  которыми ученые
снабдили солдат и которые солдаты так успешно использовали.

     * * *
     В  середине   1941  года,  когда,  наконец,  на  вооружение  в  большом
количестве  стали  поступать ракетные  батареи, воздушные налеты значительно
уменьшились, так что было мало возможности испробовать их. Однако, когда они
вступали в действие, то количество  выстрелов, требовавшихся для того, чтобы
сбить самолет,  немного  превосходило  количество  выстрелов  гораздо  более
дорогих  и немногочисленных зенитных  орудий, которых нам очень не  хватало.
Ракеты были хороши сами по себе и  служили также дополнением к  другим нашим
средствам обороны. Однако на самом  деле  ракеты никогда  не  применялись  в
сколько-нибудь  значительном  масштабе.  К  тому  времени,  когда  мы  стали
производить  их  в большом количестве, массированные налеты бомбардировщиков
прекратились.

     * * *
     Имелось  еще  и  другое  весьма  важное  обстоятельство.  В  1940  году
пикирующий  бомбардировщик  казался  смертельной угрозой для  наших судов  и
важнейших заводов. Можно было подумать, что удастся легко  сбивать самолеты,
пикирующие на  суда, поскольку в этих случаях наводчик может целиться прямо,
не делая никаких поправок на движение  самолета по курсу. Но дело в том, что
нос самолета  является  весьма  маленькой мишенью,  а контактный  взрыватель
действует  лишь в  редком  случае  прямого попадания.  Вот  почему  казалась
стоящей  попытка  сконструировать  такой  взрыватель, который срабатывал  бы
автоматически  в момент прохождения  снаряда близ цели  и  даже без  прямого
попадания.   Мы   усиленно   работали   над   производством  так  называемых
фотоэлектрических взрывателей, но и в данном случае к тому времени, когда мы
стали  выпускать  их  в  большом  количестве,  угроза и  необходимость  в их
применении уже миновали.
     В  1941  году  были  предприняты  попытки  сконструировать  аналогичный
взрыватель,  используя   для  этой  цели   миниатюрную  радарную  установку,
устроенную  таким  образом,  чтобы взрывать  детонатор  в  тот момент, когда
снаряд  пролетает мимо  самолета.  Мы провели ряд  успешных  предварительных
опытов,  но  прежде, чем  нам  удалось усовершенствовать  этот взрыватель  в
Англии, американцы, которых мы ознакомили  с ходом  наших работ,  сумели  не
только  усовершенствовать это  приспособление, но и уменьшить  его  размер в
такой степени, что смогли уместить его  в головку  не только ракеты, но даже
снаряда. Эти так называемые "радиовзрыватели",  изготовляемые в  Соединенных
Штатах,  применялись  в большом количестве в последний  год войны и доказали
свою пригодность в  борьбе против самолетов-снарядов  Фау-1, которыми  немцы
бомбардировали нас в 1944 году, а  также против японских самолетов  на Тихом
океане.
     Последний    этап   "войны   ученых"   наступил    тогда,   когда   был
усовершенствован   радар    и   были   изобретены   средства   для    нашего
контрнаступления на Германию.

        "Глава пятая"
        "АМЕРИКАНСКИЕ ЭСМИНЦЫ И ВЕСТ-ИНДСКИЕ БАЗЫ"
     15 мая  1940  года в первой телеграмме, направленной  президенту  после
того, как я стал премьер-министром, я просил его "одолжить нам 40--50 старых
эсминцев для того, чтобы заполнить брешь между тем, что мы имеем в наличии в
настоящее  время, и новым крупным строительством, предпринятым  нами в самом
начале  войны.  К этому времени в будущем году мы будем иметь их  в  большом
количестве, но  до этого, если  Италия  выступит  против  нас, имея  еще 100
подводных  лодок,   наше  напряжение  может  дойти  до   предела".  Я  вновь
возвратился к этому  вопросу в  моей телеграмме от  11 июня после  того, как
Италия объявила  нам войну.  "Ничто  не будет для нас столь важно, как иметь
30--40 старых эсминцев, которые  вы уже переконструировали. Мы сможем быстро
оснастить  их нашими локаторами... Следующие шесть месяцев  будут  иметь для
нас жизненно важное значение". В конце июля, когда мы остались в одиночестве
и были  уже  втянуты в  роковую воздушную битву  с  перспективой неизбежного
вторжения, я возобновил свою просьбу.
     По мере развития этой  дискуссии становилось  очевидным,  что посланные
мною в  июне  телеграммы,  в которых подробно  излагались возможные  тяжелые
последствия  для  Соединенных  Штатов в результате  успешного  вторжения  на
Британские  острова  и  их  завоевания, сыграли немаловажную роль  в  высших
американских  кругах.  Вашингтон  потребовал  от  нас заверений в  том,  что
английский  флот  ни при  каких  обстоятельствах не будет передан немцам. Мы
были готовы дать  это  обязательство  в самой  торжественной форме. Нам  это
ничего не стоило, поскольку мы были готовы умереть.
     В  тот   период  мы  имели  в  Вашингтоне  исключительно  одаренного  и
влиятельного  посла.  Я знал Филиппа  Керра,  который теперь  стал  маркизом
Лотианом, еще во  времена Ллойд Джорджа  в 1919 году и ранее,  и  мы часто и
сильно расходились  во взглядах в  период от Версаля  до Мюнхена и позже. По
мере  того  как напряжение  развертывавшихся  событий  нарастало,  Лотиан не
только  обнаружил  самое  широкое понимание  положения, но  и  умел  глубоко
проникать в  суть дела. Он  много  размышлял о серьезном  значении посланий,
отправленных  мной  в  период падения  Франции президенту о возможной судьбе
английского флота в случае вторжения в Англию  и ее завоевания.  Он вращался
среди руководителей в Вашингтоне, которые не только были глубоко встревожены
в силу симпатий к Англии и  ее делу,  но, естественно, еще в большей степени
опасались за жизнь и судьбу Соединенных Штатов.
     Лотиана встревожили последние  слова моей  речи  в палате общин 4 июня,
когда я заявил: "Мы никогда не сдадимся, и  даже если -хотя я не верю  в это
ни  одной минуты -- наш остров или значительная его часть будет захвачена, а
население будет  умирать от голода, наша заокеанская империя, вооруженная  и
обороняемая  английским  флотом, продолжит борьбу  до тех  пор, пока  в час,
предназначенный  богом, Новый Свет со всей своей  силой  и мощью не выступит
для спасения и освобождения Старого Света". Он полагал, что эти слова должны
были ободрить "тех, кто верил, что,  если бы даже Великобритания погибла, ее
флот  все  же  сумел  бы пересечь Атлантический океан  и добраться до  них".
Читателю известно, что за кулисами я разговаривал другим языком. Я  объяснил
свою точку зрения в тот период министру иностранных дел и послу.
     Премьер-министр -- лорду Лотиану 9 июня 1940 года
     "Последние слова моей речи были  адресованы, конечно, в первую  очередь
Германии и Италии,  которым в данный момент противна уже  одна мысль о войне
между континентами,  и притом войне длительной; кроме  того, я  имел в  виду
также  и доминионы,  опекунами которых мы  являемся. Тем не  менее я  всегда
учитывал и  то, что Вы всегда имеете  в виду,  и не раз упоминал  об этом  в
различных телеграммах президенту, а также  Маккензи Кингу 1. Если
бы   Великобритания   пала  в   результате   вторжения,   то   прогерманское
правительство  могло бы  добиться от Германии гораздо более легких  условий,
выдав ей флот, что превратило  бы Германию и  Японию  в хозяев Нового Света.
Столь подлое действие никогда не было бы совершено нынешними советниками его
величества;  но   если  бы   было  сформировано   какое-либо  квислинговское
правительство, оно именно  так  бы  поступило,  и пожалуй,  оно не могло  бы
поступить иначе. Президент должен ясно  осознать это. Вы должны  говорить  с
ним  в  этом  духе и,  таким  образом,  рассеять  беззаботное  предположение
Соединенных  Штатов, что  они сумеют  в  результате проводимой  ими политики
подобрать обломки Британской империи.  Наоборот, они подвергаются  страшному
риску,  что  их  могущество  на  море будет полностью  сломлено. Более того,
нацисты,  безусловно, потребуют  островов  и  морских баз,  чтобы  держать в
страхе  Соединенные  Штаты. Если  мы погибнем, то у  Гитлера будут все шансы
завоевать мир.
     Надеюсь, что все вышеизложенное окажет помощь в Ваших переговорах".
     1 Премьер-министр Канады.

     Прошел  почти  целый  месяц,  прежде  чем  выявились результаты.  Затем
прибыла  обнадеживающая телеграмма  от посла. Он  сообщил  (5--6 июля),  что
осведомленное общественное  мнение в  США  стало наконец сознавать  грозящую
опасность полной потери английского флота,  если  бы  ход войны  повернулся,
против нас и  если бы  США  продолжали сохранять нейтралитет. Однако было бы
чрезвычайно трудно убедить американское общественное мнение  согласиться  на
передачу нам  американских эсминцев, если оно не будет уверено в том, что  в
случае вступления США в войну  английский флот или  та  его часть, которая к
тому  времени  еще   сохранится,  пересечет  после  разгрома  Великобритании
Атлантический океан.
     В Вашингтоне  состоялся  ряд подробных  и тревожных консультаций,  и  в
первую неделю августа мы получили через лорда Лотиана предложение о передаче
нам  50 старых, но реконструированных американских эсминцев,  находившихся в
военно-морских  доках  на  восточном  побережье,  в  обмен  на  ряд  баз  на
Вест-Индских островах,  а также на  Бермудских  островах.  Конечно, не могло
быть  никакого  сравнения  между  внутренней  ценностью  этих  устаревших  и
малоэффективных  кораблей,   с  одной   стороны,   и   громадной  постоянной
стратегической  безопасностью, предоставляемой  Соединенным  Штатам  в форме
этих  островных баз, -- с другой. Однако угрожающее нам вторжение и значение
фактора  численности в проливах  делали  нашу потребность  неотложной. Более
того,  стратегическая ценность этих островов  имела  значение лишь  в случае
действий против Соединенных Штатов. В прежние времена они могли представлять
собой  промежуточные этапы для  нападения на Америку из Европы или Англии. В
настоящее время,  учитывая появление  авиации, для  безопасности американцев
было еще  важнее,  чтобы  эти острова находились  в  дружественных или в  их
собственных руках. Но  дружественные руки  могли утратить  силы в результате
судорожной битвы, начинавшейся ныне за Англию. Веря, как и всегда, в то, что
существование Англии связано с существованием Соединенных  Штатов,  я  и мои
коллеги  считали, что нахождение этих баз  в руках американцев было бы явным
преимуществом. Поэтому я не рассматривал этот вопрос с узко английской точки
зрения.
     Была еще  одна более веская побудительная причина,  нежели наша нужда в
эсминцах  или потребность  американцев в базах.  Передача  Великобритании 50
американских  военных  кораблей была  явно не нейтральным шагом  со  стороны
Соединенных Штатов. С точки  зрения  всех  исторических  понятий, это  могло
служить для германского правительства оправданием для  того,  чтобы объявить
войну США. Президент считал, что не было опасности, а я полагал, что не было
надежды так  просто разрешить  столь  многочисленные трудности.  Интересы  и
образ действий Гитлера  побуждали его  разбивать своих противников одного за
другим. Он  меньше всего  стремился ввязаться в войну с Соединенными Штатами
до  того, как покончит с Англией.  Тем не менее  передача эсминцев  Англии в
августе  1940   года   явилась  событием,  которое,  безусловно,  приблизило
Соединенные Штаты к нам и к войне; этот шаг явился одним из первых в длинной
цепи  все  менее  и  менее  нейтральных  действий  в  Атлантическом  океане,
оказавших  нам исключительную услугу.  Этот шаг свидетельствовал  о переходе
Соединенных Штатов из положения  нейтральной к положению  невоюющей стороны.
Хотя Гитлер не  мог позволить себе  обижаться на подобную тактику, весь мир,
как мы увидим ниже, понял значение этого события.
     По  всем этим причинам военный  кабинет  и парламент  одобрили политику
предоставления в  аренду баз  для того, чтобы  получить эсминцы при условии,
что мы сможем убедить  власти Вест-Индских островов пойти на такую серьезную
жертву  и  беспокойство  в   их   жизни  ради   империи.  6  августа  Лотиан
телеграфировал, что  президент  хочет получить  срочный  ответ  относительно
будущей судьбы нашего флота. Он хотел получить заверение в том, что в случае
разгрома Великобритании английский флот не капитулирует и не будет потоплен,
а  будет  продолжать борьбу за империю  за  океаном. Утверждалось,  что этот
довод  окажет  наибольшее  влияние на  конгресс  при  обсуждении вопроса  об
эсминцах. По его мнению,  перспективы проведения закона  о передаче эсминцев
постепенно улучшались.
     Президенту я послал следующую телеграмму:
     15 августа 1940 года
     "Мне  нет необходимости говорить Вам о том, насколько я  благодарен  за
Ваши неутомимые усилия, направленные на оказание нам всевозможной  помощи. Я
уверен  в  том, что  Вы пошлете нам  все, что  в Ваших  силах, ибо Вы хорошо
знаете,  что цена каждого эсминца, который Вы можете уделить нам, может быть
определена лишь в рубинах. Но нам нужны также торпедные катера, о которых Вы
упоминали, и столько  летающих лодок и винтовок, сколько Вы  можете  уделить
нам. Около миллиона наших солдат ожидают винтовок.
     Моральная ценность такой новой помощи со стороны Вашего правительства и
народа  в  этот критический  момент  будет очень большой  и будет  ощущаться
повсюду.
     Мы можем  пойти Вам  навстречу по обоим  пунктам,  которые  Вы считаете
необходимыми,  для  оказания  Вам поддержки  в  конгрессе  и  перед  другими
заинтересованными  кругами,  но я  уверен, что Вы не поймете меня превратно,
если  я заявлю,  что наша  готовность  поступить таким образом  должна  быть
обусловлена нашей уверенностью в отсутствии каких бы  то ни было  задержек в
передаче  нам  судов  и  летающих  лодок.   Что  касается  нашего  заверения
относительно судьбы английского флота,  то  я, конечно, готов повторить  Вам
то, что я заявил в парламенте 4 июня. Мы намерены бороться здесь до конца, и
никто из нас никогда не  купит мира ценой  капитуляции или  путем потопления
нашего флота... Что касается  военно-морских  и военно-воздушных  баз, то  я
вполне  согласен с Вашими предложениями  о сдаче их  в аренду на 99 лет, что
является для нас гораздо более легким делом, нежели метод покупки.
     Еще раз, г-н президент, разрешите мне поблагодарить Вас за  Вашу помощь
и ободрение, которые для нас имеют столь большое значение".
     Лотиан  счел  этот  ответ  превосходным и заявил,  что  теперь  имеется
реальная  возможность,  что  президент  будет  в состоянии  предоставить  50
эсминцев  без  законодательства.  В этом  еще  не было  уверенности,  но  он
полагал, что мы  должны без  промедления послать несколько команд английских
эсминцев в Галифакс и на Бермудские  острова. Если бы  американские  эсминцы
были предоставлены,  а  английских команд для их переброски через  Атлантику
наготове не  оказалось, то это произвело бы наихудшее впечатление в Америке.
Более того,  тот факт, что наши команды уже ожидают на месте, подчеркивал бы
для конгресса неотложность дела.
     На  своей  пресс-конференции  16  августа  президент  сделал  следующее
заявление:
     "Правительство Соединенных  Штатов  ведет  переговоры с  правительством
Британской  империи о приобретении военно-морских и военно-воздушных баз для
обороны  Западного  полушария и  особенно  Панамского канала.  Правительство
Соединенных Штатов ведет переговоры с канадским  правительством относительно
обороны Западного полушария".
     Согласно сообщениям печати,  президент заявил,  что  Соединенные  Штаты
готовы предоставить Великобритании  что-либо  взамен,  но он  не знает,  что
именно. Он неоднократно подчеркивал, что переговоры о военно-воздушных базах
ни в  какой мере не связаны  с вопросом об эсминцах. Эсминцы, сказал  он, не
имеют отношения к проектируемым соглашениям.
     Президент,  которому всегда приходилось  считаться  с  конгрессом  и  с
военно-морскими властями  Соединенных Штатов, был, конечно, вынужден  во все
большей   степени  представлять  эту  сделку  своим  соотечественникам   как
чрезвычайно выгодное  дело, дающее  Соединенным Штатам в эти грозные времена
огромную   степень   безопасности  взамен  нескольких   флотилий  устаревших
эсминцев. Это было совершенно верно, но такое заявление отнюдь не устраивало
меня. Мысль о сдаче в аренду какой-либо  части  этих исторических территорий
возбудила большое волнение среди членов парламента и в правительстве, и если
бы весь  этот  вопрос  был  представлен