в обиду  дочь  свою.  И  сердцем  и
разумом защитили бы меня.
   Она подумала об отце и вытерла слезы. Ему-то что? Только и  забот  -  про
славу да богатство. Ради этого он и  дочь  родную  утопить  готов.  Как  же,
выгодно: каган - тесть, хоэары - союзники, а там, гляди, и дружину  позволят
увеличить. А что дочь сохнуть  будет  на  чужбине  с  нелюбом,  то  ему  все
равно...
   На лестнице послышались шаги.  Засуетились  нянька  и  слуги  за  дверью.
Черная поняла: отец пришел.
   - Ты не спишь, дитятко? - спросила старуха, просунув в приоткрытую  дверь
седую голову.
   - Кто там? - спросила княжна.
   - Князь хочет тебя видеть, сейчас пожалует сюда.
   - Скажи князю, что я больна.
   Нянька растерянно потопталась у двери.
   - Не нужно ли чего, голубушка моя?
   - Ничего не нужно! Иди отсюда! -  строго  приказала  княжна,  повернув  к
няньке заплаканное лицо. - Я больна и не хочу разговаривать с князем.
   Отодвинув рукой испуганную няньку, вошел Черный.
   - Не понимаешь ты меня, доченька, да еще и гневаешься, - тихо сказал  он,
садясь около кровати.
   Но девушка не отозвалась, молча лежала, отвернувшись к  стене.  Плечи  ее
вздрагивали.
   Князь повернул ее к себе.
   - Ты плачешь? - горестно воскликнул он.
   - Теперь уж не смеяться мне больше никогда, - ответила Черная.
   Вдруг она поднялась, села на кровати, гневно посмотрела отцу в глаза.
   - Да что ты, доченька!
   - Нет у вас дочери! Вы продали ее хозарам. Вслед за матерью гоните меня?
   Князя потрясли ее слова, он смертельно побледнел, весь как-то согнулся  и
прошептал;
   - Опомнись, что ты говоришь!
   - Да, именно так, за матерью! - кричала она, глотая слезы. - Не  уберегли
вы матушку, не углядели. Все за делами недосуг! То вы повинны в  ее  смерти.
Сами свели ее со света! Помните, как  просила  она  вас  принести  в  жертву
бурным вешним водам ваших любимых заморских фазанов? Вы не прислушались к ее
мольбе, не захотели умилостивить богов и вместо  жертвы  матушку  отдали  на
погибель.
   Черная говорила торопливо, не переводя дыхания, слезы градом катились  по
щекам, а князь смотрел на нее широко открытыми  глазами  и  чувствовал,  как
холодеет от страха. До сей поры не знал он  этих  мыслей  дочери.  Постоянно
корил себя  за  смерть  жены,  лишним  словом  боялся  обмолвиться.  А  она,
оказывается, знала, сказал ей кто-то... И теперь вот думает, что сам он свел
жену со света!.. За что такое наказание! Родное  дитя  винит  его  в  смерти
любимой жены.
   - Доченька! - простонал князь и так изменился в  лице,  что  разгневанная
девушка сразу притихла. - Неужто ты могла  помыслить,  что  хотел  я  смерти
матушки? О, если бы я знал, что  навлеку  такую  страшную  месть  богов,  не
только фазанов заморских - всю Северянщину, все блага  земные  принес  бы  в
жертву, только бы оставили мне мою любимую. Да,  видно,  так  суждено  было.
Боги лишили меня не только счастья жизни, но покарали и муками совести... Не
знаешь ты, как я казнюсь и терзаюсь в своем одиночестве... А тут еще и ты...
   Глаза князя налились слезами. Он закрыл руками лицо.
   Черная слушала отца, все более проникаясь жалостью к нему. Теперь  уж  не
от боли за причиненные обиды - от стыда расплакалась девушка.
   - Батюшка, родимый! Не хотела я так... - И она упала на грудь отца.
   - Пташка ты моя... - Князь прижал ее к груди, бережно и нежно  гладил  ее
волосы. - Мы оба несчастны с тобой. Но тому горю уже не поможешь, а от этого
нужно отбиться.
   - Так зачем же вы... понуждали меня к согласию?
   - Как же ты, такая умница, и не могла понять: для виду  так  нужно  было.
Разве тебе Славята  не  сказал?  Я  должен  был  держать  руку  хозар,  чтоб
показать, что не князь, а княжна противится браку.
   - Славята так и говорил, чтобы отказала я хозарам. Я так и сделала.
   - Сделать-то сделала, да разве так отказывают? Негоже бездумно  играть  с
огнем, не того я хотел. Надобно мирно разойтись со сватами. Искру, дитя мое,
не трудно высечь,  но  пожар  попробуй  потом  погасить.  А  дружина  у  нас
невелика, совсем, совсем невелика.
   Княжна недоумевающе глядела на отца.
   - Мирно, говорите? А закон? Ведь закон  дозволяет  кагану  не  спрашивать
моего согласия. Земля наша ему подвластна, и он имеет право  на  меня...  Вы
думаете, откажется он, мирно отступится от меня?
   - Может, и не отступится, - нахмурился князь. - Закон  позволяет  ему  не
спрашивать твоего согласия. Это так. Но  обычай  велит  все  же  спрашивать,
потому что ты не простая девушка, а княжна. Попользуемся хоть обычаем,  коли
не имеем своих законов и своего права. Сейчас бы оттянуть нам ответ, и то бы
хорошо. Дразнить только не надо их. Сошлемся на твою молодость, на  то,  что
еще  не  понимаешь  своего  счастья.  А  там  видно  будет.  Времена  сейчас
тревожные, печенеги вон как давят на Хозарию. Того и гляди, придется  кагану
все войско свое против них кинуть. До Чернигова  ли  ему  будет?  Нам  нужно
выиграть время, укрепить дружину, чтобы было  кого  выставить,  если  обычай
окажется бессильным.
   - Так... так вы не отдадите меня? - обрадовалась княжна,  глядя  на  отца
заплаканными, но уже повеселевшими глазами.
   - Никому и никогда!
   - О-ох! - облегченно вздохнула девушка. - Какой же несправедливой была я,
батюшка, какой нехорошей! У Черного отлегло от сердца:
   - Будем осторожны, дочка. Пока хозары верят, что  я  хочу  породниться  с
каганом и жду больших выгод от того. Княжна с сомнением покачала головой:
   - Если верят, почему же из Чернигова не уходят?
   - Да, пока не уходят... - задумчиво ответил князь. - Ждут, видно.
   Оба помолчали.
   - Мне страшно, батюшка, - прижалась Черная. - Они могут меня выкрасть...
   - Не бойся, дитя мое, - успокоил князь. - Такую  охрану  поставлю  вокруг
терема, что и дух не проникнет к тебе, не то что хозары.
   Черная опять помолчала.
   - А может, лучше сбежать мне в леса и там пересидеть беду?
   - Да что  ты,  донюшка!  Разве  можно?  Хозары  того  и  ждут:  наверное,
всадников своих по всем путям расставили.
   - Нет, отец, - оживилась девушка, - я же ездила за Десну,  ни  одного  не
видела.
   - Когда им нужно  будет,  появятся.  Сиди  лучше  здесь  и  не  бойся:  я
позабочусь о твоем покое.
   Князь уложил свою любимицу в кровать, поцеловал на  прощание  и  пошел  к
дверям. Но на пороге остановился и обернулся к дочери.
   - Завтра велю принести жертву богу Сварогу24. Жертва  на  сей  раз  будет
очень  щедрой,  надеюсь,  бог  умилостивится  и  защитит  тебя  от  насилия,
ниспошлет тебе много новых радостей и счастья.

   * * *
   Солнце давно уже спряталось за зелеными лесами, давно уже и  леса  укрыла
густая тьма, а княжна все сидела у окна. Подперла рукой  щеку,  притихшая  и
неподвижная, смотрела в притаившуюся за окном ночь.
   Тишина усыпила ее тревоги, гасила беспокойные  мысли,  вселяла  в  сердце
грезу, нежную и легкую, готовую от одного лишь вздоха взвиться,  полететь  в
неведомые, дальние края. Она вспомнила слова отца,  сказанные  на  прощанье.
Радости... Какие они, эти новые радости?.. На свете многое  сначала  кажется
наилучшим, самым дорогим. Сколько радости принес тот  день,  когда  села  на
коня и выехала на первую охоту! Как светел  и  радостен  первый  снег  после
осенней хляби! А первая весенняя травинка, журчание ручейков и гомон птиц  в
лесу? Какие же радости теперь ей может принести Сварог? Он  должен  принести
ей счастье. А в чем оно?
   И опять зашевелились  тревожные  мысли.  Счастье  делает  людей  щедрыми,
ласковыми, милостивыми. Да, видно, ненадолго. Счастливые люди забывают,  что
есть на свете несчастные, что рядом со счастьем ходит средь людей и горе.  А
может, не только люди, но и Сварог про то забывает? Что, если он  забудет  о
ней, княжне, о несчастье, нависшем над их домом?  Тогда  и  отец  не  сможет
защитить ее, тогда и он окажется бессильным. Самой, надо  подумать  о  себе,
бежать отсюда.
   Она встала, потянулась к одежде,  но  вдруг  поймала  себя  на  невеселой
мысли: куда бежать? К Милане? Миланы нет уже в Заречном.  Милана  счастлива,
ей не до подруги. Разве в лес?.. Там Всеволод живет в глуши, в  непроходимой
чаще! Туда ни один хозарин  не  проберется.  Да  что  хозарин  -  не  каждый
огнищанин найдет отцовы пастбища. Никто и не подумает, что княжна  отважится
ехать в такую глухомань сама, без охраны. А она поедет, разыщет Всеволода  и
переждет в лесу, пока хозары уйдут из Чернигова. Да, лучше всего переждать в
лесу. Но как  туда  попасть?..  Вокруг  терема  поставлена  отцом  усиленная
стража, а у ворот и  подавно.  Как  обмануть  ее?  Как  выбраться  ночью  из
крепости?
   Девушка быстро поднялась, походила  по  комнате,  раздумывая,  как  быть.
Вдруг взгляд ее упал на арканы, крепкие арканы из конского волоса,  которыми
поймала она оленя на первой охоте. Увидела -  и  сердце  радостно  забилось:
через окно! Она убежит  через  окно!  Но  что  надеть  в  дорогу?  Шаровары,
конечно: все время на коне придется быть.  Но  какие  шаровары:  летние  или
теплые? Какую верхнюю одежду к ним, плащ? Новую или  старую  одежду?  Может,
лучше всего появиться у ворот в рванье или одетой бедной смердской девушкой?
Нет, лучше воином княжеской дружины явиться перед стражей;  к  воину  меньше
будет приглядываться охрана у ворот.
   Она быстро оделась, пристегнула к поясу кривую  хозарскую  саблю,  лук  с
колчаном, набитым стрелами, потом привязала один  конец  аркана  к  постели,
попробовала, крепок ли, и снова задумалась. Разве уйти из терема - и все?  А
ворота? Она вспомнила, что без ведома конюшего через них  не  проехать...  А
конюший только за золото возьмется вывести ее из крепости. О, она его знает:
за золото не то что из крепости - из бездны выведет!
   Черная завязала в узелок золотые ногаты25, взяла  в  руки  аркан.  Минуту
стояла, не решаясь  двинуться  с  места.  Потом  быстро  подошла  к  окошку,
прислушалась и стала медленно  спускать  аркан,  напряженно  глядя  вниз,  в
темноту... Что ждет ее там, за окном?.. Сплошной  мрак  и  бездна.  Страшная
пропасть, на дне которой, знала она, притаились гранитные плиты черниговских
мастеров. Упади на них - и  трупом  ляжешь  под  стеной  терема.  Но  княжна
поборола страх. Крепко ухватилась за канат  и  осторожно  начала  спускаться
вниз...

   IX. НАКАЗАНИЕ ЗА СТРАХ
   Появление хозар в Чернигове взволновало  не  только  князя  и  его  дочь.
Амбалу тоже не спалось. До самого рассвета не  смыкал  он  глаз.  Не  служба
князю тяготила его. Встреча с чаушиаром не давала  покоя.  Что  делать?  Как
быть? Прятаться? Не показываться на глаза? Ведь чаушиар, увидя его в княжьем
тереме, уставился пронзительным взглядом. Узнал или только  удивился  такому
поразительному сходству? Может, в самом деле лишь удивился?  Там,  в  Итиле,
все уверены, что Амбала нет давно на свете, что он... Дурак  я  набитый!  Не
мог объявиться здесь под другим именем...  Теперь  все...  Удивляясь  такому
сходству, чаушиар, конечно, спросит князя, как зовут его слугу. Ну,  а  тому
что? Назовет его имя - и конец. Считай, что пропал!
   Что же лучше? Оставаться здесь и выведать намерения чаушиара или  удрать,
пока не поздно? Но куда? Где найдешь такое приволье, такое доверие князя? Да
и семья уже здесь, дети... Нет, не надо торопиться,  не  все  потеряно.  Кто
знает, а вдруг чаушиар забыл уже о нем? Ведь сколько лет с тех пор уплыло...
Лучше выведать осторожно у князя, не спрашивали  ли  хозары  про  Амбала,  а
потом уж думать о побеге...
   Надежда подбодрила его, вернула  прежнюю  уверенность.  И  он  решил:  не
избегать хозар, наоборот, показываться им на глаза  и  делать  вид,  что  не
знает их.
   Однако судьба его в тот же день решилась по-иному.  Рано  утром  тревога!
Княжна исчезла! Черный поднял на ноги весь двор, дружину. Ему  не  верилось,
что княжна бежала. Ворота  надежно  охранялись.  Да  и  беседуя  накануне  с
дочерью, не видел, никак не почувствовал, что думает она о побеге.  Кажется,
искренне поверила ему, поняла: надо стоять  вместе,  заодно!  Скорей  всего,
хозары выкрали ее. Но куда же тогда девался  Сокол?  Зачем  спустили  аркан?
Чтобы сбить со следу7
   Измученный тревогой и бесплодными догадками, князь вызвал огнищного.
   - Где княжна? - спросил он и так глянул  на  Амбала,  что  у  того  кровь
похолодела в жилах.
   - Не знаю, князь.
   - А кто же знает? Кто обязан знать, что делается на княжеском  дворе?!  -
загремел Черный.
   Амбал молчал. Да и  что  он  мог  сказать?  Не  уберег,  упустил  княжну.
Испугался чаушиара, заперся в доме и прозевал беглянку.
   - Прости меня, князь.
   - Простить? О нет, Амбал! Шкуру спущу, если  не  найдешь  дочь!  Слышишь,
шкуру!
   - Мой князь...
   - Довольно! Седлать лошадей! По всем дорогам, во все концы  скачите!  Где
хотите, там ищите, а княжна должна быть у себя в тереме. Слышал? В тереме! -
сорвался он на крик. - Без княжны не возвращайтесь в Чернигов!
   Амбал поклонился до полу и, пятясь, вышел за дверь.
   "Одна напасть не миновала, другая валится как снег на голову, -  тоскливо
думал он. - И ничего не поделаешь, надобно ехать.  Найти  Черную,  иначе  не
сносить головы, по ветру развеют очаг мой в Чернигове",
   Из крепости Амбал выехал тайком, чтоб не заметили хозары. Он переправился
через Десну, погнал коня в лес, на тенистую тропу.  "Так  оно  безопаснее  и
путь короче", - думал Амбал.
   Уже высоко поднялось над лесом солнце. Нестерпимо  печет  оно  на  торной
дороге, а здесь в лесу ветви могучих деревьев густо переплелись над головой,
под ними, как в скрытом от солнца овраге, свежо, прохладно.
   Амбал  сразу  почувствовал  себя  лучше  в  этой  тени.  Он  ехал,  зорко
поглядывая по сторонам, прислушался к стуку дятла, поискал его взором  среди
ветвей. Да где там! Ни пташек-щебетух, ни  лесного  плотника  не  увидишь  в
густой листве.
   Не верилось Амбалу, что княжну выкрали. Потому и не взял с  собой  воинов
княжеской дружины, не собирался гнаться за хозарами. Если они ночью  выкрали
Черную, все равно не догонишь. На всякий случай меч и лук со стрелами взял с
собой. В лесу-то всякое бывает: могут и хозары притаиться. А при  оружии  не
страшно. Ведь он знаменитый на всю Северянщину лучник. Да что на Северянщину
- когда-то на весь Итиль славился. Гляди только в оба, чтоб тебя не  обошли,
чтоб сам не попал в засаду.
   Понимал он: дочь князя надо хоть из-под земли достать и  привезти  домой.
Но куда же дальше ехать? Где искать ее?..
   Лесная тропа вывела его на Соляной шлях. Он огляделся.
   Теперь надо гнать коня во всю мочь, поскорей пересечь открытое место.
   Амбал достал из-за пояса летнюю шапку и  только  собрался  надеть  ее  на
голову, вдруг услышал за спиной резкий свист. Не успел он и крикнуть, как на
шее захлестнулся волосяной аркан. "Засада!" - мелькнула отчаянная мысль.  Он
схватился правой рукой за меч. Но в тот же миг ему  с  такой  силой  сдавили
горло, что он едва не задохнулся. Все-таки Амбал выхватил меч, да  не  успел
размахнуться,  ударить  по  туго  натянутому  аркану:  кто-то  сзади  сильно
хлестнул коня, тот рванулся с места. Амбал полетел на землю.
   На него навалились трое, быстро завернули руки за спину и крепко связали.
Кто-то из нападающих накинул петлю  на  ноги,  ловко  стянув  и  обмотав  их
арканом. Потом уселся сверху и прохрипел в самое ухо:
   - Тише, тише, Амбал...
   Услышав свое имя, тот с трудом повернул голову и  онемел:  перед  глазами
блеснуло  приставленное  к  горлу  лезвие  кривой  хозарской  сабли.  Вокруг
столпились смуглолицые воины.
   "Хозары... - подумал Амбал и зачем-то посчитал их: - Три, четыре, пять...
Вс„. Теперь я в их руках". Он сразу вспомнил встречу в  княжеской  гостиной,
свои ночные размышления и застонал от злобы.
   - Больно? - спросил тот, что сидел у него на спине. -  Терпи,  предатель.
Ты и не того заслуживаешь. - Он помолчал и еще суровее добавил: -  Как  смел
ты ослушаться кагана?
   Амбал не отвечал. Дыхание с  хрипом  вырывалось  из  его  груди.  Хозарин
повернул пленника на спину.
   - Как смел, спрашиваю! Забыл законы родной земли? Забыл, как карают у нас
за измену?

   "Значит, они сразу узнали меня, - подумал Амбал. - Тогда  еще,  у  князя,
узнали. И следили все время..."
   - Трус! - цедил сквозь зубы хозарин. - За  это  следовало  наказать  тебя
страшной смертью, но благодари небо: каган наш милостив, он  может  простить
тебя, если исполнишь его волю...
   Амбал недоверчиво посмотрел хозарину в глаза. Видно было: не верит  да  и
не знает, о чем идет речь, на что намекают...
   - Ну, - хозарин не сводил хищного взора с лежавшего на  земле  Амбала,  -
выбирай: смерть или верная служба кагану!
   "Вот как? - начал соображать Амбал и еще больше  заколебался.  -  А  что,
если проведает князь о моей измене?.. Но Черный узнает или нет,  а  эти  уже
знают..."
   - Чего хочет от меня великий каган? - отозвался пленник.  -  Чем  я  могу
оправдаться перед ним?
   - Услугой. Небольшой услугой.
   - Какой?
   - Поможешь выкрасть княжну Черную.
   - Княжну? Но ее же нет в Чернигове! Князь уверен, что вы ее выкрали.
   - Князь обманывает и нас и тебя. Он не хочет выдать дочь замуж за кагана.
Спрятал ее и поднял шум, будто выкрали.
   "Спрятал? - лихорадочно думает Амбал. - Так вот оно что! И гоняет меня по
лесам, грозится смертью!"
   - До нас дошли слухи, -  понизил  голос  хозарин,  -  что  князь  задумал
умножить дружину, избавиться от власти кагана.
   - На вече говорили о печенегах, а не о  хозарах,  -  осмелился  возразить
Амбал.
   - Это все для отвода глаз. На самом деле Черный задумал пойти  по  следам
своих соседей - полян. А чтобы этого не случилось, каган берет его дочь себе
в жены. Понял? Ну как? Согласен?
   Пленник на мгновение закрыл глаза.
   Хозарин выждал немного, затем полез в карман и, вытащив  набитый  золотом
мешочек, бросил его на грудь Амбала. Звякнуло золото.
   - Вот... задаток. Привезешь кагану Черную, не только простит тебя, а  еще
наградит за услуги. Пленник с усилием проглотил слюну.
   - А это для тех, кто поможет тебе, - бросил хозарин еще один мешочек. - У
князя есть варяги26. Им все равно, кому служить, лишь бы платили побольше.
   - Понял. Сделаю, - ответил Амбал. - Там и  хозары  найдутся,  -  угодливо
добавил он, растирая освобожденные и
   отекшие от пут руки.
   - Знаю... Завтра мы уходим отсюда. Однако  ненадолго.  Каган  вскоре  сам
явится посмотреть на красавицу. Вот ты и подготовься к встрече.  Не  вздумай
только изменить ему вторично! Сам понимаешь, какой будет расплата...

   X. В ГЛУХОМ ЛЕСУ
   Размахивая толстым арапником, Всеволод загонял  косяк  молодняка.  Сытые,
резвые  двухлетки  быстро  неслись  вдоль  леса.  Ни  крики  обозленного  их
непослушанием погонщика, ни удары арапника не могли свернуть их с избранного
вожаком пути. Летят вперед, будто одно гигантское тело,  которое  невозможно
разбить на части.
   Юноша понял, что так ничего не добьется, и решил  обогнать  косяк,  выйти
ему наперерез. Только так конь его поравняется с  вожаком,  а  вожака  легче
сбить, вожак послушается и голоса, и арапника.
   Пришпорив коня, Всеволод как вихрь помчался вперед. Вот и Бизонов  выступ
- неширокая, но длинная поляна, та  самая,  на  которой  появилась  когда-то
княжна в сопровождении ловчих... Не вздумал  бы  повернуть  туда  норовистый
конь-вожак, не оберешься тогда хлопот.
   Но  косяк  миновал  выступ.  И  тут  Всеволод  услышал  чей-то  крик.  Он
насторожился. Кто там? Кто мог забраться в эту глушь? Крик повторился. Юноша
прислушался и теперь еще более удивился: звали его, Всеволода.
   Он остановил своего Вороного и оглянулся: вдали, на  опушке  леса,  стоял
всадник.  И  в  ту  же  минуту  белогривый  конь  помчался  на  озадаченного
погонщика.
   Всеволод смотрел и глазам своим не верил: этот конь, эта развевающаяся по
ветру белая грива! Знакомый голос всадника!
   - Черная?! Княжна?
   Вороной встал на дыбы, затем