итлер приказал подавить восстание и сровнять город с землей.
     Наше  командование  не  могло  оказаться безучастным к этим трагическим
событиям. Хотя войска  1-го  Белорусского  фронта  после  600  километрового
наступления  были  основательно  утомлены, уже в десятых числах августа были
предприняты попытки пробиться к Варшаве  Жуков  и  Рокоссовский  представили
план  охвата Варшавы с юга и севера и освобождения ее, причем в город должна
была вступить 1-я армия Войска Польскою. Когда Жуков уезжал в Болгарию, этот
план, утвержденный Ставкой,  начал  выполняться.  Результаты  увидел  Жуков,
вернувшийся на 1-й Белорусский фронт.
     14  сентября  после  ожесточенных  боев паши войска овладели пригородом
Варшавы Прагой па восточном берегу Вислы, а в ночь на 16  сентября  польский
полк  форсировал  реку.  В  этот день Жуков и Рокоссовский решили продолжить
переброску  через  реку  в  Варшаву  польских  воинов.  Переправились  шесть
усиленных батальонов.
     Руководители  восстания в Варшаве не только не помогли им, а, напротив,
01 вели повстанцев от реки. Гитлеровцы к 24 сентября ликвидировали плацдарм,
в ходе борьбы за который Войско Польское потеряло 3764  человека  убитыми  и
ранеными.    Отныне    непосредственная   помощь   восставшим   ограничилась
сбрасыванием с самолетов вооружения, снаряжения и  продовольствия,  а  также
авиационной  и  артиллерийской поддержкой Жуков отправился севернее Варшавы,
где в так называемом "мокром треугольнике" (развилке Вислы, Буга  и  Царева)
наши войска пытались пробиться к столице Польши.
     Открылась  тяжелая  картина,  крайне переутомленные и обессиленные наши
две армии пытались взломать сильную вражескую  оборону.  Наши  войска  несли
большие потери. 2 октября руководители восстания в Варшаве капитулировали. А
в  "мокром треугольнике" продвджали гибнуть п бесплодных атаках наши бойцы и
командиры "Я не принимал участия в организации этого  наступления,  -  писал
Жуков,  -  и  мне  была  непонятна его оперативная цель, сильно изматывавшая
войска".
     В боях за освобождение  Польши  уже  пало  почти  100  тысяч  советских
воинов,  а  340  тысяч  были  ранены.  Общие потери Войска Польского к этому
времени достигли 11 тысяч человек.
     На Наревском плацдарме враг даже попытался отбросить наши войска назад.
Всю первую половину октября гитлеровцы бешено контратаковали, введя  в  дело
сотни  танков. Бои были исключительно тяжелыми. Как заметил командующий 65-й
армией Батов, именно во время этих боев родился  боевой  лозунг  гвардейских
истребительно-противотанковых  частей:  "Гвардейцы  умирают  на  лафетах, но
врага не пропускают!" Армия Батова,  отбивая  атаки,  уничтожила  свыше  400
танков противника.
     Жуков  уделил,  по словам Батова, "очень большое снимание" плацдарму на
Цареве. Далеко не отрадные  вести  приходили  и  из  Восточной  Пруссии.  "5
ноября,  -  писал  Василевский,  - войска 3-го Белорусского фронта в связи с
неударными попытками ворваться в пределы Восточной Пруссии  получили  приказ
перейти к жесткой обороне в Южной Литве".
     Жуков,  неизменно  мысливший  в  масштабах  всего  советско-германского
фронта,  был  вынужден,  как  он  впоследствии  выразился,   "с   сожалением
констатировать  тот промах, который допустила Ставка, не приняв предложение,
сделанное еще летом, об усилении фронтов, действовавших на Восточно Прусском
направлении. Оно ведь  строилось  на  том,  чтобы  с  ходу  сломать  оборону
противника  при  успешном  развитии  Белорусской  операции. Теперь вражеская
группировка в восточной Пруссии могла серьезно угрожать  нашим  войскам  при
наступлении на берлинском направлении".
     А  северо-западнее Варшавы 1-й Белорусский фронт все пытался наступать.
Рокоссовский разъяснил Жукову, что  Сталин  не  изменяет  своего  требования
выйти на Вислу на участке Модлин - Варшава.
     Понадобилось  обратиться в Ставку, чтобы прекрати гь наступление в этом
районе, перейти к обороне, дать войскам отдых и пополнение. В ответ -  вызов
в Москву вместе с командующим фронтом Рокоссовским.
     Маршалы  прибыли  к  Сталину  для  "личных  переговоров", как выразился
Верховный, крайне озабоченные  и  солидарные  а  оценке  обстановки.  Сталин
выслушал  доклад  Жукова,  на  глазах  теряя  хладнокровие.  И  было отчего.
Наверняка  последняя  осень  войны,  а  предлагается   прекратить   активные
действия.  Но  Жуков  стоял на своем: противник сумел наладить оборону, наши
войска  несут  "ничем   не   оправданные   потери".   Сталин   обратился   к
Рокоссовскому:  поддерживает  ли  он  мнение  Жукова?  Оба маршала оказались
единодушны в оценке обстановки.
     Сталин предложил подкрепить  наступающие  войска  авиацией,  танками  и
артиллерией.  Он  спросил  Рокоссовского: можно ли тогда выйти к Висле между
Модлином и Варшавой^
     - Трудно сказать, товарищ Сталин, - ответил "Рокоссовский, -  противник
также может усилить это направление.
     - А как вы думаете? - обратился Сталин к Жукову.
     Тот ответил куда более категорически:
     - Считаю,  что  это  наступление  нам  не даст ничего, кроме жертв. А с
оперативной точки  зрения,  нам  не  особенно  нужен  район  северо-западнее
Варшавы. Варшаву надо брать обходом с юго-запада, одновременно нанося мощный
рассекающий  удар  В общем направлении на Лодзь - Познань. Силы для этого на
фронте  следует  сосредоточить,  одновременно  основательно  подготовить   и
соседние фронты на Берлинском направлении к совместным действиям.
     Сталин   отослал  маршалов  в  соседнюю  комнату  "подумать"  Скоро  он
пригласил их снова и объявил, что Ставка согласна на переход наших  войск  к
обороне на 1-м Белорусском фронте "С К. К. Рокоссовским, - вспоминает Жуков,
- мы  расстались  молча,  каждый  занятый  своими  мыслями.  Я  отправился в
Наркомат обороны, а К К Рокоссовский - готовиться к отлету в войска фронта".
     Острый спор имел продолжение  На  следующий  день,  12  ноября,  Сталин
поинтересовался   мнением   Жукова,  как  он  смотрит  на  ю,  чтобы  отныне
руководство фронтами находилось в  руках  Ставки.  Речь  шла  о  том,  чтобы
упразднить  ее  представителей, координировавших действия групп фронтов. Это
рещение назрело. К этому времени линия фронта сократилась. В сентябре  вышла
из  войны  Финляндия,  были  освобождены  Румыния  и  Болгария,  бои  шли на
территории Польши, Венгрии и Югославии. За исключением небольшого участка  в
Латвии,  Где  были  прижаты  к морю 38 немецких дивизий, вся советская земля
была освобождена.
     Жуков согласился с предложением Верховного Главнокомандующего.
     - Вы это без обиды говорите? - спросил Сталин.
     - А на что обижаться? Думаю, что я и Александр  Михайлович  Василевский
не останемся безработными.
     Вечером в тот же день Сталин вызвал Жукова и объявил:
     - 1-й  Белорусский фронт находится на Берлинском направлении. Мы думаем
поставить вас на это направление.
     У Жукова молнией пронеслась  мысль:  комфронта  Рокоссовский  Он  четко
определил  свое  отношение  к предложению. "Готов командовать любым фронтом"
Сталин пытливо взглянул на него. Подумал и добавил "Вы и  впредь  останетесь
моим   заместителем",   -  и  тут  же  взялся  переговорить  по  телефону  с
Рокоссовским.  Сталин  сказал  ему,  что  он  назначается  командующим   2-м
Белорусским фронтом Рокоссовский не сдержался.
     - За  что такая немилость, что меня с главного направления переводят на
второстепенный участок?
     Сталин разъяснил, что собеседник ошибается. На Берлинском  направлении,
считая  с  севера  на юг, три фронта- 2-й Белорусский, 1-й Белорусский и 1-й
Украинский. В центре будет Жуков, справа Рокоссовский, слева Конев. "Если не
продвинетесь вы и Конев, то никуда  не  продвинется  и  Жуков",  -  закончил
разговор Верховный.
     Итак, на решающем фронте последнего наступления на Германию наши войска
должны  были  вести  три  самых  выдающихся  советских  полководца - Маршалы
Советского Союза Г. К Жуков, К. К Рокоссовский и И. С. Конев. А рядом с ними
сотни военачальников, воспитанных партией, получивших боевой опыт в  Великой
Отечественной войне и обогативших в ходе ее наше военное искусство.
     Теперь,   когда   советские   войска  подходили  к  Германии,  немецкий
генеральный штаб озаботился познакомить нацистское руководство с  советскими
военачальниками,  с теми, кто на полях сражений возглавлял разгром вермахта.
Геббельс  записывает  в  своем  дневнике  в  начале  1945   года.   "Генштаб
представляет  мне  книгу  с  биографическими  данными и портретами советских
генералов и маршалов. Из этой книги нетрудно почерпнуть различные сведения о
том, какие ошибки мы совершили в прошедшие годы. Эти маршалы  и  генералы  в
среднем исключительно молоды, почти никто из них не старше 50 лет. Они имеют
богатый  опыт  революционно-политической  деятельности, являются убежденными
большевиками, чрезвычайно энергичными людьми, а на их лицах можно  прочесть,
что они имеют хорошую народную закваску.
     Я  сообщаю  фюреру  о представленной мне для просмотра книге генштаба о
советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось  впечатление.
будто  мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководителями. Фюрер
полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя"
     Предчувствуя свою гибель, враги  безоговорочно  признали  превосходство
полководческого    искусства    наших   военачальников.   Бывший   начальник
генерального штаба германских сухопутных войск Гальдер  писал:  "Исторически
небезынтересно  исследовать,  как  русское  военное руководство, потерпевшее
крушение со своим принципом жесткой обороны  в  1941  году,  развивалось  до
гибкого  оперативного руководства и провело под командованием своих маршалов
ряд операций, которые, по немецким масштабам, заслуживают высокой оценки...
     Над этим периодом в качестве приговора стоит слово, высказанное русской
стороной в процессе резкой критики действий немецкого командования: порочная
стратегия Это нельзя опровергнуть".
     К  суждениям,  высказанным  как  нацистскими  лидерами,  так  и  битыми
немецкими  генералами,  нужно  относиться  с  большой осторожностью, вина за
поражение сваливается друг на друга, Гитлер на генералов, они на него Склока
банкротов, однако, оказалась неизбежной  -  гитлеровскую  Германию  добивали
превосходящая    мощь    Советского    Союза,    превосходство    советского
социалистического строя.

     ПОБЕДА

     Командующий 1-м Белорусским фронтом

     - Вот за это благодарю! - сказал Сталин Рокоссовскому.
     Отбывая  на  2-й  Белорусский  фронт,  маршал   Рокоссовский   отклонил
предложение   Верховного   взять   с  собой  работников  штаба,  с  которыми
сработался. И  это  глубоко  знаменательно!  На  подступах  к  Победе  наших
военачальников  и штабы объединяло общее понимание задач вооруженной борьбы,
они обладали едиными взглядами на способы их достижения. Вспоминая  в  канун
своего  семидесятилетия  в  1966  году  завершающий  этап той войны, Георгий
Константинович подчеркнул:  "В  одиночку  ни  один  руководитель  не  сможет
добиться  успеха,  он всегда должен использовать опыт, знания и советы своих
помощников".
     Жуков не видел необходимости делать какие-нибудь  перемещения  в  штабе
1-го  Белорусского фронта. 16 ноября 1944 года в Кремль приходит телеграмма-
"Верховному Главнокомандующему Маршалу Советского Союз.) тов  Сталину.  Сего
числа я вступил в командование 1 м Белорусским фронтом Жуков".
     О штабе 1-го Белорусского фронта Жуков сказал "Этот штаб, подобранный и
воспитанный  К  К  Рокоссовским,  был очень слаженным и деятельным. Мною как
должное был воспринят ранее установившийся здесь порядок и стиль работы  Как
и  мой  предшественник,  я  по  вечерам  заходил  в кабинет начальника штаба
генерала М С Малинина, где  уже  были  собраны  ведущие  штабные  работники,
командующие   родами   войск  и  начальники  служб.  После  обмена  мнениями
принималось  решение  Коллективный  мозговой  центр  фронта  всегда  работал
творчески, четко и слаженно до конца войны".
     Красная  Армия  вступала  в  1945  год  в  зените своего могущества - в
действующей армии 6,7 миллиона человек, 107,3  тысячи  орудий  и  минометов,
12,1  тысячи  танков  и  самоходных  орудий, 14,7 тысячи самолетов. Германия
имела в действующей армии 5,4 миллиона  человек,  из  них  большая  часть  я
лучшие  соединения  находились на Восточном фронте. Против нас стояли войска
общей численностью 3,7  миллиона  человек,  имевшие  56,2  тысячи  орудий  и
минометов, 8,1 тысячи танков и самоходных орудий, 4,1 тысячи самолетов.
     К  этому  времени протяженность советско-германского фронта сократилась
почти вдвое, но плотность обороны врага была более высокой. На глубину 300 -
500  километров,  то  есть  вплоть  до  Берлина,  гитлеровцы  создали   семь
оборонительных  полос.  Ничего  подобного  не  было  за всю войну. В систему
обороны были включены подготовленные еще до войны укрепленные  районы  вдоль
старой  польской  границы - Померанский вал и Мезеритский укрепленный район.
Модернизировали старинные крепости  Кюстрин,  Франкфурт-на-Одере,  Глогау  и
многие Другие.
     Вислинский  рубеж, который предстояло штурмовать в первую очередь, имел
развитую систему траншей,  бетонные  и  стальные  огневые  точки,  прикрытые
минными  полями,  противотанковыми  рвами,  проволочными  заграждениями.  На
глубину в 30 - 70 километров его  занимали  вражеские  войска.  Гитлеровское
руководство  надеялось,  что  в  случае  проры ва той или иной линии обороны
отходящие части вермахта займут следующий  рубеж  и  все  начнется  сначала,
нашим  войскам  придется  снова прогрызать вражескую оборону. Так удастся-де
обескровить Красную Армию, затянуть войну, а тем временем, быть может, найти
"политический выход" - вступить в сговор с США и  Англией  на  антисоветской
основе.
     В  Берлине  положились  на  описанные  укрепленные  линии, прикрывавшие
сердце Германии, и даже иной раз  считали,  что  советское  командование  не
решится   атаковать   их.   Опасность   для  себя  гитлеровское  руководство
усматривало в нашем прорыве через Венгрию и Чехию, куда и бросили  громадные
силы.  В  основном  по политическим соображениям - защитить гнездо прусского
милитаризма - немцы держали крупную группировку и в Восточной Пруссии.  Этот
ход мысли, гибельный для врага, был ему навязан нами Активные действия наших
войск на исходе 1944 года в обоих этих районах укрепили Гитлера в убеждении,
что  первостепенная  цель  нашего  предстоявшего  наступления  - Прага, а не
Берлин. В результате  на  центральном  участке  советско-германского  франта
гитлеровцы в начале января имели всего 560 тысяч войск, около 5 тысяч орудий
и минометов, 1220 танков и 630 самолетов.
     То,  что  фронт  приобрел  своеобразные и опасные для врага очертания -
слабый центр и только  далеко  на  флангах  сильные  группировки,  скованные
нашими  войсками,  в  конечном  итоге  объяснялось высоким искусством нашего
Верховного  Главнокомандования,  в  том  числе  Жукова.   Как   неоднократно
случалось  и раньше, все звенья немецкого командования - от фронта вплоть до
генерального штаба - были введены в заблуждение. Никто там даже отдаленно не
представлял,  какие  силы  собрались  на  берлинском  направлении   Немецкая
разведка  оценивала  силы  1-го Белорусского фронта в 31 дивизию. На деле их
было 68 А в целом 1 и Белорусский а 1-й Украинский  фронты  имели  в  начале
января  2203700  человек,  33 500 орудий и минометов, свыше 7 тысяч танков и
самоходных орудий, 5 тысяч самолетов.
     Грубейшие  ошибки  немецкого  командования  и  разведки   "усугублялись
атмосферой, в которой влачили свое существование Гитлер и его приближенные в
сумерках  войны  В  конце  1944  года  они  затеяли наступление на Западе 16
декабря  немецкие   войска   внезапно   обрушились   на   слабо   защищенный
американскими  войсками  сектор в Арденнах. Немцы при переходе в наступление
попытались имитировать тактику советских войск.  Памятуя  о  том,  как  была
разгромлена  их оборона в Белоруссии в июле 1944 года, гитлеровские генералы
пустили вперед пехоту, а танки во избежание потерь ввели в дело позднее,  по
прорыве   американской  обороны.  Гитлер  намеревался  выйти  к  Антверпену,
отрезать  и  прижать  к  морю  английскую  группу  армий  Программа-максимум
гитлеровцев  -  склонить  США и Англию к сепаратному миру, продемонстрировав
Вашингтону и Лондону, что значит война всерьез.
     По извращенной логике Гитлера выходило,  что  Советский  Союз  позволит
Германии  сделать  нашим  союзникам  большое  кровопускание.  Он считал, что
Советский Союз не упустит отплатить США и Англии той же монетой  за  затяжку
"второго фронта", за то, что многие годы предоставляли нам сражаться один на
один  с  Германией  и ее сателлитами. Своими химерическими .расчетами Гитлер
заразил верховное командование вермахта Даже 9 января 1945 года  он  заверял
высших  генералов:  "Русские  не  переходят  в  наступление  по политическим
причинам". Гудериан поторопился подтвердить:  "Конечно,  они  имеют  в  виду
англичан".
     Произошло прямо противоположное. Советский Союз был верен союзническому
долгу. Хотя США и Англия на Западном фронте были куда сильнее, чем Германия.
Наступление  в  Арденнах  посеяло  панику  в штабе Эйзенхауэра. Американские
войска,  впервые  испытавшие,   что   такое   война,   бежали.   Эйзенхауэр,
командовавший  американо-английскими  армиями  в  Европе, в страшной тревоге
докладывал  в  Вашингтон  о  "немецком  неистовстве",  о  том,  что   "немцы
предпринимают  максимальное  и  решительное  усилие для достижения победы на
Западе в кратчайший срок". Черчилль и  Рузвельт  обратились  с  просьбами  к
Сталину  о  помощи. Их посланец - английский главный маршал авиации Теддер -
срочно прилетел в Москву и описал Сталину бедственное положение на  Западном
фронте.
     Ставка  планировала  начать  наступление  20 января. Учитывая кризис на
Западе, Сталин приказал передвинуть его сроки.
     По плану на разгром Германии  отводилось  45  дней  -  наступлением  на
глубину  600  - 700 километров. На участках прорывов 1-го Украинского и 1-го
Белорусского  фронтов  на  километр  приходилось  по  230  -  250  орудий  и
минометов, 80 - 155 танков и самоходных орудий.
     В  обращении Военного совета 1-го Белорусского фронта к войскам в канун
наступления говорилось: "Мы сильнее врага.  Наши  пушки,  самолеты  и  танки
лучше  немецких,  и  их у нас больше, чем у врага. Эту первоклассную технику
дал нам наш  народ,  который  своим  героическим  трудом  обеспечивает  наши
победы.  Мы  сильнее  врага,  так как бьемся за правое дело против рабства и
угнетения... Ключи победы в наших руках".
     Громадный подъем в войсках. Впереди Берлин!
     Последние приготовления.  Операция  многократно  "проиграна"  в  штабах
армий,  корпусов  и  дивизий.  Жуков  в  последний  день  объехал плацдармы,
проверяя все и вся. Он охотно  отвечал  на  вопросы  генералов  и  офицеров.
Кто-то из командиров, пораженный масштабами подготовки, спросил:
     - Зачем нужно, товарищ маршал, накапливать так много боеприпасов?
     - Чтоб успех наступления, - ответил Жуков, - был обеспечен не на сто, а
на двести процентов!
     Фраза  Жукова,  отвечавшая  характеру  момента, разнеслась по войскам и
стада крылатой. Воины преисполнились решимости выполнять  боевую  задачу  на
"двести процентов".
     Перед  рассветом 14 января Жуков приехал на командный пункт 5-й ударной
армии на Магнушевском плацдарме, что южнее Варшавы. В 8.30 утра серое зимнее
небо разорвали  десятки  тысяч  ракет  "катюш",  все  залил  багровый  свет.
Началась  артиллерийская  подготовка. Через каких-нибудь двадцать пять минут
передовые батальоны, проводившие разведку боем, пошли в атаку.  Гитлеровцев,
ожидавших  многочасового  обстрела,  захватили  врасплох. Без