на простыню, и почти в  ту  же  секунду  Берт  захрапел.
Нэнси никак не могла взять себя в руки. Еще какое-то  время  она  стояла
неподвижно, молча уставившись на него.
   Что он будет делать, когда придет в себя? И как после этого  они  все
втроем смогут уживаться здесь под одной крышей?..
   Обойдя широкую кровать, девушка раскрыла шкаф и нашла в нем небольшой
чемоданчик. Раздвинув  на  туалетном  столике  коробки  с  бижутерией  и
косметикой, она поставила на него чемоданчик, а потом,  перерывая  полку
за полкой, стала наполнять его своей одеждой.
   Берт Джонсон по-прежнему лежал на спине и громко храпел.
   Нэнси была в смятении. Слишком уж неожиданно она оказалась отрезанной
от целого мира, который привыкла считать своим и думать, что в нем царят
спокойствие, мир и любовь.  Но  теперь  она  ясно  понимала  одно:  надо
немедленно бежать отсюда. В этом сомнений не было. Вот только  куда  она
побежит - об этом Нэнси не имела ни малейшего представления.
 
Глава 5 
 
   Синтия вспоминала те  времена,  когда  они  только  начинали  ставить
капканы  Ее  тогда  еще  удивляло,  насколько  хитроумно  устроены   эти
штуковины, хотя занималась ими вовсе не она, а ее братья Льюк и Авраам К
сожалению, Сайрус, самый старший из братьев, был  довольно  бестолков  в
подобных вещах, и ему даже близко не позволялось подходить  к  ловушкам.
Хотя, с Другой стороны, Сайрусу не было равных в изготовлении  крошечных
гробиков для птичек и мышей. А у Льюка и  Авраама  было  по  три  разных
капкана, которые подарил им дядюшка Сэл.
   Синтия хорошо помнила эти  приспособления  -  их  зазубренные  острые
челюсти, захлопывающиеся с помощью пружины и специальной петли,  плоские
металлические пластины, на которые помещалась приманка, стальные цепи  и
колья, которые вбивались глубоко в землю и как  надежные  якоря  держали
капканы на месте,  не  позволяя  жертве  сбежать.  Хотя  на  самом  деле
началось все еще задолго до  этих  капканов.  Сначала  были  бесконечные
мамины рассказы  -  давным-давно,  еще  когда  они  жили  в  городе  над
маленьким  магазинчиком,  в   котором   мама   торговала   всевозможными
средствами для магии и колдовства - там были разные  травы  и  снадобья,
амулеты и другие вещицы, а также толстые старинные книги с таинственными
рисунками и  непонятными  заклинаниями.  Но,  наверное,  другого  такого
магазинчика нигде не было, потому что покупатели приезжали к ним даже из
Нью-Йорка и Филадельфии. Папа тоже тогда жил вместе с ними, и вот как-то
на Пасху они всей семьей отправились навестить дядюшку  Сэла  и  тетушку
Эдну.
   Синтия устроилась на заднем сиденье, поджав под  себя  ноги.  На  ней
было накрахмаленное розовое  платье,  а  черные  блестящие  волосы  мама
аккуратно заплела в косички. Девочка смотрела на затылок отца и пыталась
представить себе, о чем он сейчас думает. А еще  ей  была  видна  мамина
нарумяненная левая щека и кусочек ее плеча. Наконец Синтия не  выдержала
и встала, и перед ней сразу раскинулась широкая дорога, по  которой  они
ехали, с бесконечными телеграфными столбами по обе стороны. Мать  слегка
придерживала ее, обернувшись с переднего сиденья. Но однообразный пейзаж
шоссе вскоре утомил девочку, и она снова уселась на свое место.
   - Синтия, лучше не вставай больше, - предупредила мать. - А  то  если
мы наедем на какой-нибудь камень, или папе придется  резко  затормозить,
то ты вылетишь прямо на дорогу.
   Девочке это показалось невероятным. Тем более что все окна  в  машине
были закрыты. Но мама, наверное, знала, что говорит, иначе зачем бы люди
стали приезжать к ней со всех концов страны,  чтобы  купить  амулет  или
послушать, что она расскажет им про их будущее?
   Синтия  и  трое  ее  братьев,  деливших   с   ней   заднее   сиденье,
переглянулись и захихикали. Розовощекий Льюк с прилизанными  лоснящимися
волосами цвета соломы был одет в костюм моряка с длинными  расклешенными
брюками, а на голове имел  настоящее  накрахмаленное  морское  кепи.  На
Аврааме был "мундир" простого солдата и шорты. Сперва он обиделся, когда
папа преподнес ему такой подарок, потому что раньше  никогда  не  видел,
чтобы солдаты ходили в шортах,  но  потом  слегка  успокоился,  когда  в
комплекте одежды обнаружилась и настоящая офицерская фуражка - с золотой
тесьмой и черным блестящим козырьком. Сайрус был самым крупным из  всех,
и на нем неуклюже  болтались  зеленые  парусиновые  брюки,  какие  носят
обычно грузчики и водители автобусов, белая рубашка с короткими рукавами
и серые подтяжки, которые и не давали спадать  его  нелепым  штанам.  Он
почти всегда был одет в нечто подобное и от этого выглядел  смехотворно,
но мать никак не могла подобрать ему вещи, в  которых  он  смотрелся  бы
более-менее прилично.
   Синтия с сожалением вспоминала о пасхальной корзиночке со сладостями,
которую мать не разрешила ей взять с собой, сказав, что этим она  только
испортит себе аппетит, а у дяди Сэла и тети Эдны наверняка найдется  для
нее немало всяких вкусных сюрпризов. Льюк и Авраам  тоже  оставили  свои
корзиночки дома, а Сайрусу почему-то разрешили взять гостинцы с собой, и
теперь остальные только посмеивались над ним, потому что за  время  пути
он успел съесть почти все, что находилось в его корзинке, причем  ел  он
так неумело, что очень быстро перепачкал всю свою  одежду  мармеладом  и
пастилой. У  него  оставалось  уже  лишь  несколько  желтых  мармеладных
зайчиков, которых он припас  напоследок,  потому  что  любил  их  больше
всего, как, впрочем, и  Синтия.  Они  были  мягкие,  сладкие,  липкие  и
тягучие, а когда их полностью засовываешь в рот, они начинают  буквально
таять там, как будто сделаны из сахарной пудры.
   - Празднование Пасхи поначалу не имело к Христу никакого отношения, -
поясняла мама. - Это был языческий праздник весны. Зайчики и яйца -  это
символы плодородия,  отсюда  и  пошел  традиционный  пасхальный  зайчик,
несущий яйца. Теперь вам понятно?
   Синтия, самая младшая, в свои  семь  лет  не  поняла  ничего.  Но  до
старших братьев, может быть, кое-что  и  дошло.  Сайрус  же,  который  в
умственном развитии сильно отставал от остальных детей, кажется,  вообще
считал, что весь смысл Пасхи состоит  в  откусывании  голов  мармеладным
зайцам.
   Возле  дома,  когда  они  садились  в  машину,  Синтия  увидела,  как
несколько ее школьных товарищей направляются в церковь.
   - А мы почему не ходим в церковь? - поинтересовалась она.
   - Потому что мы не верим в то, что там происходит, - ответила мама. -
Мы верим в вещи, которые гораздо древнее церкви и имеют намного  большую
силу и власть. А церковь создана для убогих и слабых. И поэтому нам  там
нечего делать. Она нам попросту не нужна, как никогда не была  нужна  ни
вашему деду, ни прадеду.
   - А расскажи нам про дедушку, - попросил Льюк, чтобы как-то скоротать
время в дороге.
   - Он был чародеем, - начала мама, - как и его отец - ваш прадед.
   - А что это такое?  -  спросила  Синтия,  хотя  мать  уже  много  раз
объясняла ей это.
   - Чародей - это волшебник, - терпеливо повторила она. -  Это  значит,
что он очень хитрый, умный и может  делать  то,  что  недоступно  другим
людям. Дедушка Барнс был очень мудрым. В Англии, в деревне, где он  жил,
все вокруг знали, что он волшебник. Он мог  делать  такие  вещи,  что  у
людей волосы вставали дыбом. И творил он самые настоящие чудеса. Поэтому
его боялись и уважали, и  у  него  было  много  последователей  -  целое
общество учеников и поклонников.  А  все  потому,  что  его  магия  была
настоящей - не то что те фокусы, которые теперь частенько показывают  по
телевизору. Он знал все о демонах и имел над ними власть.
   - А кто такие демоны? - спросил один из братьев. - Они живут в аду, -
объяснила мама. - И служат Сатане или тем, кто может вызывать их из  ада
с помощью волшебства.
   - И дедушка знал, как это делается?
   - Да, говорят, он умел это делать.  А  еще  я  слышала,  будто  он  с
помощью заклинаний мог убить человека.
   Синтии было непонятно, как можно словами убить человека, но все равно
прозвучало это весьма устрашающе.
   - - Не надо  забивать  детям  головы  всякой  чепухой,  -  неожиданно
вмешался отец.
   - Но это же правда! - обиделась  мать.  -  И  к  тому  же  ничуть  не
страшнее любых детских сказок - например, про Ганса и Гретель, где  злая
ведьма сажает маленьких детей на противень, чтобы зажарить и съесть.
   - Я с тобой не согласен, - коротко ответил отец. Но то ли из  чувства
противоречия, то ли просто желая  настоять  на  своем,  мама  продолжала
рассказывать детям об их  дедушке  -  чародее  Льюке  и  прадеде-чародее
Аврааме, в честь которых и были названы  два  из  трех  братьев.  По  ее
словам выходило,  что  колдуны  умеют  летать  по  воздуху  и  незаметно
проходить сквозь стены. А еще они могут предсказывать будущее,  находить
украденные или спрятанные сокровища и лечить людей  и  животных,  просто
касаясь их своими руками и читая вслух заклинания.
   Синтия и братья слушали все это, затаив дыхание. Многое из сказанного
им было уже известно, но все равно каждый раз  рассказы  воспринимались,
как новые, и интерес  к  ним  не  ослабевал.  Особенно  детям  нравилась
история о сражении дедушки Барнса с  колдуньей  из  соседней  английской
деревни. Эта старая ведьма навела на  дедушку  порчу,  и  у  него  стали
сильно  болеть  суставы.  Тогда  при  помощи  талисманов  и  одному  ему
известных молитв  он  обратился  к  своему  волшебному  зеркалу,  и  там
появилось изображение его обидчицы. Теперь уж  дедушка  знал,  что  надо
делать. Как-то ночью он пошел вслед за ней, когда  старуха  возвращалась
домой, и в каждый ее след воткнул по ножу, читая  при  этом  специальные
заклинания и призывая на  помощь  демонов.  И  вот  один  могучий  демон
услышал его, и старуха умерла прямо на пороге  своего  дома,  а  болезнь
дедушки сразу же прекратилась.
   - Чушь все это! - возмутился отец.
   На нем был изящный серый костюм с отливом и пепельно-серый галстук, и
от него приятно пахло лосьоном. Один  раз  он  побрызгал  немного  этого
лосьона на лицо Синтии, чтобы она поняла, как  сильно  он  щиплет  и  не
пыталась тайком им  душиться.  Еще  на  папе  в  тот  день  была  сильно
накрахмаленная белая рубашка,  и  узкий  воротничок  до  красноты  успел
натереть ему сзади шею. Но все равно он выглядел  очень  элегантно,  был
гладко выбрит и аккуратно подстрижен, хотя его черные волосы уже  начали
редеть, и теперь на голове кое-где стала просвечивать кожа. Синтия могла
так подробно рассказать об отце, потому что, к ее великому сожалению, ей
не так уж часто приходилось видеть его. Он то и  дело  уезжал  в  долгие
командировки,  но  когда  возвращался,  всякий  раз  привозил  им  много
подарков - нарядов для детей и украшений для мамы.
   - Шелдон, не смей насмехаться над моими предками! - вспыхнула мать. -
Я уверена, что их духи постоянно находятся рядом с нами и охраняют  нашу
семью.
   - Странно, - удивлялся отец. - Ты вроде не религиозна, а во  всю  эту
чушь почему-то веришь... Только не вздумай потом винить  меня,  если  из
наших детей вырастут безмозглые предрассудочные  дурачки.  А  эти  байки
прибереги лучше для своих клиентов  -  когда  ты  выколачиваешь  из  них
доллары за подобные россказни, я ничего не имею против: всему свое время
и место.
   Мама не стала отвечать ему, ко очень рассердилась, и ее злость  будто
растеклась по всему салону автомобиля. Она запретила  открывать  окна  в
машине, чтобы ветром не растрепало ее новую прическу. Только в том окне,
возле которого сидел Сайрус, она  позволила  оставить  крошечную  щелку,
чтобы его  не  укачивало.  Мама  выглядела  великолепно  в  своем  новом
ярко-синем костюме, который подарил  ей  отец  на  день  рождения.  Ради
праздника она подкрасила губы и нарумянилась и теперь  уже  не  казалась
такой бледной, как когда разговаривала в магазинчике со своими клиентами
или хлопотала по дому. Синтия видела перед собой одну из  ее  сережек  и
крошечный замочек на шее, которым было застегнуто жемчужное ожерелье. На
плече у мамы красовалась огромная роза, и ее духи, сливаясь  с  ароматом
цветка, казались в духоте машины чересчур приторными и резкими.
   - Дети, выслушайте меня внимательно, - заговорила мать, когда ее гнев
немного утих. - Во-первых,  когда  мы  приедем,  не  забудьте  сразу  же
поздравить  с  Пасхой  ваших  дядю  и  тетю.  Во-вторых,  они  наверняка
приготовили вам какие-то подарки. Помните,  что  вы  обязательно  должны
сказать им спасибо. И в-третьих, я хочу, чтобы вы вспомнили,  как  вести
себя за столом - я объясняла вам правила этикета, так что не забывайте о
них. Это касается и тебя, Сайрус.
   Наконец папа остановил машину  на  длинной  гравиевой  дорожке  перед
домом дядюшки Сэла, и вся семья вышла на свежий воздух. При этом Сайрусу
помогла  выбраться  мать,  так  как  ему   очень   мешалась   пасхальная
корзиночка.
   Как всегда, посмотрев  на  огромное  здание  из  красного  кирпича  с
большой верандой и громадными белыми колоннами перед входом, Синтия была
поражена и  восхищена  этим  домом.  Дядюшка  Сэл  рассказывал,  что  до
Гражданской войны прежний владелец этого поместья имел много собственных
рабов, а  потом  стал  начальником  над  всеми  батраками  и  фермерами,
арендующими его  землю.  Большинство  ферм  сейчас  было  заброшено,  но
все-таки кое-кто еще остался жить  здесь.  Некоторые  разводили  сады  и
огороды, держали скот; но в основном зарабатывали на жизнь на  ближайших
угольных шахтах. Однако дядюшка Сэл не принадлежал ни к фермерам,  ни  к
шахтерам - он был художником и приехал в эти места в  поисках  тишины  и
спокойствия. На территории его владений сохранилась  и  старая  сельская
часовня, выстроенная ярдах в ста от дома.  Когда-то  давным-давно  здесь
собирались фермеры и молились  под  чутким  руководством  своего  босса.
Теперь столетняя часовенка превратилась в студию дядюшки  Сэла,  где  он
писал маслом картины из жизни довоенного Юга,  а  потом  продавал  их  в
художественных салонах или отдавал на комиссию в магазины.
   Синтии очень хотелось зайти в часовню и посмотреть на работы дядюшки,
но сначала всем предстояло пройти в дом и перекусить. Так  было  всегда,
когда они приезжали в это гостеприимное поместье.  Синтия  слушала,  как
хрустят  мелкие  камушки  у  нее  под  ногами,   а   иногда   специально
подпрыгивала, чтобы пыль от них осела на ее новеньких туфлях.  Но  мама,
заметив это, опять рассердилась, схватила девочку за руку и поволокла за
собой. Сайрус шел впереди  с  таким  видом,  будто  ему  было  наплевать
абсолютно на все в этом мире, и безмятежно размахивал  своей  корзинкой.
Льюк и Авраам, в костюмах солдата и матроса, гордо вышагивали за  папой,
тоже чувствуя себя военными. Папа постучал костяшками пальцев в дверь и,
не дожидаясь ответа, сам распахнул ее и  повел  всех  через  гостиную  к
кухне, откуда неслись вкусные запахи и раздавалось шкворчание сковороды.
   Из соседней столовой тут же выскочила улыбающаяся тетушка Эдна.
   - Христос воскрес! - радостно выкрикнула она, рассмеялась и водрузила
на нос очки. Ее белый фартук был весь заляпан соусами и вишневым  соком.
Синтия и мальчики тут же решили, что  она,  наверное,  готовит  вишневый
пирог, а мама и тетушка в это время стали  обниматься  и  целовать  друг
друга, как это бывало всегда на Пасху.
   Вслед за тетушкой появился и дядюшка Сэл. Они  с  папой  пожали  друг
другу руки и вежливо улыбнулись.
   - Ну, пока сестрички милуются, - громко произнес дядюшка, - не хотите
ли, Шелли, опрокинуть по стаканчику бурбона?
   - Нет, Сэл, не сейчас. Может быть, чуть попозже. Кстати, с праздником
вас. Я пока выпил бы пива, если можно.
   - Христос воскрес,  Синди!  -  радостно  закричала  тетушка  Эдна  и,
обнимая Синтию, спросила: - Ну, какие подарки ты получила сегодня? - При
этом она так сильно стиснула девочку, что ей даже стало немного  больно.
Вдобавок ко всему тетушка еще звонко чмокнула племянницу в щеку, тут  же
обслюнявив ее. То же самое она проделала потом и с  мальчиками.  Льюк  и
Авраам почувствовали себя неловко,  а  вот  Сайрусу,  похоже,  все  было
безразлично. От этого поцелуя Синтия поежилась, потому  что  щеке  сразу
стало мокро и холодно, но она стеснялась вытираться при тетушке, поэтому
ей ничего больше не оставалось, как только  ждать,  пока  щека  высохнет
сама по себе.
   Дядюшка Сэл по-мужски пожал всем мальчикам руки, а подойдя к Сайрусу,
заглянул в его почти пустую корзиночку и заявил:
   - Э-э, да ты, я вижу, настоящий сладкоежка! Корзиночка-то хороша,  да
вот в ней, похоже, ничего уже не осталось...
   Сайрус протянул ему корзинку, и дядюшка сделал вид, что  взял  оттуда
мармеладного зайчика, "разжевал" его  и,  довольно  поглаживая  себя  по
животу, пробурчал:
   "Да это просто деликатес!" -  тем  самым  приведя  Сайруса  в  бурный
восторг. Дядюшка Сэл был небольшого роста, аккуратно подстриженный  и  с
длиннющими свисающими усами. В доме он всегда ходил в заляпанных краской
джинсах, в них же работал и в своей мастерской. Вел он себя  свободно  и
просто и всегда казался веселым, отчего дети  питали  к  нему  искреннюю
симпатию.
   - А у меня для вас  приготовлено  специальное  угощение,  -  просияла
тетушка Эдна. - Я могу вам показать  его  прямо  сейчас,  но  вы  должны
пообещать, что есть будете только потом, после  ужина,  а  то  испортите
себе аппетит. Можете дать мне честное слово?
   - Да, тетя Эдна, обещаем! - хором закричали трое братьев и Синтия.
   - Тогда перекреститесь.
   Хихикая, дети исполнили и эту ее просьбу.
   - Ну хорошо, - улыбнулась тетушка Эдна. - Тогда - сюрприз!
   - Это уж точно, - со смехом подтвердил дядюшка Сэл. - Мы  приготовили
вам беременных зайчиков. - Сэл! - укоризненно покачала  головой  тетушка
Эдна. - Следи за своими словами! Это же дети...
   - А что я такого сказал? Беременные, ну и что? Не вижу в этом  ничего
плохого, - с улыбкой оправдывался дядя Сэл. - А  как,  ты  думаешь,  они
сами-то появились на свет?
   - Все в порядке, Сэл, - успокоила его мама.  -  Я  не  воспитываю  их
ханжами; они должны знать о существовании и секса, и всего прочего.
   - Да,  но  при  этом  ты  все  время  пугаешь  их  своими  идиотскими
рассказами про колдунов, - заметил папа, наливая себе пиво в стакан.
   Мать злобно сверкнула глазами, но он этого будто и не заметил.
   Тетушка Эдна подошла к буфету,  открыла  его  и  потянулась  к  самой
верхней полке. Оттуда она извлекла огромный поднос и опустила  его  так,
чтобы он был хорошо виден всем детям. На подносе лежали четыре пряничных
зайца с сахарными глазками, а вместо брюшка  у  каждого  было  вставлено
раскрашенное  яйцо.  Дети  в  изумлении  смотрели  на  столь   необычное
лакомство, а потом прищурились и весело рассмеялись.
   - Спасибо, тетушка Эдна! Спасибо, дядюшка Сэл! Только Сайрус, конечно
же, забыл поблагодарить. Он раскрыл рот и с таким удивлением смотрел  на
зайчиков, будто боялся, что они сейчас оживут и убегут  от  него  в  лес
прямо с подноса.
   - Меня благодарить не надо, дети мои! - улыбнулся дядюшка Сэл. - Я  к
кухне не имею никакого отношения, я только приношу в дом "капусту". - Он
подмигнул, и все взрослые рассмеялись, хотя до детей его шутка так и  не
дошла.
   Праздничный обед был роскошным.
   Как и во время любого торжества, детям для аппетита разрешили  выпить
по  маленькому  стаканчику  легкого  домашнего  вина.  Синтия  осторожно
сделала первый глоток, но все равно глаза у нее тут  же  заслезились,  а
горло будто огнем обожгло. Однако она все же потихоньку продолжала  пить
и вскоре привыкла к вину, а когда оно кончилось, девочка  почувствовала,
что внутри у нее стало тепло, а  на  душе  -  как-то  легко  и  необычно
весело. Льюк  и  Авраам  быстро  расправились  со  своими  стаканчиками,
стараясь вести себя, как настоящие взрослые. А потом тетушка Эдна подала
картофельное пюре с соусом и  большими  п