ово флиртовали.
     Теперь она испытывала неловкость от встречи с ним. Едва ли стоит надеяться, что у него провал в памяти. Он, без сомнения, узнал ее даже сквозь узорное стекло и узкую щель в занавесках. Лицо Ламара расплылось в широкой улыбке, в глазах загорелось радостное удивление.
     Сообразив, что деваться некуда, Оливия отдернула занавески и открыла дверь.
     - Здравствуй, Ламар, - сказала она сдержанно.
     - Вот так да, пропади я на этом месте! Оливия Шенье! - произнес он и окинул ее взглядом. Оливия понимала, что выглядит не лучшим образом, и, когда Ламар снова встретился с ней глазами, испытала неловкость. - Я смотрю, выглядишь ты все так же аппетитно.
     Когда-то его дерзость казалась Оливии чертовски привлекательной. Но больше всего, помимо его внешности, ее привлекало связанное с ним ощущение чего-то запретного. Много лет назад, ускользая из дома на свидания с Лама-ром, она понимала, что поступает очень и очень скверно.
     И, надо признаться, для нее в то время не было ничего слаще этого ощущения.
     - Спасибо, что привез чемоданы, - сказала Оливия, ступая на деревянный пол веранды, и нагнулась, чтобы поднять чемоданы.
     Несмотря на столь ранний час, было уже довольно жарко, хотя пока и не так душно, как днем. Знакомые ароматы плантации Ла-Анжель - сладкий запах магнолии, жимолости, роз и еще множества различных цветов и растений - ударили в нос, и она глубоко, с наслаждением вдохнула их. Внизу, во дворе, две желто-коричневые павы и замечательного окраса павлин разгребали зеленый ковер травы в поисках пищи. ?Сара придет в восторг от этих птиц, - подумала Оливия, - она так любит животных?. Ей не терпелось показать дочери и птиц, и вообще весь дом своего детства. Саре так здесь понравится!
     - Нет проблем, - взгляд Ламара снова прошелся по Оливии, а его ладони накрыли пальцы ее рук, уже сжимавших ручки чемоданов, в корне пресекая попытку поднять их. - Мне никто не сказал, что это твои чемоданы. Если бы я знал, приехал бы гораздо раньше. Например, посреди ночи.
     Заговорщицки ухмыльнувшись, он протиснулся мимо Оливии, занося в дом вещи и красноречиво давая понять, что не забыл моменты их близости и считает фамильярность вполне уместной. Оливии это не понравилось, но и с ее памятью тоже все было в порядке. Она вполне заслужила подобное отношение.
     Ламар оглянулся на нее через плечо:
     - Куда это поставить?
     - Вон туда. - Оливия вошла вслед за ним на кухню, демонстративно не закрывая за собой дверь. Ламар поставил чемоданы на указанное место и повернулся к ней, засунув руки в передние карманы джинсов.
     - Приехала погостить?
     Скрестив руки на груди, Оливия молча кивнула. Она не собиралась ничем его обнадеживать. Ее больше не интересуют рисковые парни. Она стала взрослее и мудрее.
     - Много времени прошло, а?
     -Угу.
     - Надолго останешься?
     - Примерно на недельку.
     - Если захочешь прогуляться...
     - Не думаю, что у меня будет время, - ответила Оливия любезным тоном. - Со мной дочь, и...
     - У тебя дочь? А муженек дома остался?
     - Мы разведены.
     Эта новость, кажется, позабавила его. Ламар снова ухмыльнулся, склонив голову набок и покачиваясь на каблуках: Оливия ничуть не удивилась, что он носит ковбойские сапоги.
     - Все в городе знали, что этот гонщик с родео, ради которого ты меня бросила, тебе не пара. Все, кроме тебя, похоже.
     - Похоже. И, кстати, я тебя не бросала. Мы никогда и не были...
     - Здравствуй, Ламар, - неожиданно раздавшийся позади голос заставил их обоих оглянуться.
     В кухню вошел Сет, задержавшись на минуту в дверях, чтобы дать возможность глазам привыкнуть к полумраку кухни. Высокий, худощавый и не такой красивый, как Ламар, Сет в это утро был заспанным, хмурым и небритым. Как и накануне вечером, он был одет в синюю спортивную куртку, футболку и брюки цвета хаки. Было очевидно, что он не ночевал дома, и Оливия тут же вспомнила о Мэлори.
     - Доброе утро, Сет. - Издевательская ухмылка словно по волшебству исчезла с лица Ламара. Он выпрямился, вынул руки из карманов, всем своим видом выражая уважение. Хотя у младшего поколения горожан не было привычки обращаться к Арчерам с мистер или мисс, тем не менее в манерах Ламара чувствовалось почтение, воспитанное с детства. - Я тут привез чемоданы.
     Сет пересек кухню, подошел к столу и остановился, внимательно глядя на вещи, стоящие на полу у ног Ламара. Затем залез в задний карман брюк и вынул бумажник.
     - Сколько мы тебе должны?
     Оливии раньше и в голову не пришло, что Ламару надо заплатить за доставку чемоданов. Конечно же, заплатить следовало: не даром же он их привез. Вспомнив скудное состояние своих финансов, она порадовалась появлению Сета.
     - Десяти долларов хватит.
     Сет открыл бумажник и отдал Ламару деньги.
     - Спасибо, - сказал он.
     Было ясно, что Ламара никто здесь больше не держит.
     - Пожалуйста. - Ламар принял и деньги, и чужое решение без возражений. Он повернулся к выходу и, воспользовавшись тем, что Сет не видит его лица, адресовал Оливии еще один насмешливый взгляд. - Рад был повидаться, Оливия.
     - Я тоже, Ламар.
     Махнув на прощание рукой Оливии и Сету, Ламар вышел, закрыв за собой дверь. Сет посмотрел на Оливию, вопросительно подняв брови.
     - Времени зря не теряешь. Уже развлекаешься? - спросил он, направляясь к кофеварке.
     Воздух наполнил крепкий, опьяняющий аромат свежесваренного кофе. Уже одного этого запаха хватило бы, чтобы справиться с головной болью.
     - Вовсе нет. Я просто оказалась на кухне, когда Ламар привез чемоданы. - Она очень старалась, чтобы не показалось, будто она оправдывается.
     - Наверное, ты будешь рада снова получить свою одежду. - Открывая шкаф, где стояли чашки, Сет бесстрастно окинул взглядом ее розовый халат и босые ноги.
     Ни в словах, ни в тоне Сета не было ничего обидного, но Оливия выдержала с ним предостаточно словесных баталий в прошлом, чтобы сразу почувствовать, когда он пытался подколоть ее.
     Скрипнув зубами, она решила держаться на высоте.
     - Да, буду, - легко согласилась она.
     Налив себе кофе, Сет присел на краешек стола, внимательно глядя на нее поверх чашки.
     - Если тебе это интересно, могу сообщить, что Большой Джон, похоже, выкарабкается. Врачи сказали, что сегодня его состояние стабильно.
     Все-таки ему удалось задеть ее, чего он и добивался. Оливия стояла у стола, опираясь одной рукой на его покрытую шрамами поверхность. Она взглянула на Сета - ее глаза метали искры.
     - Что значит, если мне интересно? Конечно, интересно. Я знаю, что приступ с ним случился из-за меня, но что я могла сделать? Откуда я знала, что он так отреагирует на мое появление? И потом, он мой дедушка - по крайней мере, я всегда считала его своим дедом, - так же, как и твой.
     Сет иронически хмыкнул и сделал еще глоток кофе.
     - Если бы ты не пропадала где-то целых девять лет, наверное, твое внезапное появление не было бы таким шоком для него. Да и для всех остальных тоже.
     У Оливии просто руки опустились от такой несправедливости.
     - Тетя Келли пригласила нас с Сарой в гости. Она знала, что мы приезжаем. Спроси ее. Если бы вы с Большим Джоном не были упрямы, как ослы, она наверняка заранее предупредила бы вас о нашем приезде, а не стала бы сообщать вам эту новость, когда уже поздно возражать. И вообще, все эти годы ты - вы все! - знали, где я живу. Вы могли навестить меня в любое время. Но вы этого не сделали. За все это время я только и получила, что пару открыток от тети Келли.
     Конечно, когда Оливия сбежала с Ньюэллом, она ожидала, что они - и в первую очередь Сет - будут ее искать. По уши влюбленная в своего мужа, она вначале даже радовалась, что никто ее не преследует. И только после рождения Сары, когда ее брак стал распадаться и она осталась у потухшего очага, Оливия почувствовала боль от того, что никто из них не попытался ее вернуть.
     Но, с другой стороны, чего она ждала? В конце концов, она никогда и не принадлежала к семье Арчер, не состояла с ними в родстве. А для этих людей важнее всего родная кровь. Либо ты был родней, либо нет.
     - Ты была замужем. Чего же еще? - Сет отхлебнул глоток кофе. - Да не разлучит никто тех, кого соединил господь.
     Оливия поняла, что ненавидит его так же сильно, как ненавидела прежде.
     - Да замолчи ты! - Схватив в каждую руку по чемодану, она бросилась вон из кухни.
     Прежде чем за ней захлопнулась дверь, Оливия успела заметить легкую улыбку на его лице, и это взбесило ее еще больше.
     Не поднявшись и до середины лестницы, она уже готова была убить себя. Она вела себя точь-в-точь как в юности, когда Сет, как старший и более мудрый, считал себя вправе указывать ей, что делать. И правда, в те годы она так часто говорила ему эти самые слова, что, наверное, именно поэтому они так легко слетели сейчас с ее губ.
     Она поклялась себе не обращать на него внимания, если и в следующий раз Сет будет доставать ее. Если он не изменился за эти девять лет, то она-то как раз повзрослела.
     Когда Оливия вошла в спальню, Сара по-прежнему спала, и Оливия вспомнила, что еще очень рано. Как правило, Сара спала очень крепко, и Оливия не боялась разбудить ее, когда копалась в чемоданах и выбирала одежду для себя и дочери. Запихнув чемоданы под кровать - она распакует вещи позднее - и разложив одежду Сары в ногах кровати, она отправилась в ванную.
     Приняв душ. Оливия вымыла волосы, высушила их, накрасилась, натянула обрезанные джинсы, бледно-зеленую футболку и кеды и вернулась взглянуть, как там Сара. Посмотрев на будильник у кровати, она увидела, что уже восемь пятнадцать. Сара все еще спала.
     Оливия снова спустилась вниз. Из кухни доносились слабые звуки, там кто-то был: может быть, все еще Сет, а может, Марта. Меньше всего на свете ей хотелось снова встретиться с Сетом. Да и вообще ни с кем особенно не хотелось встречаться. Стараясь не замечать головной боли (потеряв самообладание в разговоре с Сетом, она лишилась и привычной чашки утреннего кофе), она вышла из парадной двери, окунувшись в теплый утренний воздух, и еле успела перехватить дверь, которая собиралась с грохотом захлопнуться за ней. Оливия тихо закрыла ее за собой: не стоит привлекать к себе внимание тех, кто находился на кухне.
     Несколько минут она стояла в тени веранды, глядя туда, где за рифлеными колоннами и свисающими с них папоротниками раскинулась залитая солнцем земля. Казалось, ни одна травинка не изменилась за девять лет. Перед ней на все три стороны, до самого горизонта, простиралась плантация Ла-Анжель - когда-то огромная сахарная плантация, превратившаяся с годами в сорок акров колючего кустарника и болот и пять акров газона. С четвертой стороны, за обрывом, виднелось озеро, сверкавшее серебром на утреннем солнце. Она заставила себя вглядеться в него. Это всего лишь вода, ни больше ни меньше, не таящая в себе ничего зловещего. И уж конечно, никакие голоса не взывали к ней оттуда. Все призраки прошлой ночи - всего лишь плод ее воображения, фантазии, растаявшие в лучах восходящего солнца.
     Оливия спустилась с веранды по широким каменным ступеням, скользя рукой по поверхности литых железных перил. На секунду она задержалась у выложенной каменной плиткой дорожки, ведущей к подъездной аллее, оглядываясь в нерешительности и соображая, куда бы ей сейчас пойти. Вокруг заливались птицы, стрекотали кузнечики. Откуда-то издалека доносился звук работающей машины, должно быть, трактора. Две гигантские магнолии в самом центре газона выглядели так же потрясающе, как девять лет назад, с белыми, будто из воска, цветами размером с тарелку, прячущимися среди блестящей зеленой листвы. Рядом с беседкой цвели оливы, жасмин и розы. Бледно-желтые завитки вьющейся жимолости перекликались с ярко-желтыми гроздьями цветов акации, росших вдоль ограды. Ближе к дому, перед окружающими его аккуратно подстриженными темно-зелеными кустами самшита, во всей красе разросся малиновый амариллис. Воздух благоухал ароматом цветов, и дышать им было одно удовольствие.
     Правда, эту великолепную картину изрядно портили оставленные повсюду следы вчерашней вечеринки. Иллюминация была выключена, но гирлянды все еще свисали с крыши дома и беседки, с деревьев и кустов. Утром эти огни, служившие вчера украшением праздника, придавали территории неопрятный вид, напоминая только что проснувшуюся женщину, забывшую с вечера снять макияж. В дальнем конце сада трудились четверо рабочих. Двое из них, с черными пластиковыми мешками в руках, собирали мусор, остальные орудовали граблями. Под ногами Оливии валялись пластиковые стаканы и вилки, салфетки, лопнувшие воздушные шарики и прочий мусор, и, похоже, так было везде.
     Оглядываясь по сторонам, она заметила павлина, появившегося из-за дома. Сойдя с тропинки, Оливия прямо по газону направилась к птице, с завороженной улыбкой наблюдая, как павлин наклонил голову и схватил что-то в клюв. Несколько энергичных движений головы - и найденный предмет исчез в глотке птицы. Оливия поняла, что павлин только что проглотил сигаретный окурок, причем с таким аппетитом, как будто это был кусочек крекера. Потом павлин продолжил свой путь, вышагивая по двору исполненной достоинства походкой. Вслед за ним показались две павы, которых Оливия уже видела раньше, и так же деловито принялись клевать траву, а затем показался второй павлин, величаво выступающий с распущенным во всей красе хвостом.
     Яркое, переливающееся голубым и зеленым оперение птицы в это солнечное утро являло собой действительно прекрасное зрелище.
     Плантация Ла-Анжель оставалась такой же, какой была всегда. Оливия обогнула угол дома и направилась на задний двор - место, относящееся скорее к прошлому, чем к настоящему. Но сегодняшним утром, наполненным ароматом цветов и воспоминаниями о мятежной юности, даже в этом была своя прелесть.
     Вдруг краем глаза она заметила какое-то движение и оглянулась в сторону дома. Белая персидская кошка, размахивая в воздухе хвостом, как огромным пером, медленно двигалась по карнизу верхней галереи. Один неверный шаг - и она грохнулась бы на землю с высоты двадцать футов, но кошка невозмутимо продолжала свое шествие, словно передвигалась по ровной земле. Только в последний момент Оливия поняла конечную цель ее путешествия: Хлоя, все еще в голубой ночной сорочке, с двумя хвостиками светлых волос, стянутыми резинками, нагнулась над карнизом в дальнем конце галереи, держа что-то в руке. Мгновение - и рука девочки разжалась.
     Предмет полетел вниз, сверкая и переливаясь на солнце, и приземлился в кустах, едва пошевелив листву.
     Хлоя выпрямилась и увидела Оливию как раз в тот момент, когда та подняла голову и посмотрела на девочку. Растерявшись, Оливия не успела ни окликнуть девочку, ни помахать ей рукой. Хлоя тоже ничего не сказала. Злобно сверкнув глазами в сторону Оливии, она схватила кошку, к тому моменту уже поравнявшуюся с ней, и исчезла в тени галереи.
     Сгорая от любопытства, Оливия бросилась к кустам и стала искать в том месте, где упал предмет. Кусты благоухали тонким, напоминающим ваниль ароматом, благодаря которому кустарник получил свое название. Его нежные белые цветы и резные листья служили своеобразным укрытием, образуя внутри свободное пространство. Когда-то в детстве Оливия с другими детьми очень любила прятаться там. Раздвигая руками благоухающий шатер листвы и следя, не появится ли вблизи пчела или овод, большие любители нектара, она нырнула под куст и огляделась. Предмет, сброшенный Хлоей с галереи, она нашла почти сразу. Браслет. Он свисал с ветки в нескольких сантиметрах над землей.
     Мимолетная вспышка сияющего огня, которую заметила Оливия, теперь воплотилась в прекрасное ювелирное украшение. Осторожно отцепив браслет, она снова вынырнула на свет божий, держа в руке добытый трофей. Выпрямившись, принялась внимательно рассматривать браслет, лежащий на ее ладони.
     Это оказался даже не браслет, а часы. Изящные женские часики с браслетом, украшенным бриллиантами. Циферблат тоже был инкрустирован бриллиантами, а цифры обозначались крохотными рубинами. Оливия перевернула часы, недоумевая, откуда у Хлои столь дорогая вещь и почему ей вдруг пришло в голову бросить их в кусты.
     Корпус часов, изготовленный из платины, приятно холодил ладонь. Оливия провела рукой по гладкой поверхно-|сти шестиугольника.
     На обратной стороне была выгравирована надпись. Оливия поднесла часы поближе к глазам и повернула их, подставив солнечному свету. Теперь она смогла разобрать написанное: Мэлори Ходжес.

Глава 13

     Нахмурившись, Оливия сунула часы в передний карман джинсов и продолжила путь, размышляя, что делать дальше. Естественно, вещь должна быть возвращена владелице, но тогда придется рассказать об обстоятельствах, при которых она была обнаружена, а этого Оливии совсем не хотелось. Конечно, Хлоя - ребенок не простой, более того - трудный, но ведь она всего лишь ребенок! И этот ребенок, похоже, переживает не лучшие времена.
     Может, просто сказать, что она нашла часы на газоне?
     Оливия шла по выложенной гравием дорожке, ведущей к ?гарсоньере? - небольшому двухэтажному строению в дальнем конце участка, в котором раньше обычно жили одинокие молодые мужчины семьи Арчер и которое теперь использовалось как домик для гостей. Она миновала живую изгородь из вечнозеленого кустарника, прошла сквозь своеобразную арку, образованную вьющимися растениями, и несколько минут восхищалась красотой, открывшейся взору. Белые цветы бугенвиллеи, которая послушно вилась по арке и вокруг ограды, образовывали великолепную рамку для офомного ковра из пестрых цветов, раскинувшегося вокруг находящегося в центре композиции мраморного ангела высотой пять футов. Ангел, похоже, в далекие времена был привезен с одного из кладбищ Нового Орлеана или из города мертвых.
     По саду летали разноцветные бабочки, сами напоминающие порхающие цветы. Два дрозда устроились на заборе, выглядывая для себя пищу внизу, в черной жирной земле.
     ?Саре здесь очень понравится?, - снова подумала Оливия и направилась обратно к дому, посмотреть, не проснулась ли дочь. Сара редко вставала позже восьми часов, даже по выходным, но вчерашний день вымотал их обеих физически и морально.
     Позади дома подъездная аллея расширялась, образуя довольно большую асфальтированную площадку, на которой вполне могло припарковаться не менее двадцати машин. Она также служила и для игры в баскетбол. Площадку пересекал Сет, направляясь к бывшему каретному сараю, в котором раньше держали экипажи и который теперь служил гаражом для четырех машин. Он озабоченно говорил что-то по мобильному телефону, прижав его к уху.
     Они увидели друг друга почти одновременно. Оливия остановилась, огорченная тем, что их пути так быстро снова пересеклись, но Сет, равнодушно скользнув по ней взглядом, даже не подумал ни сбавить шаг, ни махнуть ей рукой.
     Если бы не часы с бриллиантовым браслетом в кармане, Оливия постаралась бы уклониться от встречи с ним. Хотя, может быть, самое время отдать ему вещицу и покончить с этим делом? Сет, отец Хлои и жених Мэлори, как раз тот самый человек, кому следовало отдать браслет.
     Едва Сет закончил говорить по телефону и сунул его в карман, Оливия направилась в сторону гаража. Сет не обращал никакого внимания на Оливию, словно бы ее и не существовало.
     - Сет, подожди минутку! - воскликнула она, когда тяжелая металлическая дверь с грохотом открылась и Сет собрался было исчезнуть в его глубинах.
     Он остановился и обернулся к Оливии, даже не пытаясь казаться любезным.
     - В чем дело? - В голосе его явно слышалось нетерпение.
     Прячась от ярких лучей солнца, Оливия шагнула в полумрак гаража. Она почувствовала, что кожа вокруг ее глаз расслабилась, и поняла, что все утро постоянно жмурилась. Даже в такой ранний час солнце Луизианы слепило безбожно.
     - Мне... Я должна отдать тебе одну вещь, - не ожидая случайной встречи, она заранее не подумала, что ему скажет, и сейчас не могла найти нужных слов.
     - Что? - повто