рытая газета "Рабочий путь" напечатана и
распространяется в столице. Это взбесило Полковникова.

  Предписание штаба Петроградского военного округа начальнику дежурного
отделения броневого отряда в Зимнем дворце, 24 октября:
  "С получением сего по приказанию главного начальника округа
немедленно командируйте одну броневую машину в Мраморный дворец в
распоряжение подполковника Германовича для содействия ему по выполнению
возложенного на него Временным правительством поручения о закрытии газеты
"Рабочий путь".
  Генштаба подполковник Пораделов".

  Сообщение газеты "Рабочий путь":
  "В 6 1/2 час. вечера 24 октября в помещение типографии газеты
"Копейка" явился инспектор милиции вместе с семью милиционерами. Наложив
арест на газету "Рабочий и солдат" и три прокламации Военно-революционного
комитета, наряд тотчас же приступил к разбитию стереотипов. Ему
удалось разбить только один стереотип. Рабочие, сплотившись вокруг своих
представителей, вместе с двумя матросами немедленно отбили нагруженный
газетами автомобиль. Среди милиционеров произошел раскол. Часть
присоединилась к рабочим. В сопровождении отложившихся от Временного
правительства милиционеров газета была благополучно доставлена в
Смольный институт. Шофер покинул инспектора милиции, и он еле унес ноги,
вскочив в автомобиль, и уехал восвояси. Администрация "Копейки"
передала управление типографией совету старост рабочих, а
Военно-революционный комитет немедленно послал охрану из двух взводов
Преображенского полка. Порядок более никем не нарушался".

  "В целях предотвращения возможности самочинных захватов автомобилей
предлагаю владельцам автомобилей, находящихся в Петрограде, немедленно
доставить все принадлежащие им автомобили на Дворцовую площадь в
распоряжение штаба Петроградского военного округа.
  Виновные в неисполнении сего распоряжения будут подвергнуты
взысканиям по всей строгости законов.
  Полковников".

  Сообщение газеты "Речь", 24 октября:
  "По имеющимся сведениям, комиссары, состоящие при частях
Петроградского гарнизона и избранные Петроградским Советом рабочих и
солдатских депутатов, все время контролируют телефонограммы, передаваемые
из штаба округа в части Петроградского гарнизона".

  Рапорт комиссара милиции 2-го Выборгского подрайона начальнику
Петроградской городской милиции:
  "В 22 часа вечера 24 октября в помещение клуба "Свободный разум",
принадлежащего рабочим завода "Нобель", помещающегося по Финдяндскому
проспекту, дом 6, явился подполковник в сопровождении 13 юнкеров,
потребовал заведующего клубом и задал вопрос: где находится редактор
"Рабочего пути"?
  Ввиду резко предложенного вопроса подполковником, заведующий клубом
сообщил Совету р. и с. д., члены которого прибыли в клуб и с помощью
Красной гвардии обезоружили юнкеров во главе с подполковником как лиц, не
имеющих документов от подлежащих установлений на право входа в помещение
клуба, и после чего были доставлены в комиссариат 2-го Выборгского района,
где были оставлены под стражей до 4 часов утра 25 октября, после чего по
распоряжению Совета р. и с. д. были препровождены в Петропавловскую
крепость. Вышеозначенные юнкера прибыли на 4 автомобилях, которые
задержаны Советом. Вышеозначенный подполковник предъявить документы для
установления личности отказался. Комиссар по милиции 2-го подрайона
Выборгского района Г. Архипкин".

  Резолюция Петроградского комитета РСДРП (б), 24 октября:
  "Петроградский комитет считает необходимой задачей всех сил революции
немедленное свержение правительства и передачу власти Советам рабочих и
солдатских депутатов как в центре, так и на местах. Для выполнения этой
задачи Петроградский комитет считает необходимым перейти в наступление
всей организованной силой революции, без малейшего промедления, не
дожидаясь, пока активность контрреволюции не уменьшит шансы нашей победы".

  Газета "Рабочий путь" об экстренном заседании Петроградского Совета
24 октября:
  " На заседании присутствовало много делегатов съезда Советов. С
докладом о положении дел выступил Троцкий.
  Изложив историю конфликта со штабом военного округа, докладчик
сообщает о целом ряде попыток со стороны Временного правительства
подтянуть к Петрограду войска против революции. Но все подобные попытки
парализованы Военно-Революционным Комитетом.
  Мы не боимся брать на себя ответственность за сохранение
революционного порядка в городе. Сегодня Военно-Революционный Комитет
заявляет населению Петрограда, что "Петроградский Совет Рабочих и
Солдатских Депутатов берет на себя охрану революционного порядка от
контрреволюционных и погромных покушений".
  Сегодня нас посетила делегация от городского самоуправления.
Делегация спрашивала нас: как мы смотрим на охрану порядка в городе? У
правительства нет силы, нет власти - они это видят. Делегация передала
даже слух о том, что будто правительство предполагает передать власть
городскому самоуправлению. Делегатам городского самоуправления мы
ответили, что в деле поддержания революционного порядка готовы согласовать
свою деятельность с деятельностью городской думы. Представитель
И К Петроградского Совета еще с корниловских дней делегирован в городскую
управу. С другой стороны, в Военно-Революционный Комитет входит
представитель городского самоуправления.
  Далее, делегация нас спрашивает о восстании и выступлении. По этому
вопросу мы им сказали то, что неоднократно говорилось нами здесь. В этом
отношении нам не пришлось менять ни одного слова. Мы ответили делегации:
"Вся власть Советами - это наш лозунг. В ближайшую эпоху, эпоху заседаний
Всероссийского съезда Советов, этот лозунг должен получить осуществление.
Приведет ли это к восстанию или выступлению - это зависит не только и не
столько от Советов, сколько от тех, которые вопреки единодушной воле
народа держат в своих руках государственную власть.
  Военно-Революционный Комитет возник не как орган восстания, а на
почве самозащиты революции. Когда правительство Керенского решило
обезоружить Петроград и вывести отсюда войска, мы сказали, что в интересах
защиты революции этого не допустим. Когда в Петрограде это правительство
закрыло две газеты, имеющие огромное влияние на петроградский пролетариат
и гарнизон, мы сказали, что не можем потерпеть удушения свободного
слова, и выпуск газет решили возобновить (аплодисменты), возложив
почетную обязанность охранения типографий революционных газет на
доблестных солдат Литовского полка и 6-го запасн. саперного батальона.
(Бурные аплодисменты.)
Есть ли это восстание?
  У нас есть полувласть, которой не верит народ и которая сама не
верит, ибо она внутренне мертва. Эта полувласть ждет взмаха исторической
метлы, чтобы очистить место подлинной власти революционного народа.
(Бурные аплодисменты.)
Когда правительство стало мобилизовывать юнкеров, в это самое время
оно дало крейсеру "Аврора" приказ удалиться. Почему, призывая юнкеров,
правительство стало удалять матросов? Причины понятны. Речь идет о тех
матросах, к которым в корниловские дни являлся Скобелев со шляпой в руках
просить, чтобы они охраняли Зимний дворец от корниловцев. Матросы "Авроры"
выполнили тогда просьбу Скобелева. А теперь правительство пытается их
удалить. Но раз матросы спросили и Военно-Революционный Комитет Совета -
"Аврора" сегодня стоит там, где стояла прошлой ночью. (Бурные
аплодисменты.)
Завтра откроется съезд Советов. Задача гарнизона пролетариата -
предоставить в распоряжение съезда накопленную силу, о которую бы
разбилась правительственная провокация. Задача наша - донести эту силу до
съезда нерасколотой, неущербленной.
  Когда съезд скажет, что он организует власть, этим он завершит ту
работу, которая проделана во всей стране. Это будет обозначать, что
высвободившийся из-под власти контрреволюционного правительства народ
созывает свой съезд и создает свою власть.
  Если мнимая власть сделает азартную попытку оживить собственный труп,
то народные массы, организованные и вооруженные, дадут ей решительный
отпор, и отпор этот будет тем сильнее, чем сильнее будет наступление
атаки. Если правительство двадцатью четырьмя или сорока восемью часами,
которые остались в его распоряжении, попытается воспользоваться для того,
чтобы вонзить нож в спину революции, то мы заявляем, что передовой отряд
революции ответит на удар ударом, на железо сталью".
  (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Отвечая на вопрос об отношении к левым эсерам, Троцкий заявляет:
  - В бюро Военно-Революционного Комитета из 5 лиц 2 левых эсера, тт.
Лазимир и Сахарнов. Работают они там прекрасно, никаких принципиальных
разногласий у нас с ними нет.
  Сегодня вечером нам сообщали, что фракция левых эсеров выходит из
предпарламента и посылает своего представителя в Военно-Революционный
Комитет.
  Итак, в борьбе против общего врага - контррреволюции - мы нашли друг
друга. (Бурные аплодисменты.)
После выступления представителя Московского Совета тов. Аванесова
заседание, созванное исключительно с информационной целью, закрывается".

  Предложение прокурора Петроградской судебной палаты Корчевского
судебному следователю по важнейшим делам Петроградского окружного суда В.
К. Чудвиловичу о расследовании деятельности Петроградского
Военно-Революционного Комитета, 24 октября:
  "Срочно.
  Препровождая при сем получившее распространение воззвание
Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета рабочих и
солдатских депутатов, а также номер газеты "Биржевые ведомости" и
"Известия Центрального Исполнительного Комитета, Советов рабочих и
солдатских депутатов" от 24 сего октября, в которых имеются указания на
состав Военно-Революционного Комитета, поручаю Вам приступить к
производству следствия по признакам 3-го параграфа закона 6 июля 1917 г. и
108-й статьи Уголовного Уложения.
  При этой сообщаю, что наблюдение за означенным следствием мною
возложено на товарища прокурора Судебной палаты Савойского.
  Прокурор Судебной палаты Корчевский
Секретарь Пальм".

  Сообщение газеты "Речь", 25 октября:
  "Около 11 час. вечера (24 октября) отряд красногвардейцев навел
Николаевский мост.
  По распоряжению штаба округа отряд ударного батальона приступил к
разводке моста.
  Разные мосты на Неве в течение дня неоднократно разводились и затем
вновь наводились.
  Ночью все мосты на Неве, кроме Николаевского, были наведены".

  Письмо В.И. Ленина членам ЦК РСДРП9Б0, 24 октября:
  "Товарищи!
  Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое.
Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти
подобно.
  Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на
очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя
бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой
вооруженных масс.
  Буржуазный натиск корниловцев, удаление Верховского показывает, что
ждать нельзя. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью
арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться)
юнкеров и т. д.
  Нельзя ждать!! Можно потерять все!!
  Цена взятия власти тотчас: защита народа (не съезда, а народа, армии
и крестьян в первую голову) от корниловского правительства, которое
прогнало Верховского и составило второй корниловский заговор.
  Кто должен взять власть?
  Это сейчас неважно: пусть ее возьмет Военно-революционный комитет
"или другое учреждение", которое заявит, что сдаст власть только
истинным представителям интересов народа, интересов армии(предложение мира
тотчас), интересов крестьян (землю взять должно тотчас, отменить частную
собственность), интересов голодных.
  Надо, чтобы все районы, все полки, все силы мобилизовались тотчас и
послали немедленно делегации в Военно-революционныц комитет, в ЦК
большевиков, настоятельно требуя: ни в коем случае не оставлять власти в
руках Керенского и компании до 25-го, никоим образом; решать дело сегодня
непременно вечером или ночью.
  История не простит промедления революционерам, которые могли победить
сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра,
рискуя потерять все.
  Взяв власть сегодня, мы берем ее не против Советов, а для них.
  Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после
взятия.
  Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25
октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а
силой; народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять
своих представителей, даже своих лучших представителей, а не ждать их.
  Это доказала история всех революций, и безмерным было бы
преступление революционеров, если бы они упустили момент, зная, что от
них зависит спасение революции, предложение мира, спасение Питера,
спасение от голода, передача земли крестьянам.
  Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!
  Промедление в выступлении смерти подобно".

  Сообщение газеты "День" о положении в Смольном 24 октября:
  "Смольный окружен со всех сторон войсками Петроградского гарнизона.
  Еще утром пришли две роты Литовского полка, которые расположились частью
перед зданием, частью внутри Смольного.
  К 1 часу дня прибыли на грузовых автомобилях отряды Красной гвардии,
которые немедленно заняли все входы и выходы Смольного и установили во
всех частях здания пулеметы. Штаб караулов, охраняющих Смольный,
расположился в маленькой комнате в первом этаже; там же находится
несколько запасных пулеметов, которые, по-видимому, предполагается
установить на крыше здания.
  Днем около 3 часов прибыл к Смольному отряд, посланный 6-м саперным
полком, для охраны Петроградского Совета; к вечеру охрана Смольного была
усилена, и в здание Совета, кроме членов ЦИК и Петроградского Совета,
никто не пропускается. Не были пропущены также и представители буржуазной
прессы.
  Вокруг здания Совета царит большое оживление. Ежеминутно подъезжают к
крыльцу автомобили с солдатами и матросами, которые, высадив своих
пассажиров, мчатся по направлению к Таврическому дворцу.
  На площади перед Смольным в различных направлениях проходят отдельные
патрули вооруженных солдат.
  Солдатам раздаются воззвания Военно-Революционного Комитета и
газета "Рабочий и солдат".
  В коридорах оживленно обсуждается характер сегодняшнего съезда
и многими высказывается недовольство тем, что съезд, по-видимому,
будет отложен или в лучшем случае открыт лишь сегодня вечером.
  Указывают, что отложить съезд - значит сдать добровольно свои
позиции и капитулировать перед Временным правительством".

  Сообщение газеты "Речь", 26 октября:
  "В 9 часов вечера (24 октября) в помещение агентства явился
редактор гельсингфорской большевистской газеты "Прибой" г. Старк в
сопровождении барышни и вооруженных матросов. Г. Старк заявил, что он
назначен комиссаром Военно-революционного комитета, и потребовал, чтобы
ему были предоставлены для просмотра все телеграфные сообщения
Петроградского телеграфного агентства, сообщенные циркулярно во все
газеты. Г. Старк сел в одной из комнат агентства вместе с барышней за
письменным столом, положив на стол два револьвера.
  Директор Петроградского телеграфного агентства С. 3. Раецкий
заявил, что он подчинен Временному правительству, но считает своим долгом
продолжать деятельность агентства, так как осведомление страны есть дело
государственной важности. Поэтому он будет продолжать свою деятельность и,
подчиняясь насилию, будет показывать все циркуляры агентства
представителю Военно-революционного комитета.
  Комиссар Военно-революционного комитета просматривал решительно
все сообщения агентства".

  Вечером 24 октября на квартиру Фофановой, где скрывался В. И. Ленин,
пришел Эйно Рахья, связной между В. И. Лениным и ЦК. Он рассказал о
событиях в городе и действиях Военно-революционного комитета.
  - Да, сегодня должно начаться.
  Ленин ходил по комнате из угла в угол, о чем-то думал. Потом резко
остановился и, повернувшись к Рахья, сказал:
  - Нужно идти в Смольный.
  Тот стал его отговаривать, доказывая всю опасность такого
предприятия. Ленин не согласился с ним и решительно сказал:
  - Едем в Смольный.
  Для того чтобы обмануть шпиков Керенского, решили замаскироваться. В
меру возможности Ленин переменил одежду, перевязал щеку грязной тряпкой,
на голову одел старую помятую кепку.
  У Рахья были припасены два "пропуска" в Смольный со счищенными
резинкой фамилиями прежних владельцев и вписанными вместо них
несуществующими членами Петроградского Совета, причем чернила расплылись,
так что подделка сразу бросалась в глаза.
  Около 8 часов вечера Ленин и Рахья вышли из дома и направились к
Сампсоньевскому проспекту. Минут через десять у самой остановки их нагнал
почти пустой трамвай. Они взобрались на заднюю площадку прицепного вагона
и благополучно доехали до угла Боткинской улицы, где трамвай заворачивал в
парк.
  Дальше пошли пешком. У Литейного моста на Выборгской стороне стоял
караул красногвардейцев. Здесь прошли беспрепятственно, но, дойдя до
середины моста, заметили на другой стороне солдат Керенского. Они
требовали у всех проходящих пропуска. Солдат окружала толпа рабочих,
возмущавшихся требованием никому не известных пропусков.
  Воспользовавшись спором и сутолокой, Ленин и Рахья проскользнули на
Литейный проспект и свернули на Шпалерную. До Смольного было рукой подать.
  Навстречу ехали два верховых юнкера. Подскакав вплотную, они
скомандовали:
  - Стой! Пропуска!
  Рахья шепнул Ленину:
  - Идите, я с ними сам разделаюсь, - и нащупал в кармане пальто
револьвер.
  Отчаянно ругаясь, Эйно вступил с юнкерами в перебранку. Пьяным
голосом он кричал, что никому не известно, что нужны какие-то пропуска.
  В это время Ленин незаметно отходил в сторону от юнкеров, внимание
которых было отвлечено на Рахья. Они угрожали ему нагайками и требовали,
чтобы он шел за ними. Рахья в ответ ругался и не трогался с места. Наконец
юнкера не выдержали и, решив не связываться с пьяными бродягами, поехали
прочь.
  У дверей Смольного собралась большая толпа, выяснилось, что
неожиданно пропуска членов Петроградского Совета, бывшие ранее белого
цвета, заменены красными. Это было непреодолимым препятствием для многих,
в том числе для Ленина и Рахья, потому что поблизости они не заметили ни
одного знакомого работника партии.
  Столпившиеся у входа люди возмущались тем, что их не пропускают, у
каждого было свое какое-то срочное дело, но солдаты и красногвардейцы были
непреклонны.
  Рахья возмущался больше всех, размахивая своими "липовыми"
пропусками, он кричал:
  - Как это меня, полноправного члена Петроградского Совета, не
пропускают!
  На его крики никто не обратил внимания - кричали и без него много,
тогда он набрал в грудь побольше воздуха и закричал тем, кто стоял впереди:
  - Проходите, товарищи! А в самом Смольном разберемся! Навались!
Контролеры были отброшены, и в хлынувшем в Смольный людском потоке
Ленин и Рахья проникли в здание Совета.
  На втором этаже, в конце коридора у окна рядом с актовым залом, Ленин
вошел в какую-то пустую комнату и послал Рахья за Подвойским.
  Во время разговора Ленина с председателем Военно-революционного
комитета в комнату вошли трое - меньшевики Дан и Либер, эсер Гоц.
Подвойский смерил их негодующим взглядом, но это были люди закаленные и
смутить их было не так-то просто.
  Дан вынул из пальто сверток и пригласил друзей закусить, сказав, что
у него есть булка с маслом, колбаса и сыр. Сверток они разложили на другом
конце стола, за которым сидел Ленин, и, переговариваясь между собой,
совершенно не обращали внимания на Подвойского и его собеседника.
  Пережевывая бутерброд с колбасой, Дан поднял голову и узнал Ленина,
несмотря на его грим и повязку. Страшно смутившись, поперхнувшись, он
схватил остатки своего пиршества и кинулся вон из комнаты, за ним как
ошпаренные выскочили двое его "боевых друзей".
  Ленин хохотал до слез, несмотря на всю серьезность положения в
городе.