е пропадем.
   Кара-Кончар медленно ехал по главной улице Гурганджа и черными  суро-
выми глазами посматривал на встречную толпу. Своим спутникам он сказал:
   - Отправляйтесь на базар, найдите там чайную Мердана. Все его  знают.
Там ждите меня. Сейчас я поеду один.
   Половина лавок базара была закрыта. В тех же, где грудами лежали шел-
ка и тонкие шерстяные ткани, продавцы уже не зазывали  покупателей.  Они
тоскливо сидели кружком и рассуждали: что будет?
   - Если враги осадят город, мы не продадим ни локтя. Кто захочет поку-
пать, когда язычники, как звери, ворвутся в город и все  возьмут  даром?
Еще уцелеет ли наша голова?
   "Башня вечного забвения" находилась возле дворца  хорезм-шаха.  Одним
боком она выходила на площадь. Подъезжая к ней, Кара-Кончар всматривался
в небольшие круглые отдушины, заменяющие окна, и думал: "Где,  за  каким
окошком запрятана она, цветок пустыни? Жива ли она?  А  если.  жива,  то
сохранила ли она сладостные черты невинного  лица,  светящиеся  глаза  и
нежные девичьи руки? В этой ужасной башне люди сходят с ума, женщины об-
ращаются в дряхлых старух...  Может  быть,  и  Гюль-Джамал,  прикованная
цепью к стене, теперь..." - и он ужаснулся,  подумав,  кого  он  увидит.
Лучше смерть, сразу смерть в бою, чем увидеть ее, свет его жизни,  иной,
безобразной, безумной...
   У подножия башни, близ низкой железной двери,  на  ступеньках  дремал
бородатый сторож с кривой старой саблей на коленях. Возле него на коври-
ке лежало несколько сухих лепешек и в деревянной чашке два черных медных
дирхема. Плохо сейчас родственники заботятся о заключенных! Думают  лишь
о себе, как бы самим спастись! А в отдушины стены просовывались  костля-
вые, сухие руки и слышались крики:
   - Вспомните о страдающих! Бросьте кусок хлеба лишенным света!
   - Эй, старик, подойди ко мне! - сказал сторожу Кара-Кончар.
   Старик очнулся, мотнул седой бородой и уставился на джигита, не думая
вставать.
   - Чего тебе надо?
   Кара-Кончар подъехал ближе к старику, и тот приподнялся.
   - Возьми эту монету и расскажи мне, много ли в тюрьму  прибыло  новых
заключенных.
   - А если и много, то тебя это не касается.
   - Но старых заключенных осталось, вероятно, тоже немало.
   - Кто не подох от грязи, клещей и голода, тот еще висит на крючке на-
дежды.
   - Вот тебе еще динар. Скажи мне, имеются ли среди заключенных  женщи-
ны?
   - Есть две старухи; их посадил новый султан за то, что они  колдовали
и хотели нагнать на него болезнь.
   - А молодых женщин нет?
   - Что ты ко мне пристал? Ты кто: судья, начальник палачей или старший
имам мечети? Я не смею разговаривать с тобой. Может быть, ты разбойник и
хочешь освободить других головорезов. Возьми назад свои деньги и  отъез-
жай отсюда.
   Кара-Кончар поднял плеть и хотел ударить сторожа, но чья-то рука мяг-
ко удержала его. Он оглянулся. Высокий старик с длинными до плеч волоса-
ми, одетый в рубища, горящими глазами встретил гневный взор  Кара-Конча-
ра.
   - Видно, ты не знаешь здешних порядков и потому так говоришь  с  этим
стариком. Уйдем подальше отсюда, и я тебе все объясню. Смотри,  пока  ты
говорил, уже из ворот вышли человек десять палачей - джандаров  султана;
они все глядят в эту сторону и готовы на тебя наброситься... Пойдем ско-
рее отсюда, послушай моего слова, следуй за мной.
   Кара-Кончар тронул коня и поехал за  странным  стариком.  В  переулке
старик еще ускорил шаги и вскоре завернул в глухую улицу. Здесь он оста-
новился.
   - Ты не удивляйся, что я заговорил с тобой. Я уже целый  год  хожу  к
тюрьме и передаю хлеб моему господину, брошенному в подземелье. Его зва-
ли Мирза-Юсуф; у хорезмшаха Мухаммеда он был летописцем.  Шах  выказывал
ему милость и ласку. Но когда старая гиена Туркан-Хатум сделалась в  Хо-
резме "великим мечом гнева и копьем могущества", она не пожалела ни  се-
дин, ни слабости Мирзы-Юсуфа и бросила его в подвалы тюрьмы...
   - Но за что?
   - За то, что он в своей книге назвал ее "черным пятном на плаще могу-
чего Хорезма" и описал все ее подлости. Об этом  донесли  шахине  святые
имамы, и теперь я хожу по городу, прошу подаяния и отношу в тюрьму, что-
бы прокормить беспомощного старика. Я жду, чтобы ворвались в этот  город
неведомые кочевники. Когда они будут резать население и джандары  разбе-
гутся, как мыши, я прибегу к тюрьме, задушу своими руками этого  подлого
сторожа и выпущу на свободу всех заключенных, а с ними  и  старого  Мир-
зу-Юсуфа. А сам я тогда уйду на свою родину.
   - А далеко твоя родина?
   - Далеко! Я из русской земли, и зовут меня Саклаб,  а  по-нашему  дед
Славко.
   Кара-Кончар задумался.
   - Скажи мне, бек-джигит, кого ты ищешь? -  продолжал  старик.-  Может
быть, я могу тебе помочь?
   - Много ли женщин в тюрьме? Сторож сказал, что сидят только две  ста-
рухи.
   - Он солгал! Ты заметил в башне, высоко под крышей, маленькие отдуши-
ны? Там - небольшие каморки. В них запрятано несколько женщин из  гарема
шаха за то, что они оказались непокорными.
   - Есть ли среди них туркменки?
   Старик задумался.
   - Я все узнаю. Этот сторож любит деньги. Хотя одет он оборванцем,  но
он богат. Из всех подаяний в пользу заключенных он им отдает едва ли по-
ловину, а все остальное берет себе. У него есть и дом, и сад, и гарем из
восьми жен...
   Я попробую помочь тебе. Видишь эту старую калитку под деревом,- здесь
раньше жил мой хозяин, летописец Мирза-Юсуф. Я оберегаю его дом  и  кни-
ги... У него была воспитанница, Бент-Занкиджа; она помогала ему  перепи-
сывать книги. Но она уехала в Бухару и потом исчезла. И  вот  я  остался
один...
   - Я верю тебе, старик Саклаб, и не думаю, что ты хочешь моей  гибели.
Завтра утром я буду здесь...

   Глава восьмая. ЧТОБЫ ВЗЯТЬ ГУРГАНДЖ - ЕГО НАДО СПЕРВА РАЗРУШИТЬ

   Монгольское войско, прибыв в Хорезм, не сразу приступило к осаде сто-
лицы. Сперва монголы расположились в селениях поблизости  от  Гурганджа,
сгоняя в свои лагеря пленных поселян. Оба сына Чингизовы, Угедэй и  Джа-
гатай, поселились в загородном дворце Тиллялы, а их  военачальники:  Ка-
дан, Богурджи, Тулен-Джерби, Таджибек и другие, спешно были заняты изго-
товлением осадных машин, метательных катапульт и "черепах"  на  колесах.
Китайские инженеры, привезенные издалека,  обещали  соорудить  штурмовые
машины, которые помогут быстро взять город.
   Затруднение представило отсутствие поблизости камней  -  нечего  было
бросать. Тогда китайцы предложили вырубать из тутовых  деревьев  большие
ядра и долго выдерживать их в воде,  пока  они  не  получат  необходимой
твердости.
   Отдельные отряды монголов появлялись с разных сторон города, вступали
в бой с выезжавшими из ворот отрядами всадников и быстро уносились, ста-
раясь снова заманить их в засаду. Но гурганджские воины уже были  насто-
роже и возвращались под защиту своих стен.
   В городе во главе войска стоял султан Хумар-Тегин, а  ближайшими  его
помощниками  были  Огул-Хаджиб  (защитник  Бухары),  Эр-Бука-Пехлеван  и
Али-Дуруги. На  военном  совете  султан  Хумар-Тегин  показал  подметные
письма монголов. В них население приглашалось  открыть  ворота  и  дове-
риться монголам, которые не сделают никакого вреда.
   - Почему не договориться с ними? - говорил султан.- Лучше  выдать  им
большую дань и кончить дело миром, чем подвергать  всех  жителей  ужасам
вторжения, резни и пожаров.
   Огул-Хаджиб и другие возражали:
   - Ты, падишах, вероятно, забыл, что монголы сделали с Бухарой, Самар-
кандом, Мервом и другими городами? Там жители тоже просили пощады и бро-
сали оружие. Монголы отобрали лучших ремесленников и послали  к  себе  в
Монголию, а остальных перебили палками с железными шарами.
   - Все-таки надо узнать, чего хотят монголы.
   Ночью султан Хумар-Тегин с небольшой свитой  выехал  из  Гурганджа  и
прибыл во дворец, где пировали Джагатай и Угедэй. Он предстал перед  ни-
ми, сложив руки на груди, как проситель.
   - Что ты нам привез? - спросил со смехом Угедэй.- Где  золотые  ключи
от ворот?
   - Я преклоняюсь перед величием и силой владыки Востока,  Чингиз-хана,
и хочу служить ему, как служат другие беки.
   - Нам нужен город Гургаидж, а не такие перевертыши, как ты! - ответил
мрачный Джагатай.- Можем ли мы поверить одному  твоему  слову,  если  ты
бросил родной народ и даже готов пойти против него? Возьмите его!
   Палачи схватили Хумар-Тегина и всех его спутников. Они сорвали с  них
одежды, не проливая крови, переломили им хребты и бросили в овраг,  где,
еще полуживых, их объели шакалы и собаки.
   Когда прибыл со своим войском старший сын Чингизов Джучи-хан,  Гурга-
идж был уже в тесном кольце монгольских отрядов. Чтобы подвести к стенам
метательные машины, три тысячи монголов и толпа пленных стали исправлять
мост через канал. Вдруг из ворот Гурганджа вылетел отряд смелых  всадни-
ков во главе с туркменом Кара-Кончаром. Они внезапно напали на  работав-
ших монголов и всех их перебили, нагромоздив на мосту целый вал  трупов.
Этот успех воодушевил осажденных.
   Тогда монголы придвинули к городу все свои войска. Они пригнали много
тысяч захваченных поселян и заставили их зарывать ров, окружавший стены.
После этого можно было подкатить осадные машины и начать штурмовать  го-
род. Метательные катапульты швыряли моченые деревянные ядра и  китайские
кувшины с горящей жидкостью. От нее вспыхивал такой сильный  огонь,  что
деревянные постройки загорались большим ярким пламенем и его  невозможно
было затушить.
   Наиболее решительно действовали с севера войска Джучи-хана.  Там  под
стены города пленные подкопали подземный ход. Монголы  ворвались  внутрь
города, и после отчаянной схватки вскоре на  северной  сторожевой  башне
уже развевалось огромное белое знамя сына великого кагана.
   Это вызвало зависть и ярость Джагатая. Он бросал на  стены  Гурганджа
отряд за отрядом, но защитники стен проявили неимоверную стойкость, сби-
вали влезавших кирпичами, обливали кипятком и горячей  смолой,  так  что
нападавшие падали грудами, обожженные и обваренные.

   Глава девятая. КАРА ГОНЧАР В "БАШНЕ ВЕЧНОГО ЗАБВЕНИЯ"

   Несколько раз Кара-Кончар неудачно приезжал к старой калитке под  де-
ревом, чтобы встретиться со стариком Саклабом. Наконец  он  его  увидел.
Старик был уже не с лохмотьях, как раньше, а в полосатом халате и с  си-
ней чалмой на голове. Не сразу можно было узнать его.
   - Прости меня, смелый бек-джигит, что я не мог раньше рассказать тебе
все, что я узнал и что сделал. Сторож тюрьмы точно в  рот  воды  набрал.
Боится, видно, джандаров, или он с ними заодно. Я заговаривал  с  ним  и
так и этак, предлагал чистить тюрьму, но этим вызвал  только  его  гнев.
Когда же я предложил ему работать у него на дому за пару лепешек в день,
он обрадовался и сделал меня надсмотрщиком за его  восемью  женами...  А
когда я побил его главную, злую жену, он мне в награду подарил этот  ха-
лат и старую чалму...
   - Что ты мне болтаешь вздор о каких-то женах и халатах! - рассвирепел
Кара-Кончар.- Я тебе дал пять золотых. Что ты сделал? Узнал ли все,  что
нужно?
   - Конечно, узнал! Если Назар-бобо молчит, то  разве  его  жены  могут
молчать? Они давно все от него выведали, а я выведал от  них...  В  этой
тюремной башне имеется несколько каморок, они прилепились внутри к  сте-
нам, как ласточкины гнезда. А в середине башни бревна сгнили и полы про-
салились до самого подвала.
   - Чтоб заодно шайтан и тебя завалил!
   - Добираться до этих каморок трудно, надо лезть по  деревянным  прис-
тавным лесенкам, связанным гнилыми веревками. Раньше по  ним  лазал  сам
сторож Назар-бобо, а теперь и он уже боится...
   - Кто же сидит в этих каморках?
   - Сидят люди, вызвавшие гнев Хорезм-шаха. А в одной каморке, под  са-
мой крышей, заключена молодая туркменка..,
   - Говори ее имя! - джигит схватил старика за плечо,
   - Говорят, что ее имя... Гюль-Джамал.
   - Ты сейчас же проведешь меня к ней.
   - Да разве это сейчас возможно? Двести джандаров  сидят  возле  ворот
дворца, изнывая без дела. Они ждут, на кого бы наброситься, а ты  хочешь
прямо пройти в тюрьму! И сам ты попадешь в подвал.

приеду и всех повытрясу!..- Кара-Кончар хлестнул коня и, взбивая пыль,
помчался вдоль узкой улицы.
   Он приехал в ту часть города, в которой жили  и  трудились  различные
ремесленники: кузнецы, медники, оружейники и искусные  мастера  кольчуг,
броней, щитов. Удары по наковальням бесчисленных молотков наполняли воз-
дух одуряющим грохотом и звоном.
   И здесь работа спорилась только наполовину,  горячо  работали  только
ремесленники, изготовлявшие оружие. Кому в день гибели нужны резные мед-
ные тазы, кувшины или нарядные украшения для конской сбруи?
   Кара-Кончар увидел толпу кричавших и  споривших  кузнецов.  Появление
мрачного всадника вызвало любопытство, и они замолкли. Что нужно "черно-
му джигиту" на вороном коне?
   Кара-Кончар въехал в середину толпы и заговорил горячо :
   - Эй вы, кузнецы, железные руки, медные груди! Долго ли ханы  и  беки
будут издеваться над вами? Сперва хорезм-шах Мухаммед  выжимал  поборами
ваши силы. Он убежал в Иран с  сундуками,  полными  золота.  За  ним,  к
счастью, поплелась и злобная гиена - его мать. Теперь самозванный султан
Хумар-Тегин передался на сторону наших врагов и, наверно, им уже расска-
зал, с какой стороны легче всего проломать стены Гурганджа. Долго ли  вы
будете моргать глазами и ждать, что какой-нибудь новый султан опять про-
даст вас? Чего вы ждете? Пойдем во дворец, разнесем в клочки это змеиное
гнездо и заодно высадим железные двери тюрьмы и выпустим из ее  подвалов
заключенных. Там сидят не разбойники и убийцы, а те, кто говорил  правду
не в угоду султану.
   - Пойдем, пойдем! Разнесем дворец  Хорезм-шаха!  -  закричали  кузне-
цы.Развалим тюрьму!
   - Берите молотки, берите клещи и зубила, берите все, что нужно, чтобы
расклепать цепи. Все берите, чтобы вывести из  подвала  умирающих  наших
братьев.
   Все кузнецы, и оружейники, и медники, и другие ремесленники, забрав и
молотки, и мечи, и копья, грозной толпой направились к дворцу.
   Некоторые джандары бросились навстречу и  пытались  разогнать  толпу.
Они были избиты и брошены под ноги. Пока кузнецы  громили  дворец,  нес-
колько человек помогали Кара-Кончару  раскрыть  железные  двери  тюрьмы.
Сторож Назарбобо, связанный, стоял тут же; он всхлипывал и  клялся,  что
всегда заботился о заключенных, как о своих детях, Кузнецы быстро откры-
ли железную дверь. Туган, прибежавший с кузнецами, кричал:
   - Скорее вниз, в подземелье! Там остались мои друзья, бессильные, ос-
лепшие от вечной темноты. Некоторые не смогут выбраться, у них  отнялись
ноги...
   Несколько человек спустились в мрачное отверстие подвала.
   Оттуда стали выползать заключенные, цепляясь друг за  друга,  в  лох-
мотьях, грязные, с отросшими длинными ногтями, со  спутанными  волосами.
Ослепшие от многолетней темноты, они стукались головами,  все  ощупывали
руками, плача и сйеясь, не веря счастью, что они снова под небом и солн-
цем, среди свободных людей.
   - Идите через базар,- кричали им из толпы.- Пусть все видят, как  Хо-
резм-шахи содержали своих подданных! Требуйте, чтобы купцы вам дали чис-
тые рубашки и шаровары.
   Кара-Кончар с пылающим факелом шагнул внутрь баш.  ни.  Оттуда  веяло
холодом и сыростью. Перед собой он толкнул испуганного, твердившего  мо-
литвы сторожа. Тот полез по шатким лесенкам. Сзади следовал Туган  и  по
пути сбивал молотком замки на дверях заключенных.  Жалкие,  в  отрепьях,
женщины, изможденные и худые, выходили, шатаясь, держась за стены,  и  с
плачем спускались вниз.
   Когда Кара-Кончар поднялся под самый свод крыши,  сторож  остановился
около железной двери. Маленькое квадратное отверстие было  защищено  же-
лезной решеткой.
   - Здесь,- сказал он,- содержится "навеки и до смерти" одна женщина из
дворцового гарема. Она осмелилась поднять руку на самого шаха Мухаммеда.
   - Чего ж ты ждешь? Открой!
   - Не гневайся на меня, храбрейший богатырь, но  ключ  от  этой  двери
хранится у падишаха.
   - Значит, у тебя нет ключа?
   - Нет, мой повелитель! Нет, мой всевышний аллах!
   - Тогда провались к чертям! - и Кара-Кончар сбросил сторожа. С  отча-
янным воплем полетел он вниз, по пути задевая рухнувшие балки, и скрылся
во мраке под визг и лай всполошившихся собак.
   Кара-Кончар припал глазом к небольшому отверстию в двери.  Он  увидел
только обрывок старого ковра, освещенный косым лучом солнца.
   "Где она? - думал он.- Каморка пуста. Неужели она погибла?"
   Вдруг тень скользнула перед ним, и показалось  темноз  лицо.  Большие
черные глаза впивались пристальным взглядом.
   Кара-Кончар давно готовил много прекрасных слов из старых  песен,  но
все они разлетелись, как испуганные пчелы. Он мог только сказать:
   - Это я!
   Робкий, слабый голос прошептал:
   - Освети твое лицо, чтобы я могла тебя узнать.
   Кара-Кончар отодвинулся и поднял горевший факел.
   - Я узнаю шрам через все лицо от лапы зверя. Это  ты,  кого  никто  и
ничто не удержит.
   - Отойди от двери, сейчас ты будешь на свободе.
   Кара-Кончар заметил, как стройная тень очень исхудавшей девушки  отс-
тупила назад, как легко она опустилась на обрывок  пестрого  ковра.  Луч
солнца упал на смуглое, почти голое тело. Его едва  прикрывали  лохмотья
красной ткани и несколько нитей синих бус. Большие черные глаза смотрели
мрачно и настороженно.
   - Пусти меня, Кара-Кончар,- сказал один из спутников.- Оружейник ско-
рее вскроет замки, чем богатырь Каракумов.
   Кузнец отбил молотком замок.  Железная  дверь  подалась.  Гюль-Джамал
продолжала сидеть, закрываясь руками.
   - На мне вся одежда истлела. Я не могу встать перед тобой.
   - Кара-Кончар отступил и сказал молодому кузнецу:
   - Ты не должен смотреть на женщину. Брось ей твой чапан, я тебе пода-
рю другой, шелковый.- Он повернулся и поднялся по узкой  полуразрушенной
лестнице на крышу башни.
   Он увидал кругом клубы дыма; в вихре искр и огня они неслись к  обла-
кам. Город пылал. Вокруг городских стен в тучах пыли передвигались отря-
ды всадников. Вдали на башне развевалось белое  семихвостое  знамя  Джу-
чи-хана.
   На площадку вышла Гюль-Джамал в синей чалме и мужском чапане, похожая
на тонкого, стройного мальчика. С изумлением подняв изогнутые брови, она
всматривалась вдаль.
   - Что происходит в Гургандже? Что это за страшные люди  скачут  перед
стенами города?
   - Война примчалась и сюда,- ответил Кара-Кончар.- Враги осадили  Гур-
гандж... Теперь мы с тобой будем всегда бороться рядом.  Огонь  войны  и
слезы на твоих печальньГх глаза нас соединили.
   - В этой страшной башне я все забыла и научилась только ненавидеть. Я
пойду с тобой всюду, как яростная  тигрица,  а  не  прежняя  беззаботная
Гюль-Джамал...
   Кара-Кончар уже не слушал ее слов. Прикрывая глаза рукой, он всматри-
вался в сторону сквозь проносившиеся клубы дыма и пыли.
   - Что наделали эти безумцы! Смотри: великая река Джейхун вышла из бе-
регов и движется на нас... Она  смывает  дома;  они  разваливйются,  как
детские игрушки... Смотри - высокие тополя, точно подрубленные, с  трес-
ком падают... Эти тупоголовые, беспощадные дикари разрушили древнюю пло-
тину, которая уже тысячу лет сдерживала течение могучей многоводной  ре-
ки... Теперь река, все сокрушая по пути, зальет и погубит весь многолюд-
ный город... Гюль-Джамал, надо немедленно бежать из этой  старой  башни:
под напором воды она рухнет и нас раздавит...
   Уже большая часть города была разрушена беспрерывными штурмами  плен-
ных, которых монголы гнали на приступы. Однако жители Гурганджа  продол-
жали защищаться с отчаянной яростью. Монголы брали квартал за кварталом.
Привыкшие биться в поле, с коня, монголы с трудом передвигались по узким
улицам, заваленным обломками горевших  построек,  но  продолжали  упорно
наступать и метко поражали защитников длинными стрелами.
   Самыми яростными бойцами были ремесленники Гурган