я, Политцер...  Потом я  узнал, что  и в  Польше  были такие группы,
однако  имен  я  не  знаю.  Кроме  того,  во  всех  странах,  в  которых при
посредничестве  Фильда были созданы отделения благотворительной  организации
унитариев, эти органы  стали  прикрытием  для  американских секретных служб"
(Ebd. S. 202).

     Ноэль Фильд не сел на скамью подсудимых ни в открытом главном процессе,
ни в последующих тайных процессах, Его  даже не  вызывали  в суд в  качестве
свидетеля.  Он  остался  в изолированной  каторжной тюрьме AVH в  Будапеште,
призрак, которому сохранили жизнь, исходный  пункт сфабрикованного американо
-  титоистского  заговора, который  после  процесса Райка  должен  был  быть
разоблачен в Праге, Варшаве и Восточном Берлине.
     Слушания  длились неделю. Приговор был оглашен 24 октября. Естественно,
он был готов уже в начале процесса и утвержден Сталиным. Незадолго до начала
заседаний его  вручили председателю суда. Ласло  Райк, Тибор Соньи и  Андраш
Шалаи были приговорены к смертной казни через повешение, Лазар Бранков и Пал
Юстус  к пожизненному заключению, Милан Огненович к девяти  годам  каторжной
тюрьмы, Дьердь Пальффи и Бела Коронди  были переданы  военному суду, который
приговорил обоих к смертной казни.
     Райк,  Соньи и  Шалаи  были повешены 15 октября 1949  г.  Райк  шел  на
виселицу с высоко  поднятой  головой  со  словами:  "Да здравствуют  Партия,
Сталин и Ракоши!". Шалаи громко  клялся  в своей невиновности.  Соньи кричал
дрожащим  голосом  Михалу Фаркашу  и  Габору  Петеру,  которые  наблюдали за
казнью,  что они обманщики. 24 октября были расстреляны Пальффи и Коронди  и
два  офицера,  приговоренные  вместе  с  ними  к смертной казни  в  закрытом
процессе : Деше Немет и Отто Хорват.
     Семь трупов  были  упакованы в  мешки и  зарыты  в лесу  в окрестностях
Будапешта.   Шесть   лет  спустя,   перед   торжественным   перезахоронением
реабилитированных жертв, сотрудники  госбезопасности с большим  трудом нашли
место, где они пытались скрыть останки своих жертв.
     После  окончания   открытых  слушаний  завершился  только  первый  этап
сфабрикованных процессов. Генерал Белкин  вернулся  в свою штаб - квартиру в
Баден -  у  - Вены, однако  "советники" из МВД остались  и  вместе со своими
венгерскими помощниками готовили закрытые процecсы против сотeн "райкиcтов".
Жeртвы, разделенные  на группы  по  дюжине  обвиняемых,  готовились к  своим
процессам также как и для  открытых слушаний. С марта до конца 1950 г. перед
народным судом представала одна  группа обвиняемых за другой: "швейцарская",
французская",  "английская",  "югославская", "работников МВД", "троцкистов",
"солдат",  "полицейских", "нелегалов", "испанцев" и т.д. В большинстве групп
выбирались  один  или два  обвиняемых,  которые приговаривались  к  смертной
казни.  Если  избранные жертвы  не  подходили  ни  к  одной  из  групп,  они
представали   перед   судом  по   одиночке  или   объединялись  с  подобными
исключительными случаями. Остальные  сотни "райкистов", которые были сочтены
незначительными  или в отношении  которых были сoмнения, в  том, что они  по
рaзным причинам не произнесут заранне заученный сценарий, без приговора суда
были брошены в тайные лагеря для  интернированных  Кистарга  и  Реш в полную
изоляцию от внешнего мира.
     Почему режиссеры  тайных  процессов бросали свои  жертвы  за  решетку в
изоляцию  за  показания,  обвиняющие себя,  если  никто и никогда  так и  не
услышал  их "признаний"?  Тайные  процессы в  послевоенной  Восточной Европе
служили  фундаментом  для   открытых  слушаний.  Во  время   процесса  Райка
"преступления" главных  обвиняемых  должны  были  служить  "доказательством"
преступлений Тито, а у  сотен жертв  тайных процессов  в свою  очередь  была
задача  создать фальшивые  "исторические факты" титоистской  и  американской
подрывной  деятельности  для  истории коммунистического движения.  Секретные
процессы  являлись подпорками  главного процесса  и  поставляли в  партийные
архивы документальное  подтверждение  глубины и  широты раскрытого заговора.
Больше не было  пропагандисткой  и  политической  необходимости  в  открытых
процессах:  длинной  цепочки исчезнувших  было достаточно,  для того,  чтобы
продолжать террор.
     После окончания серии  тайных процессов,  "дело Райка" по существу было
завершено. Генералы  МВД  Лихачев и Макаров выехали в Прагу  для того, чтобы
ускорить медленное протекание "Дела Сланского" (См.  Kaplan 1986,  S.  130).
Однако, значительная часть советской команды осталась в Венгрии и руководила
второй фазой сталинистской чистки.
     На  этот  раз первыми  жертвами стали социал-демократы.  Летом  1950 г.
собственные  законы  сфабрикованных  процессов  бросили  в  тюрьмы  AVH  как
правооппортунистов,  так и левых попутчиков. В тюрьмах оказались около 4 000
социал-демократов  во  главе  с  Арпадом  Сакашицом,  главой  государства  и
Председателем  Объединенной  Венгерской  Партии Трудящихся. Вечером  в  день
ареста Ракоши  пригласил его на  трапезу. Роскошный ужин  уже заканчивался и
Сакашиц  хотел  прощаться,  когда  Ракоши сказал  ему: "  Не  уходи,  Арпад,
настоящий  конец  еще впереди"  и  сунул  ему  в руку листок с  машинописным
текстом, в  котором Арпад с  удивлением  прочитал свое признание. Оказалось,
что он был агентом полиции  Хорти,  гестапо,  британской секретной службы  и
лейбористской партии. "Если ты подпишешь это, тебя ждет судьбы Золтана Тилди
(Президента оппозиционной  партии мелких  сельских хозяев,  который к  этому
времени уже находился  под домашним арестом), если нет  - то  судьба Райка".
Когда Сакашиц начал протестовать, Ракоши вызвал начальника AVH Габора Петера
и двух  его  офицеров и  показал на Сакашица: "Товарищ генерал, заберите эту
мразь  с собой!" (Цит. по Molnаr  1971, S.  23F; Palоczy  - Hоrvath 1959, S.
248).
     Среди прочих  были арестованы Анна  Кеттли, довоенная  руководительница
партии;  Иштван  Рис,  министр  юстиции и  член  ЦК;  Дьердь  Марошаи,  член
Политбюро  и   ревностный  попутчик  сталинистов.   Однако,  в   отличие  от
сфабрикованных  процессов против коммунистов в этих тайных процессах не было
вынесено ни одного смертного  приговора, а то,  что Иштвана  Риса до  смерти
замучили в следственной тюрьме, было просто "несчастным случаем".
     Здесь режиссерам  не  нужно  было так утруждать себя выбором жертв, как
при  процессе  Райка.  Они  просто  арестовали  всех  социал-демократических
лидеров,  как до-,  так и послевоенного  времени. Во  время  допросов они не
утруждали  себя  проверкой "признаний",  сделанных  их  подследственными,  а
просто диктовали  в  протокол,  имена, которые  измученные  социал-демократы
называли, как своих империалистических кoнтактов:  генерал Гей -  Люссак  из
Deuxiem Bureau,  полковник Бойль - Мариотт  из  британской секретной службы,
полковник Уолт Уитмен из ЦРУ...
     "Мягкие" приговоры были уравновешены массовыми  убийствами генералов, в
ходе которых были ликвидированы опытные довоенные армейские офицеры, которые
во   время  немецкoй   оккупации  включились   в  коммунистическое  движение
сопротивления и после освобождения страны честно служили новому режиму. С 20
мая  по 24 июля  1950 г.  было  арестовано  18 генералов, 7  из которых были
приговорены к  смерти.  Среди них  были  начальник Генерального  Штаба Ласло
Шольц, Генеральный инспектор армии Ласло  Куттьи и генералы Ильи, Белезнай и
Порффи.  Одому  из  убитых,  генералу  Кальману  Реваи,  начальнику  военной
академии,  за  восемь  месяцев  до  казни  пришлось  комaндовaть  солдатами,
расстреливавшими во дворе военной тюрьмы на улице Конти его друга и товарища
Дьердя Пальффи. [29]
     В  апреле 1951  г. подошла очередь  "местных коммунистов",  руководящих
деятелей подпольного  движения и антифашистского  сопротивления, которые  не
строили  планов на  будущее в далекой Москве, но ежедневно  ставили на карту
свои  жизни за дело партии  в своей стране. Янош Кадар всего за полтора года
до  этого назначенный министром внутренних дел и  членом Политбюро, которому
Ракоши доверил задание  склонить  своего  друга Райка ложными  обещаниями  к
"признанию", сам  стал  теперь  соучастником  "преступной группы"  в которую
также входили Ференц Донат, заместитель министра сельского  хозяйства, Дьюла
Калаи,  министр иностранных  дел и стaрые  коммунисты  Геза  Лосоньи,  Шандо
Харасти и Силард Уйхельи. В камерах AVH их сначала обвинили в "антипартийной
деятельности  "  во  время  войны.  В  1943  г.  после  роспуска  Коминтерна
нелегальная  венгерская  компартия  также самораспустилась и возродилась под
новым  именем  Партии Мира,  требовавшимся  антифашистским народным фронтом.
Восемь  лет  спустя заключенных обвинили  в  том, что  роспуском  партии они
нанесли  серьезный  ущерб коммунистическому движению, подорвали  руководящую
роль  компартии и ослабили сопротивление  немецким  оккупантам. Однако скоро
пытки  придали  допросам  новое  направление. Первоначальные обвинения  были
заменены  на  участие  в  антисоветском,  троцкистско  -  националистическом
заговоре:  сначала во  время войны -  против московской руководящей  группы;
позднее -  на свержение "москвичей" с  Ракоши во  главе партии и  создание в
Венгрии  титоистского режима.  Кадару выпала особая честь:  его  пытал лично
полковник Владимир  Фаркаш, сын члена тройки  Михала Фаркаша. Фаркаш вырывал
ему ногти, для развлечения мочился ему а рот. [30]
     В  закрытых процессах Уйхельи был  приговорен  к смерти, которую однако
позднее  заменили  на пожизненные  каторжные  работы; Кадар был приговорен к
пожизненному, а  Калаи  и  Лосончи  к 15 -ти летнему  тюремному  заключению.
Шандор Цольд,  преемник Кадара в  руководстве министерства  внутренних  дел,
один  из  самых мужественных борцов нелегальной компартии не стал дожидаться
своего ареста.  После того как на заседании ЦК Ракоши  заявил,  что во время
войны  он  тесно  сотрудничал с "троцкисткими националистами" и даже  теперь
входи  в круг  их друзей, Цольд застрелил  свою  жену, двух маленьких детей,
тещу и себя.
     К  1952 г. террор охватил все  правительственные ведомства и  партийные
организации.   Это  оказалось  слишком  даже  для  полковника   Эрне   Сюча,
заместителя  начальника  госбезопасности  Петера  Габора.   Он  решил  лично
обратиться к  Сталину  с  просьбой  остановить волну  арестов, ибо  выход их
из-под контроля угрожал разрушить саму партию.  Его коллеги в  МВД пообещали
отправить Сталину  конфиденциальное сообщение.  После возвращения в Будапешт
Сюч был сразу же арестован, допрошен смешанной советско-венгерской группой и
повешен, как шпион. Его брат, Миклош Сюч, перед войной эмигрировал в Англию.
После  освобождения  он был  назначен  советником посольства,  но  во  время
арестов "райкистов"  его  вызвали  в Будапешт  и  арестовали,  поскольку ему
отвели  роль  обвиняемого  в  тайном процессе  против  "английской  группы".
Однако, после вмешательства брата его освободили без процесса - единственный
известный случай в  расследования AVH. После изменнической поездки в  Москву
полковника  AVH Миклош Сюч снова был  арестован. Теперь от  него потребовали
"разоблачить" своего брата, как  агента британской Intеlligеnce  Service. Он
снова  не предстал перед судом,  но  был замучен до  смерти коллегами своего
брата во время допроса (Szasz 1986, S. 276 ff, Ignotus 1959, S. 89) 31.
     В  конце 1952 г.  наступила новая  волна  чисток  - вслед  за процессом
Сланского  по "разоблачению"  сионистских агентов. Были  арестованы  десятки
руководящих коммунистов  еврейского  происхождения. Самым видным из  них был
член  ЦК Иштван Сирми, директор  радио.  Однако,  член Политбюро Золтан Ваш,
предназначеный  на  роль главного  обвиняемого,  в  большом  запланированном
антисемитском  процессе, остался на свободе. Конечно,  за ним следили день и
ночь. После свержения Советской Республики Ваш  был  одним  из руководителей
молодежного   коммунистического  движения.  В  1924  г.  его  приговорили  к
пожизненному тюремному заключению, а  в  1940 г. в  результате вмешательства
советского  правительства он вместе с Ракоши  выехал в  СССР. После войны он
занял высокий пост в промышленности.
     Тени  угрожающего ареста сгустились  после  задержания  тридцати восьми
ведущих  врачей  -  в  рабском  подражании   арестам   "еврейских  врачей  -
вредителей" в Советском Союзе. Среди арестованных были глав врачи престижных
клиник ЦК и AVH др. Бенедек  и др.  Балинт, окулист Иштван Абви,  хирург др.
Килимко, руководитель  исследовательского отдела  в  Национальном  институте
здравоохранения др. Секач и много  других.  Фикция сионисткого заговора была
подкреплена арестом Лайоша Штокля,  руководителя  Союза  венгерских  евреев,
контролируемого  коммунистами   и   уполномоченного  американской  еврейской
благотворительной организации "Joint Distribution Commitee.
     Смерть Сталина  и освобождение врачей -  евреев  в СССР  сделало  планы
антисемитского  процесса  неактуальными. Наблюдение  за Золтаном  Вашем было
снято, дело  против  врачей  прекращено. Для  Сирмаи  этот поворот произошел
слишком  поздно:   он   был  уже   приговорен  к  тюремному   заключению   и
реабилитирован только через два  года. Еврейская тройка в руководстве партии
Ракоши - Гере - Фаркаш осталась не задетой чисткой, но их  орудие  начальник
AVH  Габор Петер,  тоже  еврейского происхождения  попал  в собственную сеть
террора.
     В конце декабря 1952 г.  Сталин лично вызвал Ракоши и сообщил ему,  что
советский   министр  государственной  безопасности  Абакумов  и  его  "банда
сионистских  агентов" арестована.  Одним из арестованных был  Федор  Белкин,
генерал  МВД, организовавший  в Венгрии процесс  Райка.  По  словам  Сталина
Белкин  признался в том, что  он  завербовал  Габора Петера в свою шпионскую
сеть на службу британско-сионистских кругов.
     Петер  был арестован  под  Новый  1953 Год.  вместе  с  другими членами
сионистской  банды  такими  старшими офицерами AVH, как  бывший  заместитель
Петера Дьюла Дечи,  назначенный к этому времени  министром юстиции полковник
Мартон  Карольи  и подполковник Эрвин  Фалади. Также была  арестована и жена
Петера Йолаи  Шимон. Для того,  чтобы  заставить ее  дать  показания  против
своего  мужа к ней применили средневековую пытку  колесованием (см.  Kopacsi
1979, S. 34).  Во время обыска в его доме были обнаружены старые фотографии,
на которых  он  был снят вмeстe с Аленом Даллесом. Они были сделаны во время
его  пребывания в  Швейцарии,  когда велись переговоры о высылке  венгерских
военных  преступников. Теперь эти  фотографии  были использованы  в качестве
доказательства его связей с американским УСС и его преемником ЦРУ.
     Смерть Сталина и арест  Берия спасли жизнь Петеру и арестованным вместе
с  ним.  Протоколы "признаний" Петера  внезапно были  изменены:  обвинение в
"сионистско-американском   шпионаже"   снято   и  заменено   на   агентурную
деятельность в  пользу британской Intelligence Service.  К этому  добавилось
дополнительное обвинение в том, что будучи  на нелегальном положении он стал
шпиком фашистской полиции  - в  точности следуя ведущей лини  проходившего в
это время в Москве тайного процесса против  Берия. Клика Ракоши, загнанная в
угол компанией  десталинизации, проводимой Хрущевым, и растущим влиянием его
протеже  Имре  Надя,  находила  все  новые  обвинения,  которые  приходилось
постоянно изменять в соответствии с текущим моментом. Наконец 12  марта 1954
г. Габор  Петер был приговорен народным судом "за нарушения социалистической
законности, преступления  против демократического  государственного порядка"
как агент  Берия  к  пожизненной  каторге.  Другие  участники  его  процесса
получили длительные сроки тюремного заключения.
     Хотя на  этот раз  обвинение  соответствовало  истине, это была  только
небольшая часть  правды.  Они также были  "политизированы", как  и обвинения
против  жертв Петера. Вина  Сталина  и  клики  Ракоши, дававших  ему задания
остались  за  кадром.  Имена  повешенных  и   расстрелянных  жертв  остались
неназванными.  Это  был  последний  сталинистский сфабрикованный  процесс  в
Венгрии, единственный таковой, не  только по форме,  но  и по содержанию. Он
стал  символом  конца  кровавого  периода  и предвестником  нового,  который
освободил через полгода оставшихся из тюрьмы и снял обвинения с мертвых.
     Габор Петер провел в  тюрьме всего шесть  лет  и сейчас  мирно живет на
пенсии в  Будапеште, помилованный своей  бывшей  жертвой Кадаром, как символ
постсталинской  законности  в  реально  существующем социализме. Сегодня все
сталинистские сфабрикованные процессы относятся в Венгрии к запретной теме и
надежно погребены в партийных архивах.

ГЛАВА 7 ПРОРЫВ ДАМБЫ В ЧЕХОСЛОВАКИИ

     Процесс Райка начался  не в  Венгрии, а в  Чехословакии с  ареста Ноэля
Фильда  в Праге  и  высылке  его в Будапешт  в  начале  мая 1949 г.  Процесс
Сланского  же  начался не в Чехословакии,  а  в Венгрии  с  высылки  Гезы  и
Шарлотты Павликов в Будапешт в конце мая 1949 г.  Через месяц чета  Павликов
вернулась в Прагу вместе с толстыми протоколами своих "признаний", выбитых в
тюрьме AVH.
     Это скромное  начало  быстро выросло  в  лавину,  которая погребала под
собой все больше и больше руководящих функционеров чехословацкой партии. Под
названием  "процесс  Сланского"  скрывается  самая  жестокая  кровавая баня,
которую сталинизм устроил  в государствах сателлитах.  Механика  венгерского
образцового   процесса  была  рабски  скопирована  -  частично   московскими
"советниками" и "инструкторами", частично теми же самыми людьми МВД, которые
уже провели "процесс Райка".
     При  всей схожести драматургии результаты были  различны. Процесс Райка
длился с середины мая 1949  г. до конца ноября 1950 г.,  когда были вынесены
последние   приговоры   в   сопутствующих   тайных  процессах.   Последующие
сфабрикованные  процессы против  коммунистов были  уже не  частью раскрытого
"большого заговора",  а  изолированными  политическими  судами  сталинисткой
системы.  В  отличие  от  18 месяцев  "дела Райка"  с  его  пятью  смертными
приговорами  в  главном  процессе  и  почти 40  повешенными,  растрелянными,
доведеными  до  самоубийства  и замученными  до  смерти  во  время  побочных
процессов, "дело  Сланского"  длилось пять  с  половиной лет. Этот последний
процесс состоялся в ноябре 1954 г., когда после  смерти Сталина прошло более
полутора лет.  Только в  главном процессе  были приговорены к смертной казни
одиннадцать  коммунистов,  а  всего с 1948 г.  по  1952 г. было вынесено 253
смертных приговора  из  которых  178  были  приведены  в  исполнение.  После
основных  слушаний более 35  000 человек  получили высокие  сроки  тюремного
заключения, 22 000 без  приговора суда были брошены в  рабочие  лагеря  (см.
Skilling 1977). Различия в объеме террора можно объяснить различиями истории
обоих государств. До  войны Венгрия  была полуфашистской аграрной страной  с
многочисленной, но слабой нелегальной  коммунистической  партией, в то время
как в  промышленно  развитой  демократической  Чехословакии  компартия после
прихода к  власти Гитлера наряду с французской была  самой большой легальной
партией в Европе. Она  дала самый  большой контингент  бойцов  интербригад в
Испании, а после оккупации значительная  часть коммунистических кадров нашла
спасение во Франции, а потом в Лондоне, резиденции правительства в изгнании.
Поэтому в параноидальной картине мира Сталина они  характеризовались большим
количеством "подозрительных" и "ненадежных".
     Процесс Сланского отличался от  своего  образца  не только размахом.  В
Венгрии "процесс Райка" с самого начала и до конца был тщательно оберегаемой
монополией тройки  Ракоши -  Фаркаш - Гере.  В  Чехословакии  как  пережитки
демократичеких  традиций, так  и размах и  длительность сталинистской