я некоторый порядок. "Призрак" лег в дрейф.  Он  был  еще  в
состоянии бороться. Хотя почти все паруса сорвало, но кливер, вынесенный
на наветренный борт, и выбранный до конца грот уцелели и удерживали шху-
ну носом к разъяренным волнам.
   Пока Волк Ларсен готовил шлюпочные тали, я стал искать глазами шлюпку
и увидел ее на вершине большой волны футах в двадцати от нас, с  подвет-
ренной стороны. Капитан так ловко рассчитал свой маневр, что мы  дрейфо-
вали прямо на нее, и нам оставалось только заложить на ней тали  и  под-
нять ее на борт. Но сделать это было не так-то просто.
   На носу шлюпки находился Керфут; Уфти-Уфти сидел у руля, а Келли пос-
редине. Когда нас поднесло ближе, лодку вскинуло на волну, а мы провали-
лись куда-то в бездну, и я увидел почти прямо  над  собой  троих  людей,
смотревших на нас из-за борта шлюпки. В следующий  миг  наверх  взлетели
мы, они же провалились в пропасть между двумя волнами.  Так  повторялось
снова и снова, и всякий раз мне казалось, что "Призрак" неминуемо разда-
вит эту хрупкую скорлупку.
   Но в нужную минуту я бросил свой конец Уфти-Уфти,  а  Волк  Ларсен  -
Керфуту. Концы были тотчас закреплены, после чего все трое,  улучив  мо-
мент, одновременно перепрыгнули на борт шхуны. Когда "Призрак"  поднялся
из воды, шлюпку прижало к нему, и, воспользовавшись этим, мы успели втя-
нуть ее на борт, а затем перевернули вверх днищем. Я заметил, что  левая
рука Керфута в крови. Он размозжил себе палец. Однако, не обращая на это
внимания, он правой рукой помогал нам принайтовливать шлюпку.
   - Приготовься перенести кливер, Уфти! - скомандовал Волк Ларсен,  как
только мы покончили со шлюпкой. - Келли,  иди  на  корму,  потрави  гро-
та-шкот! А вы, Керфут, ступайте на нос и посмотрите, что  там  с  коком!
Мистер Ван-Вейден, полезайте наверх и по пути обрубите все лишнее!
   Отдав распоряжения, он, как тигр, прыгнул к штурвалу. Пока я взбирал-
ся на передние ванты, "Призрак" медленно уваливался под ветер. Однако на
этот раз, когда шхуна нырнула между валами и ее стало накрывать  волной,
у нас не оставалось ни одного паруса, который мог бы быть сорван ветром.
Шхуна дала чудовищный крен, и мачты ее легли почти горизонтально над во-
дой. Я еще не добрался до салинга, как был прижат ветром к вантам с  та-
кой силой, что, казалось, даже при желании не мог бы упасть. Я видел пе-
ред собой палубу, но не внизу, а почти под прямым  углом  к  поверхности
моря. И видел я, собственно, даже не палубу, а  захлестнувший  ее  поток
воды, из которого торчали две мачты. И это было все. В этот миг вся шху-
на была под водой. Но мало-помалу,  все  больше  уваливаясь  под  ветер,
"Призрак" выпрямился и высунул свою палубу из-под воды, как кит  высовы-
вает спину, поднимаясь на поверхность.
   А потом нас понесло дальше по бушующему морю, а я висел  на  салинге,
прилипнув к нему, как муха, и высматривал остальные шлюпки. Через полча-
са я завидел еще одну: она плавала днищем кверху, вместе  с  уцепившимся
за нее Джеком Хорнером, толстым Луисом и Джонсоном. На этот раз я остал-
ся наверху. Волку Ларсену удалось благополучно лечь в дрейф, и опять нас
стало сносить к шлюпке. Приготовлены были тали. Людям бросили  концы,  и
спасенные, как обезьяны, вскарабкались по ним на борт. Шлюпку же  сильно
побило о корпус шхуны, когда ее поднимали на борт, но мы все же  принай-
товили ее на палубе, рассчитывая починить.
   И снова "Призрак" помчался вперед, гонимый бурей, порой так зарываясь
в воду, что бывали минуты, когда я уже не  надеялся  на  спасение.  Даже
штурвал, расположенный значительно выше шкафута, то и дело  исчезал  под
водой. В такие мгновения мною овладевало странное чувство: мне казалось,
что я здесь наедине с богом и один наблюдаю ярость его гнева. Но штурвал
появлялся снова, показывались широкие плечи Волка Ларсена  и  его  руки,
вертевшие колесо и подчинявшие бег шхуны  воле  капитана.  Словно  некий
бог, повелитель бури, стоял он, рассекая своим судном волны и  заставляя
ее служить себе. Поистине, разве это было не чудо? Ничтожные  букашки  -
люди жили, дышали, делали свое дело и наперекор  разбушевавшейся  стихии
управляли утлой посудиной из дерева и парусины!
   И "Призрак" опять взлетал на волну, палуба поднималась над  водой,  и
он устремлялся вперед. Часов около шести, когда дневной свет уже  померк
и над морем сгустились тусклые зловещие сумерки, я заметил третью  шлюп-
ку. Она тоже плавала вверх днищем, но людей не было видно.  Волк  Ларсен
повторил свой маневр: отошел и затем повернул к ветру и дал  волнам  от-
нести шхуну к шлюпке. Однако на этот раз он ошибся  футов  на  сорок,  и
шлюпка прошла у нас за кормой.
   - Шлюпка номер четыре! - крикнул Уфти-Уфти, зоркие глаза которого ус-
пели различить надпись, когда шлюпка на миг вынырнула из пены.
   Это была шлюпка Гендерсона, и вместе с ним на ней  погибли  Холиок  и
Вильяме. В том, что они погибли, не могло быть сомнений, но шлюпка  уце-
лела, и Волк Ларсен сделал еще одну отчаянную попытку завладеть ею. Я  в
это время уже спустился на палубу и слышал, как Хориер и  Керфут  тщетно
протестовали против этого намерения.
   - Я не брошу шлюпку, провались все к дьяволу! - орал Ларсен,  и  хотя
мы стояли близко, голос его доносился до нас, словно из неизмеримой  да-
ли.
   - Мистер Ван-Вейден! - крикнул он мне, и в реве бури его слова  проз-
вучали как шепот. - Станьте на кливер вместе с  Джонсоном  и  Уфти!  Ос-
тальные - на грот! Живо, а не то я всем вам шею сверну! Поняли?
   И когда он положил руль на борт и начал поворачивать нос шхуны, охот-
никам ничего не оставалось, как повиноваться и принять  участие  в  этом
рискованном предприятии. Насколько велика была опасность, я  понял  лишь
после того, как снова очутился под водой, затопившей палубу, и едва  ус-
пел уцепиться за планку у фок-мачты. Но пальцы мои почти тотчас оторвало
от планки, меня смыло за борт и понесло в море. Плавать я ее умел, одна-
ко волна, не дав мне погрузиться, швырнула меня обратно на  палубу.  Тут
чья-то сильная рука подхватила меня, и когда "Призрак" вынырнул из воды,
Я увидел, что обязан своим спасением Джонсону. Но тот  тревожно  огляды-
вался кругом, и я заметил, что Келли, который  минуту  назад  пришел  на
бак, теперь исчез.
   Снова проскочив мимо шлюпки, мы находились по отношению к ней в  ином
положении, чем прежде, и Волк Ларсен вынужден был прибегнуть  к  другому
маневру. Идя фордевинд, он привел шхуну к ветру и подошел к шлюпке круто
бейдевинд левым галсом.
   - Здорово! - прокричал у меня над ухом Джонсон, когда мы, сманевриро-
вав, благополучно выдержали очередной потоп. Я знал, что его похвала от-
носится не к морскому искусству Волка Ларсена, а к самой шхуне.
   Стемнело, и шлюпки уже не было видно, но Волк Ларсен вел шхуну, слов-
но руководимый каким-то безошибочным инстинктом. На этот раз,  хотя  нас
снова и снова захлестывало волной, мы не отклонились в сторону. Нас  по-
несло прямо на шлюпку, и мы порядком побили ее, поднимая на борт.
   После этого мы еще часа два работали до одурения. Все - двое  охотни-
ков, три матроса. Волк Ларсен и я - брали рифы на кливере и  гроте.  При
уменьшенной парусности палубу уже не так  заливало  водой,  и  "Призрак"
прыгал и нырял среди волн, как пробка.
   Я, еще выбирая кливер, в кровь ободрал себе пальцы, и от  боли  слезы
все время катились у меня по щекам. Когда же все было кончено, я не  вы-
держал и в полном изнеможении повалился на палубу.
   Томаса Магриджа вытащили из-под полубака, куда он в  страхе  забился,
словно крыса в наводнение. Я увидел, как его поволокли на  корму  в  ка-
ют-компанию, и лишь тогда с изумлением заметил, что камбуз  исчез.  Там,
где он раньше стоял, теперь на палубе ничего не было.
   Все, не исключая матросов, собрались в каюткомпании, и пока на печур-
ке варился кофе, мы пили виски и грызли галеты. Никогда в жизни не ел  я
с таким аппетитом. Я пил горячий кофе, и он казался мне вкуснее всего на
свете. "Призрак" так кидало и швыряло, что даже моряки не могли  ходить,
не придерживаясь за что-нибудь, и часто с криком  "берегись!"  мы  кучей
валились на переборки, принимавшие почти горизонтальное положение.
   - К черту сигнальщика! - заявил Волк Ларсен, когда мы наелись и напи-
лись. - На палубе нечего делать. Если кому-нибудь придет охота  налететь
на нас, так мы все равно не сможем  свернуть  в  сторону.  Ступайте  все
спать!
   Матросы пробрались на бак, по дороге выставив отличительные  огни,  а
двое охотников остались спать в кают-компании, так как не стоило  риско-
вать, открывая люк, ведущий в их кубрик. Мы с Волком  Ларсеном  отрезали
Керфуту его изувеченный палец и зашили рану. Магридж,  стряпая,  подавая
нам кофе и поддерживая огонь в печке, все время жаловался на боль в боку
и клялся, что у него сломано одно или два ребра. Осмотрев его, мы убеди-
лись, что у него сломано целых три. Однако мы отложили  его  лечение  до
следующего дня главным образом потому, что я ровно ничего не  смыслил  в
этом деле и хотел сначала прочитать что-нибудь о переломах ребер.
   - Не стоило, пожалуй, жертвовать жизнью Келли из-за разбитой лодки, -
сказал я Волку Ларсену.
   - Ну и сам Келли тоже немногого стоил, - последовал ответ. -  Спокой-
ной ночи!
   Мне казалось, что после перенесенных испытаний я не смогу уснуть. Ме-
ня невыносимо мучила боль в пальцах,  тревожила  судьба  трех  пропавших
шлюпок, а шхуну все так же неистово швыряло  по  волнам.  Но  глаза  мои
сомкнулись, едва голова коснулась подушки,  и  в  полном  изнеможении  я
проспал до утра, в то время как "Призрак", никем не управляемый, один на
один боролся с бурей.
 
 
   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
 
   На следующий день, пока шторм понемногу утихал, мы с Волком  Ларсеном
почитали кое-что по части анатомии и хирургии и принялись лечить Магрид-
жу его переломы, а когда волнение несколько улеглось. Волк Ларсен  начал
крейсировать к западу от того места, где нас настигла буря. Тем временем
команда чинила шлюпки и шила для них новые паруса. Нам все чаще  и  чаще
стали попадаться промысловые шхуны. Почти все они тоже искали свои поте-
рянные шлюпки, а заодно подбирали и чужие, если встречались с ними в мо-
ре. Большинство судов промысловой флотилии находилось к западу от нас, и
рассеянные в океане шлюпки искали спасения  на  первой  встреченной  ими
шхуне.
   Мы сняли две наши лодки со всем экипажем с "Сиско", а на другой шхуне
- "Сан-Диего" - обнаружили, к великой радости Волка Ларсена  и  к  моему
немалому огорчению, Смока с Нилсоном и Личем. Таким образом, к концу пя-
того дня мы  недосчитывались  только  четверых  -  Гендерсона,  Холиока,
Вильямса и Келли, - и решено было возобновить охоту.
   Следуя за стадом котиков на север, мы начали встречать опасные  морс-
кие туманы. Мгла проглатывала спущенные шлюпки, как только они  касались
воды. На борту шхуны через равномерные промежутки трубили в рог и каждые
четверть часа стреляла сигнальная пушка. Шлюпки все время  то  терялись,
то находились вновь; согласно морским обычаям, их принимала на борт  лю-
бая шхуна, с тем чтобы потом возвратить хозяину. Но Волк Ларсен, у кото-
рого не хватало одной шлюпки, поступил так, как и следовало от него ожи-
дать: завладел первой отбившейся от своей  шхуны  шлюпкой,  заставил  ее
экипаж охотиться вместе с нашим и не позволил ему вернуться  к  себе  на
шхуну, когда она показалась вдали. Помню, как охотника и обоих матросов,
наставив на них ружья, загнали вниз, когда их шхуна проходила мимо и ка-
питан справлялся о них.
   Томас Магридж, с таким удивительным упорством цеплявшийся  за  жизнь,
вскоре начал опять ковылять по палубе и исполнять свои  двойные  обязан-
ности кока и юнги. Джонсон и Лич больше прежнего подвергались  побоям  и
знали, что по окончании охотничьего сезона им  не  сносить  головы.  Ос-
тальным тоже жилось, по милости капитана, как собакам, причем этот  без-
жалостный человек заставлял их работать до полного изнурения. Что же ка-
сается меня, то мы с Волком Ларсеном кое-как ладили, хотя я не мог отде-
латься от мысли, что мне следовало бы убить его. Он необъяснимо притяги-
вал меня к себе и вместе с тем нагонял на меня неописуемый страх. И  все
же я не мог представить его себе распростертым  на  смертном  одре.  Это
слишком не вязалось с его обликом. Я мог думать о нем только как  о  жи-
вом, всегда живом, властвующем, борющемся и разрушающем.
   Когда мы попадали в самую середину котикового стада и  волнение  было
слишком сильно, чтобы спускать шлюпки, Ларсен любил  выезжать  на  охоту
сам, с двумя гребцами и рулевым. Он был хорошим стрелком и  привозил  на
борт много шкур в такую погоду, когда охотники считали  промысел  невоз-
можным. Казалось, ему  лишь  тогда  дышалось  легко,  когда  он,  рискуя
жизнью, вел борьбу с грозным противником.
   Я все больше осваивался с морским делом, и однажды,  в  ясный  денек,
какие редко выпадали теперь на нашу долю, мне, к моему немалому удовлет-
ворению, привелось самостоятельно управлять шхуной и убирать наши  шлюп-
ки. Волк Ларсен опять валялся у себя в каюте с головной болью, а  я  до-
темна стоял у штурвала. Обойдя крайнюю шлюпку, я положил шхуну в дрейф и
одну за другой поднял все шесть шлюпок без каких-либо указаний со сторо-
ны капитана.
   Время от времени на нас налетали бури - мы находились в штормовой по-
лосе, - а в середине июня нас настиг тайфун; это было памятное для  меня
событие, так как оно внесло большую перемену в мою жизнь. Повидимому, мы
попали почти в самый центр тайфуна, но Волку Ларсену удалось  удрать  от
него на юг - сначала под кливером с двумя рифами, а потом и вовсе с  го-
лыми мачтами. Никогда еще не видал я таких волн. Все штормы,  испытанные
мною раньше, казались по сравнению с этим легкой  рябью.  От  гребня  до
гребня было не меньше полумили, и эти валы вздымались выше  наших  мачт.
Даже Волк Ларсен не осмелился лечь в дрейф,  хотя  нас  и  относило  все
дальше к югу от котикового стада.
   Когда тайфун утих, мы оказались на пути океанских пароходов. И здесь,
к изумлению охотников, мы повстречались со вторым стадом  котиков,  сос-
тавлявшим как бы арьергард первого. Это было чрезвычайно редкое явление.
Раздалась команда: "Спустить шлюпки! ", затрещали выстрелы,  и  жестокая
бойня продолжалась весь день.
   В этот вечер ко мне в темноте подошел Лич. Я только что кончил  подс-
читывать шкуры с последней поднятой на борт шлюпки, молодой матрос оста-
новился возле меня и тихо спросил:
   - Мистер Ван-Вейден, на каком мы расстоянии от берега и в какой  сто-
роне Иокогама?
   Мое сердце радостно забилось. Я понял, что у него на уме, и  дал  ему
нужные указания: к запад-северо-западу, расстояние пятьсот миль.
   - Благодарю вас, сэр, - ответил он и скрылся во мраке.
   Утром исчезла лодка номер три, а с нею - Джонсон и Лич.  Одновременно
исчезли анкерки с водой и ящики с провизией со всех остальных шлюпок,  а
также постельные принадлежности и сундучки обоих беглецов.  Волк  Ларсен
неистовствовал. Он поставил паруса  и  помчался  на  запад-северо-запад.
Двое охотников не сходили с салинга, осматривая море в  бинокль,  а  сам
он, как разъяренный лев, метался по палубе. Он слишком хорошо  знал  мою
симпатию к беглецам, чтобы послать наблюдающим меня.
   Ветер был свежий, но не ровный, и легче было бы найти иголку в  стоге
сена, чем крошечную шлюпку в беспредельном синем  просторе.  Но  капитан
старался выжать из "Призрака" все, что мог, и отрезать беглецов от суши.
Когда, по его расчетам, ему это удалось, он стал крейсировать поперек их
предполагаемого пути.
   На утро третьего дня, едва пробило восемь склянок, Смок крикнул с са-
линга, что видна шлюпка. Все столпились у борта. Резкий ветер дул с  за-
пада и крепчал, предвещая шторм. И вот, с подветренной стороны, на  фоне
волн, позолоченных первыми лучами солнца, начала появляться  и  исчезать
черная точка.
   Мы изменили курс и помчались к ней. У меня было тяжело на душе. Я ви-
дел торжествующий блеск в глазах Волка Ларсена  и,  внезапно  охваченный
мрачным пред" чувствием, ощутил непреодолимое желание кинуться на  этого
человека. Мысль о судьбе Лича и Джонсона так взволновала меня, что разум
мой помутился. Фигура Ларсена поплыла у меня перед глазами, и, не  помня
себя, я бросился в кубрик охотников и готов уже был выскочить на  палубу
с заряженным ружьем в руках, как вдруг услыхал чей-то  изумленный  возг-
лас:
   - На шлюпке пять человек! Я задрожал и ухватился за трап, прислушива-
ясь к голосам на палубе, подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем
страшная слабость вдруг охватила меня, колени подогнулись,  я  опустился
на ступеньки и только тут окончательно пришел в себя и  содрогнулся  при
мысли о том, что я готов был совершить. Возблагодарив судьбу, я  положил
ружье на место и поднялся на палубу.
   Никто не заметил моего отсутствия. Шлюпка была теперь уже близко, и я
увидел, что она крупнее охотничьей и построена иначе.  Когда  она  почти
совсем приблизилась к нам, на ней убрали парус и  сняли  мачту.  Вставив
весла в уключины, люди в лодке ждали, пока мы ляжем в дрейф и возьмем их
на борт.
   Смок уже спустился на палубу и стоял теперь рядом со мной; он многоз-
начительно ухмыльнулся. Я вопросительно взглянул на него.
   - Ну и заварится каша! - хмыкнул он.
   - В чем дело? - спросил я.
   Он снова хмыкнул.
   - Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни  од-
ного котика, если это не женщина!
   Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг
говорили, что в лодке четверо мужчин, а на корме, по-видимому, -  женщи-
на. Это открытие взволновало всех, за исключением Волка Ларсена, который
был явно разочарован тем, что это не его шлюпка и ему не на  кого  обру-
шить свою злобу.
   Мы спустили бом-кливер, выбрали кливер-шкот на наветренный борт, доб-
рали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и  после  нес-
кольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь  я  уже  мог  лучше
разглядеть женщину. Она куталась в длинное широкое пальто, так как  угрю
было холодное. Я увидел ее лицо и светло-каштановые  волосы,  выбившиеся
изпод морской фуражки. У нее были большие карие блестящие глаза, нежный,
приятно очерченный рот и правильный овал лица, обветренного и обожженно-
го солнцем.
   Она показалась мне существом из другого мира. Меня  потянуло  к  ней,
как голодного к хлебу. Ведь я так давно не видел женщин! Всецело  погло-
щенный этим чудесным видением, я совершенно забыл о  своих  обязанностях
помощника и даже не помогал поднять спасенных на  борт.  Когда  один  из
матросов подхватил женщину на руки  и  передал  ее  Волку  Ларсену,  она
взглянула на наши исполненные любопытства лица и улыбнулась так  привет-
ливо и мило, как может улыбаться только женщина. Как давно  не  видел  я
подобной улыбки! Казалось, я уже забыл, что на свете есть люди,  которые
умеют так улыбаться!
   - Мистер Ван-Вейден! Голос Ларсена вернул меня к действительности.
   - Будьте добры, проводите эту даму вниз и устройте ее поудобнее. При-
кажите приготовить свободную каюту на левом борту. Поручите это коку.  И
подумайте, чем вы можете помочь даме, - у нее сильно обожжено лицо.
   С этими словами он отвернулся от нас и принялся расспрашивать мужчин.
Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущал-
ся этим, так как Иокогама была совсем близко.
   Сопровождая незнакомку в каюту, я странно робел и  был  неловок.  Мне
как бы впервые открылось, какое хрупкое, нежное создание женщина.  Помо-
гая ей спуститься по трапу, я взял ее за руку, и  меня  поразило,  какая
это маленькая, нежная ручка. Да и сама она была удивительно тоненькая  и
хрупкая и казалась мне такой воздушной, что я боялся раздавить ее руку в
своей ручище. Вот что чувствовал я, так долго лишенный женского  общест-
ва, когда увидел Мод Брустер - первую женщину, встретившуюся на моем пу-
ти с тех пор, ка