и
них есть много стариков,  утомленных морем и  непогодой,  и много молодых,
еще не накопивших всех знаний войны.
     - Нет,  Грольф, ты слишком скромен, - возразил Оттар, - клянусь твоим
мечом! Я очень хотел бы иметь таких викингов и такой драккар.
     - "Кабан" совершенно гнилой,  уверяю тебя,  он  гнилой,  -  настаивал
Грольф.  -  Я клянусь тебе священными браслетами Вотана, - хиллдурский ярл
встал и  торжественно поднял правую руку с  вытянутой ладонью:  -  "Кабан"
сгнил и стоит очень дешево, да поразит меня молот Тора, если я лгу!
     Голос  опытного сорокапятилетнего ярла  дрогнул.  Молодой сын  Рекина
холоден и жесток,  как железо.  Грольф предпочел бы попасть в другие руки.
На месте Оттара Грольф забрал бы пленников в свой горд,  посадил на цепь и
назначил хороший, но разумный выкуп. Но горд Оттара далеко, Оттар не имеет
времени вернуться в Нидарос до зимы. Он должен назначить выкуп, немедленно
получить его и плыть дальше. Что еще можно придумать?
     Конечно,  Грольф не подозревал, что вся флотилия Нидароса так близка.
Его привлекала возможность легкого захвата "Змея", который одиноко тащился
в водах Хиллдура. Проклятый туман!..
     - Мне не  нужен твой драккар,  -  успокоил пленника Оттар.  -  Кто из
ярлов отнимет драккар у другого ярла? Но мне очень нравятся твой меч, твой
щит и твои латы.  Ты подарил бы их мне,  как другу?  Сколько они стоят?  Я
думаю, много. Итак, поговорим о выкупе.
     Грольф почувствовал легкое презрение к молодому ярлу,  который теряет
время  на  болтовню и  собирается торговаться,  вместо  того  чтобы  сразу
назначить свою цену и предупредить, что скидки не будет.
     - Мое  оружие стоит  очень дорого,  -  согласился Грольф.  -  Клянусь
Валгаллой и прекраснейшей из воительниц юнглингмоер Гильдис,  -  напыщенно
воскликнул Грольф,  указывая на  жену ярла,  -  оно  стоит пятисот хороших
золотых монет!
     Грольф оценил в  уме каждого викинга своей дружины и  себя в их числе
по  пяти монет и  округлил итог.  Сам он  взял бы с  Оттара или с  другого
попавшего в плен ярла выкуп приблизительно по тому же расчету.
     - Это хорошая цена, - согласился Оттар.
     - Наши возвращаются, - вмешался Эстольд.
     Из-за Хиллдура выходили,  таща на канате по барже,  "Орел" и  "Волк".
Несомненно,  что  третья  баржа  успела  погибнуть  вместе  с  товарами  и
траллсами.  "Змей" пошел на сближение с  малым драккаром Грольфа,  который
вел выловленную в прибое четвертую баржу,  брошенную спасавшимся от погони
"Змеем". Узкий "Лебедь" хиллдурского ярла обладал стремительным ходом и не
боялся  приблизиться к  перегруженной вражеской  флотилии.  Оставшиеся  на
берегу викинги Грольфа послали "Лебедя" узнать,  чем же  и  когда кончится
дело.
     - Ты видишь, - упрекнул Грольфа Оттар, - из-за тебя я лишился баржи с
товарами  и   восемнадцатью  траллсами,   которых   я   хотел   продать  в
Скирингссале.
     - Все будет возмещено,  все,  -  поспешил успокоить Грольф,  - назови
твою цену,  и  я  выплачу тебе ее сверх пятисот золотых монет,  которые ты
согласен взять за меня и моих.
     Грольф  уже  считал,  что  все  кончено,  и  с  дерзким  простодушием
навязывал Оттару свои условия.  Нидаросский ярл  улыбался,  глядя в  глаза
пленника. Вдруг улыбка исчезла:
     - А  ты не помнишь ли,  Грольф,  как десять лет тому назад ты ходил с
Рекином и со мной,  еще не имевшим силы мужчины,  к саксам и что случилось
тогда?  Тогда ты тоже клялся.  И ты взял из рук саксов золото и серебро. И
ты ушел,  не предупредив нас.  Ты бросил нас одних, и саксы напали на нас,
когда мы  не  ждали нападения,  так как ты  открыл им  дорогу.  И  мы едва
вырвались,  а  Рекин  унес  в  своих  внутренностях смертельную саксонскую
стрелу...
     - Но разве я не был прав?  -  искренне удивился Грольф.  - Так всегда
было.  Если бы  саксы дали выкуп Рекину,  он поступил бы точно так же.  Мы
ходим в море за добычей, а не развлекаться.
     - Конечно,  конечно, - согласился Оттар. - Мы свободные ярлы. И ты не
лишился чести ярла. Я не спорю, я напоминаю. Но сейчас я сильнее тебя!
     Вновь  улыбаясь,  Оттар  дружески положил  руки  на  плечи  Грольфа и
внезапно вцепился в его горло.  Грольф схватил запястья молодого ярла,  но
не смог оторвать его пальцы.
     Оттар с  холодным интересом наблюдал,  как  чернело лицо Грольфа.  По
бороде хиллдурского ярла потекла слюна, он закрыл глаза и бессильно обвис.
     Когда Грольф очнулся,  Оттар предложил ему ковш не пива,  а  дорогого
валландского вина.
     - Ты пытался смеяться надо мной,  Грольф,  -  с  беспощадной ясностью
говорил Оттар,  - ты думаешь, что мы с тобой сидим не на моем "Драконе", а
в  Скирингссале,  где правят старейшины тинга?  Я  хочу высадиться в твоем
фиорде.  Я возьму все твое имущество, сожгу твой горд и на пепелище посажу
на колах тебя и твоих сыновей.  На толстых колах,  а не на тонких, и вы не
сумеет так  быстро умереть.  Сначала вороны объедят вас  живыми,  как  тех
саксов, которые ответили мне за смерть Рекина!
     Растирая помятое  горло,  Грольф,  упорно  и  мужественно торгуясь на
пороге жестокой смерти, хрипел:
     - Ты можешь.  Ты сделаешь все это,  сделаешь.  Но там тебя ждут.  Мои
будут сопротивляться. И ты потеряешь много твоих викингов, потеряешь. Я не
клянусь тебе,  нет,  я  говорю правду.  И ты промедлишь здесь и не успеешь
попасть в  Скирингссал.  Погода портится.  Тебя задержат осенние бури.  Ты
будешь вынужден зимовать в чужом месте.  Мои соседи прикончат тебя,  чтобы
воспользоваться твоим добром и моим. Да, как ты меня. Ты тоже погибнешь...
     - Пусть так!  Но что тебе?  Тебя и всех твоих успеют съесть вороны, -
возразил Оттар.  -  Поэтому ты дашь мне не пятьсот монет, и не пять тысяч,
которых у тебя нет,  а просто все золото и все серебро, которое найдется в
твоем горде и в твоих тайниках. А я верну тебе и "Кабана" и твою жизнь.
     - Согласен, согласен, - прокаркал Грольф.
     Так   нидаросский   ярл   победил   хиллдурского.    Победил,   чтобы
воспользоваться  победой,   но  не  чтобы  отомстить  за  отца.  В  семьях
вестфольдингов родовые связи крепились не  велениями сердца,  а  сознанием
общности  интересов.  Напоминание о  судьбе  Рекина,  преданного Грольфом,
послужило Оттару только как прием воздействия на воображение противника...
     И тогда, и значительно позже в традициях вестфольдингов и их потомков
месть имела практическое значение. Служа властительным родам, месть всегда
рассудочно подчинялась выгоде.


4

     Всю  длинную-длинную осеннюю ночь факелы и  фонари плясали на  волнах
перед Хиллдурским фиордом, Утром вернулся "Лебедь" Грольфа с посланными на
берег под командой Эстольда и  Эйнара викингами Оттара.  Горд хиллдурского
ярла был очищен,  в нем не оставалось ни одной унции драгоценных металлов.
Тайник был опустошен, из него извлекли не только монеты, слитки и изделия,
но  и  все оружие,  на котором оказались серебряные,  золотые и  бронзовые
насечки. И, как всегда бывает, все сколько-нибудь ценное...
     Результаты векового грабежа, накопления рода Грольфа перешли в другие
руки. Немедленно добыча была взвешена, сосчитана, быстро оценена знатоками
и  разделена на доли.  Нидаросские викинги,  в  восторге от великолепной и
легкой добычи,  утверждали, что Гильдис принесла им счастье, и потребовали
включить жену ярла,  дивную юнглингмоер,  в  число участников дележа.  Это
была необычная к высокая честь.
     Итак,  каждый получил по  одной  доле,  Оттар и  Гильдис тоже.  Потом
четверо  кормчих  получили еще  по  две  доли  каждый,  а  ярл  взял  доли
драккаров, по две на каждый рум. Двадцать восемь за "Дракона", двадцать за
"Змея",  двадцать четыре  за  "Орла" и  шестнадцать за  "Волка",  а  всего
восемьдесят восемь долей.  Так  всегда поступали викинги всех времен.  Они
тщательно делили добычу,  взятую на войне и на охоте,  -  золото, серебро,
драгоценные камни,  жемчуг,  янтарь,  ткани, вино, железо, утварь и другие
товары,  клыки моржей, кожу и сало китов и кашалотов, тюленей и траллсов -
мужчин,   женщин,  детей,  оцениваемых  применительно  к  рынкам  рабов...
Обиженных при дележе не бывало. То, что приносили земли горда и мастерские
с траллсами,  принадлежало собственно ярлам. Но и этим молодой нидаросский
ярл  расчетливо-щедро  делился со  своими викингами.  После  распределения
добычи  Оттар  отправился на  "Кабана".  Его  встретило  мрачное  молчание
безоружных викингов.  Только тот,  кто привык не  расставаться с  оружием,
может понять угнетение от подобного лишения. Это хуже, чем оказаться голым
зимой. Молодой ярл высыпал на ближайший рум кучку золотых монет, по три на
каждого викинга. Предупреждая удивление, он сказал:
     - Кроме того,  я бесплатно возвращаю вам оружие,  которое вы потеряли
по  вине  вашего  жадного и  глупого ярла,  -  и  прыгнул обратно на  борт
"Дракона".
     Нидаросскому  ярлу  приходилось  слышать  рассказы  о  далеком  южном
народе,  воины  которого  отличались уменьем  пустить  в  последнюю минуту
смертельную стрелу.  Такую-то  парфянскую стрелу  Оттар  и  приготовил для
Грольфа.
     "Змей"  возвращал оружие,  и  гам  людских  голосов походил на  крики
гнездующихся бакланов,  потревоженных охотниками,  или  морских  котов  на
лежбище.  Одни викинги нежно обнимали щиты, другие целовали клинки любимых
мечей, а третьи тянулись к "Змею" и орали в нетерпении и страхе, что о них
могут забыть...
     Они  вооружались,  и  радость проявлялась все шумнее.  Они ударяли по
щитам рукоятками мечей, боевых дубин и топоров, производя странно-зловещий
грохот, и кричали в такт ударам:
     - От-тар! От-тар!
     Кто-то  первым перепрыгнул на борт "Дракона".  За ним лавиной хлынули
другие, как на абордаж,  с воем и дикими лицами.  Они протягивали  к  ярлу
руки  с  оружием,  они  клялись  в  верности ярлу и его божественной жене,
похожей на валькирию, и роду Нидароса.
     Оттар торжественно принимал клятву своих новых викингов.
     Освобожденный "Кабан" тащился к  берегу.  Работали лишь  четыре  пары
весел из четырнадцати.  С Грольфом осталось всего двадцать викингов -  те,
кто имел семьи в горде хиллдурского ярла.  Все одиночки и все молодые ушли
с  Оттаром.  А  что скажут те,  кто на берегу в ожидании Грольфа обсуждают
позорное поражение своего  ярла  и  сейчас  узнают о  неслыханной щедрости
победителя? Они тоже уйдут?
     Хиллдурский ярл  осмысливал всю  глубину постигшего его бедствия.  Он
предвидел еще  более  мрачные дни.  Он  видел себя  оставленным викингами,
брошенным почти в одиночестве, беспомощным, как обмелевший кит или краб во
время линьки.  Его  прикончит первый попавшийся пират или  случайная шайка
поставленных вне закона изгнанников. А больше трех сотен траллсов, которые
могут понять, что их господин лишился силы?
     ...Оттар спал на голой палубе рядом с палаткой женщин. Моросил мелкий
ледяной дождь,  и  длинные волосы ярла  были так  же  мокры,  как  плащ из
мохнатых козьих шкур.
     В  полусне Гильдис грезила о  сыне,  которого она  даст  Оттару.  Она
назовет его... как? Зачем думать, Оттар сказал, что первый сын получит имя
Рагнвальд.
     Драккары входили в  проливы.  Скирингссал близок.  Викинги пели  сагу
Великого Скальда:

                    Стремительный удар меча,
                    укол стрелы, блеск топора, -
                    и мир исчез в твоих глазах,
                    и моря нет, и нет друзей,
                    и ты один.
                         Но ты один на краткий миг,
                         Валгаллы луч бежит к тебе.
                         Дорога дивная небес,
                         она тверда, она верна,
                         как меч, как викинга рука.
                    По ней летит могучий конь,
                    он бел, как снег, он чист, как свет.
                    На нем валькирия спешит,
                    с ней Вотан шлет тебе привет.
                    Тебя он ждет, он ждет тебя,
                    готово место для тебя.
                         И вы взлетаете, как дым,
                         как легкий пар, как облака, -
                         ты и посланница небес.

     Нидинг,  трус,  лишенный чести,  после смерти отправляется в  ледяную
пустыню Нифльгейм.  Там он  осужден вечно прозябать в  студеных хижинах из
ядовитых костей гигантских змей. А судьба героев прекрасна.
     Викинги  гребли  и  пели,  не  обращая  внимания на  дождь  и  холод.
Восхищаясь Оттаром, опытные воины, знавшие цену побед и боль ран, говорили
о  мудрости,  которая  умеет  не  только  победить,  но  и  овладеть  всем
имуществом побежденных,  не  потеряв  ни  одного  бойца.  И  вдобавок  еще
усилиться после победы.
     Валгалла прекрасна,  однако никто не хочет и не торопится умирать.  И
эта жизнь может быть не менее великолепной, чем в Валгалле, если ярл смел,
мудр и щедр, а дружина сильна!



Глава третья

1

     Скирингссальский  фиорд   вдается  далеко  в   сушу   многочисленными
заливами,  извилистыми,  как  щупальца кальмаров.  Он  глубок и  закрыт от
волнений открытого моря.  Здесь суша и море вместе постарались подготовить
надежные пристанища для драккаров викингов и для лодей иноземных купцов.
     Беля  покрытые елями и  соснами горы  и  окрестности фиорда,  ложился
первый снег.  Не успев почернеть от копоти очагов,  снег копился на крышах
домов чистыми пластами. Холодная вода заливов, темная и тусклая, как спина
кашалота, чуть плескалась, лениво очищая от снега береговую линию.
     У пристаней и причалов и во всех удобных местах было тесно. Драккары,
лодьи  купцов,  баржи  и  лодки  образовывали острова,  островки  и  целые
плавучие мосты.  Их связывали канатами, перекидывали с борта на борт трапы
и ставили теплые будки для сторожей.
     Прикованным черпальщикам бросали солому и  меховую одежду,  иначе они
могли  бы  замерзнуть и  перестать опорожнять черпальни,  куда  продолжала
собираться вода  от  дождей,  от  тающего  снега  и  из  щелей  в  днищах,
расшатанных трудными переходами.
     В Скирингссале вечный мир.  Даже кровные враги не смеют нападать один
на  другого,  не  говоря уже о  покушении на чужое имущество.  Назначенные
тингом  особые  выборные следят за  порядком с  помощью тяжело вооруженной
стражи, которая содержится за счет специального налога на торговлю.
     Нарушение  мира  в  Скирингссале иногда  карается  смертью  и  всегда
изгнанием.  Дозволены  лишь  судебные  поединки  и  встречи  в  кругу  для
разрешения вражды  на  равном  оружии и  с  равным числом бойцов с  каждой
стороны.
     Однако везде  есть  много голодных людей и  немало таких,  кто  смело
надеется  на  свое  счастье  и  ловкость невзирая на  наглядные примеры  и
напоминания в  виде  виселиц,  колов,  кругов для  колесования,  столбов с
железными  ошейниками,   которые  не  пустуют  благодаря  заботам  строгих
выборных тинга.  Поэтому  повсюду необходимы сторожа.  Можно  безнаказанно
убить траллса. Но похитить его нельзя - это воровство.
     Город расползается прямо от  воды.  Тесно,  владения смыкаются дом  с
домом,  стена со стеной, забор с забором. Кривые улицы, переулки, улочки и
неожиданные тупики зловещего вида.  Склады товаров и  много веселых домов,
где викинг,  досужий купец и любой человек,  обладающий деньгами,  находят
пиво, вино, мед, еду по своему вкусу и компанию таких же, как он.
     Отсюда несется рев  мужских голосов,  вопли женщин,  громовые песни и
порой грохот бешеных драк.  Выборные тинга не входят в веселые дома, их не
касается происходящее внутри стен.  Кому  не  нравится,  может  не  искать
шумного и случайного общества.
     Иногда драки переходят в побоища, валятся убитые. Искалеченные гуляки
и  сцепившиеся,  как  стая  псов,  посетители  вываливаются наружу,  чтобы
продолжить схватку  под  открытым  небом  по  всем  правилам уличного боя,
хорошо известным скорым на руку викингам.
     Тогда вмешиваются выборные тинга,  и вмешиваются серьезно.  Их пехота
оцепляет обезумевший квартал,  а  тяжело вооруженная конница бьет,  давит,
режет,   колет,   не  разбирая  правого  от  виноватого,   пока  не  будет
восстановлен порядок.
     В  таких случаях для остывших,  опомнившихся драчунов одно спасение -
притвориться мертвым,  так  как упавших не  добивают.  Ведь это все же  не
настоящее сражение,  и в войске тинга нет гасильщиков, которые в настоящем
войске  идут  за  бойцами  и  добивают раненых тяжелыми колодами-гасилами,
похожими на  трамбовки мостовщиков,  или молотами,  удобными для дробления
шлемов и расплющивания лат.
     В Скирингссале все дома,  стены, склады и заборы деревянные. Камень и
глина  употребляются только для  очагов.  В  сухие летние дни  Скирингссал
серый,  в дожди -  черный, а зимой грязно-бурый, как болотный мох, которым
траллсы забивают пазы между бревнами.  С удалением от береговой линии дома
редеют и  улицы  обрываются,  сменяясь проездами между  расположившимися в
совершенном беспорядке большими и малыми усадьбами.
     Вокруг Скирингссала все  удобные земли хорошо возделаны.  К  югу,  до
самых проливов,  и  по северному берегу,  и  к  востоку,  и  в глубь земли
преобладают владения бондэров.  Свободные землепашцы,  бондэры по рождению
равны ярлам,  они такие же потомки Вотана.  Кровь одна.  Племя фиордов. Но
бондэры не занимаются набегами,  они сами обрабатывают земли,  и купленные
траллсы в хозяйствах бондэров трудятся наравне с хозяевами.  Будучи заняты
землей только летом и  то  не  каждую неделю,  бондэры не сидят без дела и
владеют многими ремеслами.  Они добывают железные руды,  изготовленное ими
оружие  и   железные  изделия  имеют  обеспеченный  сбыт.   Бондэры  ткут,
выделывают меха и кожи, гончарные вещи и многое другое.
     Среди береговых бондэров есть отличные судостроители.  Они  принимают
заказы на  драккары,  купеческие лодьи  и  баржи.  И  без  заказов торгуют
легкими лодками и  челноками.  Бондэры ведут  торг  своим зерном и  своими
изделиями. Бондэры носят оружие и умеют владеть им хотя не так хорошо, как
викинги.
     Те  свободные  ярлы,  чьи  владения  вкраплены в  районы,  заселенные
бондэрами,  считаются  с  сильными  и  дружными  бондэрами и  остерегаются
обидеть землепашца, ремесленника, рыболова.
     Старейшины бондэров говорят на  тингах полным голосом,  не стесняются
угрожать  и  приводят  в  исполнение свои  угрозы.  Некогда  один  король,
раздражавший народ  насилиями и  распутством,  был  избран для  принесения
Вотану  кровавой  искупительной  жертвы.   Суровый  приговор  был  вынесен
голосами бондэров и приведен в исполнение их руками.


2

     Рекин  оставил  Оттару  в   наследство  усадьбу  на  дальней  окраине
Скирингссала.  На  участке длиной шагов  в  четыреста и  шириной в  триста
осталось несколько десятков высоких тонких сосен  с  жидкими кронами.  Под
ними приютился длинный и низкий общий дом викингов с двойной крышей - зал,
как в Нидаросском горде, семейные домики, как соты, дома для холостых, где
викинги спали на  двухъярусных полатях,  склады,  конюшни,  избушки-загоны
траллсов;  тюрьмы для предназначенных к продаже и хлева для слуг.  По мере
увеличения  богатств  нидаросских  ярлов   появлялись  наспех   срубленные
безобразные низкие кладовые с  односкатными крышами и  с дверями-воротами.
Дом самого ярла был поднят на столбах среди беспорядка кладовых.
     Старые  воины  не  так  подвержены  опасным  для  дела  увлечениям  и
страстям,  как молодые,  и обычно они скупы,  недоверчивы. Викинг, который
уже  не  мог вертеть весло,  продолжал быть в  умелых хозяйских руках ярла
ценным  орудием.  Поэтому  скирингссальский горд  охраняли  пятнадцать или
двадцать  престарелых  героев  моря,  которыми  управлял  сухопутный  ныне
кормчий,  безухий,  однорукий,  кривоногий Грам. Когда-то фризоны отрубили
ему руку, оба уха и добирались до шеи. Викинга спас случай.
     Со всей жестокостью злого калеки,  который готов мстить каждому более
слабому з