е. В каком-то смысле ее бегство было для него облегчением.
     И вот Ливви вернулась, похудевшая, бледная, притихшая, явно получившая от жизни за эти годы немало трудных уроков.
     Уже не прежняя бесшабашная секс-бомба.
     Но, к его удивлению, стоило ему только приглядеться к ней вчера ночью на кухне, и Сет понял, что все еще считает ее чертовски сексуальной.
     Вот и еще одна дополнительная проблема в его списке.
     Паркуясь перед больницей Святой Елизаветы, Сет тяжело вздохнул. Сейчас надо сосредоточиться на одной проблеме и убедиться, что Большой Джон получает необходимое лечение и уход.
     Чарли поджидал его, прислонившись к арендованной им машине. Хотя, пожалуй, ?Лексус 99? действительно был по карману его дяде по линии жены. Будучи личным доктором Большого Джона, Чарли обладал самой свежей информацией о состоянии старика. Самая вероятная причина, по которой он мог поджидать Сета на стоянке, - это сообщить ему что-то, не предназначавшееся для ушей остальных родственников, собравшихся внутри.
     Сет припарковал машину, вышел и запер двери автомобиля небрежным нажатием кнопки на брелке. Его мышцы напряглись в ожидании того, что он может услышать.
     Чарли, к сожалению, оправдал его опасения. Усталый после бессонной ночи, в изрядно измявшемся костюме, он отделился от своей машины, подошел к Сету и похлопал его по плечу.
     - Мне очень жаль, - негромко сказал Чарли, - но у меня плохие новости.
     ?А разве они могли быть другими? - обреченно подумал Сет. - Только не в последнее время. Только не для меня?.

Глава 15

     Когда Оливия поднялась наверх, Сара уже проснулась. Она стояла на краю кровати, лицом к спинке, полностью одетая, только ее белые теннисные туфли валялись на полу. Повернув через плечо голову, она пыталась рассмотреть себя со спины в маленьком овальном зеркале в позолоченной рамке, висящем над комодом на противоположной стене. Оливия сразу же догадалась о причине такого интереса дочери к собственному отражению: видимо, Сара пыталась определить, действительно ли она толстая. Будучи ребенком, Оливия и сама частенько задумывалась над этим.
     Увидев мать, Сара тут же переменила позу и спрыгнула с кровати, бросив на нее виноватый взгляд.
     - Чем это ты занималась? - небрежно спросила Оливия, пока Сара, присев на кровать, надевала туфли.
     Не глядя на мать, девочка пожала плечами. Пряди ее каштановых, стриженных под каре волос очень кстати упали на лицо, скрывая его выражение.
     Оливия решила не реагировать на молчание дочери. Ей не хотелось заострять внимание на весе Сары (кстати, вполне нормальном) или вызывать дочь на разговор о ее комплексах, к которому та еще не была готова. Пока Сара сосредоточенно завязывала шнурки, Оливия подошла к окну и отдернула занавеску, впустив в комнату яркий солнечный свет. В ту же секунду комната преобразилась: ее новая отделка в серо-бежевых тонах перестала казаться мрачной, напротив, цвета приобрели яркость, и спальня посветлела. На досках старого деревянного пола заиграли лучи солнца, в которых весело закружились мелкие пылинки.
     - День-то какой сегодня, - восхитилась Оливия, поворачиваясь к дочери.
     Завязав наконец туфли, Сара поднялась, повернулась лицом к кровати, и рука ее автоматически потянулась к простыням, свисавшим с кровати до самого пола. У них дома, в Хьюстоне, было заведено, что утром никто не выходит из спальни, не заправив сначала постель.
     - Где ты была? - спросила Сара Оливию, которая тоже подошла к кровати, чтобы помочь дочери застелить постель.
     - Я гуляла. - Оливия аккуратно сложила одеяло со своей стороны, постелила и расправила покрывало. Сара сделала то же самое. - Как тебе спалось?
     - Отлично. - Сара бросила ей подушку. Почти синхронно мать и дочь, каждая со своей стороны, водрузили подушки в изголовье кровати, слегка взбив их, и обменялись торжествующими взглядами по поводу достигнутой симметрии. На этом процесс убранства постели завершился. - Что будем делать сегодня?
     - Не знаю, - улыбнулась Оливия. - Я думаю, начнем с того, что умоемся, почистим зубы, причешем твои волосы и...
     - Ну, ма-а, я имела в виду, что будем делать интересного, - нетерпеливо перебила Сара. - Это же все-таки наш отпуск.
     - Что-нибудь придумаем, - пообещала Оливия. Обогнув кровать, она подошла к дочери и обняла ее. Она не могла позволить в каникулы дальних поездок или необычных развлечений, но старалась изо всех сил, чтобы единственная в году неделя ее отпуска стала для них с Сарой незабываемой. В прошлом году они каждый день ездили на пляж в Галвестон или ходили в луна-парк или в кино. - Я уже видела здесь кое-что интересное!
     - Что, например? - Сара тоже обняла мать, обвив обеими руками за талию, и подняла на нее глаза. Оливия чмокнула дочь в лоб. Она любила своего ребенка чуть ли не до беспамятства.
     - Персидскую кошку. - Сара обожала кошек, хотя никогда не имела возможности завести свою собственную. В доме, где они жили, не разрешалось держать животных. - Еще парочку павлинов.
     - Павлинов? - Глаза Сары широко распахнулись. - Правда?
     - Да, - кивнула Оливия, откидывая волосы с лица дочери и поглаживая их. - Но сначала - дела. Ну-ка, быстро в ванную, мисс.
     Было почти десять, когда Оливия с Сарой, умытой и причесанной, спустились вниз. Сара бежала впереди, перескакивая через ступеньки. Она выглядела очень симпатично в маечке без рукавов в розово-белую полоску, розовых джинсовых шортах и с двумя розовыми заколками в волосах.
     - Сначала завтрак! - скомандовала Оливия, как только Сара оказалась внизу, и указала на дверь кухни.
     Сара послушно повернула в указанном направлении, но, услышав в кухне приглушенные голоса, замялась перед дверью.
     - Может, сразу пойдем смотреть павлинов вместо завтрака? Я что-то не хочу есть, - прошептала она, но Оливия не собиралась ей потакать.
     - А я просто умираю от голода, - твердо заявила она и открыла дверь. Поскольку Сара все еще медлила, Оливия положила ладонь на плечо дочери и слегка подтолкнула ее вперед.
     За столом сидели Келли и Марта. Перед Келли стояли стакан апельсинового сока, чашка кофе и тарелка с яичницей и тостом. Все, кроме кофе, осталось нетронутым. Марта тоже прихлебывала кофе. Ее тарелка была пуста. Обе женщины обернулись к вошедшим.
     - Доброе утро! - Келли приветствовала их улыбкой. На ней были свободные брюки цвета хаки и белая шелковистая рубашка. Розовые румяна и помада придавали ей обманчиво здоровый и отдохнувший вид. - Как вам спалось?
     - Мне хорошо, - ответила Оливия, тогда как Сара только кивнула, крепко сжав руку матери.
     - Что вам приготовить на завтрак? - Марта поднялась со стула. Она выглядела довольно нелепо - в клетчатых шортах, ярко-зеленой футболке и босоножках на танкетке, с пышно начесанными черными волосами и ярко накрашенными губами. Но ее глаза и улыбка излучали дружелюбие и искренность. Оливия вспомнила, что даже в самые бурные дни ее юности Марта никогда не осуждала ее.
     - Сиди, сиди, Марта. Я сама, - ответила Оливия, жестом останавливая Марту. Она осторожно высвободила свою руку из пальцев Сары и подтолкнула дочь к столу. - Сара не ест ничего, кроме тостов, а я только выпью кофе.
     - Я могу сделать яичницу - это займет пару минут. Или, если хотите, испеку блинчики. А еще в холодильнике есть кексы... - Марта не успела перечислить содержимое холодильника, потому что Оливия жестом остановила ее.
     - Нет-нет, спасибо. - Оливия отрицательно покачала головой и занялась приготовлением тостов.
     - Боже, как ты похожа на мать! - Келли с улыбкой обратилась к Саре, которая нерешительно остановилась у стола. - Садись, - она отодвинула стул рядом с собой, похлопала по сиденью, а затем перевела взгляд на Оливию, загружавшую в тостер куски хлеба. - Смотрю на вас обеих и как будто переношусь в прошлое. Кажется, только вчера тебе, Оливия, было столько лет, сколько сейчас Саре, а Селена готовила тебе тосты.
     - А мать готовила мне тосты? - переспросила Оливия, удовлетворенно отметив, что Сара без дальнейшего промедления села рядом с Келли. Марта, проигнорировав требование Оливии не хлопотать, полезла в холодильник за молоком и апельсиновым соком и налила по два стакана того и другого.
     Келли засмеялась:
     - Ты ничего больше не желала есть - виноградный джем на тосте без корочки, разрезанном на треугольники. Только твоя мать могла угодить твоему вкусу. Ты бы не притронулась к тостам, приготовленным кем-то другим.
     - Я тоже люблю только мамины тосты, - застенчиво проговорила Сара, как всегда проявив интерес к рассказам о детстве Оливии. - И я тоже люблю их с виноградным джемом.
     Как раз в этот момент из тостера выскочил тост, и Оливия не услышала ответа Келли. Намазывая на тост масло и джем, она пыталась вспомнить, как ее мать готовила ей завтрак, но не могла. Когда речь заходила о матери, в ее памяти оказывалось много белых пятен. Впервые в жизни Оливии пришло в голову, что это не случайно.
     - Чем собираетесь сегодня заняться? - спросила Келли, когда Оливия поставила на стол тост - без корочки, намазанный виноградным джемом и разрезанный на треугольники. Пытаясь отделаться от часто возникавшего у нее чувства, что все это уже когда-то было, Оливия улыбнулась и села за стол рядом с дочерью.
     - Исследовать, - ответила она.
     - В городе открылся новый бассейн, названный в честь Маргарет Т. Арчер. Главным инвестором стал Большой Джон. Вы с Сарой можете пойти туда поплавать, Оливия. Хлоя с друзьями проводят там много времени.
     Улыбка Оливии стала натянутой. Она покачала головой и сделала живительный глоток кофе:
     - Это так благородно, что Большой Джон построил бассейн в память о своей жене, правда?
     - Мама не умеет плавать, - вмешалась Сара, откусывая кусок тоста. Сара обычно съедала два тоста, разрезанных на восемь треугольников, - сначала уголки, потом серединку. - Правда, она заставила меня учиться, но у меня неважно получается.
     Келли бросила на Оливию беспокойный взгляд.
     - О, дорогая, извини, я совсем забыла. Иногда мне кажется, что от всех этих лекарств у меня туман в голове.
     - Ничего, все в порядке. - Оливия выдавила из себя еще одну, более искреннюю улыбку.
     Ее страх перед озером со временем усилился, и она не могла скрыть неприязни к любому водоему. Оливии очень не нравилось, когда ей об этом напоминали. Эта боязнь выглядела смешно и очень ей мешала, особенно когда Саре хотелось искупаться. Но она не могла найти в себе силы побороть страх. Хорошо хоть, что боязнь воды не передалась дочери. Оливия нашла возможность платить за уроки плавания и заставляла Сару регулярно их посещать, пока девочка не научилась самостоятельно переплывать бассейн.
     Марта налила себе еще кофе и снова села за стол. Они с Келли переглянулись, и разговор перетек в другое русло.
     - Ты любишь играть в теннис? - спросила Келли Сару. - Хлоя этим летом много играла в теннис с друзьями. Кстати, она и сейчас играет в гостях у подруги, но должна вернуться к обеду.
     - Я никогда не пробовала играть, - ответила Сара и взялась за очередной кусок тоста. - Наверное, мне бы понравилось.
     - Сара очень любит животных, - вставила Оливия, делая глоток апельсинового сока, который Марта поставила перед ней. - Мы собираемся пойти посмотреть павлинов. А может, нам повезет, и мы встретим ту красивую персидскую кошку, которую я видела сегодня утром.
     - А, это Джинджер, - улыбнулась Келли. - Ее назвали в честь Джинджер Спайс. Два года назад, когда мы взяли котенка, Хлоя с ума сходила от ?Спайс герлз?. Но сейчас, кажется, она к ним охладела. То же будет и с Бинни Бэйбиз. Думаю, через год она и думать про них забудет.
     - А что, Хлоя собирает Бинни Бэйбиз? - воскликнула Сара. - Я их просто обожаю.
     - И Хлоя тоже. - Келли улыбнулась Саре, а Оливия улыбнулась им обеим. Сара любила эти игрушки как никакие другие. Только их мечтала получить на день рождения и Рождество, а между праздниками тщательно экономила, чтобы купить новых Бинни Бэйбиз. Оливия знала, что если ей хочется угодить дочери, то нужно подарить ей одну из этих игрушечных зверушек.
     - В комнате у мисс Хлои их полный шкаф, - вставила Марта. - Думаю, у нее есть все игрушки, какие только можно купить.
     - А у нее есть кот Нип? - Сара так увлеклась разговором, что даже забыла про еду. Остывший кусочек тоста уныло повис в ее руке. - А медвежата есть? И медвежонок-принцесса?
     Было видно, что Сара боится даже надеяться на такое везение. Марта в ответ только покачала головой, а Келли засмеялась:
     - Дорогая, тебе лучше спросить об этом у самой Хлои. Уверена, что они у нее есть - ее отец купил ей кучу этих игрушек. Но я не знаю, как они называются, и, думаю. Марта тоже не знает.
     Марта снова покачала головой:
     - Для меня они все на одно лицо.
     - Сара, заканчивай завтрак, - мягко вмешалась Оливия. Она подумала, что было бы славно, если бы девочки подружились на почве Бинни Бэйбиз. Но. с другой стороны, она уже довольно насмотрелась на Хлою, чтобы сомневаться в возможности этой дружбы.
     Разговор прервал телефонный звонок.
     - Я отвечу.
     Быстро взглянув на Келли, Марта отодвинула стул, поднялась и быстро направилась в буфетную.
     - Плантация Ла-Анжель, - сказала она, затем несколько минут слушала молча. Зажав трубку ладонью, она посмотрела на Келли. - Это мистер Сет звонит из больницы, он хочет поговорить с вами.
     Услыхав это, Келли нахмурилась. Она встала, прошла в буфетную и взяла трубку из рук Марты. Говорили они недолго, но Оливия поняла - не столько из слов Келли (та произнесла всего пару слов), сколько по ее реакции - что новости не из лучших. Лицо Келли под слоем румян стало серым, она облокотилась о дверной косяк, словно боялась упасть.
     Мгновение она стояла без движения, по-прежнему опираясь на дверь, затем обернулась, встретилась с обращенными на нее взглядами Оливии, Сары и Марты.
     - У Большого Джона был удар, - медленно сказала она. - Сет говорит, это серьезно. Но он считает, что мне не следует ехать в больницу, потому что Большой Джон все равно без сознания и мы ничем не сможем ему помочь.
     - О, нет! - Оливия прикрыла рот рукой, потом рука ее бессильно упала. Внутри будто что-то оборвалось, и она вдруг почувствовала дурноту. - Нет...
     - Мистер Сет прав, - твердо заявила Марта, обращаясь к Келли. - Мистеру Арчеру не поможет, если вам станет хуже.
     - Он хочет, чтобы я снова позвонила Дэвиду и попросила приехать домой. - Голос Келли звучал глухо. - Немедленно.
     - О, нет! - снова вырвалось у Оливии.
     Дэвид был младшим и единственным оставшимся в живых сыном Большого Джона. Он жил в Сан-Диего, где владел рестораном под названием ?Барниз?. Оливии он всегда нравился, да и он всегда был добр к ней. Но встречались они нечасто - Большой Джон и его сын были полной противоположностью и делали все возможное, чтобы их пути не пересекались.
     Если Сет просил мать немедленно вызвать Дэвида, значит, Большой Джон находится на грани смерти.

Глава 16

     Как Марта и Оливия ни старались отговорить Келли, она настояла на том, чтобы ехать в больницу. Несмотря на ее уверения, что она сможет добраться туда сама, Оливию делегировали в качестве водителя. И Марта, и Оливия были единодушны в том, что, учитывая состояние здоровья Келли, ехать одной ей небезопасно. Марта должна была остаться дома, так как в любую минуту Мэлори могла привезти Хлою, и, зная характер Хлои, все согласились, что она будет вести себя лучше с человеком, знакомым с ее причудами. Саре тоже предстояло остаться под присмотром Марты. Оливию такой расклад в восторг не привел: ей совсем не хотелось оставлять дочь в чужой обстановке с малознакомым ей человеком. Да и скорое возвращение Хлои не вселяло оптимизма. Но она понимала, что в этот тяжелый момент должна находиться у постели Большого Джона. Или по крайней мере в приемном покое больницы, если дальше ее не пустят.
     И ей безразлично, что некоторым членам семьи это не понравится.
     Для нее Большой Джон был членом семьи, даже если сам он думал иначе.
     Она оставила Сару на кухне с Мартой. Обе они были поглощены приготовлением персикового мороженого с помощью старинного приспособления, которое использовалось для этой цели десятилетиями. Сара, большая поклонница ?Баскин Роббинс? и ?Дайри Квин?, не имела до этого даже понятия о том, что мороженое можно сделать дома. Изумленно раскрыв глаза, она следила, как Марта облачилась в передник и принялась готовить все необходимое.
     - Я постараюсь вернуться как можно скорее. - Оливия чмокнула Сару в щеку и направилась к задней двери.
     - Со мной все будет в порядке, - заверила ее Сара, - не волнуйся за меня, ма-а.
     Оливия поразилась, как по-взрослому Сара это сказала, и в очередной раз подумала о том, как сильно отличается детство дочери от ее собственного. Сара жила в неполной семье, испытывающей материальные затруднения, и познала больше забот, чем полагалось бы восьмилетнему ребенку, а потому вынуждена была быстро повзрослеть. Может быть, даже слишком быстро. А может, и нет. Кто знает - быть может, более раннее, чем у ее матери, взросление сослужит ей хорошую службу? В любом случае убережет от повторения ошибок, которые допускала Оливия. Она очень на это надеялась.
     - Твоя дочь - просто прелестная девочка, - заметила Келли, когда они уже ехали в машине по дороге в больницу.
     Они направлялись на юг по шоссе номер 415. Оливия сидела за рулем темно-синего ?Линкольна?, принадлежавшего Келли, - одной из старых моделей, огромной, как корабль. С восточной стороны шоссе с двухполосным движением тянулось болото с чуть солоноватой водой, заросшее камышом, рогозом и болотным самбуком, который вымахал выше, чем дамба, сдерживающая в берегах великую Миссисипи. С западной стороны предприимчивые фермеры воспользовались болотистой местностью, чтобы выращивать рис и разводить рачков. Затопленные поля простирались до самого горизонта.
     - Она всегда такая послушная?
     - Сара - просто подарок, - убежденно сказала Оливия.
     Запах гниющих растений - такая же неотъемлемая часть болот, как и грязь, - начал просачиваться в машину, и Оливия до отказа повернула выключатель кондиционера, врубив его на полную мощность и надеясь одним махом избавиться и от запаха, и от жары. Солнце неумолимо палило с безоблачного голубого неба, так что раскаленный асфальт перед машиной переливался и блестел. Проникая сквозь окна машины, солнечные лучи нагревали синюю кожаную обивку салона, как сковороду. Ноги Оливии прилипли к сиденьям, и это было неприятное ощущение.
     - Не знаю, что бы я без нее делала.
     - Сразу видно, что ты - отличная мать, - вздохнула Келли. - Жаль, что Хлое повезло меньше. Мы с Сетом делали что могли, но... - Она помолчала. - Хотя Дженнифер никогда не была хорошей матерью, так что потеря невелика.
     - Что касается Сары, тут мало моей заслуги. Она с рождения была замечательным ребенком. Даже младенцем она плакала, только если ей что-то было нужно. И когда подросла, никогда не капризничала, не устраивала истерик. Ни няньки, ни учителя - никто никогда не жаловался на нее. Я думаю, она послушная от природы.
     - Значит, она пошла не в тебя, так? - Келли внезапно улыбнулась ей лукавой улыбкой, так напомнившей Оливии улыбку Сета. - Помню, какие безобразные сцены ты устраивала, маленькая хулиганка. Мне казалось, Селена просто ангел: так терпеливо она выносила все твои штучки. Ты знаешь, она ведь ни разу тебя не шлепнула, даже когда Большой Джон говорил ей, что надо бы тебе всыпать.
     - Большой Джон говорил, что мне надо всыпать? - Оливия оторвала взгляд от дороги и удивленно взглянула на Келли. Ей было странно, что Большой Джон вообще интересовался воспитанием детей. Еще труднее было представить себя и свою мать вместе. Ее память запечатлела, как моментальное фото, всего несколько подобных сцен. Хотя за последние сутки, с тех пор, как Оливия вернулась домой, на плантацию Ла-Анжель, она ощутила как никогда ранее тесную связь с матерью. Как будто здесь, где жила и