резко сменил тему  разговора.  -  Я  вдруг  решил  инженерную  проблему,
которая занимает  меня  вот  уже  несколько  месяцев.  Представляешь,  я
стреляю в живое существо и говорю себе: "Послушай, Сэм Даймс,  а  почему
бы тебе не проложить рельсы не к южной оконечности озера, а к  северной?
Ведь в таком случае..." Ты, как я вижу, ни  черта  не  понимаешь.  -  Он
заговорил быстрее, очевидно, испытывая прилив энтузиазма. - До того  как
заняться военным делом, твой покорный слуга был инженером-путейцем, и он
непременно вернется к этому занятию, как только закончится его служба  в
армии. О чем это  я?  Ах  да...  Передо  мной  стояла  задача  проложить
железнодорожный путь от нового  порта  на  озере  к  городу.  Однако  на
предполагаемом маршруте были довольно крутые холмы, скалы и  заполненные
грязью  овраги.  Я  ломал  голову,  как  их  преодолеть.  Что  бы  я  ни
придумывал, все на  деле  оказывалось  невыполнимым.  И  вот,  когда  мы
штурмовали коридор, когда кругом свистели  пули  и  взрывались  гранаты,
меня осенила гениальная мысль. Я сказал себе: "...зачем тебе тянуть путь
к южному берегу озера? Ведь новый порт можно  построить  и  на  северном
побережье. Таким образом ты сэкономишь много миль  рельсов  и  несколько
месяцев труда". Итак, ты понимаешь, какая великая мысль пришла ко мне во
время схватки, и теперь я заношу ее на бумагу, чтобы снова не забыть.
   Сэм продолжал говорить, и я  понимал,  что  за  словами  он  пытается
спрятаться от страшной действительности точно так, как пытались  сделать
мы с Керрис, когда строили планы и говорили о нашем счастливом будущем.
   Я посмотрел по сторонам и увидел, что Керрис и Марни  живо  беседуют.
Они улыбались, общаясь друг с другом на языке жестов. У  меня  сложилось
впечатление, что между сестрами возникло полное взаимопонимание. Морской
пехотинец болтал с лаборанткой - агентом "лесовиков" в  стане  Торренса.
На город опустилась ночь. В окнах соседних зданий зажглись огни.
   Один только Гэбриэл Дидс оставался на  баррикаде.  Гигант  не  сводил
взгляда с дверей лифта. Рядом с ним стоял трофейный пулемет. Мой  бывший
партнер по настольному теннису ждал, когда  из  дверей  кабины  выскочат
гвардейцы Торренса.
   Однако лифт, обманув все ожидания,  до  утра  оставался  неподвижным.
Спали мы посменно. Сэм, Гэбриэл и я по  очереди  наблюдали  за  дверцами
кабины и за ведущим к лестнице коридором.  Утром  мы  позавтракали  теми
продуктами,  которые  еще  оставались  в  закусочной  импровизированного
госпиталя. Сэм позаботился и о том, чтобы еду  и  кофе  доставили  нашим
запертым в кладовке пленникам.
   Когда я сидел у баррикады, ко  мне  со  стаканом  кофе  подошел  Сэм.
Посмотрев на дверь лифта, он потер заросший щетиной подбородок и сказал:
   - Знаешь, у меня почему-то  начинает  складываться  впечатление,  что
нашим ребятам не удалось захватить здание. Иначе они уже давно  были  бы
здесь.
   - Но с другой стороны, бандиты Торренса до нас тоже не добрались.
   - Верно подмечено... Очень верно...  -  Он  задумчиво  потер  пальцем
переносицу. - Но это объясняется тем, что в наших руках самые ценные для
Торренса объекты.
   - Ты имеешь в виду Кристину?
   - И тебя. Не забывай. Да, Дэвид, ты  для  Торренса  -  ключ,  который
позволит  ему  открыть  дверь  на  остров  Уайт   и   получить   машину,
преобразующую триффидное масло в моторное топливо. Вы оба  представляете
для  него  огромную  ценность,  так  как  обладание  вами  позволит  ему
продолжить строительство империи до тех пор, пока... - Он широко  развел
руки,  словно  пытаясь  объять  земной  шар.   -   Честолюбие   Торренса
безгранично.
   - Значит,  ты  считаешь,  что  он  не  пошлет  на  нас  гвардейцев  с
автоматами и гранатами?
   - Пока нет.
   - Неужели мы должны просто тихо сидеть и ждать, что случится?
   - Может быть, ты предлагаешь напасть на него первыми?
   - Мне не нравится, что мы  предоставляем  ему  время  для  разработки
нового плана, - пожал я плечами.
   - Но нам с этого девяностого этажа просто некуда податься.
   -  Согласен.  Однако  попытаться  выяснить,  что   происходи   внизу,
по-моему, стоит. Ведь помимо двух возможностей, существует еще одна.
   - Какая?
   - Не исключено, что Торренс тоже проиграл сражение, и теперь  вход  в
здание контролируют триффиды.
   - Возможно, ты и прав, - сказал он и, чуть помолчав, добавил:
   - Пожалуй, стоит попросить Гэйба спуститься на несколько этажей вниз.
Если его нога позволит.
   Гэбриэл Дидс рвался  к  действию.  Едва  выслушав  Сэма,  он  схватил
пулемет.
   - И пожалуйста, без героизма, Гэйб, - умоляюще произнес наш командир.
- Посмотри, есть  ли  возможность  выяснить,  что  происходит  внизу.  И
возвращайся побыстрее. Хорошо?
   - Так и сделаю. - Гэбриэл взял две ручные гранаты. - Но  на  обратном
пути я все же подброшу им пару яиц.
   Я проводил Гэбриэла до лестницы.  Он  немного  хромал  и  по-прежнему
использовал половую щетку в  качестве  костыля,  но  такой  пустяк,  как
пулевая рана, не мог его остановить. Когда он занес ногу,  чтобы  начать
спуск, я знаком остановил его и, призывая к молчанию, приложил  палец  к
губам. Мне показалось, что снизу донесся слабый отзвук чьих-то шагов.
   Сняв пистолет с предохранителя, я потянулся чуть вперед и  крикнул  в
лестничный пролет:
   - Сакраменто!
   Голос прокатился по лестнице и умолк где-то далеко внизу.
   Молчание.
   - Сакраменто! - повторил я, выдержав паузу.
   - Калифорния! - прозвучало в ответ.
   Я выстрелил, и пуля рикошетом от ступени ударилась в стену.
   Путь вниз для Гэбриэла был закрыт. По крайней мере - здесь. Следующие
десять минут мы таскали столы из близлежащего офиса  и  сваливали  их  в
лестничный пролет. Когда работа  была  закончена,  лестницу  перекрывала
беспорядочная груда мебели, перебраться через  которую  было  неимоверно
трудно. Однако незащищенными  остались  ступени,  ведущие  на  девяносто
первый этаж. Путь туда преграждала решетчатая  дверь.  Ввиду  отсутствия
замка мы закрепили ее электрическим проводом.  В  качестве  завершающего
штриха я прикрепил к ножке стола  ручную  гранату  и  привязал  вытяжное
кольцо  к  двери.  Того,  кто  попытается  открыть  дверь,  ждал  весьма
неприятный и очень шумный сюрприз.
   После этого мы вернулись к Сэму.
   - Теперь мы знаем, - сказал негромко Сэм. - Торренс разбил наш отряд,
здание контролируют его гвардейцы.
   Очень скоро раздался телефонный звонок.  Наш  лидер  некоторое  время
молча смотрел на аппарат, а затем произнес:
   - Похоже, кто-то желает вступить с нами в переговоры.
   Этим кем-то оказался сам Торренс. Он подтвердил, что зданием  владеют
его люди,  а  также  сообщил,  что  вторжение  триффидов  остановлено  и
гвардейцы полностью контролируют обстановку на Манхэттене.  После  этого
Торренс потребовал от нас немедленной и безоговорочной капитуляции.
   Сэм посоветовал генералу Филдингу отправиться  к  дьяволу  и  положил
трубку.
   Вскоре Торренс позвонил снова и, скрипя зубами (как  я  догадывался),
предложил более умеренные условия. В том случае, если мы  передадим  ему
Кристину  Скофилд,  нам  предоставлялась  возможность   беспрепятственно
покинуть Нью-Йорк. При этом Торренс специально подчеркнул,  что  я  тоже
смогу уйти.
   Сэм высказал все, что об этом думает, и снова бросил трубку.
   - Не верю я этому мерзавцу, - сказал он. - Торренс обманет сразу, как
только мы отсюда выйдем.
   - Итак, вариантов у нас, похоже, немного, -  глубокомысленно  заметил
Гэбриэл. - И что же мы будем делать?
   - Во-первых, можно сидеть и ждать, зная, что  из  опасения  повредить
Кристине Торренс не осмелится на штурм, - сказал Сэм. - Во-вторых, можно
сдаться. И в-третьих, можно поискать еще какой-нибудь выход. Итак,  леди
и джентльмены, - он обвел нас взглядом, - жду ваших предложений.
 
Глава 44 
В СТРАНЕ СЛЕПЫХ ДАЖЕ ОДНОГЛАЗЫЙ - КОРОЛЬ 
 
   Сэм Даймс сказал, что особенно торопиться необходимости нет, так  как
штурмовать девяностый этаж  Торренс  наверняка  не  станет.  Он  захочет
потянуть время до тех пор, пока  не  иссякнут  наши  ресурсы  и  воля  к
сопротивлению. Мы, со своей стороны, не могли  оставаться  здесь  вечно,
поэтому, когда Торренс связался с нами в очередной раз,  Сэм  вступил  с
ним в переговоры. Так продолжалось до самого вечера.
   Около шести часов Керрис подняла руку, требуя тишины, и спросила:
   - Вы слышите?
   - По-моему, где-то стреляют, - неуверенно произнес Сэм.
   - Интересно, кто и в кого? - пробормотал Гэбриэл и, держа автомат  на
изготовку, направился к лифту.
   Мне захотелось составить ему компанию. Я прижал здоровое ухо к  двери
и услышал в глубине шахты перестрелку.  Там,  внизу,  шел  бой.  Вначале
стрельба велась непрерывно и интенсивно, затем она сменилась  отдельными
выстрелами и очередями. Еще немного - и внизу воцарилась тишина.
   Сэм стоял, склонив голову набок,  в  ожидании  новых  выстрелов.  Так
ничего и не услышав, он спросил:
   - Что, черт побери, там происходит?
   Ответа на этот риторический вопрос не было,  и  мы  вновь  отошли  за
баррикаду из офисной мебели. Едва мы успели это сделать,  как  до  моего
слуха долетел звук зуммера. Я поискал глазами его источник, и оказалось,
что звук исходит из деревянной полированной коробки на столике у  стены.
На коробке поблескивали несколько переключателей.
   - Это интерком, - пояснила Керрис. -  Кто-то  пытается  установить  с
нами контакт по внутренней связи.
   -  Почему  они  не  хотят  воспользоваться  обычным  телефоном?  -  с
подозрением покосился на хитрый прибор Сэм.
   - Вполне вероятно, что телефонная линия не в порядке.
   - О'кей. - Сэм приблизился к  столику  и  взял  в  руки  коробку,  от
которой в стену уходило несколько разноцветных проводов.  -  Кто  знает,
как с этой штукой обращаться?
   - Позволь мне. - Керрис щелкнула тумблером. Сэм ничего  не  произнес.
Он только молча слушал. Однако никаких звуков, кроме негромкого шипения,
прибор не издавал.
   - Алло? - наконец сказал наш командир. Голос  его,  надо  признаться,
прозвучал не очень уверенно.
   - Сакраменто, - произнес незнакомый мужской голос.
   Во взгляде Сэма промелькнул лучик надежды. Дав на пароль  необходимый
отзыв, он спросил:
   - Кто говорит?
   -  Сержант  Грегори  Кэмпбелл,  сэр.  Дивизион  "Си"  морской  пехоты
"лесовиков", сэр.
   - Лейтенант Траскотт с вами?
   - Никак нет, сэр. Он только что погиб. Здесь было сражение.
   - Доложите ситуацию, сержант.
   -  Мы  сумели  перегруппироваться,  сэр,  мобилизовав  все   ресурсы.
Примерно полчаса назад мы приступили к новому штурму здания.
   - Вы удерживаете вестибюль, Кэмпбелл?
   - Так точно, сэр. Но долго нам не продержаться. Прошу вас,  сэр,  как
можно скорее спуститься, чтобы мы могли убраться отсюда ко всем  чертям.
С минуты на минуту ожидается прибытие танков противника.
   - Благодарю, Кэмпбелл. Мы спускаемся.
   - Похоже, мы получили пропуск на выход, - посмотрев  на  нас,  бросил
Сэм.
   Там, где мы  находились,  лифты  работали  в  автоматическом  режиме.
Гэбриэл нажал кнопку вызова, и через  несколько  секунд  кабина  покорно
остановилась на нашем этаже.
   Как только двери закрылись и начался долгий спуск, Сэм сказал:
   - Когда станем выходить в вестибюль,  держитесь  как  можно  ближе  к
Кристине.  Приготовьте  оружие.  -  Он  тревожно  посмотрел  на  стрелку
индикатора этажей. - Мы так  до  конца  и  не  знаем,  что  там,  внизу,
происходит.
   То, что мы увидели, удивило нас безмерно.  В  вестибюле  не  было  ни
души. Вглядевшись,  я  заметил  на  мраморном  полу  черные  пятна.  Там
взрывались ручные гранаты.  Кое-где  еще  оставались  темно-бурые  следы
запекшейся крови. Выйдя из лифта, я обнаружил,  что  разбитую  во  время
сражения мебель уже убрали. Меня  поразило,  что,  несмотря  на  недавно
прогремевший бой, на полу не было ни единой стреляной гильзы.
   Лишь во входных дверях небоскреба маячила  одинокая  фигура  морского
пехотинца с характерным зеленым платком на шее.
   - Сюда, сэр! - выкрикнул морпех. - Прошу вас, скорее!
   Даже на таком расстоянии было видно,  что  его  лицо  стало  каким-то
неестественно красным. И в этот момент я понял,  что  морской  пехотинец
просто залился краской смущения, или вернее - стыда.
   Мы миновали уже половину просторного вестибюля, когда  Гэбриэл  вдруг
остановился и пробормотал:
   - Не нравится мне все это... здесь явно что-то не то... Мы прошли еще
несколько шагов - и с сержантом морской пехоты произошло нечто странное:
ни с того ни с сего он вдруг отшатнулся. Уже исчезая в  дверном  проеме,
он успел сдавлено выкрикнуть:
   - Простите меня, я не хотел...
   Он еще не успел скрыться с глаз, как его место заняла дюжина людей  в
черных мундирах. Ни слова не говоря, гвардейцы направили на  нас  стволы
автоматов.
   Мы, в свою очередь, взяли на прицел их.
   Из-за линии  солдат  Торренса  выступил  человек,  с  которым  я  уже
встречался. Это был Рори Мастерфилд - остролицый  и  остроносый  парень,
плывший вместе со мной на  пароходе  в  Нью-Йорк.  На  Рори  были  белая
рубашка с открытым воротником и самые обычные цивильные брюки.
   Он поднял руки, продемонстрировав, что не имеет при  себе  оружия,  и
произнес:
   - Керрис, попроси своих друзей опустить оружие.
   - Нет.
   - А ты все-таки попроси. Зачем вам всем погибать без толку?
   - Мы намерены отсюда уйти! - выкрикнула Керрис. - Прикажи своим людям
очистить дорогу!
   - Вам не удастся пройти через эту дверь.  На  улице  поджидают  сотни
наших солдат.
   - Вы не посмеете стрелять.
   - Неужели?
   - Да, не посмеете, поскольку не рискнете навредить Кристине. Она  для
Торренса - главная ценность.
   - Итак, наши переговоры зашли в тупик? - спросил он  и  снова  поднял
руки.
   Я расценил этот жест как сигнал и  огляделся  в  поисках  затаившихся
снайперов.  Электрики,  видимо,  уже  начали  менять  разбитые  в   ходе
вчерашнего сражения люстры,  и  с  потолка  прямо  над  нашими  головами
свисали провода для временного освещения.
   Но на кончиках проводов находились вовсе не лампы. На  тонких,  почти
незаметных проволочках висели предметы, весьма похожие на свечи.
   Сэм  тоже  заметил  эту  странность  и  вынул  из-за  пояса  гранату.
Последнее, что я запомнил, был черный ствол моего автомата, направленный
на стоящих в дверном проеме гвардейцев.
   Затем мне показалось, что на меня рухнул весь Эмпайр-Стейтс-Билдинг.
   Первое, что я припомнил, когда ко мне вернулись  рудименты  сознания,
был потолок  с  гирляндами  свисающих  проводов.  Теперь  я  понял,  что
странные предметы на проволоке были не свечи, а динамитные патроны.
   Самого взрыва я не слышал. По крайней мере - не помнил, что слышал, и
это, наверное, было еще одним результатом испытанного потрясения. Взрыва
я не  слышал,  но  эффект  был  налицо.  Открыв  глаза,  я  увидел  лишь
расплывчатые очертания мельтешащих у  моей  головы  солдатских  ботинок.
Видел я плохо, а слышать  не  мог  совсем.  Казалось,  уши  законопачены
ватой. Что же касается  неприятного  покалывания  на  лице,  то  его  я,
напротив, ощущал вполне отчетливо.
   Пребывание в горизонтальном положении мне  нравилось,  поскольку  мир
вокруг медленно вращался. Я решил некоторое время полежать, но намерению
этому не суждено было сбыться. Чьи-то руки грубо схватили меня за одежду
и рывком поставили на  ноги.  От  неожиданности  я  заморгал,  и  зрение
несколько прояснилось. Справа от меня стоял Гэбриэл Дидс. У него из носа
ручьем лилась кровь, а один глаз утонул в гигантской опухоли.
   Я бросил взгляд влево. Там стояла Керрис, бледная как полотно. Ко мне
вернулся слух. Шум в вестибюле сопровождался каким-то  странным  звоном.
Лишь по прошествии нескольких секунд до меня дошло, что  источник  звона
находится где-то в глубинах моей головы. За моей спиной стоял Сэм Даймс.
Его лицо от взрыва стало черным. Рядом с ним были и остальные: Кристина,
Марни, морской пехотинец и пара наших тайных агентов из медперсонала.
   Вокруг топтались пребывающие в  состоянии  восторженного  возбуждения
гвардейцы  Торренса.  Среди  них  своим  спокойствием   выделялся   Рори
Мастерфилд. Он взирал на меня с таким выражением, которое  иным  словом,
кроме как "презрительное", охарактеризовать было невозможно.
   Я поморщился, поскольку зуд вокруг глаз усилился. Не  исключено,  что
мне досталось от взрыва больше, чем остальным. Что же, за  высокий  рост
иногда приходится расплачиваться. Впрочем, Гэбриэл, судя по  виду,  тоже
пострадал изрядно. Как бы то ни было,  но  ожоги  все  больше  и  больше
давали о себе знать.
   Один гвардеец схватил  меня  за  руки,  второй  тщательно  обыскал  в
поисках оружия, которое я  мог  припрятать  в  рукаве,  на  теле  или  в
ботинке.
   Подручные Торренса ничего не нашли,  и  один  из  них  удовлетворенно
крикнул:
   - Все в порядке. Пленные опасности не  представляют.  В  ряду  черных
мундиров прямо передо мной образовалась брешь, и из  этой  бреши  шагнул
весьма рослый человек. Я снова увидел  волевой  подбородок,  решительное
лицо и два  разноцветных  глаза:  один  зеленый,  другой  желтый.  Босс,
казалось, был страшно собой доволен. Торренс внимательно  вглядывался  в
мое лицо с таким видом, словно перед ним не рядовой пленник, а  античное
сокровище, за которым он долго и безуспешно охотился.
   - Да, - произнес он после довольно продолжительного созерцания, -  вы
поразительно похожи на папеньку, Мэйсен. Довольно скоро я смогу  вернуть
Биллу Мэйсену должок вот за это.  -  Он  показал  на  свой  напоминающий
яичный желток глаз. - Поверьте, - улыбнулся Торренс, - я возвращу вашему
семейству долг с процентами. Как поживает ваша матушка Джозелла Плэйтон?
   Я лишь крепче сжал губы.
   - Впрочем, теперь ее, видимо, зовут  Джозелла  Мэйсен,  верно?  -  Он
снова улыбнулся и, приблизив свое лицо ко мне так близко, что его желтый
глаз оказался напротив моих, продолжил:
   - Я с нетерпением жду нашей встречи. Знаете, что  только  что  пришло
мне в голову? Ведь Джозелла еще не очень стара?  Впрочем,  полагаю,  она
уже не так молода, чтобы зачать естественным способом. Однако почему  бы
ей не выступить в качестве "хозяйки" для одной из яйцеклеток Кристины?
   Не дожидаясь ответа, Торренс с  явным  самодовольством  обратил  свое
внимание на другую часть добычи. Откровенно говоря, у него  имелись  все
основания гордиться собой. Во-первых, он ухитрился  с  помощью  морского
пехотинца  выманить  нас  в  вестибюль.  Во-вторых,  его  люди  проявили
величайшее мастерство, прикрепив динамит к потолку  так,  что  взрыв  не
убивал, а всего лишь оглушал врага. Нельзя было, конечно, исключать, что
мы получим более серьезные ранения,  но  Торренс  сознательно  пошел  на
риск. Он рассчитывал на то, что находящиеся в теле Кристины яйцеклетки в
любом случае не  пострадают,  а  его  хирурги  смогут  их  очень  быстро
извлечь. Успех  Торренса,  по  правде  говоря,  меня  не  очень  удивил,
поскольку  отец   утверждал,   что   этот   тип   обладал   незаурядными
организаторскими способностями, хотя и применял их всегда во зло. С  тех
пор Торренс, видимо, еще больше  развил  свои  таланты.  Ему  не  только
удалась операция по захвату меня и Кристины, он  преуспел  и  в  очистке
города от триффидов. За  ночь  он  поднял  на  ноги  все  истребительные
отряды, и я видел через окно, как бронированные бульдозеры сгребают  то,
что осталось от гигантских растений-убийц. Сгребали они в основном  золу
и уголья, и я без труда представил, какое море огня  бушевало  ночью  на
улицах Нью-Йорка. Торренсу удалось - правда, не без труда, -  справиться
с вторжением как людей, так и триффидов. Манхэттен  снова  оказался  под
его железной пятой.
   Одноглазый  негодяй  задержался,  чтобы  получше  рассмотреть   своих
дочерей. Первым делом он изучил Марни, уделив особое внимание  шраму  на
ее лице, а затем обратил внимание на Керрис.
   - Знаете, - сказал он, - я