свое  усмотрение  или  рукопашный  или
стрелковый бой. Сообразно обстоятельствам, и они могли сплотиться в еди-
ный боевой порядок и атаковать противника. Те же методы использовались в
кавалерии.
   Пехотная колонна по-прежнему строилась в три шеренги, а действия сол-
дат в штыковом бою происходили известным нам способом. Когда же  колонны
двигались в затылок, одна за другой, остановить атаку штыковым контруда-
ром, используя старую линейную тактику, было чрезвычайно трудно.
   Другим слабым местом эшелонированного наступления являлись его  флан-
ги. Если их прикрывала не конница, а только рассыпавшиеся пешие стрелки,
то конная атака противника во фланг могла расстроить весь  боевой  поря-
док. Единственный способ отбить конную атаку в таких  обстоятельствах  -
это быстро перестроить пехотную колонну в каре и отбиваться  от  кавале-
ристов стрельбой из ружей и штыками.
   Военные теоретики много вели рассуждений и даже  приводили  математи-
ческие расчеты: как целесообразнее использовать штык против коня.  Одним
из них был Беренгорст (писавший свои труды после Наполеоновских войн, но
тактика тогда, в принципе, оставалась прежней):
   "Пехота должна принять за правило,  чтобы  при  кавалерийских  атаках
открывать огонь не иначе, как по команде и в самых близких  расстояниях.
Предполагают, обыкновенно, что кавалерия должна при этом  повернуть  на-
зад, и ничего не говорят, что должна делать пехота в случае, если  кава-
лерия не повернет, и если лошади, выдержав последний  залп,  поскачут  к
самым штыкам.
   Предположим, что часть лошадей убита (считая лишним говорить о  всад-
никах). Это еще не может воспрепятствовать движению  остальных  лошадей.
Пехота дала залп, вторая и третья шеренги заряжают или уже зарядили свои
ружья; первая шеренга взяла ружья на руку, но, вследствие  этого,  штыки
ее будут выдаваться не более как на три фута вперед локтей солдата. Если
в подобном положении пехотинец будет стараться нанести удар кавалеристу,
то он не достанет его, потому что последний находится в  расстоянии  3/2
футов от головы своей лошади и защищен, кролю того, головой и шеей свое-
го коня.
   Если же мы допустим невозможное и предположим, что пехотинец достанет
всадника, то все-таки, он будет раздавлен лошадью. Если против животного
будет направлен штык, если даже он насквозь пронзит ему сердце,  то  это
не может еще остановить стремительность массы, которая даже и при  своем
падении опрокидывает все, что находится перед нею.
   На этом основании пехота должна рассчитывать только на  свою  пальбу:
она успеет дать только два залпа, которые вынесут из строя не более  как
1/2 "часть всех лошадей"
   Беренгорст упускает существенный момент: пехотинцы не  всегда  стара-
лись остановить мчащуюся лошадь, уперев штык ей в грудь.  Такая  попытка
обречена заранее на провал. Автор не учитывает,  что  наиболее  уязвимые
места лошади - глаза и ноздри. Соответственно, обученные солдаты  стара-
лись прежде всего нанести удар в голову лошади.  При  этом,  если  и  не
удастся глубоко вонзить штык, то все же такая попытка отпугнет животное,
которое из чувства самосохранения  будет  шарахаться  и  не  подчиняться
всаднику.
   "Если кавалерия, выдержав огонь, наезжает на самое каре, то  остается
уже принять ее на штыки. В эту короткую, но решительную  минуту,  пехота
более всего должна заботиться о стойкости, плотности и  неразрывности  в
рядах, особенно в углах каре, на которые атака преимущественно направля-
ется. Чтобы уменьшить слабость этих углов,  некоторые  советуют  ставить
внутри их застрельщичьи взводы; другие предлагают закруглить углы  пово-
ротом смежных рядов; но самое лучшее средство в этом случае  будет,  где
можно, - фланговая оборона углов огнем соседних каре. Одно только  общее
правило должно быть тут во всяком случае соблюдаемо: не допускать  кава-
лерию ворваться в каре; если же в какой-нибудь части оно будет расстрое-
но или смято, то немедленно сомкнуться в кучу, но отнюдь не рассыпаться,
ибо это одно сопряжено для пехоты с неизбежной гибелью.
   Полезно ли и возможно ли тут фехтование штыком или лучше просто  сто-
ять твердо, держа ружья на руку -  определить  трудно.  Второй  батальон
лейб-гвардии Литовского полка в Бородинском сражении отражал  атаки,  не
делая даже выстрела, взяв только на руку, махая штыками вправо и  влево,
и коля в головы лошадей, доскакавших до самого  фронта.  Надобно  только
иметь в виду, что лошадь неохотно идет на человека, особенно  на  воору-
женного, тем более на целый фронт штыков; и потому в этом случае  выгод-
нее действовать по лошадям, каким же именно образом - это зависит от то-
го, так сказать вдохновения, которым храбрый и  хладнокровный  начальник
умеет одушевить солдат, иногда даже и просто от собственной сноровки лю-
дей, которая здесь рождается инстинктивно, под влиянием чувства самосох-
ранения" (48).
   В целом же у пехотного каре было гораздо больше шансов  отбить  атаку
кавалерии, нежели последней - прорвать его. Однако  история  донесла  до
нас немало и таких случаев, вот некоторые из них:
   1. В сражениях под Эдесгеймом и Кайзерслаутернпсе в 1794 году  прусс-
кая кавалерия под командованием  Блюхера,  разбила  французскую  пехоту,
причем, во втором сражении всего 80 прусских  гусар  сумели  прорвать  и
рассеять батальонное каре пехоты из 600 солдат.
   2. При Нордлингенпе (1800 г.) австрийская кавалерия смяла  три  полка
французской пехоты из дивизии Монришара.
   3. Под Аустерлицем 1 батальон 4-го линейного полка из бригады  Шинера
был разгромлен русскими конногвардейцами, правда, тем  помогла  артилле-
рия, расстроившая каре.
   4. В сражении при Вальтерсдорфе (1807 г.) французская конница настиг-
ла прусский арьергард, состоящий из пяти батальонов пехоты,  десяти  эс-
кадронов и одной конно-артиллерийской роты. Французы атаковали и рассея-
ли сначала прусскую конницу, а затем уничтожили пехоту.
   5. При Гарси-Гернандесе (1812 г.) в Испании три французских каре были
смяты конницей Германского королевского легиона.
   6. В сражении при Гердне (1813 г.) 9000 французских пехотинцев  отби-
вали натиск русско-германского легиона, но были  атакованы  З-им  Ганно-
верским гусарским полком, который рассеял пехоту.
   7. В сражении при Фершемпенуазе (1814 г.) объединенная конница  союз-
ников: русских, австрийцев и  пруссаков  разбили  вначале  каре  молодой
гвардии, а затем лейб-гвардии конный полк в  одиночку  рассеял  пехотное
каре из корпуса Мармона. Завершающим этапом сражения был разгром дивизии
Пакто, состоящей на 2/3 из новобранцев. Построившись в шесть каре, фран-
цузские солдаты практически одними штыками отбивали атаки русской конни-
цы (снежная буря привела порох в негодность), но, в  конце  концов  были
частью изрублены, частью взяты в плен.
   8. В битве при Ватерлоо (1815 г.) французская  конница  атаковала  16
каре английской пехоты, построившихся  в  шахматном  порядке  на  высоте
Мон-Сен-Жан. И, хотя, в целом, атаки кавалеристов  не  принесли  успеха,
многие каре были полностью изрублены.
   Зная о слабых углах каре, кавалерия в первую  очередь  атаковала  их.
Обычно по одному эскадрону выстраивалось для атаки против каждого  угло-
вого фаса, а один эскадрон - за ними становился как раз напротив вершины
угла. Передние колонны кавалерии, атакуя, вызывали огонь пехоты на себя,
а третий - под прикрытием дыма врубался в угол построения.  Бывали  слу-
чаи, когда отдельным всадникам удавалось пробиться сквозь строй  каре  и
выйти на противоположную сторону:
   "В сражении под Пирамидами некоторые мамелюки поодиночке врубались во
французское каре и проскакивали через него. Если бы  только  20  человек
могли одновременно исполнить то же самое, то они смяли бы неприятеля; но
мамелюки утомляли своих лошадей, подскакивая один за  другим  к  пехоте,
затем, кажется, чтобы умереть на штыках" (86).
   Бонно-дю-Мартрей описывает случай, произошедший в Испании, в бою меж-
ду английскими драгунами и французскими пехотинцами:
   "В Испании французский полк, построенный в каре и  предводительствуе-
мый полковником де-Ловередо, был  вначале  смят  английскими  драгунами.
Полковник, не желая позволить неприятелю воспользоваться первым  успехом
спешился, повернул  людей  на  заднюю  шеренгу  и  приказал  им  открыть
стрельбу. Солдаты тотчас же начали стрелять по головам ворвавшихся всад-
ников и почти всех их положили на месте:  если  дело  и  было  решено  в
пользу англичан, то, по всей вероятности,  этому  способствовал  резерв,
состоящий из 25 всадников, своевременно прибывших на помощь" (86).
   В начале 19 в. в тактике кавалерии происходит изменение: трехшеренож-
ный строй заменяется на двухшереножный, но это было необязательным  и  в
бою оставалось на усмотрение командиров. Атака производилась колоннами в
сочетании с фланкерами-застрельщиками, которые, как и в пехоте,  находи-
лись вначале перед фронтом строя, ведя огонь из пистолетов и  карабинов,
а затем отходили на фланги.
   Возникало множество споров о необходимости применения в армии тяжелой
конницы - кирасир. Характерные рассуждения на эту тему приведены в книге
Нолана "История и тактика кавалерии".
   "Если тяжеловооруженный всадник, в одно и то же время, должен  ездить
верхом и фехтовать, то он весьма скоро изнемогает  под  тяжестью  своего
вооружения, и его лошадь делается неспособной к быстрым движениям; рука,
управляющая саблею, ослабевает и поднимается уже с большим усилием.  Та-
кой человек, конечно, всегда будет во власти  каждого  легковооруженного
кавалериста, который гарцует около него.
   ...Какая же однако польза в сражении от  кирасы,  вообще  от  всякого
предохранительного вооружения? Как понять то, что грудь закрыта, а голо-
ва, руки, колени и все остальные части тела остаются  без  всякой  реши-
тельной защиты? С того момента, как раненая рука перестает  действовать,
каждый кавалерист находится во власти своего противника. Тягость  воору-
жения только препятствует кирасиру защищаться против человека, ничем  не
стесненного и владеющего оружием столь свободно, что одним ударом  может
отсечь у него член и повалить лошадь".
   Автору возражает, также вполне убедительно, майор французской кавале-
рии Бонно-дю-Мартрей, кавалер ордена Почетного Легиона и командир эскад-
рона. Он перевел книгу Нолана на французский язык и сделал  к  ней  нес-
колько замечаний:
   "Автор, кажется, не обращает должного внимания на  закрытие  тела;  а
между тем, солдат, чувствующий себя хорошо  защищенным,  гораздо  смелее
вступает в бой и не теряет так много времени на отражение ударов  своего
противника. Предположим, что кавалерист будет ранен  в  руку  или  ногу:
жизнь его в этом случае не в такой опасности, если бы он получил удар  в
открытую грудь. В отношении к человечеству и в отношении к военному сос-
ловию весьма важно, если человек будет только ранен, а не  убит,  потому
что, в первом случае его можно еще сохранить для общества и для армии.
   ...Кираса вовсе не препятствует всаднику ловко владеть своею  саблею,
не стесняет руки. Тот, кто ее носит, может быть таким же искусным  кава-
леристом и так же хорошо может фехтовать, как и гусар. Конечно, не  сле-
дует каждого солдата заковывать в железо, но выгодно иметь  такое  число
кирасир, сколько позволяет это сделать сила людей  и  качества  лошадей"
(86).
   Несмотря на наличие противников тяжелой кавалерии даже в  верхах  ко-
мандования, кирасиры были неотъемлемой частью всех армий Европы и  отли-
чились во многих сражениях Наполеоновских войн.
   Споры возникали и о целесообразности использования в легкой кавалерии
пик. В русской армии в 1812 году ими были вооружены казачьи, уланские  и
гусарские полки. У французов - уланские польские и легкоконные полки.
   Противники этого оружия считали, что пики можно  использовать  только
при первом ударе, а потом они становятся обузой.  Фехтовать  ими  против
клинкового оружия неудобно, пики несложно перерубить, несмотря на  удли-
нение металлического наконечника и использование длинных  "прожилок"  из
металла же, прикрывающих древко. Флюгера на  пиках  (русские  гусары,  в
большинстве своем, и казаки их не  имели)  издали  видны  неприятельским
стрелкам и артиллеристам и, используя их как  ориентир,  они  незамедли-
тельно открывают огонь. Линейные казаки, воевавшие на Кавказе с черкеса-
ми, отказались от применения пик, мотивируя это тем, что их  хорошо  ис-
пользовать только против плохой кавалерии, черкесы же в бою,  уворачива-
ясь от первого удара,  немедленно  старались  подскакать  на  расстояние
клинка, где пика становилась бесполезной.
   Нолан писал:
   "Я убежден, что главная выгода этого оружия  заключается  в  том  мо-
ральном действии, которое оно в особенности производит на молодых солдат
как своею длиною, так и ранами, от него происходящими, когда  ими  наск-
возь прокалывают тело. Во время Семилетней войны прусские гусары сначала
весьма неохотно вступали в бой с русскими уланами; когда же некоторые их
офицеры, желая выказать своим солдатам, как нетрудно иметь успех в  деле
с подобным противником, смело подъезжали к их линиям и в  одиночном  бою
убивали по нескольку казаков и улан, то ободренные гусары не боялись уже
после этого кидаться в атаку на своих неприятелей" (86).
   Сторонники применения пик тоже приводили свои аргументы, более  весо-
мые. Пика, бесспорно, полезнее в атаке плотным строем, нежели сабля, по-
тому что ее длина позволяет всаднику поразить неприятеля раньше, а  тому
в строю не хватит пространства для маневра, чтобы увернуться. Обычно пи-
ками вооружали первые шеренги кавалеристов  во  взводных  двухшереножных
колоннах, второй шеренге не было нужды применять это оружие, так как все
равно длина пик (2,8-2,85 м) не позволяла эффективно их использовать
   Во французской армии особенно  славились  владением  пиками  польские
уланы. Сохранилась легенда, повествующая  о  том,  как  первый  польский
уланский полк, сформированный Наполеоном, их получил.
   "В этом сражении (под Ваграмом, в 1809 г. - В.И.) польские  шволежеры
атаковали австрийских улан. Во время произошедшей свалки несколько чело-
век вырвали пики у своих противников и действовали ими так  удачно,  что
вызвали подражание у товарищей,  постаравшихся  тоже  завладеть  неприя-
тельскими пиками. Вооруженные на новый лад шволежеры, вслед за тем  под-
держанные гвардейскими конными егерями, овладели 45 австрийскими  пушка-
ми, разбили 4 полка неприятельской кавалерии и взяли в плен князя  Ауэрс
перга.
   * Автор допустил неточность, так как в это время в русской  кавалерии
уланских полков не существовало. Пиками могли быть вооружены казаки, та-
тары, башкиры и, возможно, некоторые из гусарских полков.
   - Дать им пики, если они так умеют ими пользоваться! - сказал Наполе-
он Бессъеру. Этот факт имел большое влияние  на  последствия  вооружения
французской кавалерии" (100).
   Легенда красива, но с точки зрения практики, мало похожа  на  правду.
Возможно, некоторые из поляков, обучившиеся обращаться  с  этим  оружием
или дома (в шляхетских семьях были очень сильны традиции обучения  моло-
дежи бою на холодном оружии  и  верховой  езде),  или  в  предшествующих
схватках - сумели воспользоваться трофейным оружием, но это  не  значит,
что подобное было по плечу всем. Тем более, что для того, чтобы  кавале-
ристы смогли свободно использовать пики в бою, воюя строем или в одиноч-
ку, необходимо время для обучения новой тактике. Спонтанно  освоить  ка-
кой-либо вид оружия целый полк не смог бы.
   Мнение, что после первого столкновения пику больше  использовать  не-
возможно, основано на том, что при  удачном  ударе  кавалерист  оставлял
оружие в теле своей жертвы. Поскольку успеть вырвать пику всадник уже не
мог, ему приходилось дальше действовать саблей.  Но  при  этом  остается
фактом, что одного массового копейного удара иногда было  вполне  доста-
точно, чтобы разбить врага.
   В искусстве одиночного боя все зависело от подготовки самого  всадни-
ка. Встречались мастера и такого уровня, которые, сидя  верхом,  вращали
оружием вокруг себя так, что невозможно к ним было подойти на  сабельный
удар. Специалисты использовали такой прием:  цепляли  пикой  мундштучный
повод лошади противника и сильно дергали за  него.  Не  ожидающий  рывка
конь вставал на дыбы, сбрасывая с себя наездника.
   В битвах при Ватерлоо 4-й легкоконный полк французской кавалерии пол-
ковника Бро почти полностью уничтожил пиками и саблями увлекшихся атакой
и оторвавшихся от основных сил английских  драгун  -  Шотландских  Серых
("Scott grays"), названных так из-за масти своих лошадей. А  3-й  легко-
конный при поддержке  3-го  конно-егерского  полка  полковника  Мортиге,
контратаковал и отбросил 12-й и 16-й легкие драгунские  полки  англичан.
Командир 4-й пехотной дивизии французской армии, генерал Дюрютт,  наблю-
давший за этими событиями, оставил воспоминания:
   "Никогда еще я не видел воочию такого превосходства пики над саблей".
   В этом же бою погиб командир 2-й английской гвардейской бригады гене-
рал-майор В. Понсоби, пронзенный пикой унтер-офицера  4-го  легкоконного
полка Юрбана, который после этого выбил из седел еще трех английских ка-
валеристов.
   В процессе Наполеоновских войн практически все армии  Европы  приняли
ударную тактику колонн. О. Горемыкин, составивший "Руководство к  изуче-
нию тактики", описывает действия и вооружение пехоты следующим образом:
   "...Ружье со штыком, соединяя в себе  оба  эти  условия  (холодное  и
стрелковое оружие - В. Т.), есть без сомнения, самое выгодное оружие для
пехоты. Поэтому во всех армиях и во всех родах пехоты это оружие состав-
ляет главное и почти единственное вооружение.
   В некоторых частях пехоты осталось еще и холодное оружие, тесаки  или
саперные ножи. Они могут быть полезны в случае потери ружья, дабы солдат
при крайности не оставался безоружен".
   "...Должно стараться начинать удар при благоприятных обстоятельствах,
уметь подготовлять их по возможности и пользоваться ими.
   ...Производить самый удар с наибольшей  стройностью,  но,  отнюдь  не
стреляя и не для чего не останавливаясь, так, чтобы каждая часть  предс-
тавляла неразрывное целое, руководимое одной непоколебимой волею. Двига-
ясь мерным шагом, ускорять его по мере сближения с неприятелем,  не  до-
пуская однако никакого расстройства. При самой встрече с неприятелем ба-
тальон может кинуться беглым шагом, даже с привычным военным криком,  но
это допускается на таком только расстоянии, на котором  происходящее  от
этого смешение в рядах и шеренгах не может уже ослабить натиска, и когда
напротив полезно увеличить стремительность удара быстротою общего  поры-
ва".
   Самой боеспособной пехотной частью  периода  Наполеоновских  войн  по
праву считалась французская "Старая гвардия", а точнее 1-й и 2-й  грена-
дерские полки (1-й, 2-й и 3-й  егерские  полки  условно  причислялись  к
"Средней гвардии"). Сила этих частей была в том, что, в отличие от  всех
армий Европы, где в гвардию набирали молодых рекрутов по их внешним дан-
ным: росту, цвету волос, силе, французы формировали свои полки  исключи-
тельно по боевым способностям. Кандидат должен был прослужить  не  менее
пяти лет в строю и принять при этом участие не менее, чем в двух  кампа-
ниях. Неудивительно, что такие полки ветеранов славились своими штыковы-
ми атаками.
   В своей последней битве - при Ватерлоо, две гвардейские  дивизии  под
общим командованием Друо, состоявшие из четырех гренадерских полков (3-й
и 4-й полки были сформированы в 1815 г. и причислены к Средней  гвардии)
и четырех егерских полков покрыли  себя  заслуженной  славой,  прикрывая
отступление всей французской армии.
   Но до этого батальон гренадеров 2-го полка и батальон  2го  егерского
одним мощным штыковым ударом без единого выстрела, вышвырнули 4-й прусс-
кий корпус генерала Бюлова из селения Планшенуа, ранее им занятого.