но и их тылы. С
японской  стороны  подведены  две  железные  и  несколько  грунтовых  дорог.
Преимущества быстрого и скрытого сосредоточения на стороне врага.
     Несколько  дней  машина  комдива  колесила  по степи, Жуков хотел лично
осмотреть все. Опытным глазом командира он оценивал слабые и сильные стороны
немногочисленных советско-монгольских войск, вышедших в  район  Халкин-Гола.
Чутье  опытного  солдата  подсказывало  ему:  вот-вот  грянет  гроза,  враг,
определенно, подтягивает силы. Иначе  чем  объяснить:  от  зари.  до  заката
бесчинствуют японские самолеты, гоняющиеся даже за отдельными машинами.
     Он  отправляет срочное донесение в Москву: немедленно усилить советскую
авиацию, направить в ^Монголию не менее трех стрелковых дивизий  и  танковую
бригаду.  Цель  -  готовить контрудар. Просьба Жукова была удовлетворена. Он
принял командование корпусом, вскоре развернутым в 1-ю армейскую группу.  Из
СССР  прибыла  группа  летчиков - 21 Герой Советского Союза во главе с Я. В.
Смушкевичем.
     Поспели в самое время, с  середины  июня  в  небе  Монголии  завязались
неслыханные  в  то  время  по ожесточенности воздушные бои. Иногда в бешеной
карусели  крутилось  свыше  двухсот  самолетов  с  обеих  сторон.   Японское
командование  бросило  в  дело  лучших асов, домогаясь добиться господства в
воздухе. Не получилось. Советские летчики крепко держали небо на замке,  все
чаще  и  чаще,  в  степи  вставали  султаны чадного дыма - догорал очередной
вогнанный в землю японский самолет.
     Жуков торопил крепить оборону у Халкин-Гола, особенно на  плацдарме  за
рекой,  быстрее  подтягивать  резервы  из Советского Союза. Через безводную,
выжженную зноем степь катились колонны с пехотой;
     поднимая громадные клубы  пыли,  лязгали  гусеницами  танки.  Косматое,
свирепое,   непривычное   солнце.  Красноармейцы,  поднятые  по  тревоге  из
сибирских гарнизонов, оглядывали непривычные  места;  В  висках  стучало  от
страшной  жары,  а  Жуков чисто физически ощущал - стучат колеса на железных
дорогах, катят японские эшелоны. Везут массу обстрелянных войск, уже,  более
двух   лет   воевавших   в   Китае.  С  ними  предстоит  схватиться  молодым
красноармейцам, слышавшим свист пуль только на стрельбищах.
     По железным дорогам японские войска подвозились, конечно, быстрее,  чем
наши   воинские   части   по   650-километровой   грунтовой.  Японцы  успели
сосредоточить до 40 тысяч войск, 310 орудий, 135 танков,  и  225  самолетов.
Перед рассветом 3 июля советский полковник проехал к горе Баин-Цаган, что на
северном   фланге  фронта  по  Халкин-Голу,  проверить  оборону  монгольской
кавалерийской дивизии. Внезапно  он  натолкнулся  на  японские  войска,  уже
форсировавшие  реку.  С  первыми  лучами  света  здесь  уже  был Жуков. Враг
собирался провести хрестоматийную операцию -  ударом  с  севера  окружить  и
уничтожить  советско-моигольские  войска,  державшие  фронт  по Халкин-Голу.
Ведущие западные военные  историки  в  отнюдь  не  дружественном  нам  труде
"Русская  военная машина 1917 - 1945 гг." (1977) замечают: "То был абсолютно
здравый план, и он был бы  прекрасно  проведен  в  жизнь  против  китайского
военачальника   или  монгольской  армии.  Но  японцы  не  приняли  в  расчет
мгновенную реакцию Жукова".
     Наметанным  командирским  глазом  Жуков  определил  опасность.  Но  чем
противодействовать  японцам?  Если  у  горы  Баин-Цаган скрытно, по-воровски
через понтонную переправу, валили японские колонны, то южнее грохотал фронт,
сковывая центр наших войск, вражеские танки вели в атаку густые цепи пехоты.
     В  складках  местности  трудно  было  определить,  какие   силы   успел
перебросить  противник  на  западный берет реки. Потом выяснилось - более 10
тысяч при 160 орудиях, а в целом  японцы  превосходили  советско-монгольскис
войска  на Халкин-Голе по пехоте и артиллерии в 3 раза, по кавалерии а 4, 5.
раза. Жуков вызвал авиацию: бомбить переправу,  сюда  же  перенацелил  часть
огня  батарей  с  центрального участка и приказал ввести в бой 11-ю танковую
бригаду комбрига М. П. Яковлева. Она, донельзя измотанная длительным маршем,
только встала на отдых в нескольких десятках километров от фронта.  Поднятая
по тревоге бригада примчалась как ветер - танки БТ-5 и БТ-7 обладали большой
скоростью,  маневренностью  и  прискорбно  тонкой  броней.  Жуков  пошел  на
беспримерный риск: отдал, приказ с ходу атаковать врага, не дожидаясь пехоты
- вызванный мотострелковый полк подошел только к середине дня.
     Командиры танковых батальонов четко отсигналили флажками "делай как я",
лязгнули люки - и вперед - к славе и бессмертию! Было 10. 45 утра, когда 150
танков рванулись на плацдарм, где на позиции стояли 160 орудий, где в наспех
отрытых окопах уже затаились  японские  солдаты  с  минами  на  пятиметровых
бамбуковых  шестах. В завязавшемся сражении наши танкисты показали, что годы
учебы не прошли даром - огнем и гусеницами они уничтожили  и  раздавили  всю
японскую  артиллерию.  Верткие  танки,  однако,  действовали  на  местности,
буквально кишевшей японскими, солдатами. Хотя с  орудийными  расчетами  было
покончено,  из  окопов,  лощин,  самых  разнообразных  укрытий шла стрельба,
летели гранаты.
     Гибли и наши танкисты. Экипаж политрука Д. П.  Викторова,  уничтоживший
десять  орудий,  был  сожжен  окружившими подбитый танк японскими солдатами.
Почти трое суток без минутного перерыва бушевало  сражение.  Пришлось  вести
борьбу   на   истребление   упорно   сопротивлявшегося   врага,  пытавшегося
подбрасывать, резервы, в том числе  танки,  с  восточного  берега.  Писатель
Константин  Симонов,  в  то  время  сотрудник  фронтовой газеты "Героическая
красноармейская", спустя более двадцати  лет  запечатлел  Г.,  К.  Жукова  в
памятную  последнюю ночь перед решительной развязкой. В романе "Товарищей по
оружию" он писал:
     "Командующий сидел в углу на своей неизменной парусиновой  табуретке  и
показывал  нагнувшемуся  над  картой командиру бронебригады, куда тот должен
вывести один из своих батальонов, к рассвету  переправив  его  на  восточный
берег.
     - Огнем  и  броней  ударите  с  тыла  но японцам, когда мы их сбросим с
Баин-Цагана и они покатятся к переправе, - сказал  командующий,  подчеркивая
слово "покатятся". - Задача ясна?
     - Ясна, товарищ комдив!
     - А что у вас лицо такое? Сапоги жмут?
     - Потери большие, товарищ комдив.
     - Потери  как  потери,  -  сказал командующий. - Завтра, когда выполним
задачу до конца, сравним -с результатами. Отправляйтесь!
     Командующий с командирами вышел из палатки.
     Хвосты тумана кое-где цеплялись за лощины, но горизонт был уже ясен,  и
на нем выделились черные бугры сгоревших вчера танков.
     - Поле  боя, поле смерти, поле победы - все вместе, - торжественно, как
стихи, сказал командующий. - Когда все будет  кончено,  на  горе  Баин-Цаган
вместо памятника поставим танк. Один из этих".
     Утром  5  июля  враг  был наголову добит, тысячи трупов устилали землю,
раздавленные  и  разбитые  орудия,  пулеметы,  машины.   Остатки   вражеской
группировки  бросились  к  переправе,  ее  командующий генерал Камацубара (в
прошлом военный атташе Японии в Москве) среди первых оказался на том берегу,
а скоро "переправа, - вспоминал Жуков,  -  была  взорвана  их  же  саперами,
опасавшимися  прорыва  наших  танков.  Японские  офицеры  бросались в полном
снаряжении  прямо  в  воду  и  тут  же  тонули,  буквально  на  глаза  наших
танкистов".
     Враг  потерял  до  10  тысяч  человек,  почти  вес танки, большую часть
артиллерии. "Эта битва, - подвел итог Г. К. Жуков, -  является  классической
операцией  активной  обороны  войск  Красной  Армии,  после которой японские
войска больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халкин-Гол".
В  тяжелых  боях  погибло  и  немало  наших  героических  красноармейцев   и
командиров, среди павших - комбриг М. П. Яковлев.
     По  сей  день  на  горе  Баин-Цаган  стоит видный за десятки километров
памятник. На постаменте танк БТ-5, надпись  в  честь  орденоносной  танковой
бригады  имени Героя Советского Союза М. П. Яковлева гласит: "Танкистам РККА
яковлевцам - победителям над японцами в Баин-Цаганском сражении 3 -  5  июля
1939 г.".

     Агрессор разгомлен.

     Когда  в  Токио  получил известия о катастрофе, крупный Государственный
деятель Японии советник императора маркиз Кидо пометил в своем дневнике:
     "Армия  в  смятении,  все  погибло".  Скрыть  размеры  поражения   было
невозможно:  уверенное  в  победе  командование Квантунской армии пригласило
военных атташе ряда иностранных государств, в том числе Германии  и  Италии,
на  место  действия  -  в  штаб  генерала Камацубара. Теперьони поторопились
сообщить в Берлин и Рим о случившемся, указав на разрыв между декларациями и
возможностями дальневосточного соратника по "Антикоминтерновскому пакту".
     Военная логика властно диктовала - после такого поражения  врагу  нужно
убраться  с  монгольской  территории.  Вмешалась  высокая политика. Круги от
схватки  на  Халхин-Голе  достигли  далекой  Европы   и   далеких   США.   В
правительственных  канцеляриях "демократий" потирали руки - итак, Япония уже
схватилась с СССР. Пошли заверения, что Западне видит в происходящем  ничего
ненормального.  Англия  даже  подписала  к  концу  июля с Японией соглашение
Арита-Крейга, гарантировавшее тыл агрессора в Китае. Не за горами,  убеждали
друг  друга западные политики, время, когда война Японии на Востоке сольется
с походом на СССР Германии и Италии. В ожидании этого поторопились  сбросить
со  счетов  тяжкое  воспоминание,  которое  произвел  на европейские державы
фашистской "оси" Халхин-Гол. Красная Армия воочию показала не только мощь  и
доблесть,  но и неоспоримое искусство в ведении вооруженной борьбы. Стоит ли
начинать  поход  за  мировое  господство  с  единоборства  с  самым  могучим
противником?  И  так  ли уж необходимо связывать себя узами военного союза с
банкротами?
     Каждый день продолжавшихся боев на Халхин-Голе превращал эти вопросы  в
утвердительные  суждения  для  Берлина  и  Рима. Квантунская армия не жалела
ничего, чтобы спасти свое лицо. Днем и ночью к Халхин-Голу подвозились новые
войска, из которых развернулась 6-я особая армия генерала  Огнен.  75  тысяч
личного  состава,  182  танка,  более 300 самолетов, 500 орудий, в том числе
тяжелые, срочно снятые с фортов в Порт-Артуре и доставленные на  Халхин-Гол.
6-я особая армия вцепилась в монгольскую землю - 74 километра по фронту и 20
километров  в глубину. Основательно укрепилась, зарылась в землю. Интенданты
даже завезли зимнее обмундирование.  Но  это  на  всякий  случай!  На  конец
августа штаб генерала Огиси готовил новое наступление.
     Промедление  с  изгнанием  агрессора  было  чревато  самыми  серьезными
последствиями.  Г.  К.  Жуков  не  сомневался  в  высоких  боевых  качествах
вверенных  ему  войск,  не  сомневался  и  в том, что они способны выбросить
самураев с  захваченной  земли.  Но  этого  было  мало.  Операцию  следовало
провести так, чтобы отвадить японцев от возобновления борьбы.
     Как?  В  Москве внимательно следили за происходившим на далекой границе
Монголии.  Гордились  доблестью  бойцов  и  командиров  Красной  Армии,   но
постоянно  держали  под  жестким  политическим  контролем  военные действия.
Желание добить агрессора привело к появлению предложений о том, чтобы в ходе
дальнейших операций перенести .действия наших и монгольских войск за пределы
МНР. "Вы хотите развязать большую войну в Монголии, - отрезал И. В.  Сталин,
- противник  в  ответ на наши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы
неминуемо расширится и примет  затяжной  характер,  а  мы  будем  втянуты  в
продолжительную   войну.   Надо   сломить  хребет  японцам  на  реке  Цаган"
(Халхин-Гол).
     Это определило план операции. Задача ее - истребить японскую 6-ю особую
армию, не дав ей уйти, пусть побитой, за кордон. Причем ни в коем случае  не
переносить  боевые  действия  за  монгольскую  границу, чтобы не дать повода
Токио прокричать на весь мир о "советской  агрессии"  с  вытекающими  отсюда
понятными   осложнениями.   Готовя   удар   на   уничтожение,  Жуков  усыпил
бдительность врага,  создав  впечатление,  что  советско-монгольские  войска
помышляют  только  об  обороне.  Строились  зимние  позиции,  бойцам вручали
наставления о ведении оборонительных боев, самыми разнообразными  средствами
все  это  доводилось  до  сведения  японской разведки. Психологически расчет
Жукова был безупречен - это свидетельствовало представлению самураев 6 себе,
дескать, русские "взялись за ум" и опасаются новой схватки. Японские  войска
наглели  на  глазах,  они  вновь  и вновь затевали частные операции, которые
заканчивались лишь очередным , их избиением. Продолжались напряженные бои  и
в воздухе.
     Благодаря  тщательно, продуманной Жуковым системе дезинформации удалось
скрыть от -противника подход крупных подкреплений  из  Советского  Союза.  К
середине августа под командованием комкора Жукова (получившего это звание 31
июля)  были  советско-монгольские  войска,  насчитывавшие  примерно 57 тысяч
человек, почти 500 танков, около 400 бронемашин, 550 орудий  и  минометов  и
свыше  500  боевых  самолетов.  Всю  эту махину нужно было принять и скрытно
разместить в голой степи,  а  перед  началом  наступления,  назначенного  на
воскресенье  20  августа,  незаметно  вывести  на  исходные  позиции.  До 80
процентов   войск,   которым   предстояло   наступать,   сосредоточились   в
охватывающих группировках. Все шло по плану.
     Японское  командование  в  этот воскресный день разрешило отлучку в тыл
многим генералам и старшим офицерам. И  это  предусмотрительно  учел  Жуков,
наметив наступление именно на 20 августа.
     В  5.45  утра  советская  артиллерия  открыла  мощный  огонь  по врагу,
особенно по доступным зенитным средствам. Вскоре  150  бомбардировщиков  под
прикрытием  100 истребителей обрушились на японские позиции. Артподготовка и
бомбардировки своз-духа Продолжались три  часа.  Затем  на  всем  протяжении
семидесятикилометрового  фронта началось наступление. На центральном участке
бойцы шли  в  атаку  под  звуки  "Интернационала",  передававшегося  мощными
звуковещательными  установками. Основные удары были нанесены на флангах, где
выступили советские танковые и механизированные части. Преодолевая  яростное
сопротивление,  они  сумели  к 25 августа окружить всю японскую группировку.
Трехдневные попытки врага деблокировать ее  из  Маньчжурии  были  отбиты.  С
образованием  внешнего  фронта  вдоль  границы Монголии началось уничтожение
врага, оказавшегося в котле.
     Последовало почти  недельное  мрачное,  круглосуточное  сражение  среди
сопок,  глубоких  котловин,  сыпучих  песков  и  барханов. Нанося сходящиеся
удары, наши войска рассекали группировку врага и уничтожали  ее  по  частям.
Каждая  сопка была укреплена, японских солдат приходилось добивать в окопах,
блиндажах.  Они  сражались  до  последнего  патрона,  попав  в   безнадежное
положение,  кончали  с  собой.  Бой  рассыпался  на десятки и сотни схваток,
гремели орудия,  выставленные  на  прямую  наводку,  часто  смрадное  облако
отмечало  ликвидацию  очередного гнезда сопротивления отлично действовавшими
огнеметными танками. Нередко в тылу  вновь  возникала  стрельба,  оставшиеся
незамеченными  японцы  открывали  огонь  в  спину  наступавших.  Приходилось
начинать^ сначала. 29 августа пал  последний  узел  сопротивления  на  сопке
Ремизова,  названной  так  в  честь командира 149-го стрелкового полка И. М.
Ремизова, героически погибшего в июльских боях.
     Еще два дня прочесывания местности, и 31 августа Г. К. Жуков доложил об
успешном завершении операции. Подводя ее итоги на разборе  в  Тамцак-Булаке,
Жуков  сказал:.  "Армейская  наступательная  операция  явилась  поучительной
операцией. на окружение и уничтожение противника. С обеих сторон участвовало
в боях до 815 самолетов, свыше 1000 орудий  и  минометов,  около  132  тысяч
человек,  1065  танков и бронемашин. Японцы потеряли на Халхин-Голе около 61
тысячи убитыми, ранеными и пленными".  Советско-Монгольские  войска  -  18,5
тысячи человек убитыми и ранеными.
     Командующий  Квантунской  армией генерал Уэда и начальник штаба генерал
Исойя были уволены в отставку. Ряд японских военачальников,  непосредственно
планировавших  и  руководивших  операциями на Халхин-Голе, покончили с собой
традиционным обрядом харакири - торжественно вспороли себе животы.
     15 сентября 1.939 года в Москве было подписано соглашение о  ликвидации
конфликта.

     Самураи запомнили урок

     Сражение  на  реке  Халхин-Гол, затерявшейся где-то в Азии и до тех пор
известной разве дотошным географам, круто повернуло многое  в  международной
жизни. Полководческий подвиг Г. К. Жукова, удостоенного за эту победу звания
Героя  Советского  Союза,  не  только  ликвидировал  опасность, нависшую над
союзной нам  Монгольской  Народной  Республикой,  но  и  стабилизировал  всю
обстановку на Дальнем Востоке.
     Отныне  в  Токио  перестали  прислушиваться  к сиренам из штабов армии,
прельщавших правительство соблазнительными перспективами легкого  похода  на
север  против  СССР.  Халхин-Гол  начисто стер в памяти вояк представление о
нашем солдате, которое они создали по опыту  русско-японской  войны  1904  -
1905   годов.   Командиры   и  красноармейцы,  преподавшие  предметный  урок
воинственным самураям летом 1939 года, избавили нашу страну от нашествия еще
и с востока после 22 июня 1941 года. Павшие в тех боях  бессмертны  -  ценой
своих жизней они спасли многих от верной гибели, если бы Япония пошла ионной
против нас вместе с Германией.
     Удары   по   Квантунской   армии  могучим  эхом  отозвались  в  Европе.
Гитлеровское руководство к середине  августа  1939  года  отвергло  согласие
Токио  подписать  тройственный  военный  союз  в  составе Германии, Италии и
Японии. Берлин предпочел пойти на заключение пакта о ненападении с Советским
Союзом, заключенным 23 августа 1939 года. Пакт этот  внес  замешательство  в
лагерь агрессоров, привел к тому, что они не вступили одновременно во вторую
мировую  войну.  В  Японии  правительство  Хиранумы,  при котором был затеян
Халхин-Гол, 25 августа 1939 года ушло в отставку. Озлобление в Токио  против
"вероломного" союзника - Германии - было просто неописуемым.
     А  Жуков?  В то время как происходили эти эпохальные события, толчком к
которым была и победа на Халхин-Голе, комкор погрузился в знакомое и любимое
дело - крепил боевую мощь советских войск, оградивших  союзную  Монголию  от
агрессора.  Работы было много, и он отдался ей со свойственной ему энергией.
Жуков приказал, чтобы участники боев разъехались по  частям,  не  понюхавшим
пороху, неся свои знания и опыт, завоеванные кровью. Всю осень, зиму и весну
шли  напряженные занятия. Жуков уже предвкушал, как выведет войска в поле на
тактические учения. Уже скоро год, как он в Монголии!
     Москва распорядилась иначе.
     Маршал Советского Союза  М.  В.  Захаров,  занимавший  пост  начальника
Генерального штаба в конце шестидесятых - начале семидесятых годов, отметил:
"Выдвигая  кандидатуру  на  пост. командующего группой советских войск в МНР
комкора Г. К. Жукова, руководство Генерального  штаба  поступило  совершенно
правильно.  На  него  вполне  -обоснованно  возлагались  большие  надежды. И
действительно, в степях Монголии Георгий Константинович,  командуя  крупными
соединениями,  проявил  в боевых условиях свои выдающиеся военные дарования.
Партия и Советское правительство увидели в  нем  незаурядного  военачальника
широкого плана".
     В  начале  мая 1940 года Г. К. Жукова отозвали в Союз. Как всегда в его
жизни, сборы были недолгими. Он покидал полюбившиеся ему  войска  в  твердой
уверенности,  что  если  они  снова  примут