Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
Через минуту он уже снова был серьезен и сосредоточен. Отныне
руководство восстанием перешло непосредственно в его руки.
В ночь на 25 октября на площади перед Смольным зажглись десятки
костров. Вокруг них грелись с винтовками за плечами красногвардейцы,
матросы и солдаты.
На первом этаже института помещался Центральный Совет фабзавкомов.
Еще до наступления вечера 24 октября некоторые из наиболее нетерпеливых
членов Центрального Совета обращались в Военно-Революционный Комитет
с просьбой немедленно дать им любое боевое задание. Им отвечали: "Выдержка
и дисциплина. Когда потребуется, мы никого из вас не забудем". Хмурые,
огорченные таким ответом, фабзавкомовцы уходили к себе.
Ночью пришла их очередь.
Войдя в гудевшую от голосов множества сновавших в разные стороны
людей приемную Военно-революционного Комитета, член Центрального Совета
фабзавкомов Уралов был оглушен громкими возгласами, стуком пишущих машинок
и телефонными звонками. Члены ВРК Свердлов, Дзержинский, Урицкий,
Подвойский диктовали машинисткам мандаты, приказы и поручения.
В час ночи 25 октября Керенского посетила делегация расквартированных
в Петрограде казачьих полков и заверила "главковерха" в своей верности
Временному Правительству.
Из воспоминаний А. Ф. Керенского:
"В этот момент у меня не было ни малейших сомнений в том, что эти три
казачьих донских полка не нарушат своей присяги, и я немедленно послал
одного из моих адъютантов в штаб сообщить, что можно вполне рассчитывать
на казаков.
Как и утром в Совете Республики, я еще раз жестоко ошибся. Я не знал,
что, пока я разговаривал с делегатами от полков, Совет казачьих войск,
заседавший всю ночь, решительно высказался за невмешательство казаков в
борьбу Временного Правительства с восставшими большевиками..."
В первый момент ошарашенный Уралов ничего не мог понять.
Увидев, что Подвойский освободился и направился к дверям, Уралов
подошел к нему.
- А, фабзавкомы. Вот и отлично. Для вас тоже есть дело, - и
Подвойский быстро заговорил, положив руку на плечо Уралову:
- Вы назначаетесь комиссаром Военно-Революционного
Комитета для занятия типографии газеты "Русская воля". Вот вам боевая
задача. Поедете в типографию "Рабочего пути", возьмете матрицы. По пути
заедете в Семеновский полк и возьмете с собой человек 20-30 солдат на
всякий случай: возможно, там засели юнкера. К сведению: сегодня юнкера
дважды пытались разгромить нашу типографию. Мы не можем допустить, чтобы
партия и рабочий класс хотя бы на один день лишились своего боевого
печатного органа. Займете типографию "Русской воли", а также и редакцию,
если потребуется, вооруженной силой. Обеспечите организацию печатания и
выхода без опоздания газеты "Рабочий путь"... Обождите минуту - сейчас
получите мандат.
Через несколько минут Подвойский вручил Уралову два мандата: один - с
назначением комиссаром в типографию "Русской воли", а другой - на
получение наряда солдат из Семеновского полка.
Зарегистрировав мандаты, Уралов побежал в транспортный отдел и
получил наряд на грузовик. Заехав в типографию "Рабочего пути", где его
уже ждали, и забрав матрицы газеты, он поехал в Семеновские казармы.
Затягиваясь на обжигающем ветру в кузове грузовика самокруткой,
Уралов думал: "Как отнесутся солдаты к приказу? Все ли они верны Советам и
Военно-Революционному Комитету? Поддержат ли в решающую минуту? Ведь это
бывший лейб-гвардии Семеновский полк, опора самодержавия, усмиритель
декабрьского восстания в Москве в пятом году?"
На грязных и плохо освещенных петроградских улицах навстречу
мчавшемуся грузовику то и дело попадались отряды красногвардейцев,
матросов и солдат с винтовками и карабинами за плечами, грузовики, до
отказа наполненные вооруженными людьми. Редкие прохожие провожали их
долгими взглядами.
Вот и казармы. Войдя в канцелярию штаба полка, Уралов потребовал у
дежурного офицера немедленно вызвать комиссара полка и выделить 25-30
солдат для выполнения боевого задания Военно-революционного комитета.
Поручик ответил, что он не может назначить солдат без доклада начальству.
Из соседней комнаты вышел солдат.
- Я дежурный член ревкома. В чем дело, товарищ? - спросил он.
Уралов подал предписание.
Через несколько минут они уже были в казарме. Солдаты готовились ко
сну, но были подняты по тревоге. Выйдя на середину зала, Уралов обратился
к ним:
- Товарищи солдаты! Долгожданный момент наступил. Во всем городе
началось восстание под руководством большевиков за переход всей власти
Советам. Вооруженные революционные рабочие всего Петрограда и
революционные матросы Балтийского флота занимают все важнейшие
учреждения в городе. Мне как представителю Военно-Революционного Комитета
поручено занять типографию газеты "Русская воля" бывшего царского министра
внутренних дел Протопопова. В типографии должна печататься
большевистская газета. Возможно сопротивление юнкеров. Мне нужно 25-30
человек. Согласны ли вы ехать со мной?
Неожиданно грянуло громовое "ура!". Послышались радостные крики:
"Наконец-то! Давно пора! Ура большевикам!" - и посыпались проклятья на
голову Керенского и буржуазии.
Несмотря на то что нужны были 25-30 человек, все бросились к оружию и
выбежали на улицу. Офицеры пытались удержать добровольцев, но они со всех
сторон облепили грузовик, а те, кто не поместился, пошли пешком.
Помня предупреждение Подвойского, Уралов остановил автомобиль, не
доезжая до здания газеты, и расставил караулы.
Ворота были на замке. На стук вышел сторож, отказавшийся открывать
без "докладу начальству". После нескольких грозных слов вооруженных
людей он быстро переменил свою позицию и открыл ворота "без докладу". По
всему было видно, что никаких юнкеров в типографии нет.
На первом этаже при неожиданном появлении солдат во главе со штатским
сбежались рабочие из всех цехов. Уралов обратился к ним с краткой речью о
начавшемся восстании. Он знал, что среди печатников было много
меньшевиков, за что их профсоюз был назван "желтым", поэтому задал им
вопросы: согласны ли они печатать свою рабочую газету и признают ли они
власть Советов? В ответ раздались крики:
"Ура!", "Да здравствуют Советы!"
Прибежали рабочие с других этажей. Многие от радости стали обниматься
с семеновцами. Кто-то из меньшевиков крикнул:
- А кто нам будет платить за работу?
После ответа комиссара, что им нечего беспокоиться, так как на
защите их интересов и прав теперь будет стоять рабочая Советская власть,
меньшевик под негодующими взглядами товарищей скис.
Оставив рабочих обсуждать события и отрядив к ним двух солдат,
двинулись дальше.
В помещении редакции на третьем этаже обстановка была совсем
другой. Здесь кроме наборщиков, корректоров и линотипистов были
корреспонденты, литераторы, редакторы. Эти шипели как придавленные змеи.
Обступив комиссара со всех сторон с перекошенными от злобы лицами и
не давая ему пройти в кабинет главного редактора, они засыпали его
вопросами, очевидно надеясь на следующий день рассказать на страницах
своей газетенки о "зверствах большевиков". Кое-кто пытался выдавить из
себя вымученное остроумие, другие заискивающе улыбались, спрашивая,
надолго ли их арестуют и куда отправят. Какая-то высокая как коломенская
верста дама вдруг завизжала, что у нее опять "стащат манто".
С каменным лицом Уралов выждал, пока они немного утихомирятся, и
сказал:
- Мы пришли, господа, не для грабежа, ни у кого из вас ничего не
пропадет, арестовывать вас тоже пока никто не собирается. А сейчас попрошу
очистить проход.
Семеновцы сняли с плеч винтовки. Интеллектуальная гвардия буржуазии
бросилась врассыпную под хохот рабочих.
Добравшись до кабинета редактора и очистив его от посторонних, Уралов
по телефону доложил в Смольный, что типография "Русской воли" готова к
выпуску рабочей газеты:
- Прошу срочно прислать редакторов и остальной персонал редакции.
Положив трубку, Уралов потребовал показать печатающийся номер
"Русской воли". Бегло просмотрев передовицу, полную злобных и
клеветнических выпадов против большевистской партии, ВРК и Петросовета, он
швырнул ее под ноги редактору и объявил, что именем революции печатающийся
номер "Русской воли" конфискуется, а газета закрывается навсегда. Тут же
отдал приказ прекратить печатание, а отпечатанный тираж сжечь и
подготовить машины к печатанию "Рабочего пути".
Прибыли работники редакции "Правда", и к 5 часам утра центральный
орган партии был отпечатан в десятках тысяч экземпляров.
Нахлынувшие мальчишки-газетчики "Русской воли" были ошеломлены, когда
вместо буржуазной газеты им стали выдавать "закрытую" накануне Керенским
большевистскую газету "Рабочий путь".
Сколько за одну ночь событий - исчезла "Русская воля", в городе
восстание! Они стрелами вылетали за ворота, обгоняя друг друга и крича во
все горло, рассыпаясь по улицам и насмерть пугая обывателей.
Предписание комиссару Гвардейского экипажа о занятии
Государственного банка, 25 октября:
"Военно-революционный комитет при Петроградском Совете р. и с. д.
предписывает вам занять к 6 час. утра главную контору Государственного
банка на Екатерининском канале.
Председатель Н. Подвойский
Секретарь Антонов".
В 6 часов отряд Гвардейского флотского экипажа из 40 матросов подошел
к ограде Государственного банка. Растерявшийся часовой беспрепятственно
пропустил вооруженных матросов. Растолкав спящего начальника караула эсера
Булхова, они объяснили ему, что по приказу Военно-Революционного Комитета
занимают Государственный банк. Булхов не стал сопротивляться и только
покорно кивал головой.
Матросы быстро расставили свои посты по всему зданию, у входа в банк
и у всех городских телефонов. Взвод семеновцев, несший охрану банка,
остался нейтральным.
Утром служащие банка с изумлением увидели, что в карауле уже стоят
революционные матросы.
"К гражданам России!
Временное Правительство низложено. Государственная власть перешла в
руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов -
Военно-Революционного Комитета, стоящего во главе петроградского
пролетариата и гарнизона.
Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение
демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю,
рабочий контроль над производством, создание Советского правительства,
это дело обеспечено.
Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!
Военно-Революционный Комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских
депутатов.
25-го октября 1917 г. 10 ч. утра".
Вечером 24 октября открылось экстренное заседание судового комитета
"Авроры" в присутствии всей команды и офицеров.
Белышев сообщил о приказе Военно-Революционного Комитета привести
корабль в боевую готовность.
- Имею совсем иное распоряжение, - раздался голос командира
крейсера. - Главный начальник округа предписал всем частям и командам
оставаться в казармах. Всякие самостоятельные выступления запрещены.
Исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных
организаций, категорически воспрещается.
Матросы зашумели.
- Товарищи! - перекрывая шум, закричал Белышев. - Только что мною
получено предписание Центробалта - всецело подчиняться распоряжениям
Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета.
- Покажите мне это предписание, - потребовал командир.
Белышев передал ему телеграмму. Увидев, что оно обращено к комиссару
"Авроры", командир гневно сказал:
- Что за комиссар? Посторонние на военном корабле?!
- Я комиссар. Вот мой мандат. Предупреждаю вас, гражданин командир,
что всякий приказ, отданный вами без моего согласия, недействителен...
Корабль привести в боевую готовность!
Из Кронштадта подошли буксирные катера с баржей, груженной снарядами.
Их быстро спустили в корабельные погреба, и к полуночи "Аврора" находилась
в полной боевой готовности. Караулы были удвоены. Возле причала, у
главных ворот Франко-Русского завода, у Калинкина моcтa расхаживали
матросские патрули.
Из Смольного пришел приказ: движение по Николаевскому мосту
"восстановить всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами".
Судовой комитет решил подвести крейсер к мосту.
Отдав приказ: "Поднять пары, прогреть машины", Белышев пошел в каюту
командира крейсера:
- "Аврора" должна подойти к Николаевскому мосту.
- Расчистка Невы в пределах города не производилась с самого начала
войны, "Аврора" может сесть на мель, - угрюмо ответил командир.
Тогда комиссар отправился в кают-компанию и объявил офицерам, что
крейсер нужно вывести в Неву. Господа офицеры отмолчались.
Белышев пошел к выходу, повернулся и резко бросил:
- Предлагаю не выходить на палубу.
Через пять минут у дверей кают-компании и каюты командира крейсера
встали часовые.
Проверить фарватер ручным лотом вызвался старшина рулевых Сергей
Захаров.
Затянув на бушлате пояс с кобурой, повесив на грудь аккумуляторный
фонарь, заклеенный черной бумагой с едва заметным отверстием, Захаров
спустился в шлюпку. Через полтора часа он вернулся, поднялся на борт и,
сияющий, вручил Белышеву лист бумаги с нанесенным фарватером.
- Пройдет крейсер! - радостно доложил старшина комиссару.
Со схемой глубин Белышев опять пошел к командиру корабля. Тот снова
отказался вести "Аврору".
Тогда комиссар приказал арестовать всех офицеров, а сам с членами
судового комитета поднялся на командный мостик.
Зазвенел машинный телеграф:
- Малый вперед!
Буксиры начали отводить "Аврору" от заводской стенки.
В непроглядной тьме крейсер выходил в Неву.
- Командир желает видеть комиссара!
- Веди его сюда.
На мостик поднялся командир, подавленный и сумрачный.
- Я не могу допустить, - сказал он, не глядя на Белышева, - чтобы
"Аврора" села на мель. Я согласен довести корабль до моста.
- Ладно... ведите...
Усиливался дождь, налетали порывы ветра, беззвучно ощупывали
свинцовую Неву прожектора. Крейсер медленно двигался вперед. В 3 часа 30
минут он подошел к Николаевскому мосту, бросил якорь, осветил мост. Один
его пролет был разведен. Юнкера, охранявшие мост, увидев крейсер,
разбежались. Судовые электрики в шлюпке добрались до берега и привели в
действие механизмы разводной части моста. Пролеты сомкнулись, на мост с
Васильевского острова хлынули красногвардейские и солдатские отряды.
Телеграмма генерала Багратуни всем комитетам, начальникам станций и
заведующим передвижением войск, 25 октября:
"7час.
Верховный главнокомандующий приказал идущие на Петроград с фронта
эшелоны войск направлять в Петроград вне всякой очереди, прекратив, если
надо, пассажирские перевозки.
Генерал Багратуни".
Телеграмма начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н.
Н. Духонина частям действующей армии, 25 октября:
"Вчера, 24 октября, министр-председатель обратился к Совету
Республики с просьбой поддержать Временное Правительство для принятия
решительных мер против большевиков, действия коих за последнее время, по
докладу министра-председателя Совету республики, препятствовали
планомерной работе правительства по поддержанию порядка в стране и
обеспечению свободы и независимости ее, с одной стороны, и своевременному
сбору Учредительного собрания - с другой стороны.
Призыв министра-председателя был поддержан громадным большинством
Совета Республики. Тем не менее в ночь на 25 октября под влиянием агитации
большевиков большая часть Петроградского гарнизона, не желавшая вовремя
идти на позиции, примкнула к большевикам; остальная часть этого
гарнизона заняла пассивное положение. Возмутившиеся против Временного
Правительства части Петроградского гарнизона выставили в городе свои
посты. По приказанию главковерха к Петрограду двинуты войсковые части
Северного фронта.
Общеармейский комитет при Ставке в ночном заседании вынес резолюцию,
осуждавшую выступления в Петрограде большевиков, и высказался за поддержку
Временного Правительства.
Священный долг перед родиной в эти тяжелые минуты, переживаемые ею,
требует от армии сохранения полного содействия, самообладания и прочного
положения на позициях, тем самым оказывая содействие правительству и
Совету Республики по обеспечению неприкосновенности страны и ее свободы,
добытой революцией.
Духонин".
В ночь на 25 октября члены ЦК, в том числе и В. И. Ленин, ночевали в
Смольном, в комнате ј 114, охранявшейся караулом красногвардейцев. Здесь
на полу и на стульях руководители восстания смогли несколько часов
отдохнуть, чтобы потом снова включиться в работу.
Предписание ВРК начальнику тюрьмы "Кресты":
"Военно-революционным комитетом Петроградского Совета рабочих и
солдатских депутатов предписывается Вам немедленно освободить
политических заключенных по указанию старосты политических заключенных.
Председатель Подвойский
Секретарь Антонов
25 октября 1917 г."
В ночь на 25 октября в "Кресты" пришли представители
Военно-Революционного Комитета и потребовали от начальника тюрьмы
немедленно выпустить всех заключенных большевиков.
На рассвете Хаустов, Рошаль, солдаты 176-го и 1-го пехотных полков
вышли на свободу, Было обычное серенькое петроградское осеннее утро, но
им оно показалось необыкновенно прекрасным. Прямо из тюрьмы они
отправились в Смольный, а через сутки Хаустов уже встречал
направляющихся в Трубецкой бастион министров.
Два часа ночи 25 октября. Гельсингфорс спал, окутанный ночным мраком.
Тихо, без сирен подходили к пристани один за другим катера и буксиры.
Бесшумно высаживались с них боевые роты, молча, без команд строились и
уверенной поступью шли на вокзал. Здесь не было обычной праздной толпы в
разноцветных одеждах - проходили морские роты в черных шинелях.
Мерно застучали колеса вагонов, и один за другим под "Марсельезу"
полковых оркестров эшелоны пошли на Петроград.
Проводив войска, Дыбенко поспешил в Центробалт. В тихом заливе,
нагнав пары, его сигнала ждали боевые корабли Балтийского флота.
Медленно выравниваясь в кильватерную колонну, один за другим мимо
яхты "Полярная звезда", где помещался Центробалт, проходили миноносцы.
Их стеньги были украшены красными полотнищами с надписью: "Вся власть
Советам".
Команды на миноносцах и остающихся кораблях выстроились во фронт на
палубах. Оркестры и громовые раскаты "ура" провожали уходящих на борьбу в
Петроград.
Набережная, залитая утренним солнцем, заполнилась народом. Тысячи
ликующих взоров рабочих и недоумевающих взглядов обывателей провожали
уходящие корабли.
Миноносцы, пройдя Гельсингфорские ворота, прибавили ход. Теперь их
ничто и никто не остановит. Они спешили, стараясь не опоздать к решающей
схватке революции.
Долго еще оставались недвижными моряки на бортах кораблей, оставшихся
в порту. На их омраченных лицах был написан вопрос: "А мы? Так и не примем
участия в революции?"
С "Республики" и "Петропавловска" беспрерывно звонили в Центробалт:
- А мы разве не пойдем в Петроград? У нас все готово. Мы ждем
приказания. Дыбенко старался успокоить:
- Вы - резерв. Потребуетесь, и вас пошлем. Пока будьте наготове.
У фальшборта "Полярной звезды" стояли адмирал Развозов и инженер
Винтер. Обращаясь к ним, Дыбенко сказал:
- Ну, что? Теперь поверите?
- Да, это чудо. Совершается невозможное. При таком рвении и силе желания
за вами обеспечен успех. В таких условиях приятно и послужить, - ответил
Развозов.
В комнату, где работала руководящая тройка Военно-революционного
комитета, вошел Ленин. Спокойно, но настойчиво он потребовал выяснить,
почему ослабло продвижение цепей к Зимнему. Тут же сам стал доискиваться
причин. Послал связных с приказом ускорить окружение Зимнего и
Мариинского дворцов.
С его приходом в Смольный восстание приобрело особую энергию.
Ежеминутно в комнату Военно- Революционного Комитета после посещения
Ленина стали приходить работники партии:
- В помощь...
- Владимир Ильич прислал в ваше распоряжение.
Первое продвижение войск к Зимнему дворцу началось в 7 часов утра 25
октября. К этому времени уже были заняты все вокз