ержанной французами победы под Штейнкерком в 1692 г.,  в
третью Нидерландскую войну, французская пехота побросала пики и вооружи-
лась найденными на поле сражения ружьями.
   Катина первый отбросил пики в альпийском походе 1690 г. Только в 1703
г., после долгого спора между Вобаном и майором  французских  гвардейцев
д'Артаньяном, впоследствии маршалом Монтескье, Людовик XIV склонился  на
доводы первого и уничтожил пикинеров, вооружив всю армию ружьем со  шты-
ком" (102).
   Первое боевое крещение во французской армии штык получил  в  бою  при
Шпейере (1703 г.), а в сражении при Рамильи (1706 г.),  один  эльзасский
пехотный полк смог пробиться сквозь многочисленную кавалерию противника,
и отступая на протяжении мили отражал ее атаки штыками. Все же  штык  не
вытеснил пикинеров окончательно. В шведской и русской армиях они сущест-
вовали еще в эпоху Северной войны (1700- 1721 гг.).
   Тактика шведской армии того периода великолепно отражена в публикаци-
ях А. Васильева, а также в книгах Петера Энглунда на шведском языке.
   В этих работах подробно освещается вся структура построения  шведской
пехоты и кавалерии, но механику рукопашного боя из упомянутых авторов не
описывает никто. Если манера боя конницы более-менее ясна,  то  пехотная
известна очень мало. А. Васильев дает только небольшую сноску:
   "Любопытно, что практика штыкового боя тогда еще не была освоена. Ус-
тав требовал от шведского мушкетера атаковать, держа ружье в левой руке,
а обнаженную шпагу - в правой. Колоть штыком было несподручно".  ("Орел"
N1,1992 г.).
   В книге О. Леонова и И. Ульянова "Регулярная пехота 1698 - 1801  гг.,
вышедшей на несколько лет позже, авторы пришли к тому же выводу:
   "В шведских войсках, противостоявших  русским  полкам,  практиковался
комбинированный  способ  рукопашного  боя,  когда  солдат   одновременно
пользовался фузеей с багинетом (в левой руке) и шпагой (в правой). Такой
способ требовал длительной подготовки, поэтому русские, не обладавшие ни
достаточным временем для обучения, ни  достойными  учителями,  применяли
более простые приемы".
   Бесспорно, армии Европы не успели полностью освоить  штыковой  бой  в
столь краткие сроки, и шведская пехота в этом смысле не была  исключени-
ем. Маршал Савойский упоминает следующий факт:
   "Карл XII, шведский король, хотел ввести в свою пехоту атаку холодным
оружием. Он об этом часто говаривал, и в армии знали, что это  было  его
идеей. Наконец в сражении против московитян, в тот  момент,  когда  дело
должно было завязаться, он подъехал к. своему  пехотному  полку,  сказал
прекрасную речь, слез с лошади перед знаменем и сам повел  свой  полк  в
атаку; когда он приблизился на тридцать шагов к  неприятелю,  весь  полк
его стал стрелять, несмотря на его приказание и его  присутствие.  Впро-
чем, полк отличился и разбил неприятеля. Король был этим так ужален, что
прошел только по шеренгам, сел на лошадь и отъехал, не вымолвив ни одно-
го слова" (20).
   Если систематизировать все данные по тактике прошлых войн и  сопоста-
вить их с тактикой шведской армии XVIII в., то можно логически выстроить
следующее представление о рукопашном бое шведской пехоты.
   Построение шведского батальона XVIII в. ничем не отличалось от  пост-
роения времен Густава II Адольфа. В центре в 6 шеренг по 32  человека  в
каждой, строились пикинеры, а на флангах - мушкетеры и гренадеры,  также
в 6 шеренг. В зависимости от обстоятельств, батальон мог построиться в 4
и 3 шеренги. Пикинеры действовали пиками по уже  известной  нам  методе,
как в Тридцатилетнюю войну, хотя отличие состояло в том,  что  были  уп-
разднены обременительные латы.
   Что касается мушкетеров, то наступать, обнажив  шпагу,  и  держа  при
этом ружье в левой руке, реально могла только первая шеренга. Задним ря-
дам атаковать таким образом не было никакого смысла. Шпагами  дотянуться
до противника они смогли бы с трудом, а ружья в руках  только  создавали
помеху при движении. По уставу, солдат занимал в строю 1  кв.  метр,  но
такая площадь нужна лишь для удобства при перестроениях. В случае  руко-
пашного боя, по мере сближения с неприятелем, наверняка происходило  уп-
лотнение в шеренгах и между ними,  ибо,  чем  выше  плотность  солдат  в
строю, тем больше у них шансов на успех в лобовой атаке. В этих  обстоя-
тельствах солдатам задних шеренг слишком неудобно удерживать ружья одной
рукой, не находя им применения.
   Для первой  же  шеренги  такое  использование  огнестрельного  оружия
объяснимо. Мушкетер мог использовать ружье для парирования  направленных
на него пик и штыков. Таким образом он получал возможность  одновременно
приблизиться к врагу и поражать его шпагой колющим ударом. При этом вто-
рая и третья шеренги действовали штыками, как пикинеры: второй ряд нано-
сил удары в промежутках между мушкетерами первой шеренги - от  груди,  а
третий ряд - от головы, через плечи солдат передних шеренг. Длина  ружья
с примкнутым штыком составляла около двух метров, этого было достаточно,
чтобы у третьего ряда была возможность дотянуться до  неприятеля  в  том
случае, если последнему удавалось вплотную приблизиться к первой  шерен-
ге.
   Приемлема и другая версия: фехтовать  шпагой,  держа  ружье  в  руке,
шведские мушкетеры и гренадеры могли лишь  в  индивидуальном  рукопашном
бою, когда колонна после первого столкновения рассыпалась. В этом случае
применялась техника "обоеручного" поединка, когда и ружье, и шпага могли
использоваться как для нанесения ударов, так и  для  их  парирования.  В
строю же действовали только штыками и пиками.
   Если мушкетеры рисковали атаковать штыками  неприятельских  пикинеров
без предварительной подготовки атаки ружейным  огнем,  то  превосходство
было не на их стороне. Пики длиннее ружей, а число пикинеров, задейство-
ванных в рукопашной, больше. Так что шансов прорвать "белым" оружием лес
пик было немного, но против мушкетеров врага  и  его  кавалерии  стрелки
могли действовать вполне успешно.
   В сражении под Полтавой (1709 г.) шведы  были  лишены  большей  части
своих пик *, и поэтому почти все бывшие пикинеры действовали штыками на-
равне с мушкетерами. Описывая Полтавскую битву, Петер Энглунд  отказался
от версии штыкового боя в решающий момент, предположив, что русские,  не
приняв рукопашной, стали отступать:
   "После короткой - метров в сто - пробежки  шведские  солдаты  нагнали
отступающих. В уходящие спины стали вонзаться пики и штыки" (120).
   * Существует версия, что их разрубили на дрова зимой с 1708  на  1709
г.
   Затем, испугавшись охвата с флангов, шведы сами обратились в бегство.
Ситуация повторилась на сей раз в обратном  порядке.  Маловероятно,  что
данная битва протекала именно так. Чтобы  сломить  сопротивление  врага,
мало было одной стрельбы, которая из-за невысокой точности попадания яв-
лялась скорее  фактором  психологическим.  Для  этого  нужен  был  более
действенный способ. И этим способом могла  быть  только  атака  холодным
оружием.
   Шведские кавалеристы поддерживали боевые традиции своих предков  вре-
мен Густава II Адольфа, предпочитая атаки палашами и шпагами стрельбе из
пистолетов и карабинов. Конница делилась на драгунские и рейтарские пол-
ки, имеющие одинаковую тактику в бою. Пик на вооружении у них  не  было,
кавалеристы атаковали только клинковым оружием. Конная рота строилась  в
три шеренги. С обеих сторон от центра  строй  загибался,  образуя  угол,
вершиной направленный в сторону неприятельского фронта. Противник, стре-
мясь скорее сблизиться  на  расстояние  клинка,  вынужден  был  выгибать
собственный фронт в обратную сторону, тем самым создавая условия для по-
рыва своего центра.
   А. Васильев описывает тактику шведских кавалеристов  следующим  обра-
зом:
   "Атака начиналась обычно шагом, затем всадники  переходили  на  рысь,
все время убыстряя аллюр. За 75-50 шагов от противника давался  залп  из
пистолетов (без остановки), после чего проводился стремительный удар  на
полном галопе. Солдаты первой шеренги при атаке держали шпаги в  вытяну-
тых вперед руках, направив клинки острием в  сторону  неприятеля,  в  то
время, как вторая и третья шеренги держали шпаги острием вверх. Интерес-
но, что от своих драбантов (лейб-гвардия) Карл XII требовал вообще обхо-
диться в бою без огнестрельного оружия и сражаться только шпагами.
   .. .Драгунские полки Карла XII, как и полагалось  этому  роду  войск,
могли сражаться не только в конном, но и в пешем строю.  Иногда  драгуны
использовались при штурме крепостей (при штурме Лемберга  25/26  августа
1704 г., при атаке Веприка 6/7 января 1709 г.).
   ...Многих блестящих побед в Великой  Северной  войне  шведы  добились
прежде всего благодаря своей великолепной кавалерии - в таких битвах как
Клиссов, Варшава, Фрауштадт.
   Иногда шведская конница побеждала сильнейшего противника без поддерж-
ки своей пехоты - при Пултуске 20/21 апреля 1703 г., когда  Карл  XII  с
двумя тысячами всадников разбил 10 000 саксонцев и поляков  фельдмаршала
графа Штейнау. Интересно то, что во время атаки шведов саксонская пехота
даже не попыталась встретить их штыками, а просто легла на  землю,  про-
пуская кавалерию над собой. Конница поляков и саксонцев, стоявшая за пе-
хотой, не ожидала такого маневра и была совершенно не готова к отражению
атаки. Она мгновенно была опрокинута и рассеяна. Шведы захватили и  пуш-
ки. Затем кавалеристы Карла XII вернулись и атаковали пехоту противника,
полностью разгромив ее, или в бою под Клецком 19/20 апреля 1706 г.,  где
полковник барон К. Г. Крейц с тысячью рейтаров и драгун разгромил  русс-
кий отряд воеводы С.П. Неплюева в 5000 человек пехоты и конницы.
   На протяжении всего русского похода 1708- 1709 гг. - вплоть до Полта-
вы, кавалеристы Карла XI отличались храбростью и стремительностью в ата-
ках и неоднократно имели полный успех, сражаясь с превосходящими  силами
противника - при Головчине (3/4 июля 1708 г.), Грунях (19/20 января 1709
г.), Краснокутске (10/11 февраля 1709 г.). При Полтаве воинам российской
армии также пришлось нелегко при столкновении  с  прекрасной  кавалерией
"шведского паладина".
   Кроме регулярной конницы, в состав  шведской  армии  входила  наемная
легкая кавалерия валахов и запорожских  казаков,  Но  особой  боеспособ-
ностью эти части не отличались.
 
 
   25. ПОЛЯКИ
 
   В XVII в. заслуженной славой пользовалась  польская  армия,  особенно
кавалерия. Реорганизованная по европейским стандартам  королем  Стефаном
Баторием (правившим Польшей с 1576 по 1586 г.), она, тем  не  менее,  не
утратила восточных традиций. Польские части представляли  собой  пеструю
смесь национальных формирований и наемных подразделений:  немцев,  венг-
ров, украинцев, сербов, литовцев, молдаван, турок, татар...
   Весь XVII век Польша провела в непрерывных войнах:
   1600 - II гг. - польско-шведская;
   1609 - 19 гг. - русско-польская;
   1614-21 гг. - польско-турецкая;
   1617- 29 гг. - польско-шведская;
   1632 - 34 гг. - русско-польская;
   1648 - 54 гг. - войны с Украиной;
   1654 - 67 гг. - русско-польская;
   1655 - 60 гг. - польско-шведская;
   1671 - 99 гг. - польско-турецкие.
   Тактика польских пехотинцев - гайдуков - мало чем отличалась от обще-
европейской. Они также делились на мушкетеров и пикинеров. Частые  войны
с турками и русскими послужили причиной того, что польская  пехота  была
склонна, чаще всего, к использованию в бою именно русских  или  турецких
тактических методов, о которых речь впереди. Наряду с национальными  пе-
хотными формированиями в Польше широко использовалась  наемная  немецкая
пехота. В составе гвардейских полков были и венгерские пехотинцы. В  бою
они действовали так же, как поляки.
   Красой и гордостью польской армии, бесспорно, были  гусарские  полки.
Именно они составляли ударную силу кавалерии. Нам достаточно хорошо  из-
вестно их вооружение и снаряжение, но об их тактике информации  мало.  В
качестве версии можно предположить следующее. После реформы Стефана  Ба-
тория, который ввел единообразное вооружение  в  гусарских  полках,  они
прочно заняли место тяжелой кавалерии. Баторий сразу отказался от  расп-
ространившегося в Европе метода караколирования, понимая,  что  бессмыс-
ленная стрельба не может принести значимых результатов и лишает  конницу
ее главного козыря - подвижности и маневренности. Поэтому основной прин-
цип тактики сводился к мощному удару холодным оружием.
   На картине "Битва при Кирхольме" (161, ч. 1) (происходила в  1605  г.
со шведами) изображена формирующаяся колонна польских  гусар,  состоящая
из двух щеренг всадников, вооруженных копьями. По-видимому, это передние
ряды кавалеристов, кавалерия в XVII веке строилась, как минимум, в четы-
ре шеренги (конечно, в расчет не берутся случаи, когда большая  убыль  в
личном составе не позволяла выстроить колонну целиком).
   Копьями в четырехшереножной колонне были вооружены только первые  две
шеренги. Хотя длина копий была от 4,5 до 5,5 метров, у третьего  и  чет-
вертого рядов не было возможности достать ими неприятеля. Можно,  конеч-
но, предположить, что третий и четвертый ряды  держали  оружие  поднятым
вверх, но тогда возникает вопрос: а зачем  им  вообще  нужны  громоздкие
копья, если использовать их гусары все равно не могли? Не проще ли  при-
менить имеющиеся у них кончары или палаши, более длинные,  чем  сабли  и
более удобные, чем копья? Можно допустить, что копья нужны были  третьей
и четвертой шеренге на тот случай, если придется заменить в первых рядах
погибших или раненых гусар. Но проделать такой маневр в коннице  практи-
чески невозможно. В кавалерийском строю происходила  не  замена  задними
передних, а смыкание рядов, то есть в случае гибели лошади или всадника,
кавалеристы на ходу справа и слева сближались друг  с  другом,  закрывая
брешь.
   Копья у гусар для удобства балансировки были  полыми,  с  наложенными
вдоль древка металлическими полосками, предохраняющими от перерубания, и
снабжались шаром-фиксатором на уровне захвата,  чтобы  оружие  не  прос-
кальзывало при ударе. Удивляет непомерная длина прапорцев на копьях-до 4
метров. Считается, что они прикрывали  фигуры  всадников  от  прицельных
выстрелов во время атаки. Эта версия вполне правдоподобна, но такая дли-
на флажка была приемлема только для всадников первой шеренги, потому что
их копья были выдвинуты далеко вперед от колонны и  прапорцы  не  мешали
движению лошадей и не закрывали обзор кавалеристам. Для  второй  шеренги
копейщиков длинные прапорцы были бы только помехой, так  как  непременно
спутывались бы в тесном строю первого ряда и мешали во время атаки. Да и
сами гусары второй шеренги не смогли бы свободно манипулировать и  нано-
сить удары копьями. Поэтому вполне логично допустить, что у второго ряда
копейщиков длина прапорцев была намного короче.
   Выдержать атаку гусарской колонны было тяжело не только  иррегулярной
коннице, но и регулярной, умеющей биться строем. Знаменитые крылья гусар
во время скачки издавали своеобразный звук, который сильно пугал  непод-
готовленных лошадей, и они начинали беситься,  отказывались  подчиняться
всадникам и расстраивали боевой порядок. Мощный кавалерийский  удар  до-
вершал разгром.
   Запорожские казаки и татары старались не принимать лобовую атаку  та-
ких отрядов, понимая, что схватка обречена напревал, и вились вокруг гу-
сар, стараясь достать их стрелами и пулями, поражая в первую очередь ло-
шадей. Если у тяжелой кавалерии в этот момент не было прикрытия из  лег-
ких всадников, то ей приходилось туго. Но, даже рассеявшись, гусары были
способны вести индивидуальные поединки.  Их  вооружение:  два  седельных
пистолета, сабля, кончар или палаш и чекан вполне позволяли это.
   Слава польских шляхтичей, как отличных рубак распространилась  далеко
за пределы страны.
   Кроме гусар у поляков существовали другие виды средней и легкой кава-
лерии. Прежде всего, это казаки, набираемые как в самой  Польше,  так  и
среди литовцев, украинцев, молдаван... Тактика этих всадников была расс-
читана на рассыпной бой с активным использованием луков и огнестрельного
оружия. Но иногда они атаковали и строем. На той же картине  "Битва  при
Кирхольме" ясно видно, как польская казачья конница  атакует  в  плотном
строю с пиками на перевес - "батованием". В этом случае  первые  шеренги
строя состояли из всадников, защищенных кольчугами.
   Были в польской армии и драгунские полки, укомплектованные казаками с
подвластных Польше территорий, но их боевая выучка и дисциплина были  не
столь высоки. Например, в бою у Желтых вод (1648 г.) драгуны перешли  на
сторону запорожцев, а под Корсунем (1648 г.) в урочище Кривая Балка, да-
же не приняв сражения, бросились под прикрытие обоза.
   Наемную конницу составляли немецкие рейтарские полки и легкие татарс-
кие, молдавские, трансильванские, литовские всадники.
 
 
   26. РУССКИЕ
 
   Можно предположить, что русские стрелецкие пешие полки,  сформирован-
ные в 1550 г., приняли ту же манеру боя, что и турки.
   Из современных исследований по этому вопросу достойна внимания статья
Р. Паласиоса-Фернадеса "Московские стрельцы. "Непременные войска"  русс-
кого государства XVII века", опубликованная в журнале "Цейхгауз" (N 1 за
1991 г.).
   Автор рассказывает об истории стрелецких полков, их обмундировании  и
вооружении, но абсолютно не касается тактики. Как же на самом деле  вое-
вали пешие стрельцы? Никаких сведений по этому вопросу  не  сохранилось.
Р. Паласиос-Фернандес, основываясь на воспоминаниях и рисунках иностран-
цев, сделал вывод:
   "Хотя стрельцов иногда и вооружали копьями, действовать  ими  они  не
умели, и даже категории такой - "копейщик" - среди стрельцов не было  до
1690-х гг.".
   Но как могли стрельцы, вооруженные только пищалью, бердышом и  саблей
на равных воевать с первоклассной пехотой  немцев,  поляков,  венгров  и
шведов в Ливонскую войну (1558-1583 гг.) и Шведскую (1590 -  1593  гг.)?
По всей Европе гремела слава этих  пехотинцев,  делавших  первостепенный
упор в рукопашной схватке на копейный  удар.  Разве  смогли  бы  русские
стрельцы, имея такое вооружение, выстоять в полевом бою против  фаланги,
ощетинившейся пиками, и с флангов прикрытой мушкетерами? Холодное оружие
стрельцов было слишком коротко против пик, а отсутствие у них доспехов и
щитов вообще сводило шансы победить в бою на нет.
   Не верится, что русское командование, создавая  национальную  пехоту,
не знало о том, что происходило в это время на полях сражений  Европы  и
какие методы боя использовались другими армиями.  Логично  предположить,
что русские стрельцы были знакомы с тактикой европейцев и  турок.  Стре-
лецкие полки также делились на копейщиков  (пикинеров)  и  "пищальников"
(мушкетеров). Наличие бердышей у русских стрелков делало их очень  опас-
ными в рукопашном бою с мушкетерами. Пока пикинерные фаланги были заняты
боем, стрельцы-"пищальники" охватывали фланги копейной фаланги противни-
ка и, уничтожив мушкетеров, атаковали тыл пикинеров.
   Что касается воспоминаний иностранцев, то они просто не считали  нуж-
ным упоминать о роде войск, привычном для всей Европы  -  пикинерах.  Их
больше волновало стрелковое искусство русских, актуальное для  европейца
того времени.
   Конные стрелецкие части, вероятно, выполняли функции европейских дра-
гун.
   Мнение о рукопашном бое русской пехоты в Северной войне у современных
читателей во многом сложилось под влиянием романа А. Толстого "Петр  I".
У А. Толстого в романе есть следующие строки:
   "Видел только широкие спины преображенцев,  работающих  штыками,  как
вилами - по-мужицки..."
   "В большинстве случаев одетые в мундиры  русские  мужики  действовали
фузеей как рогатиной или вилами. Именно так начал формироваться  русский
стиль штыкового боя, который позже неприятно поражал врагов.
   При этом не была забыта и техника владения шпагой. 25 августа 1713 г.
под Штеттином русский отряд из с